— Да что я там делать буду?
— Учиться! Тебе сколько врачи время дали на восстановление?
— До января никаких полетов, — буркнул я недовольно, и стал изучать приказ.
— Вот, теперь есть чем заняться. Тем более в Центре ты уже не нужен. Все поставлено как надо.
— Это точно… Погоди-ка… Развел, да?
— Ну не мог я упустить такой возможности, — хмыкнул он.
Я встал и громко сказал личному составу присутствующему в столовой.
— Внимание! Приказ номер сто семнадцать дробь шесть. Капитану Суворову дважды… ну тут не важно… Сдать полномочия начальника подготовки по боевому пилотированию… назначается в отдельный полк… заместителем командира полка по боевому пилотированию.
— УРРРРАААА!!!
Мои новые однополчане не смогли сдержать восторга.
— Качай его!
Мне никогда не нравилось это выражение восторга.
«Какие же здесь потолки низкие» — грустно думал я пятый раз закрывая глаза при приближение потолка. Но к моему удивлению я так его ни разу и не коснулся. Меня поставили на пол, и стали хлопать по плечам. Рядом стоял Ваня Кожедуб, который так же прибыл повышать квалификацию из своего училища и где и получил назначение в теперь уже мой полк. Улыбнувшись, он спросил у меня:
— Теперь все? С нами товарищ капитан?
— С вами.
До вечера я был занят бумажной волокитой, оформлял документы на перевод, свой законный отпуск, и подготавливал документы к передаче своему преемнику. Кто это, уже знал, майор Владимиров, один из моих лучших учеников среди инструкторов Центра, да и опыта и авторитета ему не занимать. Честно скажу в некоторых дисциплинах он был выше меня на голову.
После чего занялся полком, а так как он был полностью сформирован и пополнен людьми я стал с командиром полка подполковником Стрижем утрясать штат, куда меня сунуть. Решили просто создать резервную пару охотников. Выбор ведомого, Иван Митрофанович предоставил выбирать мне. Немного подумав, я уверенно озвучил фамилию ведомого:
— Лейтенант Микоян.
— Микоян? Это из второй эскадрильи старшего лейтенанта Покрышкина? Которого лично тренировал?
— Он самый.
— Хорошо я прикажу начштаба перевести его. Кого думаешь на замену?
Я задумался. Меня многие командиры полков просили определить пилотскую выучку при пополнении части, чтобы знать, что они из себя представляют. Честно говоря такое доверие льстило, но я всегда отвечал что сами командиры очень опытные летчики, и кому как не им нужно определять боевые возможности пополнения. Кстати было несколько забавных случаев. Лично тренировал я только инструкторов Центра, а уж они остальных, набирая заодно опыт. Кроме них я по неизвестным окружающим причинам выбрал несколько летчиков — восемь — и так же лично тренировал их, вернее с земли подсказывал как и что. Так вот на эту восьмерку и была начата самая настоящая охота среди командиров полков, стоявших на переподготовке в Центре. Мало кому были известны такие фамилии как Покрышкин, Кожедуб, Гулаев, Евстигнеев, Лавриненков, Макаров, Архипенко и Микоян. Но одно то, что их тренировал я, сразу подняло цену этим пока еще неизвестным летчикам. Нет, некоторые уже успели проявить себя, но не все, далеко не все. Я как опытный паук раскинув сети выискивал среди прибывающих перспективных пилотов, таких набралось человек тридцать, именно на них я указал Иволгину отобрав себе самых лучших. Так вот на что только не шли командиры полков, чтобы прибрать их себе. У некоторых выходило — слишком большие были связи — так я лишился Макарова, Архипенко и Евстигнеева, а вот остальных не отдал, все они стали пополнением создававшемуся полку охотников. При «покупке» мне один раз даже предлагали трофейный мотоцикл, чтобы я помог с одним из «восьмерки» — как их назвали — поступить в нужный полк.
И такое бывало.
— Замену?.. — протянул я задумчиво.
После чего стал мысленно пробегаться по претендентам. Честно говоря у меня было два человека на свободное место, так что я решал только кого, оба были хороши.
— Лейтенант Сметанин что прибыл две недели назад. У него неплохой потенциал. Думаю, толк будет.
— Хорошо, я распоряжусь насчет него.
Тут подполковник не преувеличивал, полномочия у него как у командира спецполка были о-го-го.
— Я к себе, мне еще дела сдавать.
— Да, конечно. Сам как? Помощь нужна?
— Да нет, все нормально. Отгуляю отпуск и вернусь.
— Хорошо, тогда ждем тебя по окончанию отпуска.
