ЖИЛЬБЕР. Да, я понимаю. Вы выбрали нашего друга детства, Филиппа, который был предназначен вам в моих самых заветных мечтах.
ЭЛЕН. Брат мой…
ЖИЛЬБЕР. Мне кажется, что вокруг пира, о котором говорят все эти люди, витает дух свадьбы.
ЭЛЕН. Вы не обманываетесь, но только…
ЖИЛЬБЕР. Только Филипп отсутствует. Он путешествует? Когда вы ожидаете его?
ЭЛЕН. Брат мой, я его не жду, Филипп не в Бретани.
ЖИЛЬБЕР. А где он?
ЭЛЕН. Я не знаю.
ЖИЛЬБЕР. Почему же Филипп уехал?
ЭЛЕН. Потому что примерно три месяца назад я призналась, что не люблю его.
ЖИЛЬБЕР. Вы не любите Филиппа?
ЭЛЕН. Нет, брат мой. Я заблуждалась на счет чувства, которое называла любовью. Это лишь дружба, не более.
ЖИЛЬБЕР. И?..
ЭЛЕН. Филипп пожал мне руку, поклонился и удалился. С того дня мы больше ничего о нем не слышали.
ЖИЛЬБЕР. О боже мой! Но, возможно, вы ошибаетесь! Почему вы не любите Филиппа, этого лучшего из мужчин? Милая сестра, вы не понимаете, что такое любовь, а свое равнодушие называете дружбой.
ЭЛЕН. Нет, брат, нет! Я знаю разницу между любовью и дружбой.
ЖИЛЬБЕР. Вы?
ЭЛЕН. Да, кое-кто объяснил мне это, сказав, что любит меня.
ЖИЛЬБЕР. О сестра, вы уверены?
ЭЛЕН. Не огорчайте меня, Жильбер. Я боролась с собой! Я пыталась уйти от этого влияния, которое в течение пяти месяцев все росло и наконец поглотило меня целиком. О, если бы вы знали, сколько усилий я приложила, чтобы полюбить Филиппа! Но сердце больше не принадлежит мне, моя воля в чужих руках, мои слова, сорвавшись с губ, меняют свое значение, даже мысли предают меня. Я рисую в памяти образ Филиппа, а появляется другой – торжествующий и единственный. Что я могу сказать вам, Жильбер? Мои дни и ночи наполнены одним. Все вокруг меня исчезло, растаяло, стерто этой всепоглощающей страстью! Судите сами. Я, которая в ваше отсутствие проводила дни и ночи в слезах… я перестала плакать, думая о вас. Я, которая провела так много дней, наблюдая за дорогой из Нанта, по которой вы должны были вернуться, целыми днями не отрывала глаз от замка, в котором живет Жорж. Поэтому я написала, чтобы вы приезжали немедленно, не теряя ни минуты. Я не понимала себя. Я чувствовала, что схожу с ума, что уже не могу сдерживать в себе порыв головокружительного сумасшествия. Я написала, чтобы вы возвращались. Я установила для вас время: завтра! Ибо если бы вы вернулись позже завтрашнего дня, то нашли бы меня замужем – замужем, мой дорогой брат, без вашей руки, которая повела бы меня к алтарю… А теперь подумайте, брат: смогла бы я полюбить Филиппа так? Скажите мне, не это ли называют любовью!?
ЖИЛЬБЕР. Вы потрясли меня! Но вы, по крайней мере, любимы?
ЭЛЕН. Я так думаю!
ЖИЛЬБЕР. А кто он?
ЭЛЕН. О, не беспокойтесь, Жильбер, он достоин меня, достоин нашей семьи! Это джентльмен, достойный и богатый.
ЖИЛЬБЕР. Из этой страны?
ЭЛЕН. Нет, но пять месяцев назад он обосновался здесь.
ЖИЛЬБЕР. Его имя?
ЭЛЕН. Барон Жорж Марсден. Я думаю, он шотландец по происхождению.
ЖИЛЬБЕР. Молод?
ЭЛЕН. Сложно определить его возраст. Я думаю, ему лет тридцать – тридцать пять.
ЖИЛЬБЕР. А каков он из себя?
ЭЛЕН. Я нахожу его привлекательным.
ЖИЛЬБЕР. Барон Марсден…
ЭЛЕН. О, не относитесь к нему предвзято! Я знаю, в душе у вас зреет что-то против барона. Ведь из-за него я изгнала из сердца нашего друга детства, бедного Филиппа. Увы, в этом нет ни его вины, ни моей. Вы же не будете отрицать встречу родственных душ? Будьте великодушны, Жильбер, и не смотрите с яростью на того, кого должны называть братом. И если вы найдете барона бледным, мрачным, пожалейте его – он говорит, что страдает от чрезмерной любви ко мне.
ЖИЛЬБЕР. А пообещает ли, в свою очередь, Элен любить ту, которую должна называть сестрой?
ЭЛЕН. Что вы имеете в виду, брат?
ЖИЛЬБЕР. Послушайте! Мне гораздо легче простить вас, поскольку я сам нуждаюсь в прощении – я совершил тот же проступок, что и вы.
ЭЛЕН. Вы любите?
ЖИЛЬБЕР. Да.
ЭЛЕН. Ах, как она выглядит? Расскажите мне о ней: молода ли, светловолосая или темноволосая, очаровательная ли?
ЖИЛЬБЕР. Семнадцать, светловолосая, очаровательная.
ЭЛЕН. А имя?
ЖИЛЬБЕР. Антония.
ЭЛЕН. Она итальянка, испанка?
ЖИЛЬБЕР. Далматинка. Я путешествовал из Алмиры в Спалатро, когда на нас напали бандиты. Раненым, так как я защищался один, меня забрали в соседнюю деревню. Там жили Антония и ее мать. Антония красивее, чем вы можете себе представить, но она в трауре.
ЭЛЕН. В трауре?
ЖИЛЬБЕР. Да, она только что потеряла отца. Если бы этого не случилось, вы бы увидели и ее, дорогая Элен, и меня женатым. Я собирался ждать, пока не окончится ее траур. Я был на пороге рая, в котором не хватало только вас, Элен. И вдруг я получил письмо, в котором вы просите возвращаться, не теряя ни минуты.
ЭЛЕН. Вы вернулись!
ЖИЛЬБЕР. Видите, как я люблю вас! Ради вас я оставил Антонию, но пообещал вернуться. Через шесть месяцев траур закончится и Антония станет моей женой!
ЭЛЕН. Что ж, мы все поедем в Спалатро, и я заменю черную вуаль Антонии на белое свадебное платье. Барон Марсден тоже путешественник! Как и вы, он был в Испании, Египте, Сирии. Я думаю, дорогой Жильбер, что он был бы счастлив поговорить о местах, где вы побывали.
ЖИЛЬБЕР. И когда же я увижу его, этого столь сильно любимого барона Марсдена?
ЭЛЕН. Вы бы хотели, чтобы я послала за ним?
ЖИЛЬБЕР. О, скоро полдень… Я знаю, как солнце отмечает время каждым своим шагом. Глядите, сейчас оно светит на крышу часовни, а когда достигнет крайней точки башни колокольни, будет полдень. А теперь посмотрите на крестьян, которые торжественно направляются к нам со скрипачами. Оставайтесь здесь, Элен, и будьте счастливы, ведь рядом с вами брат, который оставил все, чтобы вернуться сюда!
ЭЛЕН. О мой зазнавшийся брат!
Входит Лазар, за ним крестьяне.
ЛАЗАР. Господин Жильбер!
ЖИЛЬБЕР. А-а, это ты, Лазар.
ЛАЗАР. Граф, умоляю… Пока крестьяне танцуют, не могли бы вы указать писаря, который опишет мое наследство и заключит контракт на приобретение, которое я хочу сделать?
ЖИЛЬБЕР. Приобретение?
ЛАЗАР. Да.
ЖИЛЬБЕР. В Бретани?
ЛАЗАР. Эта страна определенно меня устраивает. Я возмущен Испанией, и вы знаете, почему, не так ли? Женщины здесь милы, а у домов есть окна и двери. Я хочу приобрести дом и женщину.
ЖИЛЬБЕР. Хорошо. Найди моего управляющего Лаенна, и он сделает то, что ты просишь. Но, пожалуйста, Лазар, не говори об Испании и о своем наследстве.
ЛАЗАР. Ах да, понимаю! А я веду речь вон о том маленьком домике и о высокой девушке в его тени.
Входит слуга.
CЛУГА. Барон Марсден.
ЭЛЕН. Это он! Будьте с ним добры, Жильбер!
ЖИЛЬБЕР. О, не беспокойтесь, сестра.
Жильбер и Ратвин идут навстречу друг к другу, но крестьяне стоят так, что загораживают одного от другого, поэтому они внезапно оказываются лицом к лицу.
