— Почему ты мне сразу не сказала? — сдавленно спросил Макеев.
— Что не сказала? — подняла брови Марианна. — Что развожусь? Вот я тебе и говорю. Так что я, как и было сказано, женщина свободная и могу встречаться с тобой открыто. Даже выйти за тебя замуж могу, — кокетливо бросила она.
— Дура! — взревел вдруг Леонид. — Идиотка проклятая! Ломаешь тут комедию, ведешь себя как шлюха последняя… Почему не сказала мне еще вчера, что он передумал?
Марианна, оторопев, часто заморгала, потом соскочила с постели и принялась лихорадочно одеваться. Узкое платье не желало садиться на место, застревало в плечах, и женщина остервенело тянула его вниз. На скулах выступили кирпичные пятна, казалось, она вдруг устыдилась того, что находится в этой убогой комнате, перед этим мужчиной, почти обнаженная.
— Кто она? С кем у него шашни?
Макеев схватил ее за плечи, встряхнул, она же с силой вырвалась, закричала:
— Я не знаю! Пусти, идиот! Господи, надо же быть такой дурой! Как я сразу не поняла?
Она судорожно заметалась по номеру, разыскивая сумочку. Наконец обнаружила ее на столе, схватила и вдруг обернулась к Леониду, выкрикнула с отчаянием:
— Я ведь простила тебя, решила забыть, как ты бросил меня. Поверила, что ты и правда вернулся ради меня. А ты все затеял только для того, чтобы снова заполучить своего драгоценного братца, ведь так?
Казалось, еще секунда, и она набросится на него, как кошка, зашипит, расцарапает лицо. Макеев выставил вперед локоть, защищаясь от нее, выговорил сквозь зубы:
— Не разыгрывай тут обманутую девственницу. Ты сама этого хотела, сама на шею вешалась. И нечего теперь визг поднимать.
Марианна закусила губу, подавила сухой судорожный всхлип и, развернувшись, вылетела из номера. Макеев слышал, как в коридоре ломко выстукивали ее каблуки.
* * *Он вернулся домой около девяти. В голове хлопьями завис вязкий туман. Кажется, там, в гостиничном баре, он принял еще несколько таблеток, запив их щедрой порцией джина. Удар, нанесенный Марианной, был слишком сильным, чтобы сразу в него поверить, и Леня предпочел на некоторое время забыться, отключить сознание. Завтра, завтра он поговорит с братом, выяснит, правда ли это, придумает, что делать. Нет, он не сдастся. Теперь, когда Гарднер со дня на день ждет приезда нового актера, он просто не может сдаться. Слишком многое поставлено на карту. Но отдых, хоть небольшой минутный отдых он заслужил? Может не думать ни о чем до завтра?
Леонид позвонил в дверь, ожидая, что сейчас нос к носу столкнется в прихожей с Марианной. Что ж, будем надеяться, она успела успокоиться и не станет устраивать скандал дома. Нет, слишком гордая, чтобы открыто заявить на весь дом, что снова наступила на те же грабли. Эта мысль почему-то развеселила его, и он принялся тихонько смеяться.
Дверь распахнулась, и смех застрял в горле. В прихожей стояли Алеша и Вера. Макеев сразу узнал ее, она почти не изменилась — все та же бледная немочь, бесцветно-голубые глазки, желтоватые прядки волос. И этот взгляд — строгий и честный, взгляд безупречной пионерки. Как тут ее не узнать?
Вера была в туфлях, через плечо болталась светлая сумка на тонком ремешке. «Лубутен, — машинально определил Макеев, бросив быстрый взгляд на ее светлые лодочки из тонкой нежной кожи. — Ни фига себе, как эта серая мышка поднялась за прошедшие годы!» За спиной женщины возвышался Алеша, тоже уже в ботинках. Должно быть, собирались уходить. Так вот, значит, что за бессмертная любовь настигла его тупоголового братца. Господи, и странное же чувство юмора подчас демонстрирует судьба. Смех снова чуть было не заклокотал в горле, но Леонид усилием воли сдержал его, лишь сдавленно кашлянув.
— Привет. Вера, это Леня, мой брат, — смущенно представил его Алеша. — Вы, кажется, были знакомы, помнишь?
— Помню, — коротко отозвалась Вера. — Здравствуйте! — Она обернулась к Алексею: — Значит, не забудь, новое лекарство, которое я выписала, принимать по полтаблетки.
Не глядя на Леню, она прошла мимо на лестницу.
— Вера — психиатр, — пояснил Алексей. — Она к бабушке приходила. Помнишь, мне Маришка дала телефон доктора, я позвонил, ну и… Ладно, потом.
Он тоже проскочил мимо брата и поспешил вниз по лестнице, за Верой. Леонид захлопнул дверь и медленно опустился на стоявшую под вешалкой тумбу для обуви.
