Осень выдалась необычно холодной для Крыма, а солдаты – защитники города были одеты слишком легко. Поставщики амуниции и провианта в армию наживали колоссальные капиталы на некачественной военной форме и провизии. Похлебка из черных заплесневевших сухарей стала основной солдатской едой. Вместо полушубков солдаты кутались в рогожу и кули из-под сахара.
Остро не хватало и боеприпасов. Из-за недостатка пороха, бомб, ядер, гранат было сделано секретное распоряжение: на 50 выстрелов неприятеля отвечать пятью. Однажды солдаты по случаю религиозного праздника выпросили разрешение сделать «целых» 150 выстрелов.
Князь Меншиков, совершенно разуверившийся в том, что Севастополь можно отстоять, никак не пытался исправить положение дел. Зато адмирал Нахимов всем сердцем сопереживал солдатам и делал все возможное, чтобы облегчить их положение. Увы, его усилия лишь в слабой степени могли противостоять невероятно распространенному среди интендантов воровству и мошенничеству.
Одним из тех, кто в течение всей войны осуществлял поставки в русскую армию и сколотил на этом огромное состояние, был знаменитый в будущем археолог-любитель Генрих Шлиман, первооткрыватель легендарной Трои. Незадолго до войны приехав в Россию, он переделал свое имя на русский манер (назвавшись Андреем Аристовичем), женился на дочери юриста и стараниями тестя был приписан к купеческому сословию, которое тогда освобождалось от рекрутской повинности и имело особые льготы в налогообложении и организации торговли.
Крымская война стала для свежеиспеченного купца настоящим Клондайком. Благодаря связям в деловом мире, Шлиману удалось сделать свою компанию генеральным подрядчиком русской армии. Под его надзором в Крым отправляли боеприпасы – селитру, серу, порох, свинец, а также одежду и обувь: сапоги с подошвами, которые снашивались за неделю, и мундиры, ткань которых расползалась после недолгой носки. Этот бросовый товар продавался по цене товара высшего качества, что приносило невероятные барыши. О махинациях Шлимана стало известно даже императору Александру II, сменившему на троне Николая I, и, когда после очередного путешествия Шлиман подал прошение о возвращении в Россию, Александр отклонил его довольно своеобразным способом. «Пусть приезжает – повесим», – лаконично высказался царь.
Впоследствии Шлиман уехал в Грецию и Турцию и там, используя нажитый во время Крымской войны капитал, произвел раскопки древних городов и обнаружил уникальные артефакты, ныне известные как «золото Шлимана». Эти находки обессмертили его имя.
Человеком, поведавшим Александру II о чудовищных злоупотреблениях интендантов, был выдающийся врач Николай Иванович Пирогов. Профессор с 26-летнего возраста, автор первого в России анатомического атласа, изобретатель целого ряда щадящих хирургических приемов, Пирогов с самого начала обороны Севастополя отправился в осажденный город, где стал главным хирургом. Именно во время Крымской войны Пирогов ввел целый ряд новшеств, которые с тех пор прочно вошли в арсенал и военной и гражданской медицины.
Самым важным из них стал конечно же эфирный наркоз. Впервые он был применен Пироговым еще во время Кавказской войны, но Крымская стала широким полигоном для отработки его использования. Операция, во время которой пациент не чувствует боли, – это стало величайшим прорывом в медицине!
В Севастополе впервые в истории русской медицины была применена гипсовая повязка. Это значительно сократило число ампутаций, благодаря чему множество солдат не стали калеками.
Во время Крымской войны Пирогов разработал принцип сортировки раненых, который в неизменном виде применяется в военных условиях и по сей день.
К 1-й группе он отнес «отчаянные и безнадежные случаи». Таким больным обеспечивали медсестринский уход, но за лечение не брались из-за травм, несовместимых с жизнью. В Севастополе таких больных отправляли в дом горожанина Гущина, отданный под госпиталь. Если Пирогов при осмотре раненого командовал: «В Гущин дом его», то все понимали: человек обречен. Впрочем, по воспоминаниям медсестры Екатерины Михайловны Бакуниной, благодаря чистоте и надлежащему уходу за больными отдельные случаи выздоровления были и там.
Ко 2-й группе Пирогов причислял тех, чья жизнь находилась под угрозой и кому требовалась неотложная помощь. Эта помощь оказывалась в полевых условиях – там, где обнаружили нуждающегося в ней человека.
Для 3-й группы пациентов медицинская помощь могла быть отсрочена, а затем оказана в качестве подготовки к эвакуации.
