Габриэла осталась непроницаема.
– В Польше море нелегального оружия серийного производства, – сказала она. – Причем в страну оно идет как с западного направления – ФРГ, Австрия, так и с восточного – Украина. На западном направлении неплохо поработали ваши генералы из Западной группировки войск. Правом на хранение оружия в нашей стране обладают четыре человека на одну тысячу. В соседней Чехии – сорок человек на ту же тысячу. Но именно у нас число преступлений с применением огнестрельного оружия выше, чем у чехов. Если в Польше тебе нужно оружие, тебе его продадут под заказ и не спросят, зачем оно тебе. «Калашников» можно купить за пять тысяч злотых, «узи» – в два раза дороже. Надежный пистолет, сказал ты... Я пару лет тому назад приобрела боевой револьвер – «MR-73». Оказалось, что с ним дома действительно спокойно. Да и на работе тоже.
– Отличный ствол! – живо откликнулся Лугано. – Штатное оружие французской жандармерии и группы вмешательства.
С этим типом оружия французской фирмы «Манюра» Виктор познакомился в 1980 году. Револьвер был сделан целиком из высококачественной стали, ствол изготовлен методом холодной ковки. Таким образом, конструкция револьвера рассчитана на то, чтобы без каких-либо повреждений выдержать двукратное превышение максимально возможного давления пороховых газов при выстреле. Это было исключительно надежное, с точной стрельбой оружие.
– Как ты его достала, если не секрет?
– Все просто, – улыбнулась Габриэла. – Он находится в коммерческой продаже.
– Но почему ты выбрала именно «MR-73»? Ведь есть небольшие пистолеты.
– И здесь все просто, – ответила женщина. – В фильме «Вне закона» комиссар Филипп Жордан, роль которого исполняет Жан-Поль Бельмондо, вооружен таким же револьвером. Он бескомпромиссный, реальный, естественный. Я как только увидела, сразу влюбилась в него.
– Как может быть револьвер бескомпромиссным?
– Я говорю о комиссаре.
– А-а...
– Один раз увидев его, я им заболела.
– Ты повторяешься.
– На этот раз я говорю о револьвере.
– Вторая шпилька, – подсчитал Лугано.
– Когда я покупала револьвер, продавец – он один из моих клиентов – предложил специальные патроны к нему. Патрон устроен так, что при выстреле газы остаются запертыми в гильзе. С ними «комиссар Жордан» стреляет бесшумно.
– Ты хорошо разбираешься в оружии.
– Однажды я получила стимул к этому. И не спрашивай, кто меня этим заинтересовал.
– Не собираюсь делать этого, – Лугано поднял руки, сдаваясь. – Один совет: не гонись за дешевизной. Если оружие дешево, значит, оно недавно стреляло.
Он отсчитал пять тысяч евро и передал Габриэле. Та демонстративно пересчитала их, шевеля губами, и сказала:
– Я последую твоему совету и добавлю своих денег.
Она встала первой и протянула Лугано руку:
– Была рада снова увидеть тебя.
– Я тоже.
– Одну секунду, Виктор. Тебе знакомо имя Ян Мазур?
– Впервые слышу.
Остаток сегодняшней ночи стал самым беспокойным в жизни Габриэлы. Воспоминания не отпускали ее ни на минуту. Образ молодого Лугано заслонял образ человека в полном расцвете сил. Но каким он был, просто повзрослевшим или возмужавшим? Тягостное чувство. Как будто у нее украли часть памяти. Несправедливо, что утеряна самая значимая, золотая середина.
– Научи меня стрелять.
– Ну если ты хочешь...
Он легко дал согласие. Хотя, как оказалось позже, легко согласился на это сам Директор.
Она на седьмом курсе. Семь лет «фармакологической беременности» (это против пяти той же «терапевтической» – слишком много и дорого, полушутливо сетовала она).
«Дом отдыха». Так назвал Виктор этот милый, уютный, спокойный городок Плавск, Тульская область, неподалеку от Музея-усадьбы Ясная Поляна. Полигон учебного подразделения военных строителей, азы стрельбы из пистолета, «курсовая»: характер хода спускового крючка, геометрия пистолета, прицельные приспособления, баланс, масса, магазин.
– Все это, конечно, важные особенности для серийных образцов, – объяснял Виктор. – Есть специальное оружие, разработанное для секретных агентов, и оно не соответствует стандартам, перечисленным мною. Удобен ли, сбалансирован ли стреляющий портсигар, есть ли в нем «прикладистость»? А что насчет его магазина на два или четыре патрона? А что насчет стреляющего навесного замка? Один патрон, но он – цена задания или цена жизни. Есть стреляющие ручки, распятия, зонты, «дипломаты». Главное – преодолеть внутренний барьер: ты нажмешь на спусковой крючок, и человек, который только что радовался жизни, умрет.
