И вдруг появилась она, и все переменилось, все обрело ясность. Он не сказал бы, что все просто встало на свои места. С Евой ничто и никогда не было простым, но кусочки мозаики определенно стали складываться. Некоторые — и с его, и с ее стороны — им приходилось кропотливо подгонять, наверняка придется подгонять и дальше, чтобы сложилась их общая картина.
Навстречу ему поднималась пара патрульных. Между ними был зажат длинный и худой, как крысиный хвостик, возмущенно верещавший парень.
— Да мне этот бумажник кто-то подкинул. У меня много врагов. А деру я дал, потому что на автобус опаздывал. Я че, похож на карманника? Похож, что ли? А?
«Похож-похож, — проворчал про себя Рорк. — Не сумел без шума щипануть бумажник, отзванивай заслуженные три месяца».
«Ева была бы другого мнения, — тут же пришло ему в голову. — Срок он заслужил не за то, что попался, а за саму кражу». В большинстве других вопросов Рорк бывал с ней согласен. По сути дела, чем дальше, тем больше он склонялся на ее сторону. Но вот насчет ловкости рук… Всем надо чем-то зарабатывать себе на хлеб. Даже уличным воришкам.
Кому ж знать, как не ему.
Он спустился в отдел убийств. Обстановка, звуки и запахи убойного отдела стали ему так же знакомы, как и штаб-квартира собственной корпорации.
В «загоне», называемом так из-за тесноты, стоял у своего стола, поправляя галстук, детектив Бакстер.
Он оторвался от этого увлекательного занятия и приложил палец к виску в знак приветствия.
— Лейтенант у себя. Решила поработать головой.
Рорк в ответ на шутку приподнял бровь.
— И это все, что ты смог выдумать за целый день?
— Все стоящие уже израсходовал. В любом случае я смену оттрубил уже — ой, ты глянь! — больше часа как. Голова немного того… отваливается.
— Чуть получше. А где твой мальчишка?
— Отправил его домой. У него сегодня свидание, а мне нужно еще кое-что тут доделать.
— Свидание, говоришь?
— Ага. Наш Трухарт наконец созрел пригласить эту рыженькую из архива. Он с кем-то еще встречался на стороне, но не выгорело. Гражданским с копами труднее. Присутствующие не в счет.
— Ясно.
— Короче, он решил попробовать стандартный ход с ужином и киношкой, который, скорее всего, увенчается дружеским рукопожатием. Когда дело доходит до женщин, малыш проворен, как ледник. А в остальном быстро схватывает.
— Гляжу, вы с ним сработались.
— Ага. Кто бы мог подумать? Ладно, меня тут уже как бы и нет. У самого свидание, и я рассчитываю на большее, чем рукопожатие.
— Удачи.
— Мужик, тут не в удаче дело. — Бакстер еще раз отсалютовал Рорку и фланирующим шагом направился к двери.
Рорк усмехнулся и, размышляя о свиданиях, прошел в кабинет Евы.
Она стояла, положив руки на бедра и разглядывая доску с фотографиями.
— Сохранить и скопировать все данные на мой домашний компьютер, — скомандовала она.
— Вовремя я зашел.
— Нужно еще кое над чем подумать.
— Вот твоя копия диска. Я расписался в журнале.
Она взяла у него диск.
— Надо же, какой ты деловой.
— Искренне надеюсь, что нет. Поехали, подумаешь в машине.
— Мне еще надо…
— Подождет, — прервал ее Рорк. — Хочу ужинать.
Ева вытащила из кармана «дерринджер». Рорк послушно поднял руки:
— Не стреляй, я не вооружен.
— Ну да, как же.
Рорк только улыбнулся:
— Можешь меня потом обыскать. А, миленькая игрушка. Где взяла?
— Сувенир от Пибоди и Макнаба.
Ева взвела курок.
«Пушка маленькая, но злобная. Прямо как я», — проверещала машинка.
Рорк засмеялся и подошел рассмотреть поближе.
— Была такая передача — на телевидении, — уточнил он, — лет сто назад. Как же она называлась? Короче, дело происходило на Диком Западе, и главным героем был наемник — наемный стрелок. У него был такой же.
— Надеюсь, он недорого за себя просил.
— У него и нормальный револьвер тоже был, но этот он…
— В сумочке носил.
— Ну ты скажешь тоже! Придется нам с тобой пересмотреть пару вестернов в ближайшие выходные. А сейчас, лейтенант, как сказал бы Бакстер, нас тут уже нет.
— Ладно, ладно. — Ева сгребла папки. — Садись за руль. Я буду думать.
Спускаясь к подземной парковке, Рорк спросил:
— Ты подозреваешь трех его друзей и партнеров?
— Им было проще всего к нему проникнуть, они лучше других знали его привычки, распорядок, знали все про компанию и про будущую игру, и от смерти Барта они выиграли больше других.
— Кого-то из них ты подозреваешь в первую очередь. — Они с единодушным, как показалось Рорку, сожалением и покорностью судьбе втиснулись в набитую кабину лифта. — Больше, чем остальных двух, — продолжил он, изо всех сил стараясь освободить для них немного места. В лифте пахло луком и потом. — Кого именно?
— Я пока еще только выстраиваю свою версию. К тому же это не по правилам. — Ева локтями проложила себе дорогу к выходу. — А ты сам-то на кого бы поставил?
— Мне вообще трудно представить, чтобы кто-нибудь из них был на это способен. Я не особенно близко с ними знаком, но то, что я знаю, с этой мыслью просто несовместимо.
— И почему же?
— Ну, наверно, отчасти потому, что они все выросли вместе. Давнишние друзья.
— У тебя тоже были давнишние друзья, — возразила Ева. — В Дублине.
— Да, и хотя никто из нас не отказался бы обдурить другого — это ведь тоже своего рода игра, — мы ни за что бы не причинили друг другу зла, хотя бы даже и не напрямую.
— Ну да, и об этом тоже я сегодня весь день думаю. Друзья детства или недавние, кто с кем ладит и почему. Дружба может становиться глубже, верно? В чем-то полнее. А может и портиться, ветшать и потихоньку незаметно гнить. Добавь к этому деньги, секс или самолюбие, и все может легко сломаться.
— Я едва ли стал бы смотреть на жизнь сквозь розовые очки — или, если на то пошло, сомневаться в твоем чутье. — Звук их шагов эхом разносился по парковке. — Однако же я видел их вчетвером, всех вместе, разговаривал с ними и слушал, как Барт сам о них отзывался.
— Знаешь, я уверена: когда та дамочка с пиццей впервые сошлась с убитым ею мужем, она тоже о нем много всего хорошего могла рассказать.
Рорк лишь покачал головой в знак удивления и — отчасти — несогласия.
— Опять мы за старое?
— Я лишь говорю, что отношения меняются, люди меняются, и зачастую достаточно какого-то происшествия, одного поступка или нескольких, чтобы вывести человека из себя. — Они подошли к машине, Ева села на пассажирское сиденье и подождала, пока он сядет за руль. — Давай сыграем в игру. Назовем ее «Метод исключения». Если бы тебе пришлось выбирать, кто из них убил или подстроил убийство друга и делового партнера, кого бы ты выбрал? И почему?
— Ладно. — Рорк решил, что по крайней мере это поможет ему взглянуть на дело объективно. — Во-первых, если это и был один из них, Силл для этого просто слабовата.
— Вполне может статься, что как раз в этом-то ты и заблуждаешься. Как и все компаньоны, она регулярно занимается боевыми искусствами, рукопашным боем, самообороной, умеет пользоваться оружием и так далее. Между прочим, у нее черный пояс по карате, и она еще изучает тэквондо.
— Гм. Ну, хорошо. Не стоит, значит, судить по внешности.
— Она может быть ловкой, быстрой, и вообще она намного сильнее, чем кажется. И само оружие могло придать удару большую силу. То, что она женщина миниатюрная, не исключает ее из числа подозреваемых.
— Удар был нанесен сверху, но, надо полагать, она могла на что-то встать или даже подпрыгнуть, чтобы придать удару дополнительную силу.
— Вот теперь ты дело говоришь.
Рорк снисходительно взглянул на Еву.
— Я не вполне это себе представляю, но соглашусь, что нельзя ее исключать. Теперь Вар. С теми же оговорками по части физической подготовки — ему, видимо, это под силу не меньше, чем двум остальным.
— Верно.
— Но мне со стороны показалось, что Вар и Барт были как две части целого.
— Некоторым надоедает быть частью, и они хотят забрать себе все целиком.
— Ты — типичный коп, — проворчал Рорк. — Им обоим нравилось копаться в деловых вопросах, разбираться в механизмах маркетинга, рекламы, поставок не меньше, чем в творческих делах. Им нравилось уравновешивать друг друга, подкидывать друг другу идеи по части продвижения компании, развития и всего такого прочего. Барт мне однажды сказал, что, когда они познакомились с Варом, последний элемент встал на свое место. Я знаю, каково это.
Ева удовлетворенно потянулась: ей нравилось, как он ловко маневрирует в пробках.
— А что было, когда они не соглашались?
— Я не знаю, как они разрешали конфликты, меня там не было. Но я никогда не слышал, чтобы Барт был чем-то недоволен.
— Мы оба согласны, что убитый был верным другом и что он был доволен положением вещей. Но это не значит, что то же самое можно автоматически отнести и к Вару или любому другому из них.