— Забыл спросить, что там с «Таирами»? Когда придут?
— Сказали, что через пять дней прибудут. Четырнадцать штук. Два в варианте разведчика.
— Отличная новость.
С командиром мы были на ты. Слишком часто приходилось работать вместе, так что общались хорошо. Не панибратски конечно, уважительно друг к другу, но все равно несколько по приятельски, хотя он старше меня был на пятнадцать лет.
Сходив до казармы, где располагались части уже нашего полка, сообщил новость Степке, велев ему присматривать так же и за моей машиной на время моей отлучки, после чего направился к себе. Вот что странно, слишком большие территории были у этого аэроклуба. В казармах и прилагающих строениях свободно размещались от четырех до пяти полков со всеми средствами усиления. Огромным был этот аэроклуб, странным и огромным. Это конечно нам хорошо, все-таки дает такие возможности для Центра. Не знаю, кто придумал основать Центр именно здесь, но он дружит с головой.
Утром следующего дня после плотного завтрака прихватив набитый вещмешок с сухпаем и чемодан с личными вещами, подошел к выбранной машине. Понятное дело вещи нес не я, помдежа заставил, мне ли с ногой все волочь? Около машины суетился штатный водитель, щеткой отряхивая крышу. Опель уже был прогрет, так что положив вещи на заднее сиденье я всем сделал ручкой и осторожно развернувшись подъехал к створкам ворот в арке. Что мне нравилось в Центре так это охрана, целый батальон на это пустили, и охрана не плюшевая, а самая настоящая. Поэтому не смотря на то, что все бойцы батальона знали меня в лицо и кто я такой, все равно при выезде потребовали документы и пропуск.
Через двадцать минут я подъезжал к повороту на Московскую трассу. Заметив с противоположной от города стороны приближающиеся машины характерной наружности, прибавил газу. На узкой дороге я с бензовозами не разъедусь. Передний грузовик пропустил меня, после чего повернул к Центру. Что хорошо, так это то, что с горючим проблем у Центра не было. Бывало в воздух поднималось до ста машин, сразу три полка, и все равно горючее было. На фронтах затишье и таких больших объемов горючего не требовалось, нет его конечно накапливали для лета, но и про училища не забывали. Это я подал идею прокатится Архипову по ближайшим авиационным училищам. Так что через несколько дней доклад майора лег на стол Сталина. Уже через пять дней курсанты во всю летали.
Придерживая баранку одной рукой и поглядывая на высокие бордюры из снега — не ошибусь если скажу что они с меня ростом — обдумывал свои дельнейшие планы. А планов было громадье. Если дали пять суток, то почему бы не воспользоваться личным временем?
«Хорошая печка. На улице под тридцать, а в салоне тепло» — подумал я и чуть убавил температуру. В моем зимнем штатовском реглане на меху было довольно жарковато. Стянув командирскую шапку-ушанку, бросил ее на свободное переднее сиденье.
Управлять было не тяжело, просто я делал это с опаской стараясь не напрягать раненую ногу. Гипс мне сняли десять дней назад. Знаете как было тяжело первые три дня? Такое впечатление как будто нога переломиться от любого движения.
Кстати врачи с подобным симптомом были хорошо знакомы, мне дали почти два часа посидеть на месте пока я волевым усилием не заставил себя пошевелить ею. Ходить?
Ага, разбежался, я на нее дунуть первые дни боялся. Честно говоря с трудом сдерживал себя чтобы не рвануть и не потребовать гипс обратно, так я к нему привык. А как первые шаги делал. Это как вместо ноги соломинку приделать и попытаться ходить, настолько я боялся наступить на нее. Сам прекрасно понимаю что это уже фобия, но преодолел ее всего шесть дней назад, с помощью врача Центра. А нормально ходить с палочкой начал всего четыре дня назад. Поэтому-то пользуясь педалями, я осторожно двигал ногой, пока не приноровился к движению.
При езде на довольно неплохой машина, не хватало музыки, этакой БУМ-БУМ-БУМ. Не рэпа конечно, которого я органически не переваривал, а что-то такое, латинское. Перевалив через бугор я увидел вдали дымы Москвы и первый КПП. Многочисленные трубы котельных выдавали в морозный воздух столько тепла, что издалека демаскировали город. Над Москвой кружило звено ЛаГГов, четыре штуки, две пары, охраняя покой горожан.
Мельком бросив взгляд наверх, я определил что командир звена судя по пилотированию проходил подготовку у нас в Центре, это было сразу видно по уверенным и характерным линиям движения точки в серо-голубом небе.