К 4-й группе относили легкораненых, помощь которым оказывали лишь после того, как ее получили представители прочих категорий.
Благодаря такому администрированию время и усилия врачей использовались гораздо эффективнее, чем прежде, и спасенных жизней оказывалось больше.
Пирогов лично руководил находящимися в его распоряжении медсестрами и обучал представительниц этой новой профессии всему необходимому. Позже, под впечатлением от того, как блестяще проявили себя сестры милосердия на войне, он писал: «Женщины должны занять место в обществе, более отвечающее их человеческому достоинству и их умственным способностям» [1].
Свидетелем самоотверженной деятельности самого Пирогова был подпоручик артиллерии Лев Николаевич Толстой, прибывший в осажденный город из Дунайской армии в ноябре 1854 г. К тому времени он уже успел заявить о себе как о писателе, но «Севастопольские рассказы» – мрачная, но правдивая хроника осады города, опубликованная в самом читаемом в России журнале – «Современнике», подняла его в глазах публики на новую высоту. Война без героического ореола, но как обыденный кошмар – такими боевые действия еще не изображали.
Можно считать Толстого в какой-то мере военным корреспондентом, но настоящим отцом военной журналистики стал представитель противника России в этой войне, ирландец Уильям Говард Рассел (1820–1907).
Положение в стане союзников, о котором Рассел регулярно извещал газету «Таймс», было незавидным. Необычные для Крыма холода доставили англичанам и французам не меньше мучений, чем русским. По роковой случайности в середине ноября на лагерь под Балаклавой налетела еще и буря, сорвавшая с места палатки, уничтожившая госпиталь и потопившая почти все корабли с их ценным грузом, куда входили зимние шинели, сапоги, теплое белье.
Провизии тоже не хватало. Солдаты покупали у местных жителей рыбу, а для ее чистки использовали часть своей парадной формы – металлические горжетки с номером полка, надеваемые на грудь. В них проделывали дырки, и получалась своеобразная терка, значительно облегчавшая работу.
Зимой шотландские горцы даже вынуждены были отказаться от своей традиционной униформы, включающей юбку (килт) и чулки с подвязками, и надеть вместо них широкие красные клетчатые брюки. По всей Англии женщины вязали обтягивающие шапочки с прорезями для носа и глаз и присылали их мерзнущим солдатам – позже эти шапки назовут «балаклавами». Впрочем, они не спасали людей от обморожений. А лорд Реглан укрывался в теплой палатке и не показывался перед войсками.
В огромном количестве умирали лошади. Вновь начали лютовать малярия и холера, от которых погибало едва ли не больше солдат, чем в боях.
Осенью 1854 г. англичане окружили Севастополь полукольцом редутов, однако лошадей оставалось так мало, что доставлять на эти редуты боеприпасы было невозможно. Артобстрел города прекратился. Армия бездействовала. А смертность от болезней все возрастала.
Все это стало достоянием общественности благодаря статьям Уильяма Рассела, и эти публикации вызвали целый ряд важных перемен. Во-первых, именно тогда в армию и были отправлены сестры милосердия: Флоренс Найтингейл и ее монахини отплыли сначала в Стамбул, а затем – в Крым. Во-вторых, по инициативе и на средства предпринимателя Сэмьюэла Мортона Пето была построена железная дорога от Балаклавского порта до последнего из британских редутов на склонах окружающих Севастополь холмов. Теперь боеприпасы могли доставляться на огневые точки беспрепятственно. И в‑третьих, в Англии сменилось правительство: британский премьер-министр Джордж Гамильтон Гордон, герцог Абердинский, обвиненный в бездарном управлении армией, вынужден был подать в отставку. После этого о Расселе открыто стали говорить, что он совершил государственный переворот. Именно Крымская война позволила впервые продемонстрировать обществу сокрушительную силу военной журналистики.
Говоря о неординарных личностях, имеющих непосредственное отношение к Крымской войне, необходимо упомянуть еще об одной. О том человеке, который своим единоличным решением начал эту войну, и о тех последствиях, которые имело для него это решение. Речь идет о Николае I.
Смерть императора
Постоянные поражения русской армии в Крыму производили на Николая I ужасающее впечатление. На протяжении всего своего царствования он привык одерживать победы. Его правление началось с подавления восстания декабристов, что он расценивал как свою главную победу над инакомыслящими. При Николае к Российской империи были присоединены Армения, ряд земель в Закавказье, дельта Дуная и Черноморское побережье Кавказа; во многом благодаря России стала независимым государством Греция, а Молдавия и Валахия получили автономию в составе Османской империи. И целых 8 лет (с 1833 по 1841 г.) Россия имела право блокировать проход иностранных кораблей в Черное море.
