– Более чем, – сказал Дронго, – если это, конечно, не шутка.
– Вы считаете, что я могу позволить себе шутить в этих стенах? – парировал Лоусон. – Я думаю, вы уже знаете, что я сказал вам правду. Бывший руководитель ЦРУ Ричард Мэтьюз.
– Теперь я начинаю верить в легенды про вашу организацию, – усмехнулся эксперт. – И вы не боитесь оглашать подобную информацию?
– Для вас ключевыми словами были: «Руководителем какого ведомства он раньше был?» А для меня – слово «бывший». Повторяю, что мы никогда не позволяем себе подставлять действующих политиков. Это абсолютно невозможно. Но господин Мэтьюз также убежден, что смерть брокера была не случайной. И здесь вы быстро найдете общий язык.
– У меня сразу появилось несколько вопросов. Кто убил Кеннеди? Есть ли инопланетяне? И существует ли Бог на самом деле? Вы знаете ответы на эти вопросы? – не скрывая иронии, спросил Дронго. – Судя по вашим руководителям и возможным помощникам, вы очень влиятельная организация. Даже более влиятельная, чем я мог себе представить. И конечно, вы не будете отвечать на мои вопросы.
Он весело посмотрел на своего собеседника, но того сложно было выбить из состояния равновесия.
– Кеннеди убил Харви Освальд, – ответил Лоусон, – застрелил из винтовки. Инопланетян не существует и никогда не было. Что касается Бога, то все это непостижимо для человеческого разума, но я лично атеист и не верю в существование некой разумной субстанции вне нашей земли. А вы, по-моему, агностик. Значит, вам легче. Остается поверить в возможность существования некой силы, которая управляла или управляет всеми нами. У вас есть еще вопросы? Или вы захотите узнать, как погибла принцесса Диана?
– Нет. Это я знаю и без вашей подсказки, – ответил Дронго.
– Интересно. Можете поделиться своими знаниями? – заинтересовался Лоусон.
– Вам действительно интересно?
– Очень. Не забывайте, что я гражданин Великобритании и имею к этой истории непосредственное отношение. Итак, расскажите обо всем, что вы знаете. О своих предположениях.
– Это не предположения, а факты, – начал Дронго. – Принцесса Диана не была тем безупречным созданием, какой ее сделала народная молва сразу после ее трагической смерти. У принцессы был типичный синдром зажатой провинциальной девушки, которая внезапно оказалась под пристальным вниманием всего мира. Свою роль она играла внешне неплохо, но внутренне чувствовался сильный разлад. Узнав об изменах своего супруга, она решилась на подобную связь, уже будучи матерью двоих детей. Первый опыт показался ей интересным. И, возможно, приятным. Потом был второй, третий, четвертый. Количество любовников росло, она уже сама выбирала, с кем именно ей хотелось встречаться. Здесь главное – переступить черту. После первого любовника иметь дело с другими становится легко и банально. Она даже проявляла некоторое нетерпение, когда любовники, напуганные ее принадлежностью к королевской семье, колебались.
Лоусон внимательно слушал.
– Было понятно, что она сознательно компрометирует королевскую семью. До такой степени компрометирует, что согласилась выйти замуж за сына человека, не получившего гражданства вашей страны и мусульманина. А ведь король Великобритании, кем должен был стать ее старший сын, не только глава государства, но и глава англиканской церкви. Я думаю, что кто-то принял решение ни в коем случае не допускать подобного брака. Некоторые считают, что решение принимал муж королевы – принц Эдинбургский, другие полагают, что оно было продиктовано неведомым масонским клубом, иногда даже указывая на вас. Понятно, что это решение было вынужденным и абсолютно необходимым. Оставшаяся в живых принцесса нанесла бы самый сильный удар по британской монархии, какой не смогли нанести даже две мировые войны. Но устранить принцессу без согласия премьер-министра Великобритании было невозможно…
– Очень забавная история, – произнес, не меняя интонации и выражения лица, Лоусон, – но все, что вы сказали, – всего лишь домыслы и предположения. Ни одного конкретного факта.
– После завершения своей политической карьеры бывший премьер-министр Великобритании отправился вместе с супругой и детьми в Ватикан, где принял католичество, – продолжал Дронго. – Интересно, что за всю историю вашей страны ни один премьер не делал подобного. У протестантов и сторонников англиканской церкви невозможно получить прощения за совершенный грех, который навсегда остается с вами. А у католиков возможно отпущение грехов, которое мог дать папа римский. И ваш бывший премьер срочно летит туда со всей семьей, чтобы получить прощение папы и принять католичество. Интересно, какой такой грех он совершил, если для этого нужно прощение на таком высоком уровне? Не подскажете?