Притормозив перед КПП я остановился и подал документы. Сержант НКВД внимательно осмотрел их потом мое лицо, и велел пропустить. Дав газу я подъехал к повороту и влился в поток машин. «Поток» состоял из семи особей автопрома, но ехали они в нужную мне сторону. Через пару поворотов я обогнал их и поехал по своему маршруту, с интересом рассматривая заснеженный город. Проехав еще пару постов, где меня как положено остановили и даже провели досмотр транспортного средства, я наконец оказался в центре города.
«М-да, навалило. О, мой поворот»
Где находиться мой дом я знал, проезжал мимо пару раз, когда меня везли в Кремль на совещания. Архипов тогда специально приказал водителю проехать мимо, ткнув в него пальцем. Мол «вот он». Пройдя проверку на внутреннем кольце охраны, я повернул к уже видневшемуся проходу который вел во двор где был мой дом.
К моему облегчению двор был вычищен. Не весь, а именно места парковки, или по местному, стоянки для машин. Вряд ли для автовладельцев если они вообще есть, скорее всего, тут ждали свое начальство водители на служебных машинах. Около второго, нужного мне подъезда, была как раз такая площадка на две машины.
Приткнувшись там, я осторожно вылез из машины, и поправив шапку, закрыл машину не доставая вещи, и направился к подъезду. Путилин не ошибся, квартира действительно находилась на четвертом этаже, к моему удивлению тут даже лифт был. И он кстати работал. Несколько секунд я с интересом рассматривал его, пытаясь понять как он работает. Сообразить помогли виденные кадры в старинных фильмах, сам я таких не видел.
Нужно было в ручную отодвинуть две ажурные створки, войти вовнутрь, закрыть, нажать на кнопку нужного этажа, доехать, открыть створку и закрыть ее.
«Какая архаичность» — умилился я закончив ознакомление. Главное доехал до нужного этажа, а это важно, не пешком скакал по ступеням.
— Вот народ! Уже опечатали! Живой я еще! — возмутился я увидев что дверь моей квартиры опечатана. Сорвав ключом бумажку с мутноватой синей печатью, стал ногтем счищать остатки с косяка.
«Не пожалели клея ироды»
Ключ легко вошел в замочную скважину. Сделав несколько оборотов, я толкнул дверь и вошел внутрь. В прихожей царил полумрак, однако заметив через полуоткрытую входную дверь выключатель щелкнул им. Осветив не только саму прихожую, но и увидел что она дальше переходит в довольно длинный коридор с шестью высокими дверями. Уже здесь было видно что с мебелью все в порядке. Как и обещал Щербаков они обставили квартиру служебной мебелью. В прихожей стоял ажурный, явно дорогой пуфик, красивая вешалка, высокая по грудь тумбочка с телефоном черного цвета и висело большое зеркало.
«Ковровую дорожку надо, голый пол это как-то не эстетично» — подумал я окинув взглядом прихожую. Закрыв дверь, я снял реглан, повесил его на вешалку, расправив форму звякнув при этом наградами, и стал снимать зимние полуботинки. Шапку повесил на специальный крючок. Рядом кобуру с маузером.
«О, еще тапки не забыть»
Сделав глубокий вздох, я смело рванул ближайшую дверь слева. Двери располагались три слева по коридору, две справа, и одна прямо.
«Хм, туалет. А дальше что? Ванная? Точно, угадал» — подумал я проверяя сантехнику.
Все работало без нареканий.
Я с интересом осмотрел все комнаты включая везде свет. Светомаскировки не требовалось день на дворе, но шторы я все-таки закрыл. Следующей была довольно большая кухня, потом судя по столу и книжным полкам кабинет. На другой стороне коридора вели в спальню с большой кроватью и гостиную, проще говоря в зал. Меня немного позабавили круглый стол, стулья вокруг него, и низко повешенная над столом зеленая люстра вроде абажура. В фильмах я помню на таких столах, под таким абажуром в карты играли. Забавное совпадение. В углу висела тарелка радио. Отключенное. Воткнув вилку в радио-розетку я под бормотание репродуктора направился на кухню, меня там заинтересовал холодильник.
— М-да. Как интересно, — бормотал я изучая холодильник через открытые дверцы.
Изделие было конструктивно интересным. Под подоконником была ниша с дверцами и окошечком на улицу с задвижкой через которое и попадал холод.
— А как же летом? А? Надо будет у соседей спросить. А лучше у Архипова, уж он то должен знать.
Закончив с холодильником, я прошел в зал и приоткрыл не заклеенную форточку. В квартире было довольно жарко и душно, нужно было проветрить помещение.
