Времена, когда бандюги просто занимались вымогательством, потихоньку уходят. Ныне братва надевает костюмы и бабочки, сама стремится подписывать договоры и вести переговоры. И тогда, естественно, возникает вопрос о вложении капиталов.
Гвоздь быстро понял, где лежат самые аппетитные куски пирога. Большие партии нефти и стратегического сырья – аппетитно, просто слюнки текут, но не дотянешься, слишком высоко. Там крутые московские чиновники верховодят, да некоторые банки, да несколько серьезных воровских авторитетов. На хромой кобыле не подъедешь. Эта тарелка с куском пирога на слишком высокой полке. Банковские кредиты, липовые компании, прокрутка денег – уже ближе, но тоже не так все просто, как хотелось бы. Крупные банки давно под крышей – или воровской, или ментовской. На мелких банках много не сорвешь. Что остается? Торговля? Продукты, техника? Стройматериалы? Оно конечно, но… мало. Настоящие легкие деньги все-таки лежат в тени. В теневом бизнесе. А что там? Наркотики, оружие, внутренние человеческие органы.
До внутренних органов Гвоздь, естественно, не опустился – стремно. А оружие… Тут кое-что наметилось. С началом чеченской кампании он умудрился выступить посредником в паре сделок с боеприпасами – они требовались армии Чечни для уничтожения российских солдат. Есть спрос – есть предложение. Остальное побоку. Помог он борющейся за независимость Чечне и с наемниками – нашел нескольких отмороженных идиотов, владевших снайперским искусством, которым совершенно все равно, за что получать деньги. И тогда ясно понял, что война может быть тоже выгодным делом.
Вор в законе Гвоздь привыкал мыслить по-капиталистически. И неважно, чем кончаются войны. Главное, что они идут к выгоде людей, умеющих делать дела… Впрочем, когда началась вторая чеченская война, подходы начали меняться, и бизнес на войне стал более опасным, но Гвоздя это не смутило. Он просто ушел в сторону, потому что у него и так было чем занять своих ребят.
Потом настала очередь наркотиков. Началось с того, что ему вменили в обязанность обеспечивать наркотой и деньгами две колонии. Наркотиков требовалось немало, в городе на них цены достаточно высоки, и, используя старые связи, Гвоздь наладил канал с Азербайджаном. Получалось раза в три дешевле. Сперва все посылки «съедала» зона. Потом часть товара подручные Гвоздя начали сдавать оптовикам – поначалу в своем городе. Потом потянулись покупатели из других регионов. Постепенно «химмашевцы» входили в наркобизнес.
Из Азербайджана шел в основном гашиш. Приходил и метадон. И вот однажды пришла небольшая пробная посылка с героином.
Это было что-то новенькое. Тогда это еще был очень дорогой, уже завоевавший Москву и Питер, но в их городе еще редкий наркотик. Обычные наркоманы жили тогда на «крокодиле» и «винте». И довольны жизнью. Найти покупателя на товар, грамм которого стоит две сотни баксов, – задача нелегкая.
К удивлению Гвоздя, товар ушел моментально. Следующая партия – побольше – была распродана тоже достаточно быстро. Навар превосходил все ожидания. Бизнес крепчал. И вот недавно пришел заказ почти на полмиллиона зеленых! Сумма огромная.
– Работаем? – спросил Гвоздь на совещании с ближайшими помощниками.
– Я – за, – возбужденно воскликнул Матрос.
– Навар – крутой, но условия очень жесткие. Партнеры – непонятная московская команда.
– А не ментовские ли это гадские игры? – спросил Зыря, отвечающий в организации за поборы с вещевого рынка, заказное выбивание долгов и решение силовых вопросов.
– Нет, – возразил Гвоздь. – У них сильные рекомендации. Но о них почти никто ничего толком не знает. В густой тени скрыты. Или комитетчики бывшие, или «афганцы». Похоже, у них какие-то забугорные выходы, товар за кордон пойдет. Условия ставят жесткие. Не укладываемся в срок – нарываемся на серьезный разбор. Ну как?
– Можно попытаться, – помялся Зыря. – Хотя…
– Да чего «хотя»? – взорвался Матрос. – Такие бабки наварить, а трудов – ноль. Надо подписываться.
– Решено, – хлопнул ладонью по столу Гвоздь.
Глава 9
Автомеханик
Соболев не был вором или грабителем по призванию. Он был автомастером. И автомастером отличным. За то и кличку получил соответствующую – Кардан. Он ощущал биение мотора, как стук собственного сердца, и мог восстановить безнадежно искалеченные машины.
Страсть к автомашинам жила в нем с детства. В юном возрасте он потерял сон, мечтая о собственном мотоцикле.