Ева удовлетворенно потянулась: ей нравилось, как он ловко маневрирует в пробках.
— А что было, когда они не соглашались?
— Я не знаю, как они разрешали конфликты, меня там не было. Но я никогда не слышал, чтобы Барт был чем-то недоволен.
— Мы оба согласны, что убитый был верным другом и что он был доволен положением вещей. Но это не значит, что то же самое можно автоматически отнести и к Вару или любому другому из них.
— Изменить положение вещей и порвать отношения можно куда менее грязными методами.
Улыбка Евы граничила с глумливой ухмылкой.
— Размозжить мужу голову разводным ключом тоже не лучший способ от него избавиться.
— Пожалуй, придется проверить, чтобы дома все инструменты были под замком. Теперь что касается Бенни. На мой взгляд, из них четверых он эдакий тихий интеллектуал. Часами занимается, собирает материалы, любит копаться в деталях, теоретизировать о скрытом значении той или иной игры и о том, почему она пользуется успехом. Изучает мифы, истории громких преступлений, биографии исторических лиц, битвы и сражения, стратегию — все, чтобы сделать игру глубже.
— То есть внимателен к деталям, сведущ в стратегии и тактике сражений.
— Ты что, правда думаешь, что…
— Просто подмечаю факты. — Ева вытащила карманный компьютер и добавила пару строчек к своим заметкам. — В конечном счете у них всех были и средства, и мотив, и они легко могли подловить удобный случай. По сути, все трое или двое из них могли вместе спланировать его убийство.
— Да зачем им это? — спросил Рорк. — В ближайшей перспективе внимание прессы и людская страсть к скандалам, несомненно, прибавят «Играй» продаж. Но без Барта они обязательно откатятся назад — до некоторой степени, по крайней мере. В сущности, он был — тут я сужу уже с чисто деловой точки зрения — тем, что объединяло эти четыре составные части в эффективное целое.
Ева задумчиво кивнула, глядя на него отсутствующим взглядом, и добавила еще что-то к записям.
— Я согласна. Но ты не принимаешь в расчет самолюбие и то глубокое, необузданное чувство ненависти, какое могут испытывать только близко знающие друг друга люди. Эти четверо знали друг друга очень близко.
— Они были одной семьей.
— Да. И в семьях бывает больше всего убийств.
— Знаешь, я, пожалуй, вообще уберу из дома все инструменты.
Рорк резко принял вправо, занимая свободное место у тротуара. Ева нахмурилась.
— Что такое? Я думала, мы едем домой.
— Ну вот, хоть раз в жизни и ты так заигралась, что не смотрела по сторонам. Я не сказал «домой», — напомнил он. — Я сказал «ужин».
— Мне еще отчеты писать, доделывать анализ собранных сведений. Потом надо провести полное…
Но Рорк уже вышел из машины, захлопнул за собой дверцу и не расслышал окончания. Обойдя вокруг, он открыл дверцу с ее стороны:
— Да ладно вам, лейтенант, забудьте об этом хоть на часок. Чудесный вечер. Пора прогуляться и съесть хороший ужин.
— Теперь понимаешь? — Ева ткнула его пальцем в грудь, едва выйдя из машины. — Вот поэтому близкие люди и вышибают друг другу мозги.
Он взял Еву за руку и поцеловал ее.
— Всего один час. От этого никто еще не умирал.
— Мне нужно просмотреть игровые сюжеты на диске.
— Я уже исключил половину. Ты ведь ищешь тот, где есть мечи. Это только в «Квесте-1» и «Узурпаторе». В остальных более современное оружие.
— И все-таки… — Ева умолкла, и Рорк уловил тот самый миг, когда она узнала это место, увидел, как досада исчезла с ее лица, уступив место удивлению и радости. Она остановилась перед неприметной пиццерией.
— «Полумби». Давненько я тут не была. А она совсем не изменилась.
— Правда же, хорошо, что некоторые вещи остаются неизменными? Ты говорила, что пошла в эту пиццерию, когда впервые попала в город. Съела тут свой первый кусок нью-йоркской пиццы, смотрела, как за окном снуют люди. Ты была счастлива. Ты была свободна.
— Я села тогда у окна и почувствовала, что наконец-то могу начать жить. Никто меня не знал, никому не было до меня дела. У меня не было ни друзей, ни любовников. Никого, кроме меня самой. Это было невероятно.
Ева взглянула на него, ее карие глаза потеплели, и на секунду ему показалось, что они одни на тротуаре, одни дышат этим воздухом. Только они вдвоем.
— Теперь я совсем не такая, как была тогда. И я этому рада. А что пиццерия все такая же — тоже хорошо. — Теперь она взяла его за руку, крепко сплетя пальцы. — Пойдем съедим пиццу.
