Черты лица Александра окаменели:
— Никогда не употребляй этот жаргонизм, по крайней мере, при мне. Кто придумал эту неуважительную, дерзкую, безвкусную формулировку? Термин «сквозь ткань миров проходящий странник» восходит корнями к самому сотворению мира, вернее, к той ее части, когда миры были заселены людьми…
— Господин магистр, вы решили тут лекцию читать? — ахнула тетушка Душка. — Маша, скажи учителю, что никогда не будешь употреблять это гадкое слово, по крайней мере, при нем… — И она подмигнула Маше.
Маше стало смешно, но она постаралась скрыть улыбку и как можно более серьезно произнесла:
— Господин Александр Нескучный, я обещаю вам никогда не употреблять этого слова, по крайней мере, при вас.
— По крайней мере, по крайней мере… — проворчал Александр и продолжил: — Так вот, сказано было — явится Освободитель, а так как Маша явилась из другого мира…
— Тигровый ежик! Неужели? — воскликнула тетушка Душка.
Александр метнул на нее свирепый взгляд:
— Именно поэтому я и привел ее сюда, тетушка Душка.
— Да ведь ко мне же люди ходят! И для думаков пирожки часто заказывают!
— Ее будут искать на рынках и в тавернах, в гильдии балаганщиков и среди магов Белого острова. Но никому и в голову не придет искать сквозьпроходящего из другого мира в магазинчике «Пирожки тетушки Душки». В котором к тому же частенько отовариваются думаки.
— А почему, вы думаете, я так нужна думакам? — спросила Маша.
— У нас был шанс, пока ты не объявила о себе во всеуслышание на ярмарочной площади. Я еще не успел принять у тебя экзамен, когда ко мне уже явились за справкой, возможен ли приход юного странника из другого мира при такой идеальной власти, как Мудреный и его думаки. Если они тебя поймают и будут точно уверены, что ты — это ты, тебе никогда не вернуться домой.
— А у меня есть шанс?
— Тигровый ежик, и ты называешь себя сквозьпроходящим! Не зная самых элементарных законов и правил! Естественно, когда ты выполнишь свою задачу, ты вернешься домой!
— Какую задачу?
— Ту, ради которой ты явилась в этот мир!
— Я просто заблудилась, — упрямо сказала Маша. — Я ушла из дома и попала сюда. Конечно, все эти чужие миры, ярмарки и сокровища — очень интересно. Но сейчас единственное, чего я хочу, — это вернуться к родителям.
В комнате стало очень тихо. Слышно было, как потрескивают дрова, как жужжит в углу сонная муха. Маша знала, что на нее сейчас смотрят, но не поднимала глаз. Ей было все равно. Она устала. И хотела домой. Даже если ей придется носить эту дурацкую юбочку с блузочкой весь учебный год. «Какая я была глупая, поссорилась с родителями, ушла из дома из-за такой ерунды».
— Машенька. — Маша подняла глаза от неожиданности. Голос и лицо Александра стали такими же мягкими и ласковыми, что и тогда, на ярмарке, он был сейчас совсем не похож на себя. — Поверь мне, старому магистру Великой Спирали: обстоятельства, когда юный странник попадает в другой мир, всегда бывают трагическими, если в своем мире он сталкивается с задачей, которую не может правильно разрешить. Только в тот момент, когда он решает полностью отринуть всю свою жизнь, весь свой мир, он способен совершить свое первое путешествие. И попадает не туда, куда хочется, не туда, где ему будет легко, о нет, моя дорогая! Он приходит туда, где ждут его помощи. Где он должен выжить, повзрослеть, поумнеть и затем вернуться в свой мир, в тот самый момент, когда покинул его, с тем чтобы разрешить свою задачу, с которой не мог справиться раньше.
— То есть вы хотите сказать, — медленно спросила Маша, — что сейчас мои родители не ищут меня, не звонят в милицию и я вернусь домой, когда буду готова к этому, в тот же самый момент, как ушла?
