Услышанное расстроило агентов. Особенно Андрея. Ведь, чтобы добыть это видео, он рисковал своей жизнью. Теперь же получалось, что все его старания были напрасными.
– Жаль, – вздохнул Ларин. – А что насчет пуль?
– И здесь нам не повезло, – развел руками Дугин. – А конкретнее говоря, наш противник сыграл на опережение. По всем поднятым мною документам выходит, что оружия, из которого стреляли этими пулями, не существует в природе. Вот такая грустная история, – подвел он неутешительный итог.
– Это что же получается? – совсем поник Андрей. – Негодяи, совершившие это преступление, будут продолжать разгуливать на свободе?
В разговор уже хотела было вмешаться Лора, на лице которой вдруг ни с того ни с сего заиграла загадочная ухмылка, явно свидетельствующая о том, что она знает больше, чем ее напарник, но Павел Игнатьевич перехватил взгляд женщины и покачал головой. Мол, всему свое время. Спорить она не стала – кротко кивнула и принялась потягивать из кружки остывший, едва теплый чай.
– Я чего-то не знаю? – насторожился проницательный Ларин, почуяв, что его держат в неведении.
Но Дугин с Лорой сделали вид, что не услышали прозвучавшего вопроса. Что еще больше разозлило Андрея. Однако зная предрасположенность руководителя антикоров к закулисным играм, он деликатно промолчал.
Оценив по достоинству сдержанную реакцию одного из своих лучших агентов на возникшую только что щекотливую ситуацию, Павел Игнатьевич продолжил:
– Никогда не умирай до расстрела, Андрей, – выпалил он свою любимую фразу. – К тому же помни, что безвыходных ситуаций не бывает. Не удалось прижать негодяев прямо сейчас – прижмем попозже.
– И каким же образом? – прищурился Ларин.
– Есть такой следователь Ковригов. Он в военной прокуратуре работает. Именно по его указке патологоанатом Крейдич обставил убийство Медведкина так, что тот якобы скончался не от пулевых ранений, а от несовместимых с жизнью травм, полученных в результате кораблекрушения, переохлаждения, – сообщил Дугин.
– Так это для меня не новость. Я же с этим «потрошителем» недавно виделся и все его откровения на видео записал, – сказал Андрей. – Кстати, что с записью-то делать будем?
– Пока попридержи. Потом пригодится. А сейчас следователем из прокуратуры займись. Наверняка он много чего интересного знает, – убежденно проговорил Павел Игнатьевич.
– В каком смысле «заняться»? – уточнил Ларин.
– В прямом. Подкарауль его возле дома, оглуши, завези в укромное место, пригрози ему, если надо физическую силу примени… ну, не мне же тебя учить, – руководитель антикоров устало зевнул. – Главное, выведай у него все, что он знает по делу о «Бесстрашном», чей преступный приказ выполнял, и так далее. Ну, и все это на видеокамеру запиши и в Интернет выложи. Расковыряем, так сказать, осиное гнездо. Заставим врага засуетиться. А там по обстановке действовать будем, – с этими словами Дугин покосился на Лору. – Поможешь напарнику? Или ты не намерена отступать от своего плана? – и тут же добавил: – Честно говоря, мне он не очень нравится. Опасное предприятие ты затеяла.
Андрей навострил уши, догадавшись, что сейчас прозвучит ответ на его вопрос, который он задал несколькими минутами ранее. Но ошибся. Вместо того чтобы сказать конкретно, какое же такое опасное предприятие она затеяла, женщина ответила метафорически:
– Если хочешь докопаться до истины, нужно рыть не в одном месте, а по крайней мере в двух местах одновременно. Так шансы докопаться до этой самой истины возрастают вдвое. А потому будет лучше, если мы с Андреем разделимся.
Но что бы там ни говорила Лора, а последнее слово оставалось за Павлом Игнатьевичем. Именно он должен был определить, как действовать в дальнейшем его агентам – врозь или сообща. Обычно для решения подобной дилеммы ему хватало одной минуты раздумий, а бывало, и того меньше. Однако сейчас Дугин медлил, взвешивал все «за» и «против». Ему не хотелось допустить ошибку, которая могла бы привести к непоправимым последствиям.
Тем временем Ларин молился, чтобы с этого дня их пути с напарницей разошлись. Ну, не любил он работать с кем-то в одной связке, даже с такой очаровательной и сексапильной женщиной, как Лора. Предпочитал все делать сам, без чьей-либо подстраховки и опеки. К слову, иногда это шло на пользу общему делу. Но случалось, что все оборачивалось с точностью до наоборот. Впрочем, Андрей уперто придерживался своей позиции, считая, что «и один в поле воин». А редкие «осечки»? Так с кем не бывает?