ЖИЛЬБЕР. Боже мой!
ЭЛЕН. Что случилось?
ЖИЛЬБЕР (в сторону). Это он!
РАТВИН. Добрый день, граф.
ЭЛЕН. Жильбер!
ЖИЛЬБЕР. Вы барон Марсден?
РАТВИН. И ваш преданный слуга, граф.
ЭЛЕН. Что с Жильбером, Жорж?
РАТВИН. Возможно, он вспомнил то, что приключилось с нами.
ЭЛЕН. Вы знаете моего брата?
РАТВИН. Да.
ЭЛЕН. Брат, вы знакомы с бароном Марсденом?
ЖИЛЬБЕР. Элен, Элен, уведите всех отсюда и позвольте мне поговорить с этим господином.
ЭЛЕН. Не забывайте о том, что вы мне пообещали.
ЖИЛЬБЕР. Не беспокойтесь!
Все удаляются от Жильбера и Ратвина, которые остаются одни на переднем плане.
ЖИЛЬБЕР. Извините меня, милорд. Надеюсь, вы понимаете мое потрясение.
РАТВИН. Да, конечно! Я последний, которого вы ожидали увидеть.
ЖИЛЬБЕР. Живой! Живой!
РАТВИН. Несомненно! Вы сожалеете об этом, граф?
ЖИЛЬБЕР. Тот, кого я видел лежащим в крови, кого держал умирающим на руках, кого оставил мертвым на скалах! Это невозможно! Невозможно!
РАТВИН. Почему же? Разве это первый случай, когда рана была принята за смертельную, а позже таковой не оказалась? И разве прежде вы не видели потери сознания, что принимали за смерть? Да, я был ранен, я потерял сознание. Свежий утренний воздух пробудил меня от глубокого сна. Я поднялся, покричал – никого! В доме, куда я обратился за помощью, мне сказали, что вы уехали в страшной спешке. Где вас искать? Вы могли направиться куда угодно, мир огромен! Я выздоровел, а так как был уверен, что найду вас в Бретани… Я должен был поблагодарить вас за то, что вы последовали моим указаниям и, следовательно, спасли мне жизнь – ведь если бы не вы, меня хладнокровно похоронили бы… И провидение указало мне дорогу. Я приехал сюда, купил земли по соседству с замком и стал ждать. Тем временем судьба свела меня с вашей сестрой… Я полюбил ее и смог пробудить в ней интерес к себе. Я пришел спросить, граф Жильбер: огорчает ли вас то, что я жив? Готовы ли вы по-братски протянуть мне руку?
ЖИЛЬБЕР. Милорд, когда я встретил вас в Торменаре, вы звались лордом Ратвином. Почему вы поменяли имя?
РАТВИН. Это имя моего родственника… моего младшего брата лорда Марсдена, который умер, завещав мне свое имя и удачу.
ЖИЛЬБЕР. Вы правы, в этом нет ничего необычного. Прошу прощения, милорд, я чувствую, что эти вопросы утомительны для вас, но…
РАТВИН. О, не смущайтесь, спрашивайте!
ЖИЛЬБЕР. Почему вы утаили от Элен, что мы знакомы?
РАТВИН. Граф, наше знакомство было весьма недолгим, к тому же вы совершили неблаговидный поступок, убив меня. Я не знал, что вы собираетесь открыть, а что утаить из этой истории. И, полный сомнений, я последовал предписанию мудрецов и воздержался что-либо рассказывать.
ЖИЛЬБЕР. Странно! Странно!
ЭЛЕН (подходя). Ну что, брат?
РАТВИН. Мадемуазель, граф, прежде недостаточно меня знавший, теперь допускает меня к званию своего друга.
ЖИЛЬБЕР. Ах!
ЭЛЕН. Вам плохо? Вы устали, Жильбер?
ЖИЛЬБЕР. Да.
ЭЛЕН (к слугам). Комната для графа?..
CЛУГА. Готова, мадемуазель.
ЖИЛЬБЕР. О! Мне душно.
МАВРИТАНКА (в одежде крестьянки, наклоняется над Жильбером). Спите сегодня в комнате с гобеленом.
ЖИЛЬБЕР (в сторону). Нищенка! Женщина, которой я обязан жизнью.
МАВРИТАНКА. Тсс! (Исчезает.)
РАТВИН (в сторону). Женщина разговаривала с ним.
ЭЛЕН. Вы идете, брат? О ревуар, Жорж!
