И поспешил в реку.
Вода была просто ледяная, а течение — быстрее, чем он думал, но его это не волновало. Перси словно почувствовал второе дыхание. Все его чувства обострились, словно получили дозу кофеина. Он добрался до противоположного берега и, когда открылись ворота, опустил старушку на землю. Им навстречу высыпали десятки ребят в доспехах.
Хейзел повернулась к нему и улыбнулась с облегчением. Потом она кинула взгляд через плечо Перси, и на ее лице появилось выражение ужаса.
— Фрэнк!
Фрэнк был посреди реки, когда горгоны догнали его. Они спикировали на него и подхватили под руки. Их когти вонзились в его тело, и он завопил от боли.
Часовые закричали, но Перси знал, что их стрелы не долетят до горгон. Эти твари наверняка убьют Фрэнка. Другие ребята выхватили мечи и устремились к воде, но им было не успеть.
Оставалось одно.
Перси вытянул перед собой руки. Его нутро скрутил жестокий спазм, и Тибр подчинился ему. Река вздыбилась. По обе стороны от Фрэнка образовались водные вихри, повторяя движения Перси. Гигантские руки ухватили горгон, и те отпустили ошеломленного Фрэнка. Потом руки подняли верещащих горгон, крепко держа их своей водяной хваткой.
Перси услышал, как другие ребята вскрикнули и подались назад, но он продолжал делать то, что должен был сделать. Он нанес удар по воздуху кулаками, и гигантские руки швырнули горгон в реку. Монстры ударились о дно и рассыпались в прах. Сверкающие облачка горгоньих сущностей попытались вернуться к жизни, но река разметала их в стороны. Вскоре горгон отдельными частичками уже уносило вниз по реке. Водяные вихри исчезли, и обычное течение восстановилось.
Перси стоял на берегу. От его одежды и кожи шел пар, словно воды Тибра окатили его кислотой. Он чувствовал себя уязвимым и незащищенным. С него словно содрали кожу.
В середине Тибра на подгибающихся ногах покачивался Фрэнк, вид у него был ошарашенный, но вполне себе здоровый. Хейзел бросилась в воду, чтобы помочь ему выбраться на берег. И только теперь Перси понял, что остальные ребята словно онемели.
Все смотрели на него. Лишь старушка Джун сохраняла невозмутимое выражение.
— Замечательное было путешествие, — сказала она. — Спасибо тебе, Перси Джексон, что принес меня в лагерь Юпитера.
— Перси… Джексон? — Одна из девчонок едва не поперхнулась, выговорив это.
Похоже, его имя было ей известно. Перси уставился на нее, надеясь увидеть знакомое лицо.
Так, она явно здесь командует. Поверх доспехов на ней был великолепный алый плащ, грудь украшали медали. Судя по всему, эта девчонка с пронзительными темными глазами и черными волосами ровесница Перси. Он не узнал ее, но девчонка смотрела на него так, будто видела его в своих ночных кошмарах.
Джун довольно рассмеялась.
— О да, у вас будет возможность вместе повеселиться!
А потом, словно на сегодня было мало всяких странных событий, старушка начала светиться и менять свою форму. Она росла и увеличивалась, пока не превратилась в семифутовую богиню в голубом платье с накидкой на плечах, кажется, из козьей шкуры. Лицо у нее сделалось строгим и величественным, а в руке появился посох с цветком лотоса.
Обитатели лагеря, казалось, и без того были ошеломлены, но теперь вид у них стал совершенно обалделый. Девица в алом плаще упала на колени. Другие сделали то же вслед за ней. Один так поспешил с коленопреклонением, что чуть не напоролся на собственный меч.
Первой заговорила Хейзел.
— Юнона!
Они с Фрэнком тоже опустились на колени, и теперь стоять остался один только Перси. Он знал, что, наверно, тоже должен опуститься на колени, но он столько тащил эту старушку на руках, что вовсе не хотел выказывать ей такое уважение.
— Юнона? — обратился он к ней. — Если я прошел твое испытание, может быть, ты вернешь мне мою память и мою жизнь?
Богиня улыбнулась.
— Со временем, Перси Джексон. Если ты добьешься успеха здесь, в лагере. Сегодня ты вел себя неплохо — и положил этим неплохое начало. Возможно, для тебя не все потеряно.
Она повернулась к остальным.
— Римляне, я представляю вам сына Нептуна. Долгие месяцы он дремал, но теперь проснулся. Его судьба в ваших руках. Праздник Фортуны не за горами, и, если вы желаете иметь хоть самый малый шанс на победу в сражении, Смерть нужно освободить. Не подведите меня!