В голове еще плавали клочья тумана, он почти ничего не соображал, кроме одного: вот она, главная преграда на пути к цели. Нужно придумать, как разделаться с ней, причем как можно быстрее. Это она все разрушила, опять она. Как тогда, двадцать лет назад, сбила с толку, задурила мозги и отняла у него брата, любимого до судорог, нежного, смешного, веселого, доверчивого мальчика. Его золотого мальчика, о котором он хотел заботиться, которого мечтал вознести на пьедестал, чтобы он получил все то, чего его самого судьба лишила. Мальчика, который слушал беспрекословно, уважал и… любил. Ну конечно, любил. А эта сука пришла, повела глазами и отняла его. И теперь, когда столько сделано, когда Алеша почти понял, кто на самом деле самый близкий и родной ему человек, когда почти согласился. И Гарднер дал согласие… Когда впереди маячила новая жизнь в Америке — блистательный брат, звезда, по которой вздыхают миллионы. Он же безраздельно предан одному человеку, почти незаметному, никому не известному, тому, кто всегда рядом… И снова вмешивается эта дрянь? Нет же, этого он не допустит, не даст ей снова растоптать его жизнь. Алеша поймет, оценит… Если же нет… Тогда будь он проклят!
13
В комнате было темно. Макеев лежал, спиной ощущая гладкую кожаную поверхность дивана и напряженно прислушиваясь к звукам в квартире. Час назад вернулась Марианна. Она тихо притворила входную дверь, поставила туфли в прихожей, прошла на кухню, открыла форточку. Несколько минут было тихо, должно быть, женщина курила у окна. Потом хлопнула дверь ванной комнаты, зашелестел включенный душ, и наконец через полчаса Марианна скрылась в спальне. Алеша вернулся позже, кажется, на лестнице столкнулся с матерью. Они поговорили вполголоса о чем-то в прихожей и разошлись по комнатам.
Минут пятнадцать назад в квартире воцарилась тишина, но Леонид еще не решался действовать, ждал, пока домочадцы заснут покрепче.
Значит, вот жизнь снова решила посмеяться над ним? В последний момент спутать все карты, выбросить на стол неучтенный козырь? Откопала откуда-то эту проклятую девку, словно в насмешку. А брат… Он ведь сразу мог сказать, что никуда не поедет и останется здесь строить семейное счастье. Не сказал, не захотел. Поиздеваться решил? Нервы потянуть? Леонид почти задыхался от клокотавшей в груди едкой ненависти к Алеше. Ничего, мы еще посмотрим.
Он лежал не шевелясь и затаив дыхание, словно раненый зверь в засаде, еще более опасный оттого, что все чувства обострены отчаянным желанием победить, несмотря ни на что. Слух его улавливал едва слышные звуки — вот вздохнула во сне бабка, зашелестела одеялом мать, перевернулась на другой бок Марианна.
Наконец он встал и, крадучись, пошел по квартире, цепко вглядываясь в темноту. Осторожно приоткрыл дверь в спальню, сделал несколько беззвучных шагов, остановился перед широкой постелью. Алексей и Марианна спали на разных концах кровати, словно нарочно отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Марианна спала неспокойно, вздрагивала и ворочалась во сне, брат же выглядел совершенно безмятежным. Откинутая на подушку горделивая голова, рассыпавшиеся волнистые волосы, ровно вздымающаяся широкая грудь… Лицо спокойное и отрешенное, золотистые ресницы полукружьями на щеках, губы чуть приоткрыты в легкой улыбке.
Леонид на мгновение замер, склонившись над ним, пораженный величественной античной красотой, нерушимым спокойствием, уверенностью в своей силе и правоте. Откуда в нем это сознание правильности собственного бытия, почему не мучают его сомнения и противоречия, как он может быть таким открытым, спокойным и отважным? Макеев до боли прикусил нижнюю губу. Мучительно хотелось дотронуться до его лица, провести кончиками пальцев по скуле, коснуться спокойно улыбающихся губ. Чтобы эти сомкнутые веки дрогнули, моргнули золотистые ресницы, и брат, полусонный, взглянул на него как раньше, с нежной доверчивой улыбкой. Но нет же, этому не бывать! Потому что снова вклинилась чертова девка, мерзкая завистливая дрянь!
Неожиданно в голове пронеслась яркая вспышка: что, если схватить подушку, бросить на лицо спящего и навалиться сверху изо всех сил? Почувствовать под собой содрогающееся тело, бьющееся в последней агонии, так, словно в насмешку, похожей на любовный экстаз. Несколько секунд ожесточенной борьбы, мучений — и конец. Никогда больше его не будет преследовать это прекрасное лицо — лицо предателя, оскорбительно равнодушного к его жизни. Потом, конечно, все будет кончено, но кто знает, не стоит ли вся жизнь этого единственного мига освобождения, исцеления от гложущего душу проклятия?
За окном метались на ветру размытые тени липовых веток, пронзительно вскрикнула какая-то ночная птица. Макеев судорожно вцепился пальцами в горло. Словно два разных человека боролись в нем, разрывая душу надвое. В одном кипела боль, ненависть, желание любым способом избавиться от мучительной одержимости, другого кружила в водовороте, нещадно швыряя о камни, сумасшедшая, исступленная, невыносимая любовь. И от этого противостояния бешено колотилось сердце в горле, кружилась голова, перед глазами мелькали бессмысленные картинки: гибкое полуобнаженное тело в белом луче, запрокинутая голова брата, без сил навалившегося на его плечо, бледное лицо, голубые тени под глазами. И тут же, рядом, Алеша, обнимающий Веру, глядящий куда-то в сторону, не видя, не замечая его.
Щемящая боль сжала грудную клетку, Леня судорожно сглотнул, склоняясь над распростертым братом. Марианна всхлипнула во сне, прошептала что-то неразборчиво и перевернулась на другой бок. Макеев почувствовал, как ледяная дрожь пробежала по спине, передернул плечами и беззвучно отошел от кровати. «Да что это со мной? — помотал головой он. — Я с ума схожу… Надо действовать».
Он нашарил на тумбочке кошелек Алексея, вытряхнул из него стопку визиток и принялся быстро перебирать их, ища ту, которую на его глазах передала мужу Марианна. Ага, вот она, «Вера Николаевна Богданова, врач-психиатр». Леонид быстро сунул визитку в карман брюк, положил кошелек на место и вышел из комнаты.
* * *Клинику «Мед Информ» на следующий день он нашел быстро. Покрутился некоторое время на улице, свернул во дворик, прошелся вдоль недавно оштукатуренной стены трехэтажного особняка, взглянул на блестящую вывеску и прямо-таки застыл от удивления. «Мед Информ», — гласила надпись, а чуть ниже, мелким шрифтом: «Психиатрическая клиника профессора Богдановой». «Так, значит, она хозяйка всей этой халабуды? Вот так номер! Стало быть, Алеша не просто окунулся в прошлое, он себе выгодную невесту присмотрел. Орел, да и только!»
Леонид огляделся по сторонам, выясняя, не ошивается ли поблизости братец, но, кажется, все было тихо, и Леонид решился войти. Дорогу преградил вышколенный охранник.
— Я к вашей хозяйке. С дружественным визитом, — осклабился Макеев.
— Вам назначено? — сдвинул брови суровый страж.
— Честно говоря, нет, — смешался Леня. — Но я… Я, можно сказать, по семейному делу. Вы скажите вашей царице Савской, что пришел брат Алексея Лазарева. Она меня примет.
Охранник снял трубку внутреннего телефона, долго говорил с кем-то и наконец кивнул Лене, разрешая пройти.
Вера сидела за широким, заваленным бумагами столом, быстро печатала что-то, отбивая звонкую дробь на клавиатуре. Макеев с первого взгляда оценил неброскую элегантность ее платья, тускло мерцающих украшений. Этакий сдержанный неброский шик не подделаешь. Да вся эта амуниция на ней — шмотки и побрякушки — стоит, как весь Лешка, со всеми потрохами. Ты смотри, как расцвела-то скромная советская студентка. И чего ей в таком случае с братом ловить, совсем непонятно.
— Можно? — остановился на пороге Леня.
Вера отвлеклась от своего занятия, обернулась, удивленно вскинула брови. И в одном брошенном взгляде мужчина почувствовал, что она не забыла последнюю встречу двадцать лет назад, что дружеской беседы не получится. Эта новая Вера была уже не той отчаянной растерянной девчонкой, которая рыдала на своей кухне. Эта женщина умела владеть собой, защищаться и, вероятно, наносить точные удары противнику. Макеев решил для начала действовать осторожно:
— Здравствуйте, Вера, неужели это действительно вы? А я прямо глазам не поверил вчера, когда столкнулся с вами…
— Действительно, я, — без улыбки подтвердила Вера. — Здравствуйте, Леонид, чем обязана?
— Ох, но какой же вы стали… Просто дух захватывает!
Он, сладко улыбаясь, шагнул к столу, почтительно взял ее руку, склонился, припадая губами к прохладной коже запястья. Вера осторожно высвободила ладонь и сказала, чуть сдвинув брови:
— Леня, мне кажется, мы с вами не особенно тепло относимся друг к другу. Поэтому давайте без этой мишуры. Чего вы хотите? Я полагаю, рассказать, как я не подхожу Алеше?
«Ничего себе! — едва не задохнулся Макеев. — Вот гадина! Эта своего так просто не отпустит, уцепится, как бульдог».