— В тот же самый момент, в том же состоянии, даже если в чужом мире тебе придется провести сто лет. При условии, что ты выполнишь то, зачем тебе суждено было прийти сюда.
— А бывали случаи, — осторожно спросила Маша, — когда юный странник не справляется со своей задачей?
— Зачем ты спрашиваешь? Я уверен, ты избранная, ты — Освободитель, твое появление предопределено пророчеством. Ты справишься. И вернешься домой. Я абсолютно уверен!
— Зато я не уверена, — тихонько сказала Маша, но ее никто не услышал.
Как раз в этот момент Александр поднялся из-за стола и принялся прощаться с тетушкой Душкой.
— Жду тебя завтра на занятиях, — строго сказал господин Нескучный Маше на прощание, — где находится Академия, ты узнаешь завтра сама. Считай это тестом.
— Вы прекрасно знаете, что я провожу девочку в ее первый день, — мягко пожурила его тетушка Душка.
— Ну да, именно на это я и надеялся, — ворчливо отозвался Александр.
Дверь за ним закрылась. Маша сидела в одиночестве за столом, жевала какой-то пирожок и думала о том, что не все так просто и не так легко, оказывается, выжить одной в чужом мире, в чужой стране или даже в чужом городе, пусть даже с чемоданом, полным сокровищ.
Вернулась тетушка Душка, провожавшая Александра. Она задула свечи в лампах на кухне, оставила только одну, которую держала в руке:
— Пойдем, Машенька, я покажу тебе твою комнату.
Она попыталась взять чемодан, но девочке захотелось проверить, действует ли еще бегимотор. Она легко подняла чемодан, полный золота, и последовала за гостеприимной хозяйкой по винтовой лестнице на второй этаж.
— Здесь моя спальня, ванная и туалет, — пояснила тетушка Душка.
Они поднялись выше и оказались под самым куполом, на чердаке. Он был маленький и очень тесный, но уютный. Вместо кровати здесь был толстый матрац, лежащий на полу. Постельное белье на нем было чистым и нарядным, а сверху набросано множество подушечек — круглых, квадратных, сердечком, в оборочках, вышитых… Еще здесь помещался низенький столик, сидеть за которым тоже полагалось не на стуле, а на подушке, и огромный сундук.
— Это была комната Анжелы, моей дочки, в прошлом году она вышла замуж и уехала, — пояснила тетушка Душка. — В этом сундуке ты можешь держать свою одежду и личные вещи, а за этим столом будешь делать уроки. Я не знала, что у меня будут сегодня гости, ты уж прости, воды в ванной осталось не так уж много, но умыться хватит, с завтрашнего дня стану заказывать побольше.
— У вас перебои с водой?
— Нет, что ты, воду привозят каждое утро и заливают в большой бак на крыше, а потом я, если надо, подогреваю ее, и ею можно пользоваться без проблем, утекает она в канализацию, глубоко под городом, так что на улицах теперь чистота, раньше-то, во времена моей бабушки, грязную воду и нечистоты выплескивали из окон, были специальные канавы, вот ужас-то… Да ты совсем уже спишь. Отдыхай и не волнуйся, я тебя завтра разбужу.
Тетушка Душка поставила лампу-свечу на сундук и ушла.
Маша разделась, убрала солнечные очки в сундук, задула свечу и легла в постель. Матрац оказался в меру плотным и мягким, с улицы время от времени доносился цокот копыт, но он не мешал ей. Засыпая, Маша смотрела в глубину небольшого купола дома тетушки Душки. Синий огонек шапочки, по-прежнему привязанный к пуговице ее куртки, освещал чердак словно ночник.
Глава 9
В ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС
Утром Маша проснулась от скрежета и грохота. Чердак был залит солнечными лучами. Она подошла к полукруглому окну и выглянула на улицу. Почти вровень с ее окном на лестнице стоял человек и выливал воду из ведра в какую-то воронку, встроенную прямо в стену.
