— Может, случайность.
— Случайность бывает один раз. — Она обернулась к нему, воинственно подбоченясь. — А все вместе — это уже закономерность.
— Что ж, вынужден с тобой согласиться. Ну а если бы мы подрались? Что ты сделаешь, если я схвачусь за меч?
— Скажу: какого хрена ты делаешь?
— Или что-то вроде того, — согласился Рорк. — А если я с ним на тебя пойду?
— Побегу или по крайней мере постараюсь увернуться от такого острого клинка.
— И побежишь, надо полагать, в сторону двери.
— Если игра все еще запущена, он мог не сориентироваться.
— Тоже верно. — Рорк, как и Ева, попытался это представить, сам встал на место Барта. — Но тогда разве ты не попыталась бы либо использовать саму игру, голограмму, чтобы защититься, спрятаться, либо остановить ее и побежать к двери?
— Именно так я бы и поступила. Но тело лежало в глубине комнаты, почти в центре, и лицом, так сказать, в сторону от двери. — Ева недовольно хмыкнула. — Все это никак не укладывается в рамки логики. Картинка в голове просто не складывается. Не вижу последовательности действий. Может, там был еще один? Мира считает, что убийц могло быть двое.
Она скептически оглядела остановленную на экране реконструкцию. Может быть, нужно добавить еще одно действующее лицо?
— Один планирует, другой исполняет. Даже если так, чтобы впустить их в комнату во время игры, убитый все равно должен был знать их обоих и доверять им. Эта игра была слишком важна, чтобы дать к ней доступ кому-то незнакомому, кому-то, кто не имел отношения к разработке.
— Мне тяжело это говорить, но, возможно, это были все трое.
— Возможно. — Ева и сама об этом думала. — Не могу представить, зачем им всем хотеть его смерти, но это не исключено. Двое делают дело, третий их прикрывает.
Она снова принялась расхаживать взад-вперед.
— В документах компании я не нахожу ничего, что указывало бы на какие-либо финансовые проблемы. Ничего, что говорило бы, будто Барт зазнался, грозился выйти из игры. Вообще ничего такого, что могло быть связано с партнерством и подходило бы на роль мотива.
— Значит, мотив был личным.
— Да, я тоже так думаю, — поразмыслив, кивнула Ева. Это и ей самой все время приходило в голову. — Личный мотив мог вырасти из деловых отношений. Они ведь у себя в офисе практически дневали и ночевали. Вместе работали, вместе играли, вместе ели-пили. Барт был единственным, кто поддерживал серьезные отношения с кем-то за пределами компании. Надо снова с ней побеседовать. С его подружкой, — пояснила Ева.
Она обернулась к Рорку:
— Не хочешь поиграть?
— А мой клинок мне понадобится?
— Ха. — Она кивнула на меч. — Этот тоже можешь захватить.
— Ха, — передразнил ее Рорк.
— Я хочу загрузить те два сюжета, что ты вытащил. — Ева достала диск. — С того же уровня, что и он. — Они вошли в лифт, Рорк нажал кнопку голографической комнаты. — В одиночку, — решила она. — Давай все повторять максимально близко к тому, как он мог действовать сам.
— Вопрос. Какое может иметь значение то, во что он играл?
— Такое, что я не могу это себе в голове представить. — И это ее, признаться, бесило. — Не могу все выстроить, сколько ни старалась. Ранения, схема действий, время, как убийца вошел и вышел. Каждый раз, как удается представить одно, другое рассыпается, словно карточный домик. Чего-то не хватает. Можно, конечно, привезти их всех троих в управление, — добавила Ева, когда они вышли из лифта. — Немного на них надавить, попробовать столкнуть друг с другом. Может, удастся их расколоть. А может, я только добавлю убийце уверенности, ведь будет видно, что я чего-то не знаю и против них не использую. Убийца будет это знать. Сейчас они думают, что они вне подозрения, и, может быть, — ну вдруг! — убийца расслабится и сам совершит какую-нибудь ошибку. А пока я не вижу всей картины, я скорее ошибусь сама. Ты бери первую, за персонажа Барта. С его меню.
— Идет.
Они смогут это повторить.
Рорк остановился и посмотрел на нее.
— Зачем? Если дело было в Барте, зачем убивать снова?
— Потому что это сработало. Игра может сделаться своего рода зависимостью. Они — он и убийца — как раз этим и занимаются. Целыми днями, так или иначе. Они этим зарабатывают на хлеб, это их развлекает, придает их жизни смысл и яркость. А когда ты кого-то убил, ставки повышаются. Переходишь на новый уровень. Некоторые — как Барт в тот раз — начинают пропускать уже освоенные начальные уровни. Они ведь становятся уже скучноватыми, так?
