В США энтузиасты, которые работали с оружием калибра 5.56, создали патрон Мк262. По своим баллистическим характеристикам он ничуть не уступал натовскому 7.62. Его приняли на вооружение после эксплуатации на гражданке, и сейчас им пользуется весь спецназ США.
Тут, наверное, требуется внести целый ряд пояснений. Есть такая организация IPSC – Международная конфедерация практической стрельбы. Ее стремление к популяризации этого занятия привело к тектоническим сдвигам в оружейном деле.
Теперь главные покупатели стрелкового оружия – не полиция, не государство, а граждане. Улучшениям и инновациям, которые были внесены в это дело благодаря усилиям IPSC, нет числа. Ее вклад в разработку методики огромен.
Сегодня самый обыкновенный американский полицейский, несущий службу в захудалом городке, вооружен и подготовлен круче, чем спецназовец двадцатилетней давности. Лучшие снайперы, стреляющие на дистанцию в два с лишним километра, – гражданские, а не военные.
В IPSC есть карабины двух классов – минор и мажор. За точное попадание из второго ты получаешь больше очков. Это привело к настоящей революции в патронном деле. Дорабатывались существующие боеприпасы, появились десятки новых типов.
Я уже упоминал один из них – Мк262 калибра 5.56. Морские котики, служившие в Афганистане, доказали, что опытный стрелок, снабженный таким патроном, может вести огонь на 700–800 метров, что ранее было немыслимо.
Благодаря спросу с гражданского рынка у нас появилась целая серия тяжелых патронов повышенной кучности калибра 5.45. В результате перевооружение зависло, едва начавшись. Разница между 5.45, многократно охаянным в Афгане и Чечне, и промежуточным 6.5 стала такой малой, что овчинка больше не стоила выделки.
Чтобы не мучиться с патроном, я тоже заказал себе новый карабин калибра 5.45. Он был собран с нуля на основе ствола и коробки ручного пулемета «РПК-74». А вот спуск в нем был ижевский, одноступенчатый, по сравнению с тяжелым у «Вепря» как небо и земля. Приклад – складной, от «Вепря», но со снятой щекой.
Не могу понять мании лепить приклады от «М4» на все и везде, включая пулемет «Печенег». Это идиотизм какой-то.
Вместо стандартного цевья – спортивное, «трубой», которое закрывает ствол полностью. Оно обеспечивает нормальную вентиляцию и позволяет не обжигать руки, если стрелять хватом Суареса.
Габриэль Суарес – американский стрелок и инструктор, один из самых известных и дорогих во всем мире. Фанат системы «АК», он выпустил двухчасовой обучающий фильм по ней. В нем он, например, показывает, как из исходного положения снимает оружие с предохранителя и делает первый точный выстрел за 0,6 секунды.
Особенность хвата, придуманного им, заключается в том, что левая рука, поддерживающая оружие, не привязана к конкретному положению. Вместо этого она плавно перемещается в ту позицию, где нужна для обеспечения точного выстрела.
Цевье снабжено креплениями по стандарту M-Lock, на него постепенно переходят все страны НАТО. Оно выгодно отличается от стандартного тем, что является гладким, не травмирует руки. В то же время на него можно поставить что угодно.
Там под углом в сорок пять градусов закреплен прицел Trijicon RMR, а на основном кроне – оптический Primary Arms 1–8 с разметкой сетки под баллистику патрона 5,45 х 39. Прицел этот мне привезли из США, едва ли не козьими тропами. Надо сказать, что он и там большая новинка.
Сброс магазина переделан. Во-первых, там имеется направляющая, во-вторых, есть клавиша, такая же, как на спортивной винтовке.
Сейчас многие ставят рукоять взведения затвора на газоотводную трубку, как на G3. Моро делать этого не стал. Зато он вывел эту самую рукоять и на левую сторону. Так оружие стало полностью двухсторонним.
Переводчик-предохранитель мастер тоже доработал. Теперь можно спинкой ладони одним движением сбросить его с «безопасно» на «автоматический огонь».
На ствол он поставил свой фирменный комплект. Дорого, конечно, но оно того стоит. Стандартный переходник, скопированный с одного из американских образцов. На него можно прикрепить одно из трех дульных устройств, не накручивая долго и мрачно, а моментально, замыкая.
Прежде всего это развитый, спортивный дульный тормоз-компенсатор, убирающий отдачу совсем. Есть еще так называемый дожигатель. В США он называется «Крымске», а изобретен болгарами. Эта штука полностью гасит вспышку, но не звук и не поднимает пыль. Большинство спецназовцев сейчас используют не спортивные компенсаторы, а именно такие вот дожигатели. Третья новинка – легкий, короткий глушитель, сделанный на станке с ЧПУ из титанового сплава. По своим техническим характеристикам он не уступает лучшим американским образцам.