Рано или поздно мотоцикл он украл бы, если бы родители не подарили ему красную, с никелированными деталями, роскошную «Яву». После ПТУ отслужил в армии, а затем устроился в автосервис, где проработал семь лет. Работа в автосервисе вполне соответствовала его наклонностям. Там его уважали и ценили за золотые руки. Со временем подобралась клиентура, потекли деньги, купил свою машину. От дядьки по материнской линии, отбывшего в соответствии с пятой анкетной графой в края зарубежные и для большинства советских людей запретные, Соболеву достался, не безвозмездно, естественно, прекрасный гараж. О дядьке Соболев вспоминал без особого уважения, поскольку человек он был нудный, большой скряга, а письма, где новоявленный американец описывал новую сказочную жизнь, раздражали недостижимостью волшебных супермаркетов, сияющих лимузинов, повсеместного сервиса. Дядькин гараж очень пригодился, когда в девяносто первом году, в разгар всеобщего дефицита, Соболева выгнали с «АвтоВАЗа». Шум тогда поднялся страшный: «Спекуляция запчастями!.. Позор на коллектив!.. Таким у нас не место!..» Это Соболев, оказывается, позорил коллектив, где деньги прилипали ко всем, начиная от директора и кончая, наверное, чердачными крысами. Кто-то должен быть крайним, и им оказался Соболев. Он был с позором изгнан, отлучен от кормушки, из которой его бывшие коллеги продолжали кормиться с неослабеваемым усердием. Но полбеды, если бы на этом все закончилось. Соболев стал одним из последних, кто пострадал от статьи за спекуляцию. Осудили – дали условно. После этого, помыкавшись пару лет в разных шарагах, но так и не найдя там ни счастья, ни денег, он оборудовал гараж и взял патент на индивидуальную трудовую деятельность.
Дела пошли ни шатко ни валко. На жизнь хватало, хотя и не на особенно сытую. Через пару лет помощником к нему пристроился сосед Мухтар Гулиев – лицо неопределенной национальности, тридцати лет от роду, судимый за грабеж государственного имущества и поплатившийся за это тремя годами в колонии общего режима. Он спивался. Спивался медленно, но неудержимо. И ему было совершенно все равно, чем заниматься – лишь бы шли деньги на пропой и никто бы не тянул за душу. А позже к кооперативу прибился семнадцатилетний сосед Соболева Сева Гарбузов, изгнанный за неуспеваемость из ПТУ, что само по себе требует исключительных качеств. Если с учебой у мальчишки было туговато, то с техникой – все в порядке. Он чем-то напоминал Соболеву его самого в сопливой юности – та же одержимость автомашинами, те же золотые руки.
Первую кражу кооператоры Соболев и Гулиев совершили давным-давно, когда клиенту срочно понадобился аккумулятор, а взять его, хоть убей, неоткуда. Поздним вечером вскрыли «Волгу». Эта акция отняла столько нервов, что на два года компаньоны с подобными делами завязали. А потом один армянин посулил очень хорошие деньги, если его рассыпающаяся «Волга» станет как новая. Конечно, Соболев мог многое, но он был механиком, а не колдуном. Сначала он твердо решил отказаться. Но очень уж хорошие были деньги. Чтобы заработать их, не один месяц надо рихтовать крылья, прочищать карбюраторы, ставить свечи. Соболев обещал подумать. И придумал. Вспомнился один старый трюк. Через несколько дней действительно новая «Волга» ждала заказчика в гараже.
– Ай, как будто вчера купили, – всплеснул руками армянин, увидев свою машину. – Ай, молодец.
– Трудно ли умеючи.
Машина была действительно новая, с пробегом каких-то пару тысяч километров. Ее нужно было только увести под покровом ночи, перебить номера на двигателе и раме, переставить сиденья и панели. Затраты нулевые – одни доходы.
Если заказчик и догадывался о сути трюка, то уточнять, естественно, ничего не стал. За треть стоимости он получил новый лимузин.
Вторую машину украли на запчасти. Третью – опять под заказ. К этой операции привлекли «разжалованного» пэтэушника Севу – он стоял на стреме, пока его товарищи отжимали стекло и открывали дверцу «Москвича». А вот с четвертой вышла неприятность. У «шестерки» без труда отключили сигнализацию, вывели ее со двора и едва не напоролись на заслон милиции.
Пришлось спасаться от погони. Бросили машину и кинулись врассыпную. Ночь провели в страхе – если кого замели, то жди милицию. Но утром встретились в гараже. Спаслись все.
– По ночам стремно работать стало, – сказал Гулиев. – Менты на каждом шагу.
– По ночам стремно работать стало, – сказал Гулиев. – Менты на каждом шагу.
– Да. Легко еще отделались, – Соболев нервно провел ладонью по щеке. – Как тебе-то понравилось, Сева?
– Да нормально, – хорохорился Сева, старавшийся не показывать, что в прошлую ночь его надолго приложил своей липкой ладонью холодный страх.