— Да. Да, ты права.
— Когда доказал, что можешь больше, сложно вернуться к прежним простым вещам. Дело не просто в убийстве, в том, о чем мы с тобой до этого говорили. Дело в том, что это… как испытание. К тому же, если это кто-то из них — пусть даже кто-то один, — они ведь так близки, не разлей вода. Все время вместе, день заднем. Одно неосторожное движение, сказал или сделал что-то подозрительное, и остальные начнут задавать вопросы. Хороший повод убить еще раз. Это же просто самозащита.
— Убийство еще одного из партнеров по бизнесу привлечет еще больше внимания к оставшимся двум, — возразил Рорк.
— Настоящих игроков испытания и риск только возбуждают. Так ведь? Они стремятся привлечь к себе внимание. Может, им нужно это внимание…
— Думаешь, убийца теперь соревнуется с тобой?
— Да, по крайней мере в чем-то. И его самомнение твердит: «Эй, а ты круче, чем она».
— Самомнение, бывает, обманывается, — заметил Рорк.
Ева ждала, засунув большие пальцы рук в передние карманы брюк, пока Рорк вставит диск в голографическую систему.
— И раз уж мне кажется, что я попусту топчусь на месте, мне будет полезно немного поднять самооценку.
— Ни на чем ты не топчешься. Вчера я бы и представить себе не мог, что кто-то из его друзей — один или в сговоре с другими — способен спланировать его убийство. Но ты так все по полочкам разобрала и выложила, что теперь я просто не вижу иных вариантов. Поэтому, на мой взгляд, в этой игре ты уже на несколько шагов впереди убийцы.
— Хотела бы я ошибиться.
— Из-за меня или из-за Барта?
— Из-за вас обоих.
— Не нужно, — покачал головой Рорк. — Просто возьми убийцу.
Он запустил «Квест-1», четвертый уровень, и заказал последнюю сохраненную на диске Барта игру.
— Я пока подержу меч, — предложила Ева.
Комната вокруг них замерцала и превратилась в лесную поляну, освещенную косыми лучами солнца, падающими сквозь кроны деревьев высоко у них над головами.
На Рорке была коричневая туника, грубые штаны и сапоги до колен. На поясе у него висел в ножнах меч, а за спиной — колчан с серебряными стрелами и золоченый лук.
Она не могла бы сказать, что костюм ему безумно идет, но в этом костюме он смотрелся грозно и по-геройски.
На опушке леса из тени в золотистый луч света вышел белый олень.
— Что за игра? — спросила Ева.
— Мир заколдован злой колдуньей. Она держит у себя в темнице короля и его воинственную красавицу дочь. — Продолжая говорить с Евой, Рорк боком отступил с поляны в тень деревьев, но не стал приближаться к оленю.
— Я — ученик чародея, которого она убила, чтобы сотворить это свое темное заклятье. Но прежде, чем умереть, он поведал мне, что я должен совершить семь подвигов и собрать семь сокровищ. Только тогда я буду готов сразиться с колдуньей и освободить короля и его дочь.
Он оглянулся назад, где на поляне Ева стояла в круге наблюдения.
— Белый олень — классический мифологический образ, и здесь с его помощью учитель указывает мне путь.
— Ну, за дело.
Олень рванулся и поскакал среди деревьев. Рорк поспешил за ним. Ева осталась наблюдать, и вскоре солнечный свет сменился мраком бури. Хлынувший ливень был красным, как огонь, и его струи хлестали землю с шипением, словно языки пламени.
Ева видела, как десятки желтых глаз, наблюдавших за ними из-за завесы дождя, приблизились и обрели очертания крадущихся черных теней, а затем, окружив Рорка, обернулись стаей огромных волков.
Меч Рорка молнией вылетел из ножен и, со свистом рассекая воздух, обрушился на врагов. Рорк сражался сталью против клыков и когтей, проливал вражескую и собственную кровь и, к немалому удивлению Евы, пускал из ладони огненные стрелы.
— Недурно, — пробормотала Ева, глядя на дымящиеся волчьи трупы, усеявшие землю вокруг него.
— С каждым пройденным уровнем получаешь еще больше магических способностей, — объяснил Рорк. Рядом с его головой просвистела стрела. — Черт подери! — выругался он, пригибаясь.
Сорок минут спустя он оставил позади этот уровень и продвигался по следующему. В нем он уже перебирался через пропасть, чтобы попасть в пещеру, которую сторожил дракон.
— Ладно, хватит.
— Да я только начал.
— Убьешь дракона в другой раз. Ты уже обошел Барта по продолжительности игры.
— Ладно, хватит.
— Да я только начал.
— Убьешь дракона в другой раз. Ты уже обошел Барта по продолжительности игры.
Рорк с досадой поглядел в сторону пещеры и приказал игре остановиться.
— Боев на мечах здесь нет, — заметила Ева.
— А с волками, по-твоему, что было?
— Бой с волками. Огненные стрелы — это было любопытно. Огонь обжигает. На теле убитого тоже были ожоги, но… Давай попробуем вторую. «Узурпатор», да? Про что там?
— Ты — законный король (в твоем случае — королева) Юноны. Когда ты была еще маленьким ребенком, твой дядя-интриган с помощью своего приспешника лорда Манкса захватил трон и убил всю твою семью. Ты одна выжила, тебя спасли верные слуги короля. Всю свою жизнь ты сражалась, набиралась мастерства, чтобы отомстить за смерть близких и отнять трон у их убийцы, двадцать лет грабившего страну и притеснявшего народ. На этом уровне ты уже отбила замок, но твой трусливый дядя, естественно, сумел скрыться. Теперь замок снова осажден, его обороняет твой любимый. Ты должна пробиться к нему с подкреплением и в самом конце вступить в поединок с Манксом.
— Враги, конечно же, превосходят нас числом.
— Само собой. Свою речь в Криспианов день[2] ты уже произнесла.
— Какой-какой день?
— «Генриха V» мы с тобой как-нибудь потом обсудим, тебе понравится. Ну что, готова?
— А как же.
Ева оказалась в легких доспехах, крепких сапогах и — к своему ужасу — верхом на коне.
— Может, мне надо было бы научиться ездить верхом, прежде чем… чем ехать?
Рорк стоял в круге наблюдения и ухмылялся.
— Ничего, оно как-нибудь само придет.
— Тебе легко говорить. Ладно, вперед, карающая королева воинов!
Вокруг расстилались холмы и долины, леса и реки. Стараясь смотреть на них глазами Барта, Ева подумала, что он-то наверняка оставался в образе. Она заметила, что отряд, который она вела в бой, был уже изрядно потрепан и утомлен сражениями. У некоторых бойцов были свежие раны. Она была их героем, их предводителем.
Барт любил играть героев, любил сам быть предводителем. Хороший парень, всегда хороший парень, сражался ли он за правое дело или искал ответы.
Дорога была неровной и каменистой. Ева слышала, как скрипит под ней седло, как стучат по твердой почве копыта лошади. Она видела, как на востоке собираются грозовые тучи.
И она слышала шум битвы.
На укреплениях замка тоже виднелись свежие пробоины, а из бойниц на осаждающих летели вспыхивающие огнем стрелы. На опаленной бесплодной земле под его стенами отчаянно рубились мечами и секирами сражавшиеся.
Барт, решила Ева, наверняка вспомнил бы о своем доме, о любимой. И о мести.
«Черт, черт, надеюсь, я не свалюсь с этой твари», — сказала она про себя и пришпорила коня.
Инстинктивно сжав его бока коленями и бедрами, чтобы удержаться в седле, она вытащила свой меч. Ветер трепал ей волосы, хлестал порывами в лицо, и скорость, сама мощь, с которой она неслась вперед, опьяняла ее.
Ева перестала думать и нырнула в сражение с головой.
Бушевала ожесточенная кровавая сеча. Ева чувствовала, как ее клинок рассекает чужую плоть до самой кости. Она чувствовала запах крови и дыма, ощутила несильный разряд от скользящего удара.
Потом она увидела мрачную фигуру злодея в залитых кровью черных доспехах, восседающую на огромном черном коне на фоне осажденного замка — ее замка. Она направила к нему своего скакуна, и звуки битвы вокруг нее отошли на задний план.
— Вот мы наконец-то и встретились. Увы тебе, наша встреча не будет долгой.
— Как же, как же, — ответила Ева. — Языком трепать все горазды. А ну давай за дело.
— Сегодня мой меч отведает твоей крови и крови твоего любовника.
— Сейчас помру со скуки.
— Торопишь собственную смерть? Так вот же она!
Ева отметила, что программисты сделали Манкса огромным и сильным. Отбивая его выпады, она чувствовала, как в руке и в плече отдается их мощь.
Вывихнутое плечо.
Пот тек по ее спине, по лицу, щипал, заливал глаза. Ева поняла, что так ей его никогда не побить. Ей не хватало ни силы, ни умения.
И когда его меч пробил ее блок и ранил до крови, она ощутила мгновенный разряд.
Рана на предплечье.
Он занес свой меч, в его черных глазах сверкнула смерть. Ева пригнулась и вонзила клинок в его коня.