Они сели не у окна, а за узкий столик. На стульях лежали тощие, сплющенные множеством задов подушки.
«Он мог заказать ужин где угодно, — думала Ева. — Щелкнуть пальцами и получить столик на двоих в самом шикарном ресторане города. В каком-нибудь заведении с важными официантами, превосходным винным погребом и амбициозным шеф-поваром, творящим фантастические блюда, как художник картины».
Но он привез ее в тесную, шумную пиццерию, где столики были сдвинуты так близко друг к другу, что сидящие за ними люди стукались локтями, а в ноздри шибал запах приправ, лука и дешевого вина, подаваемого в пузатеньких графинчиках.
А главное, он подарил ей воспоминания.
Они заказали пиццу, и Ева подперла подбородок рукой. «Да, — подумала она, — теперь все иначе». Она ничуть не стеснялась того, что рядом с Рорком становилась сентиментальной.
— Ты купил это заведение?
— Нет. Кое-что должно оставаться неизменным. Но мы приглядываем за ним, на случай если владельцы решат уйти на пенсию или продать бизнес.
«Чтобы сохранить все неизменным ради меня, — подумала Ева, — даже если в следующий раз я попаду сюда через много лет».
— Сегодня все мне дарят подарки. А у меня есть один для тебя.
— Правда? И что же это?
— У меня в сумке печенье — очень вкусное печенье специально для тебя.
— Что за печенье?
Ева ухмыльнулась.
— С кусочками шоколада. Надин заходила. Всегда умудряется к нам просочиться, но она сама виновата — прикормила весь отдел выпечкой.
— Хотела получить информацию по расследованию?
— Как ни странно, нет. — Пиво здесь подавали в бутылках, поэтому с ним риску нарваться на самопал было куда меньше, чем с вином. Официантка составила бутылки с подноса на стол, и Ева взяла себе одну. — Но она сказала, что Барт был у нее на передаче пару раз, и, не будь она так замучена, наверняка попыталась бы на меня нажать.
— У нее книга на этой неделе выходит.
— Вот именно. Она за этим и приходила. И когда же конкретно ты собирался меня предупредить, что завтра вечером у нее вечеринка?
— Завтра, — улыбнулся Рорк, отпивая пиво. — Так у тебя было бы меньше времени бегать и суетиться, что нужно идти на вечеринку, когда у тебя на руках незакрытое дело.
— Я не бегаю и не суечусь.
— Нет, ты ворчишь и жалуешься, но ради такого приятного вечера я прибег к иносказанию.
Ева молча поглядела на него в ответ. Отрицать правду было бессмысленно.
— Полагаю, ты уже решил, во что я буду одета.
— Я подобрал для тебя подходящее облачение, хотя ты, естественно, можешь выбрать что-нибудь другое. — Рорк погладил ее по руке. — Ты, как всегда, вольна осмотреть свой гардероб и придумать себе наряд самостоятельно.
— Когда в аду мороз грянет. Мне нужно быть на этой вечеринке. В смысле, если у меня будет прорыв по делу, я смогу отлучиться и ненадолго заглянуть к Надин.
— Если у тебя будет прорыв по делу и если ты была права, если это один из них троих, думаю, тебе едва ли предстоит противоборство с профессиональным преступником или схватка не на жизнь, а на смерть. В конце концов, они ведь всего лишь ботаники.
— Один из них, а может, и не один, довольно мерзко и изобретательно прикончил своего друга-ботаника, — проворчала Ева.
— Ну так расскажи, почему же тебе обязательно нужно быть на этой вечеринке. Обычно твоя первая реакция на подобные мероприятия совсем иная.
Ева вздохнула, и в этот момент на столик перед ними приземлилась пицца.
— Потому что Надин и правда выглядела несчастной. Она из-за этой книги вся взвинчена, накручена и замотана. Вообразила, а вдруг это отстой. Низкая самооценка — не сказать, что это ее естественное состояние, сам ведь знаешь.
— Она вложила в книгу много сил, и это для нее новая сфера деятельности.
— Я понимаю. — Ева пожала плечами и отпила пива. — Поэтому мне нужно как минимум там показаться, оказать ей, как говорится, моральную поддержку. Неприятная обязанность подруги.
— Так-то лучше.
Ева усмехнулась, взяла кусок пиццы и откусила. Прикрыла глаза. Она абсолютно ясно представила себе тот далекий день, когда откусывала первый в своей жизни кусок нью-йоркской пиццы, а за окном несся непрерывный поток спешащих нью-йоркских пешеходов.
Ева открыла глаза и улыбнулась, встретившись взглядом со своим мужем, другом, любовником, напарником.