– Нормально, – скривился Гулиев. – Чуть на нарах не оказались, а ему – нормально.
– Ладно, не бухти, – отмахнулся Соболев. – Как заказ выполнять будем?
– А что теперь сделаешь? – пожал плечами Гулиев. – Не выполним.
– Ну да. Заказчики – братва правобережная. У нас с Гундосым отношения нормальные, но если отбреем его – такой штраф наложат. Надо искать «шестерку».
– Ночью стремно, – возразил Гулиев. – Говорят, у ментов сейчас месячник борьбы с угонами. Влетим.
– Ну и что теперь? – зло воскликнул Соболев.
– Ну если только, – Гулиев поднялся со стула, полез на полку и достал оттуда никелированный кастет. – Вот.
– Ты чего это? – удивился Соболев.
– Нанять извозчика, а потом с кастетом попросить его выйти из авто.
– Совсем с ума съехал?
– А чего? Кто найдет? В городе – полтора миллиона человек. А мы живем даже не в городе, а в пригороде. Не найдут.
– Кто же такую морду опойную в машину посадит? – Соболев окинул Гулиева выразительным взглядом.
– Посадят, – Гулиев изложил свою идею.
– Да? – озадаченно посмотрел на приятеля Соболев. – А что, можно попробовать.
– А меня возьмете? – спросил Сева.
– Да уж без сопливых как-нибудь, – отмахнулся Соболев.
– Не очень-то и хотелось, – вызывающе, но с внутренним облегчением произнес Сева…
Военная хитрость заключалась в том, чтобы взвалить на плечо ковер и взять хозяйственные сумки. Кто подумает, что разбойники идут на дело с ковром? Да никто.
Операция прошла удачно. Достали именно ту «шестерку», которую хотели. На следующий день, смотря телевизор в гараже, Гулиев обрадованно воскликнул:
– Кардан, смотри, кого сделали! Судебно-медицинский эксперт. Граерман.
– Ну-ка, – мастер присел у телевизора.
«Если вы видели этих людей, сообщите по телефонам 22-78-66 или 23-78-49», – заявил сотрудник пресс-центра УВД, ведущий ежедневную программу «Сирена» на областном телевидении.
У подельников душа ушла в пятки. Они ожидали увидеть на экране собственные физиономии. Возникли составленные со слов потерпевшего два фоторобота. Если по ним кого-то и можно было узнать, то только не Соболева и Гулиева.
– Ха, я же говорил, нас долго искать будут, – обрадовался Гулиев. – Куда проще, чем по ночам шариться.
– Не, я так больше не играю, – покачал головой Соболев. – Больше ни разу.
С полгода проблем не возникало. А потом вновь понадобилась машина – синяя «восьмерка».
– Надо опять на дорогу, – сказал Гулиев.
– Хрен тебе, красная шапочка, – воскликнул Соболев.
– Хрен не хрен, а надо идти.
– Не пойдешь, – гнул свое Соболев.
– Хрен я тебя спрошу.
Гулиев успел с утра немного поддать. Он выудил из-за пустых канистр флягу с водкой, сделал большой глоток, взвалил на плечо сверток с тем самым ковром, с которым грабили судмедэксперта, и отправился восвояси.
– Интересно, куда это он? – озадаченно спросил Соболев.
– На дорогу, говорит, – пожал плечами Сева.
– Вот пьянь. Попадется – сдаст ментам.
– Да ты что. Мухтар – мужик что надо.
– Ха, – Соболев иронично поглядел на Севу. – За бутылку он и атомную бомбу на родной огород сбросит. Сиди теперь, жди, один Мухтар придет или с ментами…
Между тем Гулиев, покачиваясь, брел по утренним улицам.
В его затуманенном алкоголем мозгу крепко засела мысль, которую он время от времени повторял вслух:
– Умники. Я им покажу, чего Мухтар стоит.
Постепенно он протрезвел. И через полчаса набрел на нужную машину. Выдумка с ковром действительно оказалась удачной. Водитель, плотный мужчина лет под пятьдесят на вид, согласился за две сотни подбросить до Камышинска. Дальше все развивалось по известному сценарию.
– Притормози, шеф, – попросил Гулиев. – Тут деревня. За магнитофоном сходить надо.
– Пожалуйста, – водитель затормозил, не задумываясь над дуростью такой просьбы.
– Ну ты, того, карманы выворачивай, – Гулиев вытащил кнопочный нож с длинным острым лезвием.
– А…
Увидев истерично перекошенное лицо пассажира, водитель примирительно произнес:
– Ладно, только не нервничай… Слушай, денег-то немного. На такое дело из-за мелочи идти.
– Пасть закрой. Давай местами меняться!
В тесноте салона они умудрились поменяться местами.