Кстати, все то, что я описал выше, говорит о том, что у нас, у русских, руки откуда надо растут. Если делом занимается не госпредприятие с четырехэтажным заводоуправлением, а частные лица, знающие свою работу, то продукция получается что надо, ничуть не уступающая лучшим мировым аналогам, а то и превосходящая их.
Я взял только что сделанный карабин в руки и ощутил, что он лежит как влитой. Оружие тяжелое, но короткое и разворотистое. Центр тяжести расположен именно там, где надо. Я прицелился, вскинул ствол из разных положений. Самое то.
– Отлично. Сколько?
– Девяносто, как и договаривались.
Девяносто – это много. Две цены обычной винтовки. Но оно того стоит.
– Опробовать где можно?
– Пойдем.
Мы пришли в небольшую комнату. Директриса всего пятнадцать метров, но отрабатывать стрельбу на ближней дистанции тут вполне можно.
Я начал заряжать патроны в магазин, и тут мое внимание привлекла винтовка, лежащая на соседнем стрелковом месте. Я отложил в сторону свою обновку.
– А это что еще?
Моро с непроницаемым азиатским видом пожал плечами и заявил:
– Сам посмотри.
Я взял эту штуковину в руки. Вот это номер!..
– Снайперская винтовка ближнего боя, – прокомментировал Моро. – Универсальная. Схема «М16». Три варианта. Снайперский – ствол двадцать четыре дюйма, калибр пять сорок пять, короткий – ствол на двенадцать, тоже пять сорок пять, и бесшумный, девять на тридцать девять. Снайперский вариант при правильном патроне делает то же, что и СВД, достает до шестисот-семисот метров. Бесшумка точнее, чем «Винторез». Если надо, будет все, что душе угодно. Возможность конфигурирования бесконечна. Да чего тебе рассказывать. Ты и сам все знаешь.
Вот ведь рожа хитрая! Это он мне продать решил.
– Для кого делаешь-то?
– Служба безопасности президента. Еще кое-какие структуры попросили, но только в снайперском варианте. Интересуешься?
– Спасибо, мне пока хватит своего.
– Как знаешь.
Я снарядил магазин. То же самое сделал Моро. Я выстрелил несколько раз, и сразу же захлопала его новая винтовка. Белый лист с разноцветными квадратами – мишень на распознавание – покрылся рваными дырами. Винтовка работала прекрасно.
Американский рынок оружия поистине бездонен. В прошлом году за один день распродажи янки купили сто пятьдесят тысяч стволов. Это больше, чем в России сбывается за год.
Производством оружия и запасных частей к нему там занимаются не пара заводов, как у нас, а сотни независимых производителей. Десятки тысяч любителей увлечены изобретательством и усовершенствованием. Лучшие из них выходят на рынок и основывают свои фирмы.
Компания «Баррет», сейчас всемирно известная, начиналась с одного гаража и фотографа-любителя, который решил сделать винтовку калибра 12,7, чтобы заменить устаревший и тяжелый пулемет «Браунинг М2». Пулемет он не заменил, но его винтовка принята на вооружение более чем в сорока странах мира.
У нас же за переснаряжение нарезных патронов предусмотрена ответственность. Вплоть до уголовной. За изготовление огнестрела можно и сесть. Моро работает в гараже, и это при том, что его оружие – действительно на мировом уровне, а кое в чем и повыше.
Никто не знает толк в оружии лучше нас, русских. Никакой другой народ так долго и жестоко не воевал.
Но нельзя! Они же друг друга перебьют! Это я про отношение власти к народу.
– Ну? – Моро смотрел на меня своим непроницаемым азиатским взглядом.
– Подумаю. Что-то мне отвод газов в механизм не внушает особого доверия. Для тира твоя придумка еще туда-сюда, но не для боя.
– Она в основном снайперская. Короткий вариант – это так, чисто на всякий случай.
Я смягчил отказ улыбкой и сказал:
– Подумаю.
Я упаковал свое оружие и все, что к нему прилагается, в дешевую черную сумку, вжикнул молнией, достал портмоне и расплатился с мастером.
– Такси вызовешь?
– Подвезу. – Моро тоже начал упаковывать свою винтовку. – Потом на стрельбище заеду. Кое-что проверить надо.
Всякое в жизни бывает. Я давно не верю в то, что есть какой-то план, спущенный свыше, что Бог наблюдает за всеми нами, и мы – всего лишь пешки в руках Всевышнего. Бог давно забыл про нас. Мы сперва убили Его, а потом бросились кончать друг друга. Все это продолжается уже целую сотню лет.