РАТВИН. Счастливых снов, граф.
ЖИЛЬБЕР (в сторону). В комнате с гобеленом? Хорошо, я проведу ночь там.
Жильбер и Элен уходят.
РАТВИН (замечает, что Мавританка исчезла). Исчезла!
Выходит Лазар.
ЛАЗАР (говорит сам с собой). Как хорошо! Вот итоги описи. Шкатулка алого цвета, в золоте стоимостью примерно три тысячи франков, три тысячи фунтов деньгами и каменьями, тридцать тысяч фунтов на счету в банке Англии – в целом тридцать шесть или тридцать семь тысяч фунтов. Кругленькая сумма! Слово чести, я бы отдал десять часов жизни за то, чтобы увидеть покойного и сказать ему: «Спасибо вам, тень лорда Ратвина».
РАТВИН (оборачиваясь). А?
ЛАЗАР. Aх!
РАТВИН. А-а, это ты, Лазар? Сегодня мы ночуем здесь, друг мой. Отнеси шкатулку и весь багаж в мою комнату.
ЛАЗАР. Ах!
РАТВИН. И верни мой кошелек, чтобы завтра я смог заплатить твоим товарищам за теплый прием в замке Тиффо.
ЛАЗАР. Хорошо.
РАТВИН (в сторону). Я намерен узнать, кто эта женщина и что она сказала.
ЛАЗАР. Я разорен!
Гаснет свет.
Сцена V
Огромная комната в замке Тиффо. На стене гобелен, на котором изображены в натуральную величину фея Мелюзина, игрок на волынке, егерь с птицей на руке, сильфы и русалки. На стене сзади огромная картина, изображающая одного из старых баронов Тиффо, склонившегося над двумя кавалерами.
Жильбер спит в кресле. Фея Мелюзина выходит из гобелена и медленно приближается к нему.
Мелюзинa. Он спит. Как и он, половина земли, живущей днем и спящей ночью, закрывает свои усталые глаза, в то время как другая половина просыпается. Два могущественных короля правят миром: имя первого – день, второго – тьма. Плодотворная тьма – мать сновидений. Бесплодный день – король реальности.
Поворачивается к гобелену и обращается к персонажам на нем.
Когда день покидает трон, правим мы. Мир ночи, братья мои, наш! Смертные спят. Просыпайтесь, братья, просыпайтесь! Просыпайся, пастух! День слышал веселые звуки твоей волынки, но ночью твою кадриль танцуют беззвучно. Просыпайся, егерь! Ты держишь на руке, одетой в перчатку, белого сокола, гордое дитя севера. Сильфы, дýхи воздуха, благоухающие розами, русалки, окутанные туманом! Саламандры в клубах дыма, летучие мыши, скользящие над камышами! Скорее сходите с гобелена. Дрожит вереск и стонет камыш… Играйте, друзья мои! Земля, огонь и вода ждут вас. Скорее, скорее!
Персонажи покидают гобелен и исчезают. Мелюзина приближается к Жильберу.
Жильбер, ты помнишь то счастливое время, когда Мелюзина качала твою колыбель и пела тебе? Песня все та же, ты знаешь ее, Жильбер, ты ее просто забыл. Как же давно это было! В этой же комнате… Как летит время! Не бойся, сын мой, я здесь, с тобой. А ты должен слушать.
Мелюзина подходит к портрету на стене.
Что ж, бароны этого замка, предки Жильбера, мы одни. Я вызываю вас. Мы сможем обсудить ужасные тайны этого мира, знать которые людям запрещено. Придите! Пусть это дитя, надежда вашего рода, узнает об опасности, с которой ему и его сестре придется столкнуться.
Сцена оживает. Старый барон подходит с двумя кавалерами.
БАРОН. Мы здесь! Мы здесь!
MEЛЮЗИНA. Расскажите об этом лорде с мрачным лицом… об этом прóклятом, который плетет интриги, который убивает… об этом бессмертном убийце.
Жильбер лихорадочно ворочается во сне.
MEЛЮЗИНA. Ни одна девственница не спаслась от него!
ЖИЛЬБЕР. Сестра! Элен, сестра моя!
MEЛЮЗИНA. Не успела его жертва Хуана испустить дух, как обольститель-призрак восстал из мертвых и продолжил охоту.
ЖИЛЬБЕР (стонет). Элен! Элен!
MEЛЮЗИНA. Вчера он хотел убить Жильбера, хотел лишить Элен ее защитника.
ЖИЛЬБЕР. Сестра, Элен!
MEЛЮЗИНA. Давайте помолимся за Жильбера. Ратвин – демон. Ратвин – вампир. Его любовь – смерть. Величественные бароны замка, предки Жильбера, вы услышали меня! Мой долг выполнен. А сейчас вернемся на свое место. Настанет день – и мы не будем веселиться, мы будем неподвижны и безмолвны.
Занавес
Действие IV
Сцена VI
Терраса замка Тиффо. Ночь.
ЛАЗАР (один). А? Что? Никого! Что за идея назначить встречу в три утра! Хозяин, который не спит, который не ест, который не смеется, а когда кажется мертвым, то возвращается живым, которому не стыдно заставлять бедного слугу возвращать наследство! И что толку, даже если бы господин Жильбер и сказал, что лорд сделал завещание в мою пользу, прошептав что-то в Торменаре? А теперь, когда он вернулся, чем я занят, спрашивается? Вместо того чтобы сказать: «Лазар, мой хороший Лазар, мой дорогой Лазар! Вижу, встреча со мной приведет к тому, что ты переломаешь себе руки и ноги. Иди в постель, друг мой, отдохни, поспи!» Нет, он заставляет меня бегать от дома к дому в поисках женщины, чье имя он мне не говорит, чей адрес он мне не дает и описать которую не может. О Испания, о хозяин Розо, о Петра! Только подумать, до чего я доведен, что скучаю за всем этим, даже за развалинами Торменара…
Входит Ратвин. Лазар вздрагивает.
ЛАЗАР. Милорд?
РАТВИН. Я напугал тебя?
ЛАЗАР. О, ради бога… Наоборот, милорд!
РАТВИН. Я видел, что ты вздрогнул.
ЛАЗАР. Это потому, что я не ожидал увидеть вас.
РАТВИН. Ладно-ладно! Я сам назначил тебе здесь встречу.
ЛАЗАР. Правда! Должен сказать, это правда. Я бы не пришел сюда, если бы вы не велели.
РАТВИН. Так ты нашел женщину, о которой я говорил?
ЛАЗАР. Я посетил все дома на земле Тиффо, один за другим – их восемьдесят. В тех восьмидесяти домах девяносто семь женщин, из которых тридцать девять пожилых. Я разговаривал со всеми, за исключением пяти – трех идиоток и двух паралитичек. Никто из них не разговаривал вчера с графом Жильбером.
РАТВИН. Мой дорогой Лазар, ты парень с головой на плечах….
ЛАЗАР. Правда, милорд?
РАТВИН. А кто служит мне верно…
ЛАЗАР. О, на счет этого вы правы.
РАТВИН. Это приятно слышать, так как, думаю, мое возвращение тебя поначалу расстроило.
ЛАЗАР. О, милорд думает, что…
РАТВИН. Черт, это же совсем просто! Ты решил, что я умер, бедный Лазар, и стал моим единственным наследником.
ЛАЗАР. Милорд, это…
РАТВИН. Ты все сделал правильно.
ЛАЗАР. Ах, милорд, ведь вы прошептали господину Жильберу именно это?
РАТВИН. Да, друг мой, я хотел оставить тебе мою судьбу.
ЛАЗАР. Я был уверен в этом.
РАТВИН. Также, мой дорогой Лазар, я намеревался сделать свое возвращение не только не ущемляющим твои интересы, но и прибыльным для тебя.
ЛАЗАР. Правда?
РАТВИН. Хороший слуга – редкость, и никогда не знаешь, как выразить ему благодарность. Ты хороший слуга, Лазар, и я хочу, чтобы у меня на службе ты разбогател.
ЛАЗАР. О, это прекрасная идея!
РАТВИН. Ты думаешь?
ЛАЗАР. Да, я так думаю, хозяин, и даже добавлю: чем скорее, тем лучше.
РАТВИН. Ну что же, для исполнения того, что ты сказал, давай заключим сделку.
ЛАЗАР. Охотно, господин… если это выгодно для меня.
РАТВИН. Отлично!
ЛАЗАР. Давайте рассмотрим ее условия.
РАТВИН. Каждый раз, когда я при ком-то задаю тебе вопрос и ты подтверждаешь мои слова, каждый раз, когда я обращаюсь к твоей памяти и ты соглашаешься с моим мнением, я даю тебе гинею – если это какой-то пустяк. Если что-то важное, я дам тебе десять.