Юнона замерцала и исчезла. Перси посмотрел на Хейзел и Фрэнка — не объяснят ли они ему, что это значит, но ребятки, казалось, пребывали в таком же недоумении. В руках у Фрэнка было что-то — Перси не заметил этого раньше: две небольшие керамические фляжки с пробками, словно для снадобий. Перси понятия не имел, откуда они взялись, но он увидел, как Фрэнк сунул их себе в карман, а потом посмотрел на него, словно говоря: «Мы вернемся к этому позже».
Девица в алом плаще вышла вперед. Она подозрительно оглядела Перси, и он не смог избавиться от ощущения, что она хочет пронзить его своим кинжалом.
— Итак, — холодно сказала девушка в алом, — значит, ты сын Нептуна, который является к нам с благословением Юноны.
— Слушай, — дружески проговорил Перси, — у меня с памятью… немного не того. Понимаешь, она вообще пропала. Я тебя знаю?
Девица помедлила, потом сказала:
— Меня зовут Рейна, я претор Двенадцатого легиона. И… нет, я тебя не знаю.
Последнее было ложью. Перси видел это по ее глазам. Но он понимал, что если будет спорить с ней здесь, перед ее легионерами, то ей это не понравится.
— Хейзел, — сказала Рейна, — проведи его внутрь. Я хочу поговорить с ним в принципии. Потом отправим его к Октавиану. Прежде чем решать, что с ним делать дальше, нужно узнать, что скажет авгур.
— «Что со мной делать дальше…» — повторил Перси. — Ты что имеешь в виду?
Пальцы Рейны сжались на рукояти кинжала. Она явно не привыкла к тому, чтобы ее приказы подвергались сомнению.
— Прежде чем принимать кого-то в лагерь, мы должны его допросить и попросить совета у авгура. Юнона сказала, что твоя судьба в наших руках. Мы должны понять, то ли богиня доставила нам новобранца… — Рейна посмотрела на Перси с таким видом, словно мысль о новобранце вызывала у нее серьезные сомнения. — То ли она привела сюда врага, — сказала она с большей уверенностью, — которого мы должны убить.
III
Перси
Перси крупно повезло — призраков он не боялся. А половину обитателей этого лагеря составляли мертвецы.
Мерцающие воины в пурпурных одеяниях толпились у арсенала, полируя бесплотные мечи. Другие шлялись без дела между казармами. Призрак мальчика гонялся за призраком собаки. А у конюшен здоровенный полупрозрачный парень в красном с волчьей головой охранял стадо… Это что — единороги?!
Никто из обитателей лагеря не обращал внимания на призраков, но когда Перси и его сопровождающие — Рейна впереди, Фрэнк и Хейзел сзади — проходили мимо, все призраки оставляли свои занятия и провожали Перси взглядами. Лица некоторых при этом принимали сердитое выражение. Призрак маленького мальчишки прокричал что-то вроде «Греггус!» и сделался невидимым.
Перси тоже был бы не прочь стать невидимым. Он столько недель провел в одиночестве, что теперь, под прицелом стольких глаз, чувствовал себя неловко. Он держался между Хейзел и Фрэнком и старался казаться незаметным.
— У меня что — галлюцинации? — спросил он. — Или это?..
— Призраки? — Хейзел повернулась. У нее были поразительные глаза, сверкающие, как золото высшей пробы. — Это лары. Божества, покровительствующие домашнему очагу.
— Вот как, — сказал Перси. — Как бы малые боги, не совсем настоящие, но больше, чем домовые.
— Они — духи предков, — объяснил Фрэнк.
Он снял шлем, под которым оказалась детская мордашка, не очень сочетавшаяся с военной стрижкой и его крупным, коренастым телом. Он был похож на малыша, накачавшегося стероидами и поступившего в десантники.
— Лары — они что-то вроде талисманов, приносящих счастье, — продолжал он. — Большинство из них безобидны, но я никогда не видел их в таком возбужденном состоянии.
— Они пялятся на меня, — сказал Перси. — Этот парнишка-призрак назвал меня Греггус. Но меня зовут не Грег.
— Грекус, — поправила Хейзел. — Побудешь здесь немного — и начнешь понимать латынь. У полубогов природная склонность к этому языку. Грекус означает «грек».
— Это плохо? — спросил Перси.
— Может, и нет. — Фрэнк откашлялся. — У тебя типичный цвет кожи, темные волосы и все такое. Может, они думают, что ты и в самом деле грек. Твоя семья не оттуда?
— Не знаю. Я уже говорил — я потерял память.
— Или, может… — Фрэнк замолчал.
— Что? — спросил Перси.
— Наверно, ничего, — ответил Фрэнк. — Римляне и греки — давние соперники. Иногда римляне произносят «грекус» как оскорбление — называют так чужака, врага. Но я бы не стал беспокоиться на этот счет.