Скакун заржал. Прежде чем конь оступился, Ева успела подумать, что звук до жути похож на человеческий крик. Она взмахнула мечом и попала заваливающемуся вместе с конем Манксу в бок. «Удар несмертельный, — решила она. — Пора довершить начатое».
— Поставить на паузу. Сохранить игру и выйти, — скомандовал Рорк.
Тяжело дыша, Ева обернулась и посмотрела на Рорка через опустевшую комнату.
— Я что, так и не убью злодея?
— Ты уже обошла Барта на минуту или около того. Интересный ход сразить коня.
— Он сработал. Они сделали этого гада жутко сильным. Он уже почти… — Ева полоснула пальцем по горлу.
— Определенно. И попади он по горлу, это был бы конец игре. Пришлось бы загружать уровень с самого начала до тех пор, пока не победишь его и не пройдешь на следующий.
— Значит, именно в это он и играл в момент убийства. Все складывается. Синяки от схватки, плечо, рана на предплечье, и конец игры — обезглавливание. КПЧР. «Король против Черного рыцаря».
— Да, я догадался, когда его увидел.
— Конечно, настоящих лошадей и кучи трупов там не было, но убийца реконструировал сюжет игры, используя настоящий меч. Нужно было только пробраться туда, запрограммировать себя в качестве Черного рыцаря и использовать настоящее оружие. Те же движения, то же направление удара.
— Я бы согласился, но это ведь не объясняет, как он туда пробрался, как умудрился удалить из системы запись об игре на двух человек, не оставив нигде ни единого следа или хотя бы намека.
«Да к черту логику, — подумала Ева. — Сами факты бывают нелогичны».
— Он придумал все это, потому что в игре Черный рыцарь убивает короля. Барт уже проиграл этот сюжет раньше, поэтому он есть на диске. Но он не убивал коня и потому потерпел поражение. В другой раз он должен был уже лучше подготовиться, мог избежать поражения, по крайней мере такого же, как в предыдущий раз, но…
— Когда меч противника ранил его по-настоящему, шок, кровь — все на самом деле, — он был слишком ошеломлен, чтобы среагировать.
— И все завершилось по-настоящему так же, как раньше завершалось в игре. Да, так и было. Надо теперь по-быстрому выбить ордера на обыск, — озабоченно нахмурилась Ева. — Остальные партнеры сами признались, что только они знали все подробности игры и только они вместе с ним в нее играли. Они знали этот сюжет, этот уровень и результаты его предыдущих попыток, значит, только они могли воспользоваться игрой, чтобы убить его.
— Хоть мне и неприятно признавать, что ты права, я не представляю, как это могло быть иначе или с кем-то еще. И, раз уж речь обо мне, сам я чертовски зол, что так на их счет заблуждался. Поверить не могу, что кто-то из них на это способен.
— Вот и он тоже не мог поверить, а уж он-то их знал куда лучше тебя. Черт, люди способны таить, держать в себе и копить столько дряни, что страшно даже подумать, но никто этого не замечает. Ты ведь сохранил эту игру, да?
— Да, — теперь Рорк улыбнулся. — Ты была прямо-таки великолепна. Нужно как-нибудь покататься с тобой верхом по-настоящему.
— Нет, спасибо, — ответила Ева, но вспомнила ощущение скорости и мощи. — Ну, может быть. В любом случае мне нужно просмотреть это еще раз и потом проанализировать. Барт сделал бы то же самое, чтобы изучить игру, подметить собственные ошибки.
— Безусловно.
— Но тому диску, по которому он играл в день убийства, каюк.
— Мы восстановили на нем кое-что. Пока только очень немногое.
Ева кивнула и нажала кнопку вызова лифта.
— Может, это был его личный диск, где он сохранял свои игры, уровни. А может, этот диск дал ему убийца, раз уж он не был зарегистрирован в журнале. Ну, знаешь, «эй, Барт, я тут кое-что подкрутил, — или как там это они называют, — попробуй-ка».
— Если так, то должна была бы остаться еще одна копия, копия Барта. Хотя… если у убийцы голова в порядке, он ее уже уничтожил.
— Может быть. Но люди, бывает, черт знает что хранят.
В эту ночь ей снились кровь и сражения, замки и короли. В этот раз она была наблюдателем и стояла там, расставив ноги, под вой ветра, порывами приносившего смрад смерти. По всей земле валялись раненые воины, они стонали и умоляли о помощи.
Она узнавала тех, кто поворачивался к ней лицом. Это были те, чью смерть она расследовала за годы работы в полиции. Убитые, так много убитых, так много мертвецов, живших у нее в голове, чью гибель она изучала, взвешивала, реконструировала, чтобы понять, кто отнял у них жизнь.