Лоусон молча смотрел на Дронго.
– Вы опасный человек, господин эксперт. Ваши домыслы могут вызвать очень негативную реакцию у некоторых людей, в том числе и в нашей организации. Поэтому советую вам держать при себе ваши предположения и никогда никому не рассказывать о них. В конце концов, это и в ваших личных интересах.
– Мы еще не начали совместное расследование, а вы мне уже угрожаете, – усмехнулся Дронго, – представляю, что будет после окончания расследования! Кто-то из ваших друзей решит, что я слишком много знаю. Может, мне полезно для здоровья уже сейчас отказаться от этого расследования?
– Поздно, – сказал Лоусон, – я назвал вам имя человека, который будет нам помогать. Выйти из игры вам не разрешат.
– Так я и предполагал, – улыбнулся Дронго. – Можно один вопрос? Только обещайте ответить максимально искренне.
– Если это не касается нашей организации, то пожалуйста.
– Это касается лично вас. Скажите, вы верите в возможность расследования преступления иностранным экспертом, после того как это расследование было закрыто ФБР?
– Иначе говоря, вы спрашиваете меня: верю ли я в возможность вашего успешного расследования?
– Можно и так.
– Я изучал вашу биографию, господин эксперт. И знаю ваши возможности. Иногда вам удается расследовать преступления, которые заводят в тупик других специалистов. У вас есть несколько подобных расследований. Если хотите, я верю в возможности человеческого разума. В данном случае вашего разума, господин эксперт. Вас устраивает такой ответ?
– Это скорее комплимент или аванс на будущее, а никак не ответ, – вздохнул Дронго. – Итак, когда мы отправляемся в Соединенные Штаты? Я почти уверен, что с билетами у нас не будет проблем.
– Не будет, – согласился Лоусон, – и еще с нами поедет переводчик, который знает китайский и корейский языки. Или вы говорите по-китайски?
– Нет, – ответил Дронго, – к большому сожалению, не говорю. Это мой недостаток.
– Да, – согласился Лоусон, – очевидно, что совершенства нет в этом мире.
Оба улыбнулись друг другу.
– Завтра утром мы вылетаем из Хитроу, – сообщил Лоусон, – в восемь часов я заеду за вами. У вас есть какие-нибудь просьбы?
– Только одна: лететь туда британской компанией, а не американской. Я больше доверяю вашим соотечественникам, – сказал эксперт, – и учтите, что я вообще боюсь летать. Тем более через океан.
– Воспользоваться морскими судами мы не можем. У нас нет времени, – не скрывая иронии, произнес Лоусон.
– Это даже неплохо, иначе нам мог попасться какой-нибудь «Титаник», – пошутил Дронго.
Вечером он позвонил Вейдеманису. Телефон был отключен. Уже в первом часу ночи Эдгар наконец прислал сообщение, состоящее из цифры «7», что означало его прибытие в Лондон. Дронго набрал номер телефона своего напарника.
– Все отменяется, – сообщил он, – тебе придется вернуться в Москву. Завтра утром я улетаю в Нью-Йорк.
– Их вилла находится так далеко? – разозлился Вейдеманис.
– И не одна, – объяснил Дронго, – эти ребята из клуба, о котором мы говорили. Они взяли Кружкова и обещали завтра отправить его домой. Проконтролируй его возвращение. И сам тоже отправляйся в Москву. Эти ребята уже наверняка знают о твоем приезде. Они неплохо работают.
– Понятно. Завтра вернусь обратно.
– Нет. Прямо сейчас. Поезжай в аэропорт и улетай любым рейсом из Лондона. Любым ночным рейсом в любой европейский город. А уже оттуда полетишь в Москву. Дело гораздо серьезнее, чем мы думали.
– Ты знаешь, который час? – спросил уставший Эдгар.
– Знаю. Именно поэтому и прошу тебя улететь прямо сейчас. Завтра утром будет поздно. Второго человека они просто так не отпустят. Могут оставить тебя здесь, пока я не закончу расследование. И вообще могут быть любые неприятности. Пока тебя вычислят, ты должен улететь. Поезда на «Евростар» до утра не ходят – иначе можно было воспользоваться ими, чтобы выехать из Лондона. Но в Хитроу есть ночные рейсы. Возьми билет на любой.
– Все понял. Я так и сделаю.
– Пришлешь подтверждение, когда прибудешь в аэропорт. И еще одно – когда уже окажешься в другом городе. Я буду ждать.