Смерть императора
Постоянные поражения русской армии в Крыму производили на Николая I ужасающее впечатление. На протяжении всего своего царствования он привык одерживать победы. Его правление началось с подавления восстания декабристов, что он расценивал как свою главную победу над инакомыслящими. При Николае к Российской империи были присоединены Армения, ряд земель в Закавказье, дельта Дуная и Черноморское побережье Кавказа; во многом благодаря России стала независимым государством Греция, а Молдавия и Валахия получили автономию в составе Османской империи. И целых 8 лет (с 1833 по 1841 г.) Россия имела право блокировать проход иностранных кораблей в Черное море.
Скорее всего, Николай полагал, что Крымская война, в результате которой Россия завоюет Босфор и Дарданеллы, станет венцом его царствования. Однако расхождение между желаемым и действительным было огромным: Севастополь в осаде, флот, недавно одержавший грандиозную победу в Синопском сражении, частично уничтожен, а частично блокирован в Севастопольской бухте, а если Николай пошлет на помощь защитникам города Балтийский флот, его не пропустят Англия и Франция, уже демонстративно входившие в Балтийское море и разгромившие Бомарсунд. Все европейские державы, даже Австрия, которой он не так давно помог подавить Венгерскую революцию, объединились против него. Из-за недобросовестности интендантов армия мерзнет, голодает и лишена боеприпасов. И Крым, более 70 лет назад отвоеванный у турок его бабкой, Екатериной II, находится под угрозой потери.
У императора сдали нервы. В феврале 1855 г. он был приглашен на свадьбу дочери одного из придворных и поехал на венчание, одевшись очень легко, невзирая на мороз. Складывалось впечатление, что он сделал это намеренно: по возвращении император, всегда отличавшийся железным здоровьем, слег.
Едва почувствовав себя немного лучше, он поднимается с постели и едет в Михайловский манеж на смотр войск. Вновь ухудшение состояния. Однако на следующий день, словно ища смерти, Николай снова едет в Манеж на очередной смотр. Вернувшись, он слег окончательно. 12 февраля царь получает телеграмму о разгроме русских войск под Евпаторией. Его состояние резко ухудшается. «Сколько жизней пожертвовано даром», – повторял в свои последние дни этот совершенно не склонный к сентиментальности человек. 18 февраля Николай I скончался в возрасте 59 лет. Ровно 30 лет довелось ему править Российской империей.
Существует версия, по сей день ни опровергнутая, ни подтвержденная, о том, что во время болезни император велел придворному медику Мандту дать ему яд. В пользу этой версии говорит то, что Мандт поспешил уехать из России сразу же после кончины царя, а также то, что последней волей Николая был запрет на вскрытие его тела (и это оставляло невыясненной причину смерти). Против – то, что император был очень религиозен и едва ли пошел бы на смертный грех самоубийства. Но истина нам неизвестна.
На троне Николая I сменил его старший сын, Александр II, который вошел в историю как один из величайших реформаторов. Одной из первых его реформ была отмена крепостного права – освобождение миллионов принадлежавших помещикам крестьян, которое свершилось в 1861 г. Неизвестно, на какой срок отложили бы это судьбоносное решение, если бы Крымская война была успешной для России и Николай I продолжал царствовать.
Господствующая высота
Когда в Балаклаве была построена железная дорога, стало возможным легко подвозить снаряды на редуты, возведенные вокруг Севастополя. И уже 28 марта 1855 г. началась вторая бомбардировка города, продолжавшаяся 10 дней. Но измученным защитникам Севастополя вновь удавалось ночами устранять все последствия дневных разрушений, и новый артобстрел не имел последствий, кроме многочисленных жертв с русской стороны.
12 мая 1855 г. англо-французские силы атаковали Керчь и овладели городом. Страшное предположение о том, что Крымский полуостров обречен, получало все больше подтверждений.
26 мая на Севастополь обрушилась третья бомбардировка, гораздо более мощная, чем обе предыдущие. За ней последовал штурм, но овладеть городом так и не удалось. Впрочем, союзники подошли к нему на очень близкое расстояние.
