ЖИЛЬБЕР. Я сумасшедший? Они думают, что я сумасшедший. Возможно, я им стану. Пусть так! Но сначала… (Бросается к Ратвину.)
ЭЛЕН. Помогите, друзья!
Крестьяне и слуги подбегают и хватают Жильбера.
РАТВИН. Друзья мои! Во имя меня, во имя графини Элен, во имя брата и сестры, позаботьтесь о своем хозяине. Уведите его, чтобы он не покончил жизнь самоубийством.
ЖИЛЬБЕР. Убийца! Убийца!
РАТВИН. Если он и утратил рассудок, то хотя бы спасем его жизнь.
ЖИЛЬБЕР. Элен! Элен!
ЭЛЕН. Да, да, брат мой, не беспокойтесь. Я не оставлю вас.
РАТВИН. Правильно, графиня, проводите, не оставляйте его. Заботы сестры сделают для него больше, чем самый лучший врач. О Жильбер, Жильбер… Мне искренне жаль вас, и я вас прощаю. (К Лазару, протягивая кошелек.) Это тебе.
ЛАЗАР. Ах, господин, мне кажется, я был согласен с вами три-четыре раза, а этот кошелек…
РАТВИН. Иди, рассчитаемся позже.
Уходят все, кроме Ратвина.
РАТВИН. О, на этот раз Элен действительно моя, и никто не заберет ее у меня, если это не удалось даже ее брату… Адский дух, выдавший меня Жильберу, я узнал тебя несмотря на маскировку и все уловки! Во имя хозяина, который правит нами и который уравнял нас и дал нам власть над человечеством, дух, соперник мой, явись! Я приказываю тебе, явись! Даже если ты сейчас на краю света, явись!
ГУЛА (МАВРИТАНКА). Я здесь. Что тебе нужно?
РАТВИН. Нам запрещено предавать друг друга, а ты предала меня!
ГУЛА. Нет.
РАТВИН. Вчера вечером я видел тебя переодетой в бретонку, и ты разговаривала с Жильбером.
ГУЛА. И что?
РАТВИН. Утром на дороге в Клиссон ты предупредила его и отразила мои выстрелы.
ГУЛА. Ну и что! Отражать твои выстрелы – мое право. Одеться пожилой женщиной и сказать «Спите в комнате с гобеленом, вместо того чтобы спать в своей комнате» – это опять-таки мое право.
РАТВИН. А зачем ты ему это сказала?
ГУЛА. Потому что я люблю его.
РАТВИН. Ты любишь, ты? Неужели такая, как ты, может любить?
ГУЛА. Я люблю его, говорю тебе.
РАТВИН. И ты думаешь, он ответит тебе тем же?
ГУЛА. Я надеюсь.
РАТВИН. Но ты же знаешь, что он любит юную девушку, что он любит Антонию.
ГУЛА. Да, я знаю это. И когда мы доберемся до той любви, то еще посмотрим! А пока вопрос, который решать тебе. Дело в его сестре, которую он так сильно любит, что ее смерть убьет его. Ты меня понял, вампир? Я хочу, чтобы Жильбер жил!
РАТВИН. Берегись: я скажу ему, кто ты!
ГУЛА. Тогда ты умрешь! Стать смертной наживой – это наказание в случае, если кто-то выдаст кого-нибудь из нашего ордена.
РАТВИН. Послушай, уже полдень. Ты знаешь, что мне осталось жить всего какую-то дюжину часов без…
ГУЛА. Без крови Элен.
РАТВИН. Я хочу Элен. Она нужна мне!
ГУЛА. А мне нужен Жильбер! Поэтому подумай, как оставить его в живых для меня. Убив Элен, ты поставишь под угрозу жизнь графа, помни об этом. Я слежу за ним! Я там!
РАТВИН. Ты хочешь войны?
ГУЛА. Нет, я хочу любви.
РАТВИН. Последний раз спрашиваю: ты оставляешь мне Элен?
ГУЛА. Последний раз спрашиваю: ты оставляешь мне Жильбера?
РАТВИН. Нет! Ты узнаешь, каким я могу быть, когда ненавижу.
ГУЛА. Прекрасно! А ты узнаешь, какой я могу быть, когда люблю.
РАТВИН. Пока, гула!
ГУЛА. До встречи, вампир!
Гаснет свет.
Сцена VII
Помещение, подготовленное к празднику.
Двери с каждой стороны, позади большое окно, за которым бездна.
ВСЕ. Многие лета графу! Многие лета графине!
ЭЛЕН. Спасибо, друзья мои, спасибо.
РАТВИН (раздавая деньги). Вот, друзья мои, берите.
КРЕСТЬЯНИН. Пусть благословение Господне всегда будет с вами.
Часы бьют одиннадцать раз.
РАТВИН (в сторону). Одиннадцать часов! Нельзя потерять ни минуты. (Громко.) Дорогая Элен! Вы заметили, что сегодня мы ни одно мгновение не были наедине.
ЭЛЕН. Увы, дорогой Жорж… Сегодняшний день полон событий!
РАТВИН. Вы позволите мне отпустить этих людей на отдых, не так ли?
ЭЛЕН. Пожалуйста!
РАТВИН. Друзья мои, графине не хватает слов, чтобы выразить признательность за ваши добрые чувства, но она устала и ей нужен отдых после всех переживаний этого дня.
ЯРВИК. Тогда мы удаляемся, милорд.
ВСЕ. Многие лета графу! Многие лета графине! (Уходят.)
РАТВИН. Ах, дорогая графиня! Наконец-то мы одни!
ЭЛЕН (легонько отталкивая его). Мой друг, мой дорогой Жорж! Как видите, я выполнила все свои обещания.
РАТВИН. О да! И вы смотрите на счастливейшего из мужчин!
ЭЛЕН. Вы самый счастливый из мужчин? О, я рада, если это так!
РАТВИН. Вы сомневаетесь в этом, Элен?
ЭЛЕН. Нет, я верю всему, что вы говорите. Но возле этого счастливого мужчины, Жорж, находится другой, которому плохо.
РАТВИН. А-а!
ЭЛЕН. Вы знаете, о ком я говорю. О моем бедном брате, которого держат вдали от всех. О Жильбере, который потерял рассудок и в своем сумасшествии уверен, что мне грозит смертельная опасность.
РАТВИН. Элен, у вас есть еще сомнения насчет меня?
ЭЛЕН. Бог защищает меня от них! Если бы я сомневалась в вас, Марсден, разве стали бы вы моим супругом? Но я обязана утешить брата. Позвольте, я увижусь с ним… позвольте, я сообщу ему, что стала вашей женой… позвольте, я успокою его, сказав, что счастлива.
РАТВИН. Как пожелаете, Элен, вам виднее, вы хозяйка, но…
ЭЛЕН. Что?
РАТВИН. Послушайте, мне бы хотелось сделать последнюю попытку и самому пойти к нему, а если понадобится, то и сказать, что я отрекаюсь от вас, что я ухожу, что я удаляюсь, и таким образом подарить ему душевный покой, а вместе с ним и жизнь. После того, что вы сделали для меня, я знаю, как сильно вы меня любите, но я знаю также, как сильно вы любите брата, и мне страшно, что его слова, хотя и сказанные в состоянии умопомешательства, компрометируют меня в ваших глазах. Вы скажете, это слабость? Нет, это слова человека, который любит.
ЭЛЕН. Но если у вас не получится?
РАТВИН. Тогда пойдете вы, Элен.
ЭЛЕН. Да будет так! Ступайте, Жорж.
РАТВИН. Вы любите меня?
ЭЛЕН. Жорж, кому я отдала руку, тому отдала и сердце.
РАТВИН. О дорогая Элен! Ждите меня, ждите меня! (Уходит.)
Элен (одна). Кто та старушка, которой я подала милостыню и которая, приняв деньги, тихо сказала: «Покиньте ненадолго лорда Ратвина, один человек хочет кое-что вам рассказать…» Господи, ты свидетель, я ни капли не сомневаюсь в нем… но слова брата беспокоят меня. О, он видел ее, бедный Жорж, и поэтому решил сам пойти к Жильберу. Как же счастливы девушки, у которых есть мать! Если бы была жива моя мать, я бы пошла к ней, рассказала о своем беспокойстве, о своих терзаниях… И она бы посоветовала мне что-нибудь: материнское сердце не обманешь. Ну почему моей матери нет в живых? Может, я из тех набожных девушек, которые верят, что душа не умирает с телом? О мама, столько раз в тишине и одиночестве я разговаривала с вами, как будто вы здесь… О мама, если бы религиозное почтение переносило меня каждый день на вашу могилу, усеянную цветами, и если бы это было ложе не смерти, а сна… О мама, я не сомневаюсь, что ваша душа наблюдает за своей дочерью… О мама, попросите у Господа – Господа, который вам, святой женщине, ни в чем не откажет! – попросите у Господа чуда и явитесь предо мной… Но, наверное, это невозможно, и если вечные, неизменные законы природы препятствуют вашему видимому возвращению в этот мир – по крайней мере, в человеческом облике, – мама, скажите, чего мне бояться, на что надеяться… О боже, Лазар! Мама, вы не покинули меня!
Лазар от двери делает Элен знак задуть свечу.
ЭЛЕН. Что? Ты хочешь, чтобы я задула свечи?
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. Но почему ты хочешь, чтобы я их потушила?
ЛАЗАР. Черт! Потому что мне бы не хотелось, чтобы меня здесь увидели.
ЭЛЕН. Зачем же ты пришел?
ЛАЗАР. Ах, мадемуазель, потому что, видно, у меня есть совесть.
ЭЛЕН. Совесть! Совесть, которая привела тебя сюда рассказать мне что-то, правда?
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. Признаться мне в чем-то?
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. Тогда заходи.
ЛАЗАР (жестом просит задуть свечи). Только тогда.
ЭЛЕН. Ладно. (Задувает свечи.) Господи, что же мне предстоит узнать?
ЛАЗАР. Где вы, мадемуазель?
ЭЛЕН. Я здесь.
ЛАЗАР. То, что я сейчас скажу, я буду говорить вам на ухо и очень тихо.
ЭЛЕН. Хорошо.
ЛАЗАР. Слушайте, недавно я увидел кое-что, чего более не вижу.
ЭЛЕН. Говори! Говори! Я слушаю.
ЛАЗАР. С этого времени я ожидаю.
ЭЛЕН. Чего же?
ЛАЗАР. Ожидаю момента, когда вы будете одна.
ЭЛЕН. Ну?
ЛАЗАР. Я увидел, что милорд спускается к вашему брату, и, боясь, как бы чего не случилось, пришел сюда.
ЭЛЕН. Зачем?
ЛАЗАР. Сказать, что ваш брат… О боже мой!
ЭЛЕН. Ну же, ближе к делу!
ЛАЗАР. Сказать, что ваш брат не сумасшедший.
ЭЛЕН. Жильбер не сумасшедший?
ЛАЗАР. Нет. Послушайте! Сказать, что милорд, мой хозяин, и есть тот, кто убил бедную Хуану, я не решусь. Я бы не осмелился утверждать это!
ЭЛЕН. О боже!
ЛАЗАР. Но то, что он умер и потом воскрес… я не знаю, как… о, в этом я могу поклясться!
ЭЛЕН. Умер?
ЛАЗАР. Да, умер, был мертв, я это знаю точно. Я видел, как его несли – холодного, ледяного – к скалам, где он просил положить его… Послушайте, он очень тихо сказал графу Жильберу – я это прекрасно слышал, – он сказал: «Граф, в религии, которую я исповедую, принято оставлять мертвых на земле, не хоронить в могиле».
ЭЛЕН. Боже мой! Боже мой!
ЛАЗАР. «Поклянитесь, что после моей смерти вы оставите меня на вершине горы, на той стороне, что освещается молодой луной…» Это мы, к несчастью, и сделали, вместо того чтобы бросить его в яму глубиной сто футов и сверху завалить камнями замка Торменар.
ЭЛЕН. Значит, ты веришь, как и Жильбер?..
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. Что он был мертв?
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. И с помощью какой-то адской силы?..
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. И вчерашний человек?..
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. Который хотел убить моего брата?..
ЛАЗАР. Да.
ЭЛЕН. Ты думаешь, это тоже был он?
ЛАЗАР. Да! Да! Да!
ЭЛЕН. Но прежде ты говорил обратное!
ЛАЗАР. Он обещал сделать меня счастливым.
ЭЛЕН. Негодяй!
ЛАЗАР. Он дал мне кошелек.
ЭЛЕН. О… за деньги…
ЛАЗАР. Мне больше не нужны его деньги! Я выброшу их, я отказываюсь от них. О, я люблю свое тело, но намного больше меня беспокоит моя душа.
ЭЛЕН. Тогда… тогда Жильбер говорил правду. Я погибла! Нужно бежать! Ах, тихо!
ЛАЗАР. Он возвращается!
ЭЛЕН. Господи, помоги мне!
ЛАЗАР. К двери, к двери… (Не может найти дверь и прячется в проеме окна.) Пятьсот футов! Ух!
Ратвин входит со свечами.
РАТВИН. Вот и я, дорогая Элен! Ваш брат успокоился, он спит. Я не стал будить его. (Взглянув на нее.) Как вы бледны!
ЭЛЕН. Менее чем вы, милорд!
РАТВИН. Менее чем я? Вы же знаете, Элен, что бледность мне свойственна, и это объяснимо: я потерял много крови в тот день, когда ваш брат чуть не убил меня.
ЭЛЕН. Эта бледность… Простите, Жорж, но это бледность мертвеца, а не живого человека.
РАТВИН. Что вы имеете в виду, Элен?
ЭЛЕН. Я имею в виду, милорд, что происхожу из доблестного рода… я имею в виду, что никогда не боялась… и я имею в виду, что вы пугаете меня.
РАТВИН. И вы, Элен? Ах, вот что случается, если оставить вас одну… одиночество, тишина, тени взволновали ваше воображение. Но я ведь оставлял свечи в комнате, когда уходил.
ЭЛЕН. В ваше отсутствие они погасли.
РАТВИН. О, странно! Сами по себе?
ЭЛЕН. Сами по себе!
РАТВИН. Вы дрожите, Элен.
ЭЛЕН. Я уже сказала вам, я боюсь, я боюсь.
Ратвин берет ее за руку.
Холодная, как у мертвеца.
РАТВИН. Да, холодная, Элен, ведь ваши подозрения холодят меня. О прильни, прильни, моя невеста, моя жена, прильни к моей груди, прильни к моему сердцу!
ЭЛЕН. Оставьте меня! Мне кажется, что ваша грудь не жива, что ваше сердце не бьется!
РАТВИН. Элен, Элен, кто-то был здесь в мое отсутствие. Говорите! Скажите мне, кто был здесь.
ЭЛЕН. Никого! Никого!
РАТВИН (оглядываясь). O-о! (Наступает на кошелек Лазара.) Кошелек, который я дал Лазару. Негодяй все рассказал? Предатель! Предатель!
ЭЛЕН. Что вы говорите?
РАТВИН (идет к двери и закрывает ее). Ничего! Ничего!
ЭЛЕН. Зачем вы закрываете дверь?
РАТВИН. Элен, разве вы не моя жена? Разве я не ваш муж?
ЭЛЕН. Милорд! Милорд!
Ратвин берет ее на руки.
Брат мой! Жильбер!
ЛАЗАР (в окне). Помогите! Помогите!
РАТВИН. Ах, мы здесь не одни!
ЭЛЕН. Помогите! Помогите!
РАТВИН. О-о! Зовите, зовите, невеста Ратвина, но когда они будут здесь…
ЭЛЕН. Помогите!
РАТВИН. Не повезло вам! Не повезло вашему брату! (Уносит ее в боковую комнату.)
ЛАЗАР. Помогите! Помогите!
Слышны крики Жильбера: «Я здесь! Я здесь!» Он пытается открыть дверь.
ЛАЗАР. Подождите, граф, я сейчас. (Открывает дверь.)
ЖИЛЬБЕР (в бешенстве). Он заковал меня, негодяй, – я разбил оковы! Он поставил четыре человека охраны, но я убежал от них! И вот я здесь! Где моя сестра, где она?
ЛАЗАР. Там, господин, там!
Часы начинают бить полночь.
ЭЛЕН (в комнате). Помогите, Жильбер! Я умираю…
ЖИЛЬБЕР (с ужасным криком). A! (Бросается к двери.)
Входит Ратвин. Мужчины с криком бросаются друг на друга. Никто из них не вооружен. Они пытаются задушить друг друга. Жильбер тащит Ратвина к окну.
РАТВИН. Тогда уж вдвоем!
ЖИЛЬБЕР. Да, вдвоем, ведь вместе со мной умрешь и ты!
Жильбер приподнимает Ратвина, и оба едва не падают из окна, когда Лазар хватает их и бьет Ратвина. Жильбер вышвыривает Ратвина из окна, слышен крик из бездны: «А-а!» Жильбер возвращается.
ЖИЛЬБЕР. Сестра, моя сестра! (Бежит в боковую комнату.)
Слышен крик: «А-а!»
Гаснет свет.
Сцена VIII
Пропасть. Внизу тело Ратвина, разбитое при падении. Жильбер спускается по скале, в руке факел. Дойдя до Ратвина, осматривает его.
ЖИЛЬБЕР. На этот раз монстр мертв по-настоящему. (Сделав несколько шагов, возвращается.) Все равно. (Толкает огромный камень на Ратвина.) Ах, сестра моя, сестра моя! Действительно ли я отомстил за тебя?
Занавес
Действие V
Сцена IX
Большой зал дворца в Черкесии. На заднем плане терраса, с которой открывается вид на пропасть и горы. Стена украшена гобеленами.
При подъеме занавеса Лазар стоит за спиной Антонии, которая лежит на диване. Рабы под звуки тамбурина и гузл исполняют черкесский танец. По окончании танца Лазар, Антония и Зиска (гула) остаются одни.
ЛАЗАР. Ну, госпожа Антония, что вы думаете о замке, о стране и ее людях?
АНТОНИЯ. Я думаю, мой дорогой Лазар, что благодаря твоим стараниям меня приняли здесь как королеву.
ЛАЗАР. Скорее благодаря стараниям Зиски.
АНТОНИЯ (улыбаясь Зиске). Так это тебя я должна благодарить, прекрасная черкешенка?
Зиска делает легкое движение головой.
ЛАЗАР. Надеюсь, вы больше не жалеете, что уехали из Спалатро, от гор и Адриатического моря? Все это есть здесь, у нас… Черкесский дворец… Кавказ… и Черное море.
АНТОНИЯ. Лазар, я не пожалею ни о чем, если Жильбер, как ты обещал, приедет сегодня.
ЛАЗАР. Он опоздает на день или два. Не сердитесь на него – дорога из замка Тиффо в крепость Анабелы очень длинна, нельзя проехать из Бретани в Черкесию, как из Нанта в Клиссон.
АНТОНИЯ. Но знает ли он страну, мой любимый Жильбер?
ЛАЗАР. Похоже, что он был здесь во время своего последнего путешествия, так как дал мне точную информацию.
АНТОНИЯ. А ты уверена, Зиска, что этот замок – действительно то место, которое назначил Жильбер?
Зиска утвердительно кивает.
Ладно, оставь нас.
Зиска уходит.
ЛАЗАР. Ух, какие же упрямые эти черкесы!
АНТОНИЯ. Не обращай внимания, Лазар. Я чувствую что-то странное в этой рабыне.
ЛАЗАР. Глаза, правда? По-моему, я где-то уже видел эти глаза, вот только не знаю, где.
АНТОНИЯ. Лазар!
ЛАЗАР. Сеньора?
АНТОНИЯ. Ты не знаешь, почему Жильбер потребовал, чтобы я покинула Европу? Почему он умолял меня приехать сюда?
ЛАЗАР. Нет, я ничего об этом не знаю.
АНТОНИЯ. Я понимаю, что после смерти сестры Бретань стала ненавистна для него. Но все же Европа велика, и если он не хотел поселиться возле меня в Италии, то почему было не выбрать Испанию?
ЛАЗАР. Ну да, Испания! Там мы с ним встретились.
АНТОНИЯ. Или Англию?
ЛАЗАР. Англия! Это еще хуже! Оттуда он родом.
АНТОНИЯ. О ком ты говоришь, Лазар?
ЛАЗАР. О нем, конечно же.
АНТОНИЯ. О ком «о нем»?
ЛАЗАР. О нем, о враге хозяина.
АНТОНИЯ. У Жильбера есть враг?
ЛАЗАР. Я полагаю, да! И он станет врагом и для меня, если вернется во второй раз.
АНТОНИЯ. Что ты имеешь в виду, говоря «если вернется во второй раз»?
ЛАЗАР. Граф думает, что на этот раз сделал доброе дело, убив его… но все же будьте внимательны!
АНТОНИЯ. Убил его? Жильбер убил человека? Господи, что за истории ты рассказываешь!
ЛАЗАР. Я знаю, что не должен был говорить об этом. Сеньора, если мой хозяин никогда не говорил с вами о лорде Ратвине, то и я не буду говорить о нем, хорошо?
АНТОНИЯ. О лорде Ратвине?