– Разве я не перешагнула этот рубеж?
Габриэла была уверена, что да. Они вдвоем убили Якуба Вуйцека. Она держала Виктора за руку, и они стали единым целым в момент выстрела, в момент смерти человека, и неважно, кто спустил курок пистолета.
Лугано пережил схожие чувства и понял Габи как самого себя.
Сегодня она училась держать пистолет, выжимать спусковой крючок. Она вырабатывала мышечную память, привыкала к звукам выстрелов, различая хлопки пороховых газов и работу затворного механизма.
Они поселились в комнате для свиданий учебного подразделения. Две кровати и одна тумбочка, разделявшая их. Они были счастливы и другого мира за стенами своего «шалаша» не видели. Исключение – это кафе на территории этой войсковой части. Габриэла натурально толстела, объедаясь тульскими пряниками...
Они провели в Плавске две недели. Склодовская защитилась и уехала в Польшу. Она ждала его в Варшаве, на которую падал грустный песенный дождь, год, два, но «шпион, которого она любила», так и не появился.
В конце мая 1987 года к ней неожиданно пришел Бартош Вишневский (Изотов). Резидент был краток:
– Выберете время для поездки в Дембовец. Там проживает человек по имени Витольд Бур. Ему – шестьдесят четыре. Его дом находится на краю села. Он откроет вам, если вы назовете имя Яна Мазура. Вы должны убить его. Ваша поездка в Дембовец должна быть единственной. Оружие получите через неделю.
– Одна?
Короткий вопрос. Но в нем было зашифровано имя Виктора Лугано. Одна. Она словно подчеркнула свое одиночество. Вишневский скорее всего понял ее. Его резкие черты сгладились, во взгляде промелькнула грусть:
– Одна.
Прошло две недели. Габи приехала в Дембовец затемно, оставила машину в трехстах метрах от окраины. На лай собаки из-за двери добротного дома раздался мужской голос с хрипотцой:
– Кто?
– Здравствуйте. Я от Яна Мазура. Откройте, пожалуйста.
Пауза.
– Сейчас.
Только через минуту Витольд Бур подошел к калитке и при свете луны внимательно разглядел позднюю гостью. Наконец он открыл калитку, посторонившись; в руках у него было ружье. «Это уравнивает наши шансы», – хладнокровно подумала Габи.
– В дом я не пойду. Мазур велел передать вам это.
С этими словами она достала из кармана плаща пистолет и с близкого расстояния дважды выстрелила Буру в грудь. Когда он упал, Габи опустила вооруженную руку и добила его выстрелом в голову. Стерев с пистолета отпечатки пальцев, бросила оружие рядом с трупом.
Уже много позже Габриэла узнала, что ликвидировала военного преступника, одного из организаторов кровавой бани в Едвабне. В этом польском городке в июле 1941 года местные жители убили более полутора тысяч своих еврейских соседей. Когда они устали убивать их камнями и палками и отрубать им головы, загнали оставшихся в живых в овин и сожгли их заживо[3].
В январе следующего года она наткнулась на заметку в газете. В ней говорилось о том, что в доме своей сожительницы выстрелом в голову был убит Ян Мазур. И снова короткий вопрос: «Лугано?» Она отчего-то понадеялась, что да.
ГЛАВА 8
Не верь глазам своим
21 июня, понедельник
Они встретились через два дня. За окном стоял теплый вечер. Поджидая, когда Габриэла отпустит клиентов, выстроившихся к окошку, Лугано читал за столиком оставленную кем-то из посетителей газету. Собственно, все польские газеты пестрели одной новостью, посвященной досрочным выборам президента республики. По результатам первого тура голосования ни один из десяти кандидатов не набрал большинства голосов, второй тур был назначен на 4 июля.
Наконец Габриэла вышла в холл и присоединилась к Лугано. Бросив взгляд на газету, на лоснящееся лицо кандидата от партии «Право и справедливость», которому средства массовой информации пророчили победу, Габриэла отчаянно замотала головой:
– Нет, только не это! Ты готовишь покушение на маршала Сейма?!
Лугано покачал головой:
– Нет.
– Слава тебе...
– Устала?
– С непривычки.
– Что тебе удалось узнать?
У Габриэлы была отличная память, она ни разу не обратилась к бумажке.
– Станислав Крайц, действительно, до 2008 года работал в компании «Трендвер», центральный офис которой находится в Питсбурге, штат Пенсильвания. Кстати, чехи, словаки, поляки делают отличные антивирусы. В Питсбурге Крайц проработал полгода, потом его перевели в Москву. В московском офисе «Трендвера» он поначалу был модератором, суппорт-инженером, затем возглавил отдел технической поддержки. Используя серверы компании, совершил несколько хакерских атак, целью которых было похищение конфиденциальной информации; она использовалась для получения прибыли путем развода и шантажа. В случае отказа клиента выплатить требуемую сумму компромат на него сливался в Сеть.
– Он действовал один?
– Крайц за год сколотил группировку – все поляки, все без проблем изъясняются на русском.
– Крайц все еще работает в московском офисе?
– Был уволен месяц назад, когда в компании узнали, что он использовал серверы в личных целях.
– Численность его группировки тебе известна?
– Как и большинство преступных кибергруппировок, она немногочисленна: три человека, включая самого Крайца. Существуют хакеры-одиночки, и выйти на них гораздо труднее, чем на группу.
– Знаешь их имена?
– Да, конечно. Это сам Станислав Крайц, Марцин Качмарек и Сибор Возняк.
Три человека, прикинул Лугано. Во время обмена двое будут на подстраховке, но не на виду. Один из них – на дальнем рубеже, и он ответственный за передвижение. Скорее всего от машины, на которой бригада Крайца приедет в Мальборк, он ни на шаг. Будут ли они вооружены? Неважно. Важно, что сам Лугано будет вооружен.
Паузу, которую он взял, Габриэла истолковала по-своему. Она отлучилась на минуту и вернулась с картонной коробкой из-под обуви. Внутри лежал новый револьвер фирмы «Манюра». Прежде всего обращала на себя внимание светло-коричневая рукоятка и золотистый спусковой крючок. Лугано закрыл крышку и вернул коробку Габриэле.
– Встретимся послезавтра, в среду, на парковочной площадке фирмы «АГАЗ». Это на Сулькевича, напротив российского посольства.
Габриэла покивала:
– Я знаю, где это. В котором часу мы встречаемся?
– В половине второго. Оденься построже. Меня не приветствуй – мы виделись пару часов назад в посольстве. Изобразишь недовольство. Передашь мне вот этот портфель. – Виктор положил на столик кейс из-под ноутбука, купленный им накануне. – Набьешь портфель бумагами. Заряженный револьвер положишь сверху. Уйдешь по-английски.
– В сторону посольства?
– Да. К тому времени прием граждан там будет закончен. Но это неважно. Крайц даже не посмотрит тебе вслед. Вечером встретимся здесь, у тебя.
Она помотала головой, отказываясь, и поставила свои условия:
– Я приглашаю тебя к себе домой. Что скажешь насчет романтического ужина при свечах?
– Отличная идея!
Габриэла улыбнулась и, быстро перестроившись на деловой тон, спросила:
– Значит, твоя цель – Крайц?
– Да.
– Мелковатая сошка. – И Склодовская выразительно посмотрела на газету, с которой на нее смотрел маршал Сейма.
23 июня, среда
Марцин Качмарек считал затею Крайца «дурацкой и бестолковой», о чем неоднократно говорил ему.
Он был высоким и сильным, имел дан по дзюдо и шесть лет назад променял татами на круглый ринг боев без правил. Сломанные уши и нос, блеклый взгляд, сто килограммов веса – он мог напугать кого угодно. Марцин всегда работал в паре с Крайцем, и один дополнял другого. Единственный раз он остался не у дел, и случилось это в Москве. Крайц объяснил ему: Лугано можно обыграть только на интеллектуальном уровне, пояснив, что intelligence – и есть разведка. «Смотри, не доиграйся в разведчиков», – предупредил его Марцин. На него не подействовали слова Крайца о том, что противника нужно бить на его поле и его же оружием. Все это философия, не более того. Жизнь – она куда более лаконична. У Качмарека были свои взгляды на жизнь: ты либо идешь прямо, либо сворачиваешь.
Марцин четвертый день кряду дежурил у российского посольства, расположенного по адресу: Бельведерская, 25С, отрабатывая или подтверждая, черт его знает, версию Крайца о получении Лугано денег в посольстве. Хотя имелись варианты: в одном из банков, например. Но все равно, контактов с посольскими работниками Лугано не избежать.
Агент пятый день в Польше, а около посольства в рабочие часы замечен не был. По идее нужно было разорваться, чтобы зафиксировать встречу Лугано с российским консулом, например. Консульские отделы работали в Варшаве, Гданьске, Кракове, Познани, и каждый консульский округ включал четыре воеводства. У каждой консульской двери не поставишь своего Качмарека.
Марцин улыбнулся этой мысли, показавшейся ему забавной, и улыбка застыла на его лице: как раз в этот момент он увидел объект.
Ну да, это был он, Виктор Лугано. Качмарек «срисовал» его еще в Москве, когда тот входил на территорию автостоянки. Лугано был небрежно ухоженным и походил на персонаж из рекламы мужского одеколона: тонкий шлейф душистого запаха тянулся за ним, притягивая всеобщее внимание.
Одетый в деловой костюм, с кейсом-атташе в левой руке, он прошел на территорию посольства.
Марцин тут же связался по телефону с Крайцем:
– Он здесь. Зашел в посольство. Ты гений, Стас!
– Ты сомневался?..
– Что мне дальше делать?
– Дождись его, – отдавал команды Крайц, – проследи за ним, насколько это возможно. Если он возьмет такси, оставь его в покое.
– О’кей.
Качмарек до сегодняшнего дня был смущен Крайцевой дерзостью: миллион – это много, лично он настаивал на двухстах тысячах. И вот его взгляды переменились: миллион – это мало.
Он оборвал связь. Внутренний голос подсказал ему, что нужно отметить время, в котором часу появился объект: 11 часов 30 минут. Для рапорта. Марцин довольно рассмеялся. События разворачивались на его глазах, буквально превращаясь в деньги. Интеллектуальный план Крайца набирал обороты.
Качмарек перешел на четную сторону улицы. Прикурив, отметил одну важную деталь: Лугано помахивал кейсом в такт своим шагам, что говорило о пустом кейсе. Сколько весит миллион долларов в стодолларовых купюрах? Около десяти килограммов. Для Марцина Качмарека вес дипломата стал неким эталоном.
12 часов 05 минут. Лугано находился в особняке ровно тридцать пять минут – до обозначенного в расписании приема посетителей. И вышел оттуда так же, как и вошел: легкой походкой, помахивая кейсом в такт своим шагам.
– Курва! – выругался Марцин.
Он ожидал, что Лугано возьмет такси и назовет водителю адрес банка, однако ошибся. Его клиент перешел дорогу в районе транспортной фирмы «АГАЗ», расположенной по адресу: Сулькевича, 5, и присел на скамейку неподалеку от проходной. Вздернул рукав пиджака, отмечая на часах время.
«Какого черта он вырядился в строгий костюм?» – недоумевал Марцин. Туристы так не одеваются. Исключая, конечно, безнес-туры. Он даже представил Лугано в поезде «Москва – Варшава». Первое, что он делает, устроившись в купе, это укладывает в портплед свой костюм.
Без четверти час. Сорок минут прошло. Похоже, терпение начал терять и сам Лугано: он трижды за последние двадцать минут взглянул на часы.
Кого он поджидал, Качмарек узнал в половине второго. Лугано встал навстречу женщине. Лет сорока с небольшим, она тоже была одета в деловой костюм. «Эта баба из посольства», – уверенно заключил Качмарек. К этому времени он перегнал свой «Лендровер» на парковку транспортной фирмы и наблюдал за объектом через опущенное стекло.
Сколько весит миллион долларов? На этот вопрос могла ответить эта женщина. Черный портфель для ноутбука она поставила на скамейку, села рядом, с минуту молчала, глядя прямо перед собой. Наконец перевела взгляд на Лугано. Несколько отрывистых, как показалось Марцину, фраз, брошенных собеседнику, и она была готова встать... но осталась на скамейке...
– Отлично, ты вовремя. – Лугано бросил взгляд на Габриэлу; более продолжительным взглядом удостоил портфель. Он был тяжелым. Склодовская, подходя к проходной, дважды поменяла руку. – Что там, кирпичи?
– Глянцевые журналы. Тяжелые, зараза!
Лугано окинул ее более продолжительным взглядом. Одета она была строго, как он и рекомендовал. Но к ее классическому офисному туалету от Тома Клайма не подходил гарнитур: серьги и кулон на цепочке с изумрудами чистой воды.
– За тобой следят?
– Да, здоровенный парень, знакомый мне по Москве, – подтвердил Лугано. – Там он был за рулем джипа, и у него не было зажигалки. Здесь у него другая машина, и он палит одну за другой. Планы поменялись, Габи. К тебе в аптеку я сегодня не приду. Встретимся завтра. Утром садись в свою машину и поезжай в Мальборк. Там жди моего звонка. Все, Габи, иди.
– Можно смерить тебя недовольным взглядом?
– Ты уже это делаешь. Что случилось?
– Я рассчитывала на сегодняшний вечер, как ты не понимаешь! Только не говори: может быть, в следующий раз.
– Не собираюсь этого делать.
– Да, это твоя любимая присказка.
Габриэла Склодовская встала, изящным движением одернула юбку и направилась в сторону российского посольства. Ей не хватало сумочки или кейса, она не знала, куда девать руки. Лугано горько усмехнулся: ему было жаль эту женщину.
Он выждал минуту. Встал, перекинул ремешок портфеля через плечо и подхватил со скамейки пустой кейс.
Марцин Качмарек задергался было: идти за посольской бабой или держать под наблюдением Лугано? Он выбрал второе, зафиксировав результат: Лугано получил деньги, и это было главным.
Жалко, что рядом нет Крайца, вздохнул он. Можно было бы огорошить агента прямо здесь и сэкономить ему время и нервы.