Он положил телефон рядом с собой и стал снимать одежду. Сегодняшний день получился длинным и необычным. Через час Эдгар прислал сообщение, что уже находится в аэропорту. В пять часов утра он прислал еще одно, уже из Хельсинки. В восемь часов утра по лондонскому времени, когда в Москве было десять, Эдгар приземлился в столице России. Как раз в это время Дронго выходил со своим чемоданчиком из «Дорчестера» и направился к автомобилю, припаркованному у отеля. Водитель открыл ему дверь и забросил чемоданчик в багажник.
– Доброе утро, – сказал Дронго, обращаясь к Лоусону, – надеюсь, что спали вы хорошо.
– Не могу пожелать вам того же. Вы опять нарушили условия нашего соглашения, – укорил Лоусон. Он был одет в светлый костюм и темно-синюю рубашку и обут в мокасины синего цвета.
– Вы говорите об Эдгаре Вейдеманисе, который прилетел вчера ночью в Лондон, – не стал скрывать Дронго.
– Уже второй случай нарушений с вашей стороны, – покачал головой Лоусон.
– Я уже объяснял вам, что это не нарушения. Они всегда пытаются меня подстраховать. Я не знаю, как именно вы узнали о его приезде: либо сумев проследить его маршрут, либо подключившись к нашим аппаратам, либо установив «жучки» прямо в «Дорчестере». Но в любом случае вы должны знать, что несколько минут назад он уже приземлился в Москве и поэтому нашим соглашениям ничто не угрожает.
– В Нью-Йорке они тоже будут вас опекать? – уточнил Лоусон.
– Не будут. Я надеюсь, что там меня защитят ваши люди. И я буду вне опасности.
– Если вы будете вести себя разумно, – мрачно произнес Лоусон.
– Не беспокойтесь. Вы взяли билеты на британскую авиакомпанию?
– Да. Три билета первого класса, – ответил Лоусон, будем в Нью-Йорке сегодня днем. Нам заказаны номера в «Уолдорф Астории». Три номера. Наш друг приедет с нами на встречу в Нью-Йорк сегодня вечером. Он уже навел справки по всем интересующим нас вопросам.
– Вы могли бы поручить ему расследование этого дела?
– Бывшему директору ЦРУ? – насмешливо буркнул Лоусон. – Он слишком знаковая фигура, чтобы поручать ему подобное расследование. Слишком известный персонаж. И он не сыщик, у которого, кроме логики, есть еще и хорошо развитая интуиция. Мы отбирали много кандидатур, прежде чем остановились именно на вашей.
– Не знаю, благодарить или плакать, – ответил Дронго, отворачиваясь к окну.
В первый терминал Хитроу они прибыли к девяти часам утра. Почти сразу оформили билеты, прошли границу и направились в салон для пассажиров первого класса. Дронго вошел следом за Лоусоном. Оба прошли к диванам, когда эксперт обратил внимание на женщину лет тридцати, сидевшую с ноутбуком и, очевидно, читавшую важную информацию. Увидев вошедших мужчин, она быстро поднялась. На ней было светло-голубое платье, темно-каштановые волосы были собраны в узел, раскосые глаза выдавали в ней азиатку. Женщина была высокого роста.
– Познакомьтесь, это наша переводчица госпожа Вирджиния Луань, – представил ее Лоусон. А это наш эксперт, господин Дронго.
Женщина протянула руку. Рукопожатие было сильным. «Наверное, бывшая спортсменка», – подумал Дронго. Они уселись на диваны рядом с ней.
– Гопожа Луань работала в Африке по линии ЮНИСЕФ и в Китае по линии Организации Объединенных Наций, – сообщил Лоусон. – кроме китайского, она владеет английским, французским и суахили.
– Очень приятно, – улыбнулся Дронго.
Она кивнула в ответ, захлопнула свой компьютер и убрала его в сумку. Лоусон хотел что-то спросить, когда зазвонил ее телефон и женщина, извинившись, достала мобильник, чтобы ответить. Она разговаривала по-французски. Голос у нее был низкий, вибрирующий. Вирджиния закончила разговаривать и убрала телефон.
– Вам передали список посвященных лиц? – спросил Лоусон.
– Я с ним ознакомился, – кивнул Дронго, – семь человек, среди которых руководитель Еврокомиссии, руководитель МВФ и пятеро руководителей крупнейших национальных банков Европы. Но там не было ни одного американского банкира. Или вы предпочитаете иметь дело только с американскими политиками?
– Не задавайте вопросов, на которые не получите ответа, – посоветовал Лоусон, – и не считайте меня настолько осведомленным человеком. Я даже не уверен, что знаю весь этот список. И тем более не могу точно знать, кто из американских банкиров или политиков иногда входит в контакт с нашими друзьями. Это не моя сфера компетенции, господин эксперт.