Наконец Дугин шумно выдохнул и озвучил свое решение, которое далось ему с огромным трудом:
– Хорошо, Лора. Я пойду тебе навстречу. Да и Андрей, думаю, будет рад такому повороту событий, – говорил он, глядя на предвечернее небо, которое по-прежнему было затянуто тучами. – Но помните оба – если мне покажется, что кто-то из вас не справляется с поставленной задачей, то я вас снова объединю. На этом у меня все. Желаю вам обоим удачи.
Агенты распрощались с Павлом Игнатьевичем и направились к припаркованному за калиткой мотоциклу. Дождь уже утих, поэтому Андрей с Лорой особо не торопились.
– Красиво здесь, – осматриваясь на приусадебном участке, проворковала женщина. – Цветочки, грядочки, яблони, груши. Вот растянуть бы между этих двух деревьев гамак и лежать на нем целый день.
– Валяй. Только не забудь кремом от комаров намазаться, их тут пруд пруди, – съязвил Ларин и точным хлопком прибил «кровососа», намеревавшегося приземлиться ему прямо на нос.
– Злой ты какой-то, – отозвалась Лора. Хотя, по идее, должен плясать от счастья. Сбылась же твоя самая сокровенная мечта – будешь действовать один. Без меня.
– Не скрою – в душе я радуюсь. Просто от природы являюсь сдержанным человеком и держу эмоции при себе.
– Погоди-погоди, кажется, я знаю, почему ты такой хмурый.
– И? – бросил Андрей, открывая калитку.
– Ты затаил на меня обиду, так как я не посвятила тебя в свой план. Верно? – допытывалась женщина.
Несмотря на то, что Лора попала в самое «яблочко», Ларин изобразил изумление на лице, делая вид, что этот самый план его нисколько не интересует. Знал же, что та ему все равно ничего не расскажет. Ведь если бы хотела – уже давно рассказала бы. А сейчас просто играет на его нервах. Что с нее взять? Стерва. И этим все сказано.
Через несколько минут взревел мотор, и мотоцикл понесся по гравийной дороге. А вскоре он уже мчал по скоростной автотрассе, направляясь в сторону города.
Глава 6
Любое государство в мире выделяло, выделяет и будет выделять значительную часть бюджета на оборонку. Это не удивительно. Ведь, с одной стороны, укомплектованная, боеспособная армия – этакий своеобразный посыл своим гражданам, что с безопасностью в стране все в полном порядке, и они могут спать спокойно, что, безусловно, поднимает авторитет власти. С другой же – демонстрация силы на мировой арене. Мол, у нас тоже зубы есть, и в случае чего мы готовы дать достойный отпор.
Немалые деньги расходуются на армию и в Российской Федерации. Да что там – немалые? Огромные. Страна-то большая, можно сказать, необъятная. И все бы хорошо, если бы все выделяемые средства шли по назначению, доходили бы в полном объеме до тех, кому они полагаются. Ан нет же. Львиная их часть разворовывается, оседает в карманах высокопоставленных силовиков-коррупционеров, которые потом на голубом глазу докладывают наверх, что благодаря освоенным средствам была закуплена новая и отремонтирована старая техника, улучшены жилищные условия офицерского состава и так далее, и тому подобное. Нет, конечно же, для видимости что-то покупается, ремонтируется, да и жилье для военных строится, но далеко не в тех объемах, выйти на которые позволяли выделенные бюджетные деньги.
Однако самое страшное то, что этих высокопоставленных силовиков покрывают на местах многие офицеры. Вместо того чтобы бить в колокола и трубить на всю страну, что Российская армия посажена на «сухой паек» и день ото дня теряет свою обороноспособность и боеготовность, – они входят в долю с коррупционерами и делают вид, что все прекрасно. Но встречаются и честные офицеры, которые не соглашаются с существующим порядком вещей и объявляют войну «оборотням в погонах». Но таковых, к сожалению, мало. К тому же их быстро выживают: отправляют в отставку под надуманными предлогами или, того хуже, упекают за решетку, обвиняя в том, чего они не совершали. Таким образом преступная система методично избавляется от «инородных тел», которые могут привести к ее развалу.
Одним из таких честных офицеров был бывший боевой пловец Балтфлота капитан-лейтенант Виктор Соболев по прозвищу Полундра. Почему бывший? Да потому, что его, как и сотни других искателей правды и справедливости в Российской армии, «ушли». Точнее, отправили в отставку. Так как он постоянно жаловался в Москву на «распил» бюджетных средств командованием Балтийского флота. Даже выступал с разоблачительными статьями в прессе. Однако все без толку. Ни одного адмирала, контр-адмирала, которых Соболев обвинил в коррупционной деятельности, не сместили с должности, а некоторых даже повысили.