Четвертая бомбардировка была устроена 5 июня с тем, чтобы 6-го начать штурм города. Ведь именно 6 июня исполнялось 40 лет со дня битвы при Ватерлоо, и взятие Севастополя именно в этот день должно было, по мнению французов, означать реванш за поражение в 1815 г. Однако итогом штурма стало то, что в тогдашних английских газетах назвали «парадоксальнейшей из побед». Чуть живые солдаты и матросы чудом отстояли город. Одетые в парадную форму 30 000 французов и 15 000 англичан 9 раз за этот день шли на приступ и все 9 раз были отбиты.
Казалось, Севастополь не падет никогда, но 28 июня защитников города постиг тяжелый удар. На том же самом Малаховом кургане, где в первый день первой бомбардировки был смертельно ранен адмирал Корнилов, такая же участь постигла и адмирала Нахимова. Два дня спустя он скончался, не приходя в сознание. Матросы толпились вокруг его гроба целые сутки, целуя руки покойного.
После смерти Нахимова, бывшего душой обороны Севастополя, город как будто лишился сил. 4 августа русские войска были разгромлены на Черной речке, протекающей близ Севастополя. На следующий день началась ужасающая по интенсивности и непрерывности огня пятая бомбардировка, которая уже почти не прекращалась вплоть до последнего штурма.
Лишь 27 августа 1855 г. французам удалось наконец взять господствующую высоту – Малахов курган, после чего Севастополь стал беззащитен. В тот же вечер остатки гарнизона затопили сохранившиеся корабли, взорвали уцелевшие бастионы и оставили город. К тому времени был построен мост через бухту на северную сторону города, по нему-то и переправлялись последние защитники «русской Трои», осыпаемые ядрами противника.
Узнав о падении Севастополя, русское общество погрузилось в глубокую скорбь: исход Крымской войны был предрешен.
Парижский мирный договор
Но в Закавказье сражения еще продолжались [8], и в ноябре 1855 г. после 5 месяцев осады русским войскам удалось взять крепость Карс. Однако у войны уже отсутствовали сколько-нибудь ясные цели и всем ее участникам хотелось прекратить ее как можно скорее.
Утром 18 марта 1856 г. в Париже был подписан мирный договор. Сто один пушечный выстрел возвестил об этом историческом событии в столице Франции.
В тот момент, когда высохли чернила на бумаге и дипломаты обменялись рукопожатиями, стало очевидно, что три военных года, погубившие столько человеческих жизней, не принесли ощутимой выгоды ни одной стороне. Самой серьезной статьей договора было запрещение всем черноморским державам иметь военные флотилии в Черном море, но все же и для России, и для Турции была сделана уступка: несколько военных пароходов они оставить себе могли. А в 1871 г. (то есть всего 15 лет спустя) в рамках Лондонской конвенции Россия вернула себе право на полноценный Черноморский флот.
Не желая больше, чтобы религия на Балканах могла хоть как-то повлиять на политику, султан Абдул-Меджид официально гарантировал всем христианским церквям в турецких владениях полнейшую свободу богослужения.
Территориальные владения всех участвовавших в конфликте стран остались почти в тех же границах, что и прежде. Россия возвращала Османской империи с таким трудом захваченный Карс, а Англия, Франция и Турция не только отдавали России покоренный невероятной ценой Севастополь, но и полностью выводили свои войска из Крыма. Австрия же освобождала те самые Молдавию и Валахию, с занятия которых началась война. Правда, Россия вынуждена была уступить Молдавскому княжеству (все еще входившему в Османскую империю) свои владения в устьях Дуная и часть Южной Бессарабии, но размер этих территорий был несущественным.
Итак, все остались при своем. Россия, испытав горечь поражения, тем не менее не лишилась Крыма и Закавказья, а у победителей не было повода ликовать: слишком велики были потери и ничтожны приобретения. Но при всем при этом Крымская война наконец-то была закончена.
Приложение 1. Ключевые фигуры
Николай I, император Всероссийский (1796–1855)
Николай I остался в истории как мрачная фигура. В народе его называли «Николай Палкин» из-за чудовищной палочной дисциплины, которая процветала при нем в армии. Другое прозвище, «Жандарм Европы», международная общественность дала русскому царю после того, как он помог Австрии подавить восстание в Венгрии, входящей в состав Австро-Венгерской империи, но всегда претендовавшей на независимость. При Николае была введена жесточайшая цензура в прессе и преследовалось всякое свободомыслие. Так, царь разрешал публиковать стихи первого поэта России Александра Пушкина, только лично ознакомившись с ними и не найдя в них ничего предосудительного.