Объявили выход на посадку. Вирджиния взяла свою сумку и, поднявшись с места, стала дожидаться, когда первыми пройдут мужчины.
– Проходите, – предложил Дронго женщине, пропуская ее первой. Она несколько удивленно взглянула на эксперта, но прошла вперед.
– Не советую так делать в Америке, – неожиданно сказал Лоусон, – американские женщины могут воспринять подобный жест как оскорбление. Их борьба за равные права иногда принимает комический характер.
– Я знаю, – кивнул Дронго, – видимо, Вирджиния – американка, и поэтому она несколько смутилась.
– Точно. У нее отец – китаец американского происхождения, а мать – француженка. Вот такое интересное сочетание.
Они шли по коридору, направляясь к выходу к лайнеру.
– И еще один момент, о котором я должен вам сообщить, – сказал Лоусон, – пока мы еще не вошли в самолет. Она будет не только переводчиком, но и вашим телохранителем. У нее есть разрешение на ношение оружия.
– Вы полагаете, что мне может угрожать реальная опасность?
– Не знаю. Но если произошла утечка информации из такого закрытого места, как наш клуб, то сведения о вашем расследовании также могут оказаться у тех, кто устранил Цзина Фенчужа. И тогда им может не понравиться ваш визит в Соединенные Штаты, – очень тихо пояснил Лоусон.
– Теперь я уверен, что абсолютных секретов не существует, – усмехнулся Дронго, – если даже в такой организации, как ваша, невозможно гарантировать сохранение любой тайны.
Глава восьмая
Перелет проходил спокойно. Вирджиния, накрывшись пледом, почти сразу уснула. Она сидела у окна, очевидно намеренно выбрав себе это место. В следующем ряду Лоусон сидел рядом с Дронго. Оба не спали. Лоусон заказал себе мартини, эксперт попросил принести томатный сок, который смешал с водкой и густо поперчил. В самолетах он позволял себе спиртное, даже этот коктейль, известный под названием «Кровавая Мэри».
– Мне всегда было интересно с вами встретиться, – признался Лоусон, – в детстве я зачитывался рассказами о Шерлоке Холмсе и патере Брауне. Вы, наверное, читали Честертона?
– Конечно. И еще о комиссаре Мегрэ и Ниро Вульфе, – добавил, улыбнувшись, Дронго, – такие книги полезно читать для развития воображения.
– Говорят, что детективы стыдно читать, а не писать, – заметил Лоусон, – и вообще потребители такого чтива люди недалекие.
– Это говорят неудачливые писатели, – рассмеялся Дронго, – многие выдающиеся произведения Достоевского на самом деле детективы. Борхес вообще считал, что все великие произведения двадцатого века так или иначе являются детективами. И потом, насколько я знаю, ваш бывший премьер-министр Маргарет Тэтчер не скрывала своей любви к подобной литературе. Вряд ли баронессу можно было назвать недалеким человеком.
– Возможно, вы правы, – вежливо согласился Лоусон, – но в книгах все бывает легко. Шерлок Холмс по грязи на ваших брюках сразу определяет, из какого района Лондона вы прибыли, но в реальной жизни дела обстоят сложнее. Про вас говорят, что вы умеете читать людей как открытую книгу. Я не прошу вас выдавать ваши секреты. Но как вам это удается? Я знаю, что вы изучали психологию.
– Именно поэтому я обращаю внимание на детали, которые обычно упускают из виду остальные люди, – пояснил Дронго. – Нужно внимательно следить за выражением лица собеседника, его жестикуляцией, возможными прикосновениями к своему телу, движениями и, конечно, реакцией на слова или выражения. Кроме того, почти любой опытный наблюдатель или психолог прекрасно знает, что у человека всегда есть слабо контролируемые мышцы лица, которые выдадут любого собеседника, каким бы опытным лгуном и притворщиком он ни был. Мой отец мог узнавать по тембру голоса говорившего, когда человек врет, а когда говорит правду, даже сидя в другой комнате. Не видя самого собеседника.
– Вы говорите об «истинных» или «правдивых» мышцах лица? – уточнил Лоусон.
– Именно о них. Все знают, что человек может притворно улыбаться, но эти самые мышцы его выдают. Особенно на лбу. Поэтому ложь собеседника становится очевидной при внимательном наблюдении за ним. Причем искусство беседы состоит не в том, чтобы слушать и слышать, о чем говорит вам собеседник, но и разговаривать с ним, стараясь давать ему различную информацию, наблюдая за тем, как он на нее реагирует. Ведь когда говорите вы, ваш собеседник невольно расслабляется и тогда те самые «правдивые» мышцы лица выдают его настроение, чувства, эмоции, истинное отношение к вашему разговору и к вам.