Одним из таких честных офицеров был бывший боевой пловец Балтфлота капитан-лейтенант Виктор Соболев по прозвищу Полундра. Почему бывший? Да потому, что его, как и сотни других искателей правды и справедливости в Российской армии, «ушли». Точнее, отправили в отставку. Так как он постоянно жаловался в Москву на «распил» бюджетных средств командованием Балтийского флота. Даже выступал с разоблачительными статьями в прессе. Однако все без толку. Ни одного адмирала, контр-адмирала, которых Соболев обвинил в коррупционной деятельности, не сместили с должности, а некоторых даже повысили.
Но даже после того как Полундру выгнали с флота, он не прекратил свою борьбу. Продолжал отправлять письма в военную прокуратуру, СК, руководству ВМФ, требуя привлечь к ответственности нечистых на руку силовиков. На что получал стандартные отписки. Наподобие такой: «В результате проверки, проведенной в отношении указанных Вами лиц, не было выявлено фактов превышения ими служебных полномочий. Также не нашла своего подтверждения и Ваша информация о покупке одним из вице-адмиралов Балтийского флота элитной недвижимости на берегу Финского залива.
С уважением…»
Поняв, что ничего путного из этого не выйдет, Соболев сменил тактику. Написал самому министру обороны, думая, что он-то наверняка в коррупционных схемах не замешан и разберется с нерадивыми подчиненными, которые крадут у него за спиной. Но на первое письмо тот так и не ответил. Тогда бывший боевой пловец написал второе, третье, четвертое. Снова тишина. Когда он уже отчаялся достучаться до Арсеньева, ему неожиданно пришел долгожданный ответ. А через несколько недель в СМИ сообщили, что по подозрению в хищении бюджетных средств арестован тот самый вице-адмирал, обладатель элитной недвижимости на берегу Финского залива, которого отмазывали все инстанции, куда раньше жаловался Полундра. Потом же был помещен за решетку и еще один адмирал – тот самый, с легкой руки которого Виктора отправили в отставку. Короче, процесс пошел. Соболев нисколько не сомневался, что все это заслуга министра обороны. Дескать, он ему открыл глаза на творящийся беспредел, и тот вмешался, разобрался с паразитирующими на теле Российского ВМФ.
И тут в жизни Полундры случилась беда. Внезапно отошел в мир иной его боевой товарищ, с которым они когда-то вместе служили на Балтийском флоте, – Николай Медведкин. Несмотря на то, что официальная версия гласила: «Старпом потерпевшего крушение СК «Бесстрашный», как и другие члены экипажа судна, погиб от переохлаждения», Соболев заподозрил неладное и начал собственное расследование. Так как труп ему не хотели показывать, он дождался, когда гроб с телом Медведкина привезут для похорон в родную деревню покойника, и уже на месте, улучив нужный момент, сам произвел осмотр. Увиденное подтвердило его опасения. Ни от какого переохлаждения старпом не погиб. Его убили. Причем, видимо, только со второй попытки. О чем свидетельствовали: сквозное огнестрельное ранение в правом предплечье покойника – значит, промахнулись; и многочисленные кровоподтеки на всем его теле – следовательно, довершили начатое, но уже не огнестрельным оружием, а предположительно дубинкой. В общем, забили моряка до смерти.
Так просто оставлять это дело Полундра не собирался и в очередной раз обратился за помощью к министру обороны, который не на словах, а на деле продемонстрировал ему свою решительность бороться с «оборотнями в погонах». А вдобавок попросил его о личной встрече, чтобы во всех подробностях описать свою версию произошедшего с Медведкиным и другими членами экипажа «Бесстрашного». То, что Арсеньев удовлетворит его просьбу об аудиенции, он особо и не рассчитывал. Все-таки человек занятой. Но на всякий случай Соболев перестраховался. Перебрался к тете в Москву, чтобы быть наготове. Кто знает, вдруг министр все же найдет свободное «окошко» в своем плотном рабочем графике для встречи с ним? И он тут как тут…
…Когда долгое время живешь в поселке городского типа, да еще не в панельной коробке, а в небольшом домике частного сектора, то, переехав в мегаполис, поневоле теряешься, замыкаешься сам в себе. Такое происходит с абсолютно каждым провинциалом, оказавшимся в большом городе. Привыкший к относительной тишине и размеренному ритму жизни, он никак не может привыкнуть к несмолкающему шуму и постоянной суете.
А потому Виктор Соболев целыми днями проводил в тетиной квартире, не горя желанием прогуляться по столице. Впрочем, совершить своеобразную экскурсию по Белокаменной можно было и не покидая четырех стен. Дело в том, что квартира, в которой на время поселился Полундра, хоть и была небольшой, двухкомнатной, но располагалась на двенадцатом этаже высотки, которая стояла прямо на набережной Москвы-реки. Отсюда, с высоты птичьего полета, открывался изумительный вид на город.
