Я снова задумался. Конечно, охота за тетрадью Запалина идет не из-за этих горьких, выстраданных им упреков. Ведь жалоб на врачей и без него хватает. Тогда что же, что же в этой уже прочитанной мною тетради так возбудило «Медозу»?
Я не жалею времени, я забываю про обед, я снова и снова листаю тетрадь. И снова, и снова не нахожу ответа. Как тщательно я не изучаю записи Запалина, но ключик к разгадываемой мною загадке явно не здесь…
Смотрю на часы. Ну, вот, пожалуй, и пора – до закрытия бизнес-центра осталось не так уж и много.
Иду в «Медозу». Дохожу до дверей бизнес-центра. Заглядываю внутрь. Никого. И все получилось! Мусорная корзина – полным-полнешенька.
Я быстро выбрал отличающиеся друг от друга листы с текстом. Сунул их под рубашку. Расшевелил в корзине оставшиеся листы, и она стала вновь выглядеть полной. Как будто я из нее ничего и не брал. Конечно, вряд ли кто-нибудь обратит внимание на бумажную убыль в корзине. Но все-таки, все-таки.
Мне не торопилось рассмотреть свою добычу, прочитать, наконец, страницы так интересующего меня документа. Но делать это в номере я не хотел. На улице и в кафе тоже. Я вновь со всеми предосторожностями забрался в свой зеленый кабинет. Стал раскладывать по скамейке листы, пытаясь соблюсти их последовательность.
Уже в процессе этой подготовительной работы я убедился в том, что в руках у меня документ «Медозы». Без сомнения тот самый, что получил Розендорф спецпочтой. Я усмехнулся: ох, и намучилась, наверное, Инесса с этим заедающим копиром…
Это явно был какой-то отчет. Или план. Или и то, и другое вместе. После сортировки, я собрал все листы вместе. Да, набралось приличное количество неповторяющейся информации. Здесь явно было, что почитать. И, наверное, над чем подумать. Вот только, как ни хотелось мне немедленно приняться за изучение документов, пришлось отложить это занятие на завтра. В парке уже темнело. И даже если бы у меня был фонарик, зажигать его здесь вряд ли стоило. Мало ли какой курортный мотылек залетит на свет в глухом уголке парка.
Я спрятал материалы в другую ножку скамейки. Дотерплю уж как-нибудь до завтра. Тем более, что сегодня мне нужно торопиться к Анне. Сегодня наш последний вечер, наша последняя ночь вместе. В Минеральске…
14
Ночь прошла… После обеда – поезд Анны. И я разрываюсь мыслями о ней и о спрятанных, непрочитанных материалах.
Мы завтракаем вместе. Анна спокойна. На вид очень спокойна:
– Так, я еще на процедуры схожу…
– А я, я тоже…, – только и нахожусь ей сказать.
Расходимся. Быстро иду по аллеям парка и замечаю, что за мной следят. Знакомый парень в бейсболке следует буквально по пятам.
Я подошел к нему:
– Как дела в первой городской психиатрической больнице?
Он пожал плечами:
– Почем я знаю?
Я усмехнулся:
– И вы меня, конечно, не узнаете и, вообще, знать не знаете?
– Конечно…
Почему они стали следить за мной? Вряд ли из-за документов «Медозы», копии которых я получил. Они ведь не знают о провернутой мной операции под кодовым названием «Жевательная резинка».
Может быть потому, что я перестал есть в «Медозе»? Ведь теперь они не могут незаметно подсыпать или подлить мне полезный для них препарат. И вот решили вновь надавить психологически?
Да, это действительно неприятно, когда за тобой постоянно наблюдают. Это безусловно действует на нервы. Может быть, в другой ситуации я бы и не обращал на хвост столько внимания, но как раз сейчас мне наблюдатели были ни к чему. В зеленом кабинете меня ждали копии документов «Медозы». Я столько усилий приложил, чтобы их добыть, а прочитать вот не могу. Смешно просто.
И еще я беспокоился, как бы позднее Анна сама не обнаружила слежку за мной-нами и не начала переживать по этому поводу. Надо что-то придумать.
Пока Анна была на своих процедурах, я вместе с «хвостом» мотался по аллеям парка. Бейсболка и не думала отставать. Путь к зеленому кабинету, к материалам «Медозы» был заказан.
А вот уже и время обеда. Нашего прощального обеда.
Я встретил Анну у входа в кафе. Она покачала головой:
– Что-то аппетита нет. Может просто погуляем здесь еще немного.
Бейсболка брела за нами. Потом ее, наверное, сменит длинная косичка.
Когда мы с Анной присели на одну из скамеек, я сказал ей:
– Тут двое парней так завидуют мне. Из-за тебя.
Анна, конечно же, сделала вид, что приятно удивлена:
– Так уж и из-за меня?
– Да, ты им очень понравилась.
– Обоим сразу?
– Угу.
Она сделала вид, что очень заинтересовалась:
– Как здорово. А они симпатичные?
– Ничего, – я вспомнил, как они затаскивали в машину мужчину в клетчатой рубашке, – мускулистые.
– А покажи мне их.
– Ты действительно хочешь посмотреть на них?
– И еще как!
Я притворно вздохнул:
– Да не надо далеко и ходить. Вон под деревом стоит один. В бейсблоке.
Анна посмотрела в сторону указанного мною дерева:
– А да, действительно ничего так.
Я согласно кивнул:
– Ничего… И есть еще один – с длинной косичикой. Они по очереди следуют всюду за мной по пятам. Видимо, чтобы действовать на нервы. Надеются, что мне надоест, что я занервничаю, приревