– Я же тебя предупреждал, чтобы ты с ним не встречался.
– К нам в банк пришел Мактуб Сабиров. Можете проверить по нашим журналам у дежурных. Он показал нам паспорт на имя этого человека.
– Но ты знал, что это сам Джолджас Рахимов, – сказал с явной усмешкой «Бакинский Друг». И неожиданно Анатолий почувствовал, что его собеседник действительно знает об этом. И отпираться, лгать просто бессмысленно. В голове все еще звучали слова погибшего о том, как убили отца.
– Я еще вчера знал, – сказал Анатолий, – но совсем забыл, что вы меня предупреждали об этом человеке. У нас сейчас работают сразу две комиссии, в том числе и из Министерства финансов. Я слышал эту фамилию, но не мог вспомнить, кто именно мне о ней говорил.
Похоже, его ответ разрядил ситуацию. «Бакинский Друг» удовлетворенно хмыкнул.
– Почему не встретился с ним вчера?
– Он звонил ко мне домой и просил срочной встречи. Но я отказался, – искренне ответил Анатолий. Если в его окружении есть «наблюдатель», то нужно говорить только правду. Это единственное спасение.
– Предположим, что я тебе поверил. Но он сказал, что является старым другом твоего отца.
– Да, сказал, – он чувствовал, что позвонившему бандиту все известно. Непонятно откуда, но известно. Об этом можно будет подумать потом.
– И почему ты не перезвонил мне?
– Было уже очень поздно, и я забыл, что вы мне о нем говорили. Какой-то тип говорил, что был другом моего отца. Я предложил ему утром приехать в банк и встретиться со мной. Вот и все, что вчера было.
– Предположим. А сегодня? Почему сегодня ты не позвонил и не сообщил мне о его появлении?
– Так он был у меня несколько минут, – вдохновенно соврал Анатолий, – вы это тоже можете легко проверить. Между прочим, в тот момент, когда вы мне звонили, у меня был так нелюбимый вами полковник Хамидуллин. Я не понимал, что происходит. Пришел какой-то непонятный тип, который уверяет, что он был другом моего отца, и кричит, что отца убили. Я так ничего и не понял. Я пытался его успокоить, но он был в таком состоянии, что даже не мог со мной нормально разговаривать. А у меня назначено совещание. И я попросил его уйти. Он снова начал кричать, но вышел. Вот, собственно, и все.
– И вы с ним больше не разговаривали?
– О чем? Вы действительно считаете, что я могу принимать разных бомжей и проходимцев, которые выдают себя за друзей моего отца? И если даже они были знакомы с моим отцом, то это совсем не означает, что я обязан его выслушивать в своем кабинете. Не забывайте, что я банкир, а не частный психиатр для душевнобольных. Неужели вы считаете, что у меня нет других дел?
«Откуда, – билась в его мозгу настойчивая мысль, – откуда они могли узнать? Засада была на улице, машина уже ждала Рахимова. Неужели кто-то из банка? Значит, у нас в банке действуют осведомители мафии. Это вполне вероятно. Но как быстро! И откуда они узнали, что именно он Джолджас Рахимов? Он на входе предъявил документы на другое имя. Откуда узнали?» Нет, похоже, он ошибается. Если бы осведомитель бандитов звонил из банка, он не мог точно знать, что это был Рахимов.
– Я так не думаю. Но и ты должен выполнять все наши инструкции, – грозно произнес «Бакинский Друг».
«Кто им мог сообщить? Это не из банка. Они знают, что Рахимов звонил еще вчера. Вчера вечером. Кто знал, что ко мне звонил Джолджас Рахимов? Наша кухарка? Нет, она ушла и ничего не могла слышать. Врач, которая была у нас дома? Тоже не слышала. Про телефонный звонок знала только Татьяна. Господи, этого не может быть! Неужели они смогли каким-то неведомым образом убедить Татьяну работать на них? Но это просто невозможно. А кроме Татьяны, никто не мог знать об этом звонке!»
– Я всегда выполнял все ваши инструкции, – напомнил Анатолий. – Зачем нужно было его убивать перед моими окнами? Вы портите нам репутацию.
– Он был очень опасный человек, – сказал «Бакинский Друг», – и хорошо, что ты не стал с ним разговаривать. Это правильно. Он был немного не в себе. Я тебя предупреждал. И ты еще вчера должен был найти меня и сообщить о его звонке.
«Он все знает, – в отчаянии думал Анатолий. – Неужели Татьяна? Кроме нее, больше некому. Неужели его собственная супруга стала осведомителем мафии? Она ушла с работы, сидит дома, ей скучно. Может, они предложили ей какие-то дивиденты? Господи, зачем ей дивиденты, она же жена банкира». Нет, он не верит в такое чудовищное предательство. Не верит. Но кто еще мог знать? Он говорил с матерью и расспрашивал ее об этом Рахимове. Его собственная мать, сидя в Киеве, наблюдает за ним? Какие глупости лезут в голову. А если не глупости?..
– Я даже вчера расспрашивал свою мать об этом Рахимове, – «признался» Анатолий, чутко отслеживая реакцию своего собеседника.
– Да, – сказал тот удовлетворенно, – напрасно ты ее беспокоил. Она ничего не знает. Иначе бы не осталась в живых еще три года назад.
Анатолий сжал зубы. Тогда они похитили его мать. Но теперь он получил новое подтверждение. Бандиты знали о его разговоре. Теперь сомнений не оставалось. Это была Татьяна. Только ей он сообщил о телефонном звонке матери.
– Не нужно мне об этом напоминать, – зло произнес Анатолий.
– Только хотел напомнить. Не нужно быть умнее всех, я тебе всегда об этом говорю. И не думай, что сумеешь всех обмануть. Рахимов тоже думал, что он умнее всех. Может, спуститься вниз и спросить у него, что он сейчас думает? – издевательски предложил бандит, закончив разговор.
Анатолий положил трубку. Выдохнул воздух. Нужно успокоиться и еще раз проанализировать ситуацию. Итак, вчера ему звонила мать, и он сообщил об этом Татьяне. В этот момент в доме никого не было, кроме их сына. Итак, это могла быть только Татьяна. Или кто-то еще мог узнать о телефонном звонке из Киева? Кому еще он говорил?
Вчера он не говорил никому. Сегодня утром позвонил Хамидуллину. Тот тоже мог знать о появлении Рахимова, хотя фамилию в разговоре он не упоминал. Анатолий точно помнил, что сообщил начальнику службы безопасности о том, что утром придет Мактуб Сабиров. Значит, о Рахимове они не говорили. Он даже не знает, что думать. Остаются два человека, которые точно знали, что еще вчера ему было известно про Рахимова. Это его жена и мать. Но мать далеко в Киеве, она никак не могла быть подобным «наблюдателем», исключено. Тогда Татьяна. Умная, расчетливая, холодная, всегда немного прагматичная. Может, ей не нравится сидеть дома и она просто хочет таким образом вернуться в реальную жизнь? Но неужели не понимает, как это опасно? Ведь если «Бакинский Друг» поймает его на неискренности, то на тротуаре в следующий раз останутся его мозги. И никто не сможет защитить Анатолия Гудниченко от мести мафии. Она ведь не такая дура.
Позвонила секретарь и сообщила, что к нему хочет войти Хамидуллин. Он разрешил.
– Нашего гостя пристрелили, – сообщил с порога начальник службы безопасности. – Из припаркованной рядом машины стреляли автоматными очередями. Прямо в упор. У него не было ни единого шанса. Умер на месте. Но когда я посмотрел на его лицо, то даже удивился. Он умер с улыбкой. Я никогда такого раньше не видел. Сейчас приехали сотрудники милиции.
– Помогите им. И не нужно сообщать, что мы с ним встречались, – попросил Анатолий. – Скажите, что он приходил в банк, пытался попасть ко мне на прием, но я его не принял. Поэтому никаких комментариев с моей стороны не будет. Я его не видел и с ним не разговаривал.
– Разумеется, – согласился Хамидуллин, – вы не беспокойтесь. Я предупрежу своих ребят и вашего секретаря, чтобы вас не беспокоили.
– Правильно. Но сами лично проследите за этим делом. Я хочу знать, кто и почему его убил.
– Хорошо. Мы все сделаем, – кивнул исполнительный начальник службы безопасности, выходя из кабинета.
– Мою машину, – приказал Анатолий, нажимая кнопку вызова секретаря. – Я сейчас уеду. Пусть будет во дворе.
Он собрал вещи со стола, посмотрел на стакан, из которого пил его гость. Взял бумагу и, схватив стакан, выбросил его в мусорное ведро. Бросил туда и бутылку. Теперь в его кабинете не найдут отпечатков пальцев этого загадочного гостя. Пусть все думают, что погиб Мактуб Сабиров.
– Скажи уборщице, чтобы срочно убрала у меня в кабинете, – приказал он секретарю, выходя в приемную.
Домой он приехал к полудню. В квартире уже находились няня и домработница. Но вчера вечером их не было. Он позвал удивленную Татьяну в кабинет, усадил на диван, стал расхаживать по кабинету. Она удивленно смотрела на него.
– Что случилось? – спросила она. – Этот Рахимов сегодня приходил к тебе? Я хотела тебе позвонить, но приехала врач осматривать Андрюшу, и мне было не до этого.
– Нужно было позвонить, – резко сказал он. – Ты знаешь, что Рахимова сегодня застрелили прямо перед нашим банком?
– Какой ужас, – достаточно спокойно сказала она.
Неужели ничего не способно вывести из себя эту равнодушную эстонскую корову, зло подумал он, глядя на свою супругу.
Неужели ничего не способно вывести из себя эту равнодушную эстонскую корову, зло подумал он, глядя на свою супругу.
– Это не ужас, а нормальное убийство, – произнес он, глядя на нее.
– Ты так говоришь, как будто я должна была предотвратить это убийство.
– Или по меньше мере не знать о нем, – в тон ей сказал Анатолий.
– Я не совсем понимаю, что у нас с тобой за разговор. Что ты хочешь мне сказать?
– Вчера мне позвонил какой-то Джолджас Рахимов, – напомнил Анатолий, – и вчера о его телефонном звонке знал только один человек. Это была ты. Еще узнала моя мама, которая позвонила из Киева, и об этом я тоже тебе рассказал. Я начал расспрашивать маму об этом незнакомце, но она ничего не знала. А сегодня утром Рахимова застрелили. И мне позвонили очень неприятные люди, которые знали все, что произошло у нас вчера вечером дома. И тогда я хочу узнать, кто сообщил им об этом. Может, это сделал наш малолетний сын, который еще не может нормально разговаривать? Или я сошел с ума и в бреду проговорился? Можно узнать, кто это мог быть?
– Ты становишься параноиком, – убежденно произнесла Татьяна. – При чем тут я? Неужели ты считаешь, что я могу кому-то рассказывать о наших делах? А если у нас дома просто установили прослушивающую аппаратуру? Об этом ты не подумал?
– У нас нет дома такой аппаратуры, – устало ответил он, усаживаясь рядом с ней на диван. – Раз в квартал нашу квартиру проверяют специальные операторы на наличие возможной аппаратуры. Я плачу деньги за эти услуги.
– А почему я об этом ничего не знаю?
– Я их вызываю тогда, когда тебя нет дома, – сообщил он.
– Понятно. Значит, у тебя свои секреты от меня. Спасибо.
– Перестань обижаться. Я же банкир, должен как-то обеспечивать охрану своей семьи и своего дома.
– Твоя семья будет тебе очень благодарна, если ты не будешь появляться дома с таким выражением лица и обвинять собственную жену в том, что она выбалтывает твои секреты по глупости или намеренно.
– Никто не мог знать о нашем разговоре, – выдохнул он, – потом позвонила мама. И я спросил ее об этом Рахимове. Она еще сказала, что расспросит Олесю… – Он замер. Как говорил ему сегодняшний гость, отец твердо намеревался сдать деньги государству. И хотел сообщить об этом в милицию. Возможно, он рассказал кому-то о своих планах, а уже затем об этом стало известно мафии. И они приняли решение о ликвидации ненадежного казначея. Но отец не стал бы ничего рассказывать матери или Олесе, чтобы не подставлять их под подобные разборки. Однако… Он только сейчас начал с ужасом осознавать, что именно произошло четыре года назад.
Он медленно поднялся.
– Что с тобой? – испуганно спросила Татьяна, увидев, как он изменился в лице.
– Я улетаю, – сообщил он, – лечу прямо сейчас в Киев. Кроме тебя, об этом не должен никто знать. Ни один человек. Ты меня понимаешь? Я сегодня вечером вернусь обратно. Никому не говори, куда я улетел.
– Хорошо. Но ты можешь объяснить мне, что именно происходит?
– Когда вернусь, все расскажу. Я тебе обещаю. – Он быстро поцеловал ее в голову. И, выходя из комнаты, неожиданно обернулся и добавил: – Поцелуй Андрея. Хорошо, что мы назвали его именем моего отца. У него было такое красивое имя.
Она счастливо улыбнулась.
Спустившись вниз, он приказал водителю везти его в аэропорт. Машина с телохранителями понеслась за ними следом. В аэропорту они взяли три билета, сдали оружие водителям и сели в салон бизнес-класса. Через полтора часа они были уже в Киеве. Поймав такси, поехали в центр. Он от нетерпения всю дорогу кусал губы, нервничал, пытаясь успокоиться. Если его подозрения окажутся верными, он даже не знает, что делать. Но сначала нужно все проверить.
Они подъехали к дому матери. Она уже давно жила здесь с домработницей, которую нашли специально для нее, чтобы поселить их вместе. Анатолий поднялся наверх, позвонил. Мать сама открыла дверь, радостно охнув при виде сына. Он с запоздалым сожалением подумал, что не успел ничего купить. Обернувшись, приказал сопровождавшим его телохранителям привезти сюда большой букет роз и лучшие фрукты, которые они смогут найти на соседнем рынке. Оба парня закивали, спускаясь по лестнице.
Он прошел в комнату. Домработница, женщина лет пятидесяти, чем-то похожая на его мать, приветливо спросила, будет ли он обедать.
– Нет, – улыбнулся Анатолий. Вместе с матерью он уселся на диван, рассказывая ей о внуке и невестке. Он дождался появления своих телохранителей и только потом позвонил сестре.
– Здравствуй, Олеся, – весело сказал он, – я только приехал в Киев. Прилетел на один день, навестить маму.
– Как хорошо, – обрадовалась она. – Степан как раз сейчас приедет к обеду. Я ему скажу, что ты приехал.
– Скажи обязательно. Я сейчас поеду посмотреть дом нашего дяди. После ремонта в девяносто втором я там и не был.
– Его давно нужно продать, – рассмеялась сестра, – там только крысы и мыши живут. Уже сколько лет там никто не живет. И зачем только ты там ремонт сделал?
– Ничего. Я поеду и посмотрю. Может, этот дом еще и нас переживет. А Степану от меня привет. Я через час буду дома, у мамы. Вы приезжайте к нам, и мы с вами встретимся.
Он положил трубку и, обращаясь к матери, попросил:
– Если позвонит Олеся или Степан, скажи, что я поехал в Чекаловку. У меня с собой в машине два больших чемодана, хочу оставить их там.
– Какие вещи? Оставь у меня, – предложила мать, – там ведь никто не живет.
– Ничего. Мне так удобнее. Зачем тебя беспокоить? А я быстро вернусь.
Он вышел из дома и вместе с обоими телохранителями поехал на такси в Чекаловку. Теперь оставалось только ждать. Ровно через три с половиной часа у дома остановилась черная «Волга». Это была служебная машина Степана. Такси они отпустили, оставшись втроем в пустом доме. Степан вышел из салона автомобиля, огляделся вокруг. В руках у него была темная папка. Подойдя к дому, он достал ключи, открыл дверь. Затем прошел в гостиную. И замер, увидев сидевшего на стуле Анатолия. И двух его телохранителей, стоявших в разных углах комнаты.
– Проходи, – позвал его Анатолий чудовищно спокойным голосом, – не стесняйся. Теперь я точно знаю, кто предал нашего отца. И кто виноват в его смерти.
Глава 18
Нужно было видеть лицо Степана. Он замер, испуганно оглядываясь по сторонам, словно ища выхода. Поняв, что сбежать не удастся, он тяжело вздохнул, жалобно посмотрев на своего родственника. Прошел к столу, усаживаясь на стул напротив Анатолия. Положил свою папку на стол, рядом с собой.
– Гнида ты, – ровным голосом произнес Анатолий. – Значит, все эти годы именно ты следил за нашим отцом. А я думал, что это был Семен.
Степан молчал. По его лицу плыли красные пятна. Один из телохранителей сделал шаг в сторону, и Степан съежился, словно готовый к удару.
– Выйдите, – разрешил им Анатолий, – мы поговорим с ним вдвоем.
Оба парня вышли из дома на улицу. Степан проводил их долгим испуганным взглядом.
– Как ты мог? – спросил Анатолий. – Он к тебе как к сыну относился, а ты…
– Я ничего… Кто тебе?..
– Хватит. Я все понял. Вчера о том, что Рахимов мне звонил, знала только моя жена. И я рассказал об этом маме. Кому еще она могла об этом сказать? Несчастная женщина. Только тебе и Олесе. Или, наоборот, Олесе, от который ты все и узнавал. Мерзавец. Я подумал, что это мог быть только ты. И тогда, в девяносто первом, это был ты. Отцу нужно было с кем-то посоветоваться. А меня рядом с ним не было. Он и решил посоветоваться со своим зятем, самым близким своим человеком, мужем дочери, отцом своих внуков. А ты, сволочь, его сдал. Сразу сдал. И моего отца убили…
– Я не думал, что все так закончится! – выкрикнул Степан. – Я очень переживал из-за смерти Андрея Алексеевича. Ты видел, как я плакал…
И тут Анатолий не выдержал. Он дернулся и кулаком заехал подлецу в лицо. Удар был сильный. Губа распухла, из носа закапала кровь. Степан достал дрожащими руками платок, но не попытался защищаться.
– Будь ты проклят! – сказал Анатолий. – Отец считал, что тебе можно доверять. Ты ведь тогда у нас был адвокатом. Это сейчас ты большой судейский чиновник. Хотя, наверное, тоже не просто так. Тебя на деньги мафии туда посадили, чтобы ты их наказы выполнял.
– А ты? – крикнул Степан. – А вы все? Можно подумать, что ты ангел. Деньги отсюда забрал и на них свой банк открыл. Думаешь, что я ничего не знаю.
– Ты все знаешь, – согласился Анатолий, – и тогда, наверное, все знал. Давно ты на них работаешь?
Степан молчал.
– Я тебя спросил, – повысил голос Анатолий.
– Шесть лет, – нехотя ответил Степан.
– Ты женился на Олесе из-за этого?
– Нет. Честное слово, нет. Мы были уже женаты, когда они мне предложили… Сказали, что здесь нет ничего позорного. Сказали, что Андрей Алексеевич уже на пенсии, и ему нужно помогать…
– И ты «помогал»?
– Нет-нет. Я ничего не делал. Андрей Алексеевич был человеком строгим, замкнутым. Он мне ничего не говорил. Но я подумал: если такой фронтовик, такой заслуженный человек согласен работать с этими уважаемыми людьми, то почему я должен отказываться от их денег.