Однако голос его звучал довольно обеспокоенно.
Они остановились в центре лагеря, где на Т-образном перекрестке сходились две дороги.
Согласно табличкам, дорога к главным воротам называлась виа Преториа. Другая дорога, разделяющая лагерь пополам, — виа Принципалис, Под этими табличками висели написанные от руки бумажки вроде: «Беркли — 5 миль», «Новый Рим — 1 миля», «Старый Рим — 7280 миль», «Плутон — 2300 миль» (стрелочка при этой надписи указывала вниз), «Рено — 208 миль» и «Верная Смерть: ты здесь!»
Место для верной смерти выглядело довольно чистым и аккуратным. Здания были недавно выбелены, стояли ровными рядами, словно лагерь спланировал дотошный учитель геометрии. У казарм были крылечки с навесами, под ними обитатели лагеря нежились в гамаках, играли в карты или попивали лимонад. У каждой спальни был свой набор знамен перед входом, на которых были начертаны римские цифры и изображены разные животные: орел, медведь, волк, лошадь и нечто похожее на хомяка.
По виа Преториа располагались лавочки, продававшие еду, доспехи, оружие, кофе, гладиаторское оснащение… тут даже давали напрокат тоги. Перед дилерской, торговавшей колесницами, висел большой рекламный щит: «Колесницы Цезаря с незаклинивающими тормозами. Без денариев — торгуем в кредит!»
На пересечении дорог стояло самое впечатляющее здание: двухэтажное сооружение овальной формы из белого мрамора с портиком и колоннадой, как перед банками в старину. Перед входом стояли римские стражники. Над дверями висело большое алое знамя с золотыми буквами SPQR внутри лаврового венка.
— Ваш штаб? — спросил Перси.
Рейна повернулась к нему, глаза ее смотрели по-прежнему враждебно и холодно.
— Это называется принципия.
Она смерила взглядом толпу любопытных, следовавших за ними от реки.
— Все возвращайтесь к исполнению своих обязанностей! На вечернем сборе я введу вас в курс дела. Не забудьте: после обеда у нас военные игры.
От мыслей об обеде в животе у Перси заурчало. Запах жареного мяса из обеденного павильона вызвал у него слюноотделение. От пекарни чуть дальше по дороге тоже пахло неплохо, но он сомневался, что Рейна позволит ему заказать булочку.
Толпа неохотно рассеялась. Некоторые высказывали себе под нос соображения относительно шансов новичка.
— Считай, покойник, — сказал один.
— Как и те двое, что его нашли, — пробормотал другой.
— Да, — прогнусавил третий. — Пусть вступает в пятую когорту. Греки и калеки.
Несколько ребят засмеялись, услышав это. Но Рейна сердито посмотрела на них, и они поспешили прочь.
— Хейзел, — велела Рейна, — пойдешь с нами. Я хочу, чтобы ты доложила, что случилось у ворот.
— Я тоже? — спросил Фрэнк. — Перси спас мне жизнь. Мы должны позволить ему…
Рейна смерила Фрэнка таким взглядом, что тот отступил.
— Хочу тебе напомнить, Фрэнк Чжан, — сказала она, — ты сам на испытательном сроке. На этой неделе ты доставил нам немало хлопот.
Уши Фрэнка покраснели. Он покрутил небольшой жетончик, висящий на шнурке на его шее. Перси прежде не обратил на него внимания, но, похоже, это был свинцовый жетон с именем.
— Иди в арсенал! — скомандовала Рейна. — Проведи инвентаризацию. Будешь нужен — позову.
— Но… — начал было Фрэнк, но осекся. — Хорошо, Рейна.
Фрэнк поспешил прочь.
Рейна показала Хейзел и Перси на дверь.
— Ну, Перси Джексон, посмотрим, удастся ли нам улучшить твою память.
Внутри принципия была еще более впечатляющей, чем снаружи.
Потолок сверкал мозаикой, изображающей Ромула и Рема с их приемной матерью-волчицей (Лупа миллион раз рассказывала Перси эту историю). Пол представлял собой отполированный мрамор. Стены были забраны бархатом, а потому у Перси возникло ощущение, что он находится в самой дорогой палатке лагеря. У задней стены стояло несколько знамен с деревянными древками. Знамена были увешаны бронзовыми медалями — военными символами, догадался Перси. В центре находилась пустая стойка, словно главное знамя отнесли в химчистку или еще куда-нибудь.
В дальнем углу виднелась ведущая вниз лестница. Она была перекрыта решеткой, как окно в тюремной камере.
«Интересно, что там, — подумал Перси. — Может, монстры? Сокровища? Потерявшие память полубоги, которых упрятали сюда, когда Рейна встала не с той ноги?»