– Подвезу. – Моро тоже начал упаковывать свою винтовку. – Потом на стрельбище заеду. Кое-что проверить надо.
Всякое в жизни бывает. Я давно не верю в то, что есть какой-то план, спущенный свыше, что Бог наблюдает за всеми нами, и мы – всего лишь пешки в руках Всевышнего. Бог давно забыл про нас. Мы сперва убили Его, а потом бросились кончать друг друга. Все это продолжается уже целую сотню лет.
Но того, что произойдет всего лишь через час, я и представить себе не мог. К счастью, этого не могли заранее угадать и те нелюди, которые решили напасть на нас.
Информация к размышлению
Документ подлинный
Запрещенная в РФ террористическая группировка «Исламское государство» (ИГИЛ) в очередной раз пригрозила России терактами в отместку за удары, которые проводит российская авиация на территории Сирии. Такие обещания содержит размещенный в Интернете пропагандистский ролик исламистов.
Опубликованная в Сети видеозапись представляет собой нарезку кадров с казнями заложников ИГ, где на русском языке поется о том, что в ближайшее время на российской территории прольется «море крови». Напомним, что ранее ИГ уже выступало с подобными заявлениями после того, как Москва объявила о начале военной операции с воздуха. Так, в Интернет была выложена аудиозапись выступления видного члена террористической организации – Абу Мохаммеда аль-Аднани, который призывал «единоверцев» вести «джихад» против России.
Насколько серьезны подобные заявления, стоит судить по тому, сколько подобных «обещаний» сбылось в отношении стран-членов так называемой антитеррористической коалиции, возглавляемой США.
В сентябре 2014-го, после того как Вашингтон анонсировал бомбардировки по позициям ИГ, аль-Аднани сделал заявление, где пригрозил США, Франции, Канаде и Австралии атаками в отместку за участие в антитеррористической кампании.
Ровно месяц спустя тридцатидвухлетний канадец Майкл Зехаф-Бибо, который, судя по заявлениям местных властей, симпатизировал ИГ, убил солдата у мемориала в Оттаве и прорвался в парламент.
В декабре того же года радикал из Австралии Харон Монис захватил заложников в сиднейском кафе и выдвинул в качестве одного из требований принести ему флаг ИГИЛ.
«ИГ грозило Франции по поводу карикатур “Шарли Эбдо”, – уточняет в разговоре с “МК” исламовед, директор Института религии и политики Александр Игнатенко. – После этого было несколько атак, прямо или косвенно связанных с этим журналом (например, известное на весь мир кровавое нападение на редакцию журнала в январе – “МК”).
Были угрозы, например, в адрес Саудовской Аравии, но не в связи с участием в коалиции, а просто в связи с тем, что она существует и контролирует Мекку и Медину. Они говорили, что придут туда и изгонят династию саудитов и разрушат объект поклонения – Черный камень. А отдельных угроз не было.
Что касается Саудовской Аравии, нельзя не вспомнить, что там уже появилось по крайней мере 5 филиалов ИГИЛ, которые они называют “вилайетами”. “Вилайеты” используются для того, чтобы нанести отвлекающие удары. Тот удар, который мог быть нанесен по российскому авиалайнеру A321, можно расценить как отвлекающий».
Эксперт не исключил, что угроза ИГ в адрес России может быть связана с тем, что группировка сдает свои позиции в своем территориальном «ядре», то есть на территории Ирака и Сирии. «Вот эти попытки нанести удары на периферии, например, по российским интересам – это проявление того, что атаки, которые наносятся по “ядру”, приводят к ослаблению ИГ, – поясняет “МК” Александр Игнатенко. – Но из этого следует еще одно: совершенно не исключены удары по каким-то российским интересам в других зонах, которые контролируют “вилайеты” ИГ. Они есть и в Ливии, и в Египте, и в Йемене, и во многих других странах. Здесь нужно быть настороже».
Стоит отметить, что приведенные нами примеры терактов ИГ в большинстве совершались «симпатизантами» этой террористической группы, то есть не реальными участниками боевых действий или людьми, прошедшими принадлежащие организации тренировочные лагеря, как, например, участник бойни в тунисском Бардо. Тем не менее исключать террористическую опасность нельзя – особенно на фоне пока еще не объясненного крушения российского лайнера над Синаем.
http://www.mk.ru
15 июня 2018 года. Подмосковье, ДомодедовоМоро вывел из конюшни своего верного Росинанта – дешевый и удобный «Логан». Мы тронулись в путь и начали кое-как пробираться через сплошные пробки.
Я никак понять не могу, почему при таком плохом состоянии экономики, как о нем все время говорят все кому не лень, у нас столько пробок? Откуда у российских граждан берутся деньги на машины и бензин? Из воздуха?
Из Москвы я решил лететь на Ростов. Почему сначала туда, а не сразу на Махачкалу?
Во-первых, я вообще не советую тем людям, которые занимаются работой, подобно моей, прибывать на Кавказ поездом или самолетом – только на автомобиле. Вокзалы и аэропорты находятся под постоянным наблюдением. Там есть «легальные братья», которые отслеживают подозрительных персонажей.
Во-вторых, это дорого, потому что пассажиропоток меньше.
В третьих, посмотрю сам на новый ростовский аэропорт и меры безопасности, принятые там. Конечно, он современный. При его проектировании и строительстве этот момент уже учитывался. Но…
В связи с чемпионатом мира по футболу на Ростов вместо «Эрбаса 321» должен был отправиться вместительный «Боинг 767», снятый с международных рейсов. Это я узнал, когда заказывал билет по Интернету, сидя в машине Моро. На подъезде к аэропорту – опять пробка, толкотня, как и всегда. Я посмотрел на часы.
Успеваем, слава богу.
– Моро, а ты обратно не хочешь?
– Я свое уже отвоевал.
Это, в общем-то, тоже позиция. Моро действительно через многое прошел.
– Здесь останови. Дальше пехом дойду.
Моро остановился. Сзади сразу кто-то недовольно засигналил. Да пошли вы!..
Я забрал с заднего сиденья сумку с карабином и другую – с вещами.
– Ну, будь.
– Погоди. – Моро достал телефон.
– Чего?
– Я позвоню тут кое-кому, чтобы тебя встретили. А то ты с таким грузом на борт не попадешь.
Чуть не забыл.
Моро отзвонился, назвал мои приметы и номер телефона. Кто-то из службы безопасности аэропорта пообещал выйти, встретить меня и быстро произвести все необходимые формальности, то есть опечатать мою сумку с оружием, прилепить к ней пломбу.
– Ты где будешь?
Я прикинул и ответил:
– Внизу, у входа.
– К тебе подойдут. Человека зовут Павел.
– Из ваших?
– Ага. Один контракт отбарабанил, ушел по ранению. Будь.
– Давай.
На входе столпотворение. Домодедово начинался как классический советский аэропорт. Он представлял собой двухэтажное здание с огромным холлом, уходящим под самый потолок. На него выходит высокая галерея. Спуск и подъем осуществляются по эскалаторам, расположенным по обе стороны холла.
Внизу расположены залы прилета и отправления международных и внутренних линий. Вверху – то, что требуется не всем, например зал ожидания. Из-за роста террористической угрозы людей сюда впускают только после прохода через рамки металлодетекторов, отчего на входе всегда столпотворение.
Поскольку у меня в сумке было огнестрельное оружие, я внутрь не пошел, остался снаружи и ждал Павла.
Машины двигались в час по чайной ложке. Видимо, где-то впереди произошла серьезная авария, причем только что.
Выстрелы я услышал как что-то далекое. Они почти растворялись в шуме аэропорта. Скорее всего, никто снаружи даже не понял, что это были именно выстрелы.
Но я-то обмануться никак не мог. Такие вот звуки я не раз и не два слышал и в Сирии, и в Пакистане, и на Кавказе. Это были выстрелы, причем довольно многочисленные.
Аэропорт!..
– Пропустите!
– Куда прешь?!
Я ломанулся к дверям. В России такое вот поведение всегда воспринимается очень болезненно. Нашелся активист, какой-то мужик, который попытался помешать мне, остановить и даже ударить. Но мне после Пакистана с его перенаселенностью и теснотой бояться было совершенно нечего. Я легонечко врезал мужику под дых и оставил его позади.
Вот и арка. Поток людей остановлен. Сотрудник аэропорта разговаривает по телефону, женщина в форменной одежде стоит у арки. Кстати, она старая, сэкономили.
– Полиция! Дайте пройти! – крикнул я и огляделся.
Рядом не было вооруженной полиции. Безоружной тоже. Вот тебе и усиленный режим, твою мать!
– Нельзя!
– Пошла ты!
Эту дуру, стоящую у меня на пути, я просто снес, сшиб с ног и пробежал дальше с сумками в руках.
– Стойте!
Да пошли вы все!
Так!
Насколько я разбираюсь в указателях, внутренние авиалинии справа, а внешние – слева. После реконструкции к зданию аэровокзала были пристроены две «кишки», к которым причаливали самолеты. Стрельба шла слева, в зале прилета международных линий.