С кухни тянуло жареным мясом. То родная тетя бывшего боевого пловца запекала в духовке свое фирменное блюдо – курицу, фаршированную черносливом. Пенсионерка Клавдия Петровна, а именно так звали хозяйку квартиры, была женщиной гостеприимной. Ради дорогого гостя была готова в лепешку разбиться, лишь бы угодить. Ну, а своему единственному племяннику, которого она уже лет десять не видела, и вовсе организовала «королевский» прием. Выделила ему отдельную комнату. Настояла на том, чтобы тот курил в квартире, а не выходил на лестничную площадку, хотя и не переносила табачного дыма. А перед его приездом накупила гору продуктов, чтобы каждый день готовить ему что-то новенькое, а не «стандартные» макароны – картошка – рис. Баловала, одним словом.
Сам же Соболев, как мужчина самостоятельный и всю жизнь проживший холостяком, всячески этому сопротивлялся. Дескать, лучше бы отдохнули, Клавдия Петровна, телевизор посмотрели бы, газету почитали или с подружками в театр сходили – зачем все время на меня тратить? Но тетя была непреклонна. И Виктор, чтобы не обидеть родственницу, смирился с существующим порядком.
Полундра вдохнул ароматный запах жареной курицы, просачивающийся из коридора в гостиную, блаженно прищурился и подошел к окну. Окинул взглядом Москву-реку, зажатую с двух берегов «каменными джунглями». Вода была ему родной стихией и всегда радовала глаз. Как же он хотел вернуться в те недалекие времена, когда служил на Балтфлоте и каждый день созерцал бескрайнее море, рассветы и закаты над ним, бушующие волны и водную гладь! Но прошлого уже не вернуть. Хотя в душе Соболев надеялся, что вскоре все обязательно разрешится, и он вернется на флот, чтобы верой и правдой служить под Андреевским стягом своему Отечеству. Отечеству, в котором не будет места коррупции.
– Витя, обед готов! – послышалось с кухни.
На застеленном цветастой скатертью столе Полундру уже дожидались наваристый борщ и разрезанная пополам курица, напичканная испускающим сок черносливом. На десерт же гостеприимная тетя приготовила шарлотку. Так обильно Соболев прежде не обедал.
– Большущее спасибо, – чувствуя тяжесть в желудке, с улыбкой поблагодарил он заботливую родственницу.
– Может, еще добавки? – поинтересовалась пожилая женщина, вытирая руки о фартук.
– Вы меня так до смерти закормите, – засмеялся Виктор.
– От переедания в России еще никто не умирал, – заметила Клавдия Петровна.
– Умирал, – возразил Соболев. – Я вчера по ящику программу смотрел. Так там сказали, что в Калининградской области какой-то мужик, празднуя Масленицу, столько блинов съел, что его «Скорая» забрала. Но так и не довезла до больницы, прямо в машине скончался. А вы говорите.
– Это раньше на Масленицу мужики блины ели, а сейчас они водку пьют. И пьют в немереном количестве, – составляя в раковину грязную посуду, бросила пенсионерка. – Так что он не от переедания Богу душу отдал, а от злоупотребления «змием зеленым». А журналисты всякие небылицы выдумывают.
Вдруг Полундра решительно встал, подошел к раковине, возле которой хозяйничала Клавдия Петровна, и взял в руки губку с моющим средством. Пожилая женщина тут же запротестовала. Но было уже поздно. Соболев включил воду и приступил к мытью посуды. При этом он не обращал никакого внимания на сыплющиеся в его адрес упреки.
Наконец пенсионерка утихомирилась, смирилась с тем, что племянник вызвался ей помочь, – присела на табуретку, чуть склонила голову набок и миролюбиво спросила:
– Витя, помнишь ты мне говорил, что хочешь встретиться с министром обороны? – и получив утвердительный ответ, продолжила расспрашивать: почему не с премьером, президентом, в конце концов? У них же власти больше. Один раз кулаком по столу ударят – и все эти негодники, которые тебя с флота выгнали, как тараканы, врассыпную бросятся, по углам забьются. И в гибели друга твоего Николая, земля ему пухом, – перекрестилась она, – разберутся.
– Начнем с того, что он не погиб, а его убили, – поправил тетю Полундра. – Да и зачем беспокоить первых лиц страны, от государственных дел их отрывать, если все мои вопросы можно решить на уровне министра. А то, что он их решит, я нисколько не сомневаюсь. Арсеньев – человек дела. В этом я на собственном опыте убедился.