– Деньги все отдал? – подозрительно осведомился Гулиев, презрительно глядя на две десятитысячные купюры. – Пришью ведь, падла.
– На, зараза алчная! – водитель вытащил из кармана кошелек и протянул Гулиеву.
– Та-ак, – Гулиев раскрыл кошелек, набитый купюрами.
В этот момент резким движением водитель вырвал нож.
Гулиев успел среагировать и с размаху саданул кошельком по руке с ножом, выбив его.
В салоне началась ожесточенная схватка. Несмотря на молодые годы, пропойный Гулиев начал сдавать. Противник впился в его шею стальными пальцами и с наслаждением сжал их. Сознание начало оставлять разбойника.
– Ладно, ладно, – из последних сил захрипел он и заколотил ладонью по сиденью, прося пощады, как борец, взятый на болевой прием. – Все.
Хватка ослабла, и Гулиев начал хватать ртом воздух.
– Все, пора расходиться, – выдавил он.
– Кто держит? – спросил водитель, поигрывая ножом.
– Ну да. Я вылезать буду, а ты меня ножом в спину. Выброси в окно. Водитель пожал плечами и забросил нож подальше.
– Спасибо, – кивнул Гулиев, выдернул ключи зажигания и выпрыгнул наружу, подбирая нож. – Вот теперь поговорим, – улыбнулся он, поигрывая орудием.
– Ах ты, – только и прошептал пораженный таким коварством водитель и выпорхнул из машины.
– Ты куда… Ну, козел, иди сюда.
Пару минут они играли в салочки вокруг машины.
– Ну, падла, все равно достану, – запыхавшийся, Гулиев прислонился к капоту, поджав губы, рассматривая хозяина.
– Тебе чего надо? – спросил тот.
– Чтобы ты шел отсюда и рот на замке держал. Ментам не скажешь – завтра получишь свою машину. Оставлю у центрального универмага в городе.
Хозяин отошел от машины и со вздохом смотрел, как она катит прочь, набирая скорость…
– Открывай ворота! – заорал Гулиев, колотя ногой по дверям гаража.
– Чего разошелся? – спросил Соболев, приоткрывая дверь.
– Принимай товар, – Гулиев кивнул на новенькую «восьмерку», как раз такую, как заказывали. – Чего, не рад?
– Ох, допрыгаемся мы, – грустно вздохнул Соболев.
– А чего допрыгаемся? Хошь, завтра еще две тачки приведу? – раздухарился Гулиев.
– Еще не хватало. Не, с такими делами надо завязывать…
И завязали. На три месяца, пока не понадобился «Москвич». На новый разбой взяли Севу. Прошло чисто. Еще месяца через четыре заявился новый клиент, которому никак нельзя отказать, с грудой металлолома, еще недавно называвшегося «Жигулями» девятой модели.
– Сделаешь, треть цены – твоя, – услышал мастер привычное предложение.
– Сделаем, – кивнул он, бросая задумчивый взгляд на все валяющийся в углу волшебный коврик.
Глава 10
Белая смерть
Место в жизни Бакир нашел тогда, когда после русского плена перед ним встала та же проблема – деньги. И снова он отправился к своему дальнему родственнику Ибишу Дергахову.
– Знаю, воевал за правое дело, – кивнул Дергахов, опять принявший Бакира у себя дома. Они снова сидели за столом и потягивали из хрустальных армудов крепкий чай, с сахаром вприкуску. – Раненому в бою прощаются грехи.
– Я старался.
– Как дальше думаешь жить?
– Не знаю. Хочу, чтобы кто-нибудь думал за меня.
Дергахов вопросительно приподнял бровь.
– Точнее, я хочу, чтобы за меня думал такой мудрый и уважаемый человек, как вы, Ибиш Гудрат-оглы.
– А ты знаешь, чем я занимаюсь?
– Нет. Но Ибиш Дергахов не станет заниматься недостойным делом. И я готов помогать ему во всем.
Бакир лукавил. Он прекрасно знал то, что знали почти все в городе, – Дергахов держит в своих руках торговлю наркотиками. На двух московских рынках заправляют этим делом его люди. В любое время туда может прийти страждущий наркоман, шепнуть кому надо пару слов и в глубине дворов получить коробок или газетный кулек с анашой, а то и ампулу с метадоном. Торгуют там зельем молодые, симпатичные смуглые мальчики, все в фирменных спортивных костюмах, а зимой – в норковых шапках и кожаных плащах. Время от времени они нарываются на неприятности, и оперативники Управления по незаконному обороту наркотиков с тумаками препровождают их за колючку. Но судьба розничных торговцев мало кого интересует. Это разменный материал. На одно место Дергахов найдет десять таких замученных безработицей и безденежьем, запуганных приближающимся призывом в воюющую армию, манимых огнями больших городов мальчиков.