— Зачем вы так, — добродушно прогудел он. — Я ведь пришел с миром. Нехорошо!
Он картинно погрозил ей пальцем. Вера неприязненно поморщилась, сцепила пальцы и уставилась на Макеева, словно говоря: «Излагайте поскорее цель вашего визита и уходите!»
— Я хотел поближе познакомиться с будущей невесткой, — начал Леонид. — И заодно узнать, какие у вас с Алешей планы. Вы ведь знаете моего брата, из него лишнего слова не вытянешь. А на днях Марианна, жена его… уже практически бывшая, — осклабился он. — Так вот, она объявила мне, что они с Алешей расстаются, потому что он, видите ли, женится на другой. Я, конечно, удивился, ну и решил выяснить, так сказать, из первых рук.
Леонид закончил свою речь и пристально посмотрел на Веру, ожидая ее реакции. Женщина помолчала, затем спросила негромко.
— Так чего вы от меня хотите?
— Ну как… — развел руками Леонид. — Узнать хочу, правда ли, что вы с Алешей…
— Зачем? — резко спросила Вера.
— Скажем, мне небезразлична жизнь брата…
— Мне кажется, она вам слишком небезразлична, — неожиданно твердо сказала Вера. — Леонид, вы извините, но мне, как психиатру, видно, что у вас нездоровая фиксация на брате. С этим нужно работать.
— Что значит работать? — тупо переспросил Макеев.
— Вам необходима консультация специалиста, — участливо произнесла Вера. — Врача, понимаете? Это ведь наверняка доставляет неудобства вам, да и вашим близким. Я, в общем, где-то понимаю причины, суть проблемы, так сказать. С подобной навязчивой идеей вполне можно успешно работать. Она поддается терапии, если не запустить, конечно.
Макеев почувствовал, как кровь ударила в голову, забилась в висках, туманя глаза. Он едва подавил желание схватить эту подлую девку за плечи, встряхнуть как следует, изо всех сил шваркнуть головой о стену. Нет, нужно держаться, ведь от этого зависит его дальнейшая жизнь!
— Верочка, давайте обойдемся без диагнозов, — вымученно улыбаясь, заговорил он. — Я ведь пришел к вам не как пациент, а как… ммм… будущий родственник. И к тому же… вы, может быть, не знаете… Но Алеша на днях улетает в Америку, я подготовил для него контракт с известной голливудской кинокомпанией. Он говорил вам об этом?
— Нет, не говорил, — покачала головой Вера.
— Вот видите, — просиял Леонид. — Я же говорю, он очень скрытный. Не сказал вам, что фактически проводит здесь свои последние дни. Ведь улетаем мы надолго: полгода, год… А там, кто знает, может быть, он захочет остаться в Штатах, вы же понимаете, возможности там и здесь не сравнить…
Вера слушала его, задумчиво водя по бумаге кончиком карандаша. Лицо ее казалось абсолютно спокойным, лишь чуть вздрагивали ресницы.
— Его безалаберность, конечно, поражает… — покачал головой Леонид. — Вот видите, вас даже не предупредил. И меня не поставил в известность. А между тем времени почти не остается. Я, знаете ли, опасаюсь, что он увлечется, не подготовит необходимые документы, сорвет подписание контракта… А теперь, когда я узнал про вас… Знаете, я рад, потому что вы разумный, серьезный человек… И, главное, преуспевающий. Вам, как главе собственной клиники, конечно, не нужно объяснять, что такое бизнес. Приходится от чего-то отказываться, идти на компромиссы ради последующего успеха. Вы, разумеется, понимаете, что для Алеши значат съемки в Америке, и вы не допустите…
— С чего вы взяли? — вдруг оборвала его Вера.
— Как? — изумился Леонид. — Но вам ведь небезразлична его судьба. А сейчас, когда он влюблен, вы больше, чем кто бы то ни было, можете влиять на него. Что вам стоит надавить, убедить его вплотную заняться контрактом… И потом… Вы меня извините, конечно, но вы достигли определенного материального уровня и, конечно, не захотите связать жизнь с человеком более низкого социального статуса. А работа в Голливуде позволит Алеше подняться на один уровень с вами. Разумеется, на некоторое время вам придется расстаться, но потом вы сможете тоже прилететь в Америку, открыть там филиал вашей клиники. В Голливуде, знаете ли, большой спрос на психиатров, — ухмыльнулся он.
Вера неожиданно поднялась из-за стола, уперлась кулаками в столешницу и отчетливо выговорила:
— Я не считаю для себя возможным давить на Алексея и убеждать его в чем бы то ни было. Все эти манипуляции мне глубоко противны. Что бы он ни предпринял, это его решение и его жизнь. Поищите себе другого сообщника.
Усилием воли подавив раздражение, она взглянула на него по-другому, с профессиональным участием и пониманием: