В чувственном восприятии мы отличаем материал, данный в ощущении, и форму, определяющую расположение этого материала. Под формою чувственного восприятия понимается распределение материала ощущений в пространстве и времени. Основанием разложения чувственного восприятия на материальные и формальные элементы является, во-первых, независимость измененной формы и материала и, во-вторых, постоянство общих свойств формальных элементов24. Говоря о независимости изменений, Вундт имеет в виду тот факт, что возможно изменение материала ощущений без изменения пространственно-временной формы их, между тем как изменение пространственно-временной формы невозможно без изменения материальных элементов. Так, какое-нибудь тело может изменить свой цвет, между тем как геометрические свойства его могут остаться теми же самыми. Изменение же последних без некоторого изменения материала ощущений невозможно. Вследствие такого отношения между изменением формальных и материальных элементов восприятия последние можно считать безразличными для определения свойств пространственно-временной формы. Если с конкретным представлением пространственно-временной формы связана мысль, что материал ощущения, в который воплотилась эта форма, для характеристики ее безразличен, то представление формы теряет свой непосредственный наглядный характер и становится понятием. То обстоятельство, что формы могут быть заполнены каким угодно материалом, нисколько не изменяясь в присущих им свойствах, обусловливает вторую характерную особенность формальных элементов, именно постоянство их общих свойств. Свойства пространства и времени мыслятся тожественными во всех их частях, и в этом своем тожестве безотлучно сопутствуют ощущениям. Отдельные части пространства и времени всегда друг с другом однородны. Нет такого материала ощущений, которому не был бы присущ тот или иной пространственно-временной порядок. Это свойство быть необходимыми составными частями всякого восприятия Кант объясняет априорностью форм. По Вундту, формы даны нам эмпирически в том же смысле, как и весь материал восприятия. Мы не имеем никакого основания рассматривать их как априорные функции познающего субъекта и лишать их таким образом объективного значения. Тот признак необходимости, который, по мнению Канта, указывает на априорность этих форм, объясняется, с одной стороны, невозможностью мыслить материал ощущений лишенным формальных элементов, с другой – сохранением свойств этих последних постоянными при каких угодно изменениях материала.
На этом обстоятельстве основывается также и бесконечность времени и пространства, которую Кант тоже выдвигает как опровержение эмпирического взгляда на происхождение пространства и времени. Так как эти формы безусловно постоянны для наглядного представления, то естественно, мы не можем себе представить, чтобы они когда-нибудь могли перестать входить в состав всякого возможного наглядного представления.
Твердая закономерность, которой подчинена связь ощущений, или, что то же самое, постоянство пространственно-временного порядка их, указывает на совершенно особое значение формы, по сравнению с материалом. Развитие научного познания ведет к тому, что весь материал ощущения лишается своего объективного значения, рассматривается как достояние субъекта, а объективное значение, первоначально принадлежавшее всему составу представления, сохраняется только за его формальными элементами. Только при таком условии удается установить непротиворечивую связь между всеми данными опыта. К такому результату приводит, главным образом, научное исследование, но уже данные непосредственного восприятия подготовляют для этого почву. Так, известные уже до применения методов научного исследования, явления отражения и преломления света заставляют рассматривать световые и цветовые качества предметов как что-то внешнее, зависящее от случайных факторов, к самой сущности предметов не относящееся. То же самое справедливо относительно всего вообще материала ощущений. Поэтому уже в самых древних системах философии природы мы встречаем отрицание реальности ощущений. Современная наука оказалась вынужденною весь материал ощущений приписать субъекту, но никогда отрицание реальности пространства, времени и движения не находило отклика в эмпирическом естественнонаучном исследовании. Временно-пространственный порядок является неустранимо составною частью всякого восприятия. Естественно-научное исследование сохраняет из всего состава представления характер объективной реальности за ним одним. Но вместе с этим произведено коренное преобразование представления объектов. Объект, из которого удален весь материал ощущения, уже не может быть конкретно представлен; он может быть определен только как понятие; тот материал ощущений, с которым связаны в данном объекте формальные элементы, уже лишен объективной реальности, оказывается принадлежащим не объекту, а субъекту, и без изменения свойств объекта может быть замещен другим – он имеет только символическое, замещающее значение. Конкретное представление является только символом, который, однако, указывает на свойства реального объекта, указывает благодаря временно-пространственным отношениям между материальными элементами представления. Итак, с одной стороны у нас имеется реальный объект, но только как понятие. С другой стороны, весь непосредственно данный материал ощущений приписывается субъекту. Субъекту же принадлежат и другие элементы опыта, данные в непосредственном переживании. Таким образом противоположение объекта субъекту получает логическое значение: объекты познаются только в форме понятий, субъект же дан в непосредственной наглядности. Предметом психологии является непосредственный, внутренний опыт, предметом естествознания – построенный с помощью понятий внешний. Конечно, и психология оперирует с помощью понятий, но в ней они имеют совершенно иное значение, чем в естествознании. В психологии понятия служат только для облегчения описания или обобщения данных в наглядном представлении явлений. Такие коллективные понятия, как ощущение, мышление, чувствование, служат только для обозначения явлений, непосредственно нами переживаемых, непосредственно нам известных. В естествознании же, наоборот, наглядные представления являются знаками, не имеющими самостоятельного значения, а только указывающими на понятия, и только понятиям приписывается объективное значение25. Так, определяя воду, как состоящую из водорода и кислорода, мы имеем в виду не конкретное представление, а понятие воды, кислорода и водорода. В области психологии последним объектом исследования являются наглядные представления, в области естествознания – понятия.
4. Рассудочное познаниеРассудочное или научное познание предполагает систематическую обработку данных опыта с помощью законов мышления. Такая обработка приводит к понятию субстанции, причинности и цели.
Научное понятие субстанции имеет своим источником донаучное понятие вещи. Уже понятие вещи предполагает осуществленным известные требования мышления. Мы вообще требуем, чтобы восприятия, стоящие в определенной пространственновременной связи, рассматривались как связанные друг с другом по своему содержанию. Так, если мы видим предмет, неподвижно пребывающий в определенном месте пространства, и в то же время меняющий качества, данные в ощущении, мы, тем не менее, данный предмет отожествляем с ним самим. Такое же отожествление производим мы, если бываем в состоянии проследить пространственно-временную связь движений известного предмета. Все противоречия, которые вынудили научное познание приписать весь материал ощущений субъекту, возникли вследствие отнесения определенным образом связанных в пространстве и времени представлений к известному единству – к вещи. Вещам присуще определенное бытие в пространстве и определенная пространственно-временная преемственность изменений.
В этих свойствах вещи лежат логические мотивы, вынудившие познание от такого понятия вещи перейти к понятию субстанции. Отвлеченное мышление превращает понятия постоянства и изменения из относительных в безусловные. Получаются понятия абсолютного бытия и абсолютного становления. Субстанция есть единственная реально пребывающая, всегда сама с собою тожественная основа вещей. Всякое изменение вещей есть изменение внешних отношений между субстанциями. Весь ряд этих изменений составляет непрерывную цепь причин и действий. Субстанция есть абсолютно пребывающее, потому что всякое изменение перенесено в дополняющее понятие причинности, причинность же есть принцип всякого изменения, потому что все пребывающее связано с понятием субстанции26.
Такое понятие субстанции и причинности получилось путем логической переработки данных внешнего опыта, именно, понятия вещи и изменения ее свойств. Поэтому и определенные выше понятия субстанции и причинности приложимы к области именно внешнего опыта, т. е. физических явлений. Естествознание принимает материальную субстанцию неизменною, причинность же состоит в необходимости следующих друг за другом изменений пространственных соотношений между ее элементами. Таким образом, естествознание в своих объяснениях стоит на точке зрения причинности, связанной с субстанцией, или, другими словами, субстанциальной причинности. Точка зрения психологии иная. Естествознание с помощью понятий конструирует свойства объектов, субъективными знаками которых являются ощущения. Психология изучает непосредственно данное. Она не имеет дела с независимыми от сознания вещами. Понятие вещи, являющееся основанием для логического развития из него понятия субстанции, психологии чуждо. Чуждо ей поэтому и понятие субстанции. В области внутренней жизни причина и действие имеют характер чистых процессов, неприкрепленных ни к какому субстрату. Внутренняя активность духовной жизни не соединима ни с какой неизменной субстанцией. Духовная жизнь есть непрерывное действенное порождение одного процесса другим. Поэтому к области психологии применимо только понятие актуальной причинности.
Понятие причинности вообще, как субстанциальной, так и актуальной, есть результат взаимодействия опыта и мышления. Оно не дано нам исключительно в опыте, потому что в опыте мы нигде не воспринимаем необходимости следования. Оно произведено не исключительно мышлением, потому что предполагает известные временные определения, а последние даются не мышлением, а опытом. Мы стремимся преобразовать внешнюю, фактическую связь во внутреннюю, логическую: связь между причиною и действием – в связь между основанием и следствием27. То обстоятельство, что это стремление увенчивается успехом, является залогом того, что между законами мышления и данными нам объектами существует, повидимому, соответствие. Логическая обработка данных опыта предполагает такое соответствие между объектами и мышлением, но не в состоянии доказать его. Все данные как внешнего, так и внутреннего опыта мы считаем причинно обусловленными. Положение это, однако, не доказано, оно есть не более как постулат научного исследования.
Всякая связь явлений, признанная мышлением необходимою, может быть рассматриваема с двух точек зрения – можно или идти от причин к действию, или же от действия к причине – прогрессивное рассмотрение ряда явлений может быть превращено в регрессивное. В последнем случае действие представляется целью, и мы ищем условия, являющиеся средствами ее достижения. Так как всякая причинная связь явлений может быть таким образом превращена в связь между средствами и целью, то нет противоречия между причинной и телеологической точкой зрения. Нельзя, однако, упускать из виду, что в то время, как причина необходимо вызывает определенное действие, та же самая цель может быть достигнута не одним, а различными средствами. Заключение от причины к действию необходимо, заключение же от цели к средству – только возможно или вероятно28. Принципы причинности и цели таким образом восполняют друг друга. Нельзя противополагать их, рассматривая, например, живой организм как определенный не только природною причинностью, но и идеею цели. Идея цели в этом случае означает только то, что данное состояние организма можно рассматривать как осуществленную цель, и в таком случае условия развития организма могут быть рассматриваемы как средства, благодаря которым осуществилась эта цель. Необходимо, однако, отличать цель в смысле субъективного принципа познания от цели в смысле реального действия. В области духовного развития цель может иметь также и реальное значение – представление цели является причиною акта, причиною наступления известного эффекта. Таковы, в общих чертах, значение и соотношение понятий субстанции, причины и цели в естествознании и психологии.
Переходя к основным понятиям естествознания, мы встречаем, прежде всего, понятие материи, представляющее применение к предметам внешнего опыта понятия субстанции29. Естествознание, однако, не задается целью определить сущность материи. Понятие материи служит только для того, чтобы связать друг с другом внешние явления по принципу основания и следствия. Оно допустимо лишь, поскольку способствует установлению такой связи. Объекты доступны для внешнего восприятия не в своем подлинном бытии, а лишь в своих пространственно-временных отношениях друг к другу. При преобразовании представляемых объектов в понятия только за этими отношениями и сохраняется объективное значение, в то время как вся качественная сторона восприятия относится на счет субъекта. Раз естествознание вынуждено признать, что все качественное содержание восприятия имеет лишь субъективное значение, оно приводится к тому, чтобы вывести все явления природы из количественных отношений элементов материи. Так как эти количественные отношения, в конце концов, сводятся все к различным определениям движения материальных элементов и их соединений, то в результате естествознание должно объяснить все явления механически. Материя понимается как субстрат всех действий силы. Понятие силы невозможно построить без понятия материи, потому что всякое действие силы требует исходной точки и точки приложения. Что касается вопроса о конституции материи, то современным требованиям в наибольшей степени, по-видимому, удовлетворяет теория динамической атомистики, т. е. трактование материи как системы силовых точек, действующих чрез пустые промежутки. Все явления природы объясняются силами отталкивания и притяжения, действующими между такими точками. Теория эта отнюдь не удовлетворяет требованиям чувственной наглядности, но это и не должно входить в ее задачу. Преимущество ее перед другими теориями состоит в том, что из нее легче всего логически вывести все явления природы.
Механическому объяснению подлежат также все явления органической жизни. Если бы нам были известны целиком все физические процессы, происходящие в организмах, то мы были бы в состоянии установить между ними такую же механическую связь, какая существует между явлениями неорганической природы. Но вследствие несовершенства наших физиологических знаний мы часто вынуждены физическую точку зрения заменять психологическою. Мы имеем на это право, потому что, как мы это увидим ниже, психические и физические процессы, не влияя друг на друга, протекают параллельно. Переходя с точки зрения психологической на физиологическую и обратно, мы можем говорить о взаимодействии души и тела. Рассматривая с такой точки зрения биологическую эволюцию, мы находим, что воля является одним из основных факторов ее. На основании изучения реакции простейших организмов мы должны допустить, что уже они обладают стремлениями, хотя и неосознанными. Управляемые постоянными стремлениями обычные реакции организма обусловливают изменения в анатомической структуре, благодаря которым обычные реакции осуществляются все легче и легче и из волевых переходят в автоматические. Всякое упражнение состоит в механизации функций, которые первоначально являлись волевыми актами. Механизмы, выработанные в течение индивидуальной жизни организмов, передаются по наследству. Наш организм представляет из себя, так сказать, кристаллизованные системы реакций наших предков. Мы располагаем готовыми механизмами для самых сложных автоматических реакций, и благодаря этому воля освобождается для высших жизненных функций. Таким образом, нет основания объяснять эволюцию случайными анатомическими изменениями и естественным отбором, способствующим переживанию тех особей, которые обладают случайными изменениями, наиболее благоприятными для сохранения жизни. Эволюция определяется внутренними причинами, стремлениями организмов и теми изменениями, которые вызываются осуществлением стремлений, в анатомическом строении. К этому, однако, необходимо добавить, что субъективное представление цели и объективно достигнутая цель друг друга не покрывают. Вообще объективно полученный результат превосходит субъективные побуждения, руководившие действиями организма. Возникают эффекты побочные и последующие. Благодаря им происходит дальнейшее развитие и усложнение первоначальных целей. Достигнутые цели порождают новые. В развитии организмов осуществляется так называемый принцип гетерогонии целей. Как мы увидим ниже, этот же принцип присущ духовному развитию вообще.
О биологической эволюции как о развитии, о прогрессе мы можем говорить лишь с точки зрения психологической. С естественно-научной точки зрения нельзя говорить ни о каком развитии в подлинном смысле этого слова. Явления природы подчинены законам механики. Следовательно, действие никогда не может превосходить причины, оно должно быть равно ей.