В центре комнаты стоял длинный деревянный стол, заваленный свитками, блокнотами, компьютерами-планшетами, кинжалами, стояло большое блюдо с жевательными конфетами, которые казались здесь совершенно неуместными. По бокам стола расположились две полноразмерные статуи гончих — одна серебряная, другая золотая.
Рейна прошла за стол и села на один из стульев с высокой спинкой. Перси был бы не прочь сесть на другой, но Хейзел осталась стоять. И Перси решил, что ему тоже положено стоять.
— Значит… — начал было он.
Статуи собак оскалили зубы и зарычали.
Перси замер. Вообще-то он любил собак, но эти просто пожирали его красными глазищами. Клыки у них были острые как бритва.
— Спокойно, ребята, — сказала гончим Рейна.
Они прекратили рычать, но не сводили взгляда с Перси, словно он был мешком с собачьим кормом.
— Они тебя не тронут, — пояснила Рейна, — если ты не попытаешься украсть что-нибудь или если я им не прикажу. Это Аргентум и Аурум.
— Серебро и Золото, — перевел Перси. Смысл латинских слов сам запрыгнул ему в голову, как и говорила Хейзел. Он чуть было не спросил, какую собаку как зовут, но потом понял, что это дурацкий вопрос.
Рейна положила на стол свой кинжал. Перси не оставляло смутное ощущение, что он видел ее раньше. Волосы у нее были черные и глянцевые, как вулканическая порода, и сплетены в одну косичку, лежавшую на спине. И манера поведения как у фехтовальщика: расслабленность, сочетающаяся с постоянной готовностью к бою, словно она в любой момент могла броситься в схватку. Из-за озабоченных морщинок у глаз Рейна казалась старше, чем на самом деле.
— Мы встречались, — решил он вслух. — Не помню когда. Пожалуйста, если можешь мне что-нибудь рассказать…
— Давай-ка по порядку, — сказала Рейна. — Сначала я хочу выслушать твою историю. Что ты помнишь? Как ты сюда попал? Только не врать. Мои собаки не любят врунов.
Аргентум и Аурум зарычали в подтверждение ее слов.
Перси рассказал свою историю: как он пришел в себя в разрушенном особняке в лесу Сономы. Он рассказал о времени, которое провел с Лупой и ее стаей, о том, как выучился их языку жестов и выражений, как научился выживать и драться.
Лупа рассказала ему о полубогах, богах и монстрах. Она сообщила ему, что она — один из духов-охранителей Древнего Рима. Полубоги вроде Перси все еще несли ответственность за продолжение римских традиций в современном мире — сражаться с чудовищами, служить богам, защищать смертных и поддерживать память об империи. Она несколько недель обучала его, пока он не стал таким же сильным и коварным, как волк. Когда, по ее мнению, Перси преуспел в волчьей науке, она отправила его на юг, сказав, что, если он выживет и доберется до цели, то, возможно, найдет новый дом и память вернется к нему.
Кажется, этот рассказ не удивил Рейну. Напротив, она приняла его как нечто само собой разумеющееся, кроме одного.
— И у тебя не осталось совсем никаких воспоминаний? — спросила она. — Ты все еще ничего не помнишь?
— Да так… какие-то смутные обрывки. — Перси кинул взгляд на гончих.
Ему не хотелось говорить про Аннабет. Это казалось слишком личным, и он пока еще не понимал, где ее искать. Он был уверен, что они встречались в каком-то лагере, но явно не в этом — этот казался совсем другим.
И еще ему не хотелось делиться этим единственным четким воспоминанием: лицо Аннабет, ее светлые волосы и серые глаза, ее манера смеяться, обхватывать его руками и целовать, если он делал какую-нибудь глупость.
Наверно, она много меня целовала, подумал Перси.
Он боялся, что если заговорит с кем-нибудь об этом воспоминании, то оно рассеется, как дым. Он не хотел этим рисковать.
Рейна крутанула по столешнице свой кинжал.
— Большая часть того, что ты говоришь, вполне типична для полубогов. В определенном возрасте мы тем или иным путем попадаем в Волчье Логово. Там мы проходим испытание и подготовку. Если Лупа находит, что мы достойны, она отправляет нас в легион. Но я никогда не слышала, чтобы кто-то терял память. Как ты нашел лагерь Юпитера?
Перси поведал ей о трех последних днях — о горгонах, которые никак не хотели умирать, о старушке, которая оказалась богиней, и, наконец, о встрече с Хейзел и Фрэнком у туннеля в холме.
В этом месте повествование подхватила Хейзел. Она рассказала, какой Перси герой, какой он храбрый, отчего ему стало неловко. Он всего лишь согласился отнести хипповатую старушку в лагерь.