— Ну что ж. Квартира хорошая, даже отличная. Видно что ремонт недавно сделан, — хлопнув в ладоши провозгласил я после того как внимательно осмотрел все что только можно. Кстати в зале я обнаружил вход на балкончик. Маленький, но все же. С него открывался замечательный вид на Кремль.
Вернувшись в прихожую я поднял трубку телефона.
«Работает» — искренне удивился я.
Как пользоваться телефоном я уже знал, вызвав телефонистку продиктовал номер Центра, вызвав дежурного.
— Дежурный в/ч номер сто семнадцать дробь восемь капитан Царев.
— Санька, привет!
— Севка?
— Ага. Номер мой на экстренный случай запиши.
Продиктовав номер своего аппарата я немного поболтал со знакомым командиром, соседом по комнате, и узнав новости попрощался и положил трубку.
— Пора за вещами топать, — пробормотал я, но не успел подойти к двери, как резко, заставив вздрогнуть, зазвонил дверной звонок.
— Это еще кто? — озадачено спросил я сам себя откидывая крышку кобуры и доставая пистолет. Особо я не опасался, знал, что меня негласно охраняют.
Откинув запор, я отворил дверь, разглядывая посетителей. Почесав стволом пистолета щеку, озадаченно спросил:
— Вы кто?
Передо мной стояли двое. Сержант милиции в шинели с планшетом на боку, видимо участковый, и миловидная женщина лет тридцати с удивленным лицом. Узнала.
Сержант меня раньше узнал и уже стоял со скучающим лицом пытаясь скрыть любопытство, но его выдавали глаза.
— Извините…, — несколько растерянно произнесла женщина.
Хмыкнув, я переспросил:
— Товарищ, Извините?
Со стороны милиционера отчетливо прозвучал смешок.
— Ой, нет… То есть я хотела сказать… Вы товарищ Суворов?
— Он самый. А вы прекрасная незнакомка?
— Я управдом этого двора, — несколько растерянно ответила женщина бросив быстрый взгляд на сержанта.
— Быть того не может. Вы? Такая хрупкая молодая красивая девушка и управляете всеми четырьмя домами?
А вот сержант при моих словах нахмурился. Бросив взгляд на их руки я понял почему. Кольца были однотипные.
— Да что же вы на пороге-то? Проходите. Я бы вас чаем угостил да не знаю что и где, — пригласил я их убирая пистолет в кобуру.
— Я вам помогу, я знаю где посуда. Но сперва, нужно утрясти с бумагами.
— Какими бумагами? — удивился я наблюдая как гости снимают пальто и шинель.
В течении десяти минут мне объяснили где я был не прав. Оказалось въезд на территорию двора только с разрешения дворника. Он отвечал тут за охрану. На мое возмущенное: что я его в глаза не видел, был простой ответ, что тот отошел на минуту. Так же срывать печать с двери я не имел права без согласия и присутствия участкового сотрудника милиции, представителя ЖЭКа и дворника. При вскрытии составлялся акт подписываемый владельцем и представителями власти. Один экземпляр обязательно подшивался к корешку ордера на квартиру и хранился в деле.
Если квартира из особого фонда, а в моем случае это было именно так, то составляли три экземпляра акта.
Наличие мебели в квартире — передача согласно акта и требования подписываемого мною и представителями ЖЭКа. При необходимости я могу заказать себе, что то еще в дополнение к уже имеющемуся. В общем, чуть ли не на пальцах объяснили мне все что положено делать при вступление во владение квартирой. Перед началом разговора мы представились друг другу, проще говоря познакомились. Я был прав, гости оказались супругами. Емельяновы, Сергей и Даша.
Я сморщился, когда услышал имя женщины. При этом заметил как она участливо посмотрела на меня, и промолчала. О гибели Даши знал весь Союз. Начальством было принято решение осветить это подлое нападение на меня. Так что во всех газетах писали как самоотверженно обе девушки защищали меня, но пали от подлой руки врага. И Даша и Маша были представлены к правительственным наградам посмертно.
Так что Даша Емельянова сразу поняла какие чувство меня обуревают.
Пока мы разговаривали она достала из кухонного шкафа чайник с длинным загнутым носиками и налив в него воды предварительно прополоскала, поставила на керосинку, которую уже зажег Сергей. В квартире был газ, но он был временно отключен, для чайника пойдет и керосинка. Даша пообещала прислать мастера чтобы включить его.
— Ах ты черт. У меня же вещи в машине, совсем забыл, я же за ними сходить хотел когда вы позвонили.