«Наверное, она ведет к баку, — догадалась Маша. — Ничего себе, водопроводчики!»
Девочка закуталась в одеяло, как в индийское сари, ведь халата или пижамы у нее не было, подошла к одежде, оставленной вечером на сундуке. Она сморщилась от отвращения при мысли о том, что сегодня ей придется идти в академию в белье, юбке и кофте, в которых она провела два таких напряженных дня да еще и спала в них накануне. Маша придирчиво принюхалась. Но от одежды пахло почему-то лавандой, она казалась совсем свежей, как будто кто-то всю ночь стирал, сушил и гладил ее. Впрочем, швы у юбки оказались чуть-чуть влажные, значит, одежду действительно ночью стирали, она не успела толком высохнуть. Ма-
ше стало стыдно. Добрая тетушка Душка наверняка работала всю ночь из-за нее.
— Ах, Маша, ты уже встала! — У подножия лестницы ей встретилась тетушка Душка. — В ванной зеленое полотенце твое, жаль только, зубной щетки запасной нет, ну, один раз зубы не почистишь.
— Ладно, жвачку пожую.
— Умоешься, спускайся к завтраку.
— Тетушка Душка, неужели вы ночью постирали мою одежду? — спросила Маша.
— Ну что ты, пустяки, тебе же надо в чем-то идти на занятия, мне было совсем не трудно. — Но Маше показалось, что тетушка выглядит усталой, и ей снова стало стыдно.
Удивительно, но ванная и туалет в Как-о-Думе почти не отличались от тех, что были и дома. Унитаз был совсем такой же, только сделан из какого-то металла бронзового цвета, раковина и ванна — из этого же металла — располагались на четырех львиных лапах. Рядом с ванной был титан — Маша видела такой же у своей бабушки. Вымывшись каким-то удивительным зеленым мылом и шампунем, пахнущими травами, Маша замотала голову в лохматое зеленое полотенце, оделась, взяла один из кожаных кошельков с деньгами из чемодана Коли Карнавалова и спустилась на первый этаж. Тетушка Душка хлопотала у печи.
Удивительно, но ванная и туалет в Как-о-Думе почти не отличались от тех, что были и дома. Унитаз был совсем такой же, только сделан из какого-то металла бронзового цвета, раковина и ванна — из этого же металла — располагались на четырех львиных лапах. Рядом с ванной был титан — Маша видела такой же у своей бабушки. Вымывшись каким-то удивительным зеленым мылом и шампунем, пахнущими травами, Маша замотала голову в лохматое зеленое полотенце, оделась, взяла один из кожаных кошельков с деньгами из чемодана Коли Карнавалова и спустилась на первый этаж. Тетушка Душка хлопотала у печи.
Комната была полна удивительных запахов — свежей сдобы, ванили, корицы, яблок и еще чего-то, что Маша не могла распознать, но удивительно вкусного. Хозяйка поставила перед ней тарелку с блинчиками с творогом и яблоками, положила печеное яблочко, налила чаю с молоком, а сама продолжала хлопотать. Маша с удивлением увидела красиво уложенные горы свежих пирожков, пирогов, булочек, ватрушек, плюшек, пончиков, хлеба…
— Когда вы только успели? — вырвалось у нее. — Вы что, совсем не ложились спать?
— Я встаю рано, чтобы успеть испечь вкусненькое к завтраку, — улыбнулась хозяйка. В свете утреннего солнца Маша смогла наконец ее рассмотреть. Тетушка Душка оказалась совсем не старой, едва ли старше Машиной мамы, белокурой румяной толстушкой, одетой сегодня в темно-зеленое платье с белоснежным передником.
— А почему вас прозвали тетушкой Душкой?
— Меня зовут Надежда Пончикова. Надежда, Надюшка, Дюшка—вот и получилась Душка, — объяснила хозяйка, покрывая только что вылепленные калачики яичным желтком.
— Тетушка Душка, — решилась Маша, — пожалуйста, скажите мне, сколько я вам должна?
— О чем ты, солнышко? — рассеянно отозвалась тетушка, закрывая печную заслонку.
— Ну, за ночлег, за воду, за еду.
— Да что ты, живи, сколько хочешь, тебя же привел Александр.
— Пожалуйста, у меня много денег, я в состоянии не быть вам в тягость.
— Да разве ты мне в тягость! Перестань…
— Если вы не примете у меня плату за проживание, я буду вынуждена уйти, — твердо сказала Маша. — Во-первых, когда господин Александр привел меня к вам, он знал, что я в состоянии за себя платить. Во-вторых, мое проживание может принести вам неприятности: а ну как думаки узнают, что я это я? А в-третьих, вы же не рассчитывали на прием гостей.
— Вот ты какая, — от удивления тетушка Душка даже остановилась. — Ладно. Будешь помогать мне после учебы — и мы в расчете.
— И платить за еду, как все ваши посетители! — настойчиво сказала Маша. — Пожалуйста, мне так будет спокойней.
— Как скажешь. Ты покушала? Собирайся, нам надо еще зайти перед учебой купить тебе тетради. И зубную щетку!
Девочка увидела на стене возле окна грифельную доску, на которой мелом было написано, сколько стоит тот или иной пирожок. Под доской стояла фарфоровая копилка в виде курочки с цыплятами. Маша отсчитала, сколько нужно, и осторожно опустила монетки в копилку.
Утренний Как-о-Дум в вуали из солнечных зайчиков, отражающихся от тысяч чешуек золотых куполов, оказался шумным и людным. Вчерашние ярко разодетые горожане пропали, зато на улицах суетились и спешили люди в простой и рабочей одежде, некоторые даже в форме. Маша пыталась угадать, кто из них чем занимается. В серых комбинезонах и голубых рубашках, она уже знала, водопроводчики. Верхом на пони, с большими сумками по бокам, весь в зеленом — почтальон. Молочник в желтом и коричневом, а кто вот эти, самые пестрые, в разноцветных плащах и с головой какаду вместо шляп?
— Стража думаков, — шепнула тетушка Душка, поспешно увлекая Машу в какой-то темный магазинчик. Судя по запаху, там было полно бумаги, хотя с порога Маша разглядела только письменный стол с неярко горевшей зеленой лампой на нем. Сидевший за письменным столом человек в сером пиджаке и черных брюках сдвинул очки на лоб и спросил:
— Чем могу служить?
— Эта девочка поступила в Академию. Ей нужны письменные принадлежности.
— Прошу вас. — Человечек подошел к стене, раздвинул шторы, но за ними оказалось не окно, а огромный старинный шкаф, за стеклянными дверцами которого лежали тетради. На каждой полочке в небольшом стаканчике стояло светящееся растение, похожее на маленький камыш, только вместо коричневого наконечника был светящийся, сине-зеленый, как светлячок. Освещали эти растения неважно, но, видимо, хозяин боялся пожара и поэтому не использовал ни свечей, ни масляных, ни керосиновых ламп. Маша с любопытством начала рассматривать тетради. У нее самой лежали дома, купленные к первому сентября, разноцветные, специальные для алгебры, для физики, для русского языка, простые, с портретами «Зачарованных». Но местные тетради оказались просто скрепленными между собой пачками сероватой бумаги, без обложки и линовки. Со вздохом она взяла несколько, впрочем, тетушка Душка моментально отобрала их у нее и придирчиво осмотрела.
— Вот здесь страницы неровно обрезаны, — сердито сказала она, отложив одну. Потом были выбраны карандаши — тоже простые кусочки грифеля, обернутые жестью и деревом. Маша грустно вспоминала шариковые ручки, отсчитывая торговцу несколько монет в копилку, сделанную в виде домика. Монетки со звоном упали на дно — копилка была пустой.
Зато немного повеселее ей стало, когда они вместе с тетушкой Душкой оказались в лавке кожевенника. Помимо уже знакомых кошельков из мягкой кожи, забавных ботинок с длинными мягкими носами и сапог на шнуровке, там были горы красивейших сумок, украшенных бахромой и самоцветами. Несмотря на ужасный запах кожи, которым пропиталась вся лавка, Маша задержалась там подольше и выбрала мягкую, светлую сумку, украшенную подвесками из голубовато-золотистого лунного камня, с широким ремнем, который надевался на плечо так, что сумка оказывалась на спине, словно рюкзак, оставляя руки свободными. Сложила туда новые тетради, карандаши и пакет с заботливо приготовленными тетушкой Душкой пирожками и тянучками. Опустила монетки в копилку в виде жабы с короной.
Наконец с приготовлениями к учебе было покончено. Маша, придерживая на плече сумку, шла по улице рядом с тетушкой Душкой, терпеливо выслушивая ее воспоминания о дочке Анжеле, которая вышла замуж за непутевого балаганщика и теперь прозябает где-то на ферме, а ведь была такая умная девочка.
— Правда, у нее не было способностей сквозняка, но суфле получалось необыкновенное, никогда не опадало. Вот, кстати, мы и пришли. Удачи тебе, а мне пора возвращаться, наверняка уже выстроилась очередь из покупателей.
Академия сквозьпроходящих была похожа на дерево-гриб, как если бы существовали грибы, у которых по всему стволу, как ветки, произрастали маленькие грибочки. Огромная светлая башня с золотым куполом, и по ней куча мелких разноцветных башенок с круглыми куполами — крышами. К башне со всех сторон стекались, словно ручьи, стайки ребят в синих плащах, иногда останавливались кареты, запряженные важными пони, укрытыми попонами.
Маша вздохнула, поправила сумку на плече и храбро направилась к парадному входу — огромным, тяжелым, окованным железом дверям.
Глава 10
ОТЛИЧНО СДАННЫЕ ЭКЗАМЕНЫ НЕ ГАРАНТИРУЮТ ЗАЧИСЛЕНИЯ
Когда Маша вошла в темный холл, перед ней предстал самый настоящий рыцарь в латах.
— Па-ачему без формы? — грозно рявкнул он.
— Простите, сэр, — девочка сказала машинально и даже сделала книксен — хорошо, что на уроках бальных танцев научили. Правда, их Маша променяла на уроки игры на гитаре, но сейчас это неважно. — Простите, сэр, я только вчера поступила.
— Что? Ты споришь, обзываешься и еще и врешь?! Прием давно закончен! — совсем рассердился рыцарь.
— Господин Железный, я же вас предупреждал, — откуда ни возьмись появился высокий темноволосый молодой человек. Ростом и худобой он, пожалуй, сравнялся с Александром Нескучным, но при этом был гибкий и изящный, словно танцор. — Придет новая ученица, которая пока не имеет права носить форму.
— Да, да, я запомнил — Маша Некрасова, но она не представилась, да еще и сыром обзывается.
— Простите меня, пожалуйста, там, откуда я прибыла, это уважительная форма обращения, — покривила душой Маша. На самом деле ей просто вспомнились «Рыцари Круглого стола».
— Господа коровники какие-нибудь, — проворчал рыцарь и с достоинством отошел, грохоча сапогами, куда-то в угол.
— Меня зовут Даниель Молния, но вы называйте меня просто Даниель, потому что я принципиально против титулов и громоздкого этикета, а всех остальных учителей вы будете называть так, как они того пожелают. Я буду вашим преподавателем по Уверенности.
— По чему? — удивилась Маша.
— По Уверенности — в себе, в своих силах, в том, что ваши ноги вас не подведут, когда придется от кого-то убегать, что в нужный момент вы подтянетесь на руках, вместо того чтобы упасть в пропасть, что сможете пройти бесшумно там, где нужно, сумеете сориентироваться в подземелье, в лесу и пустыне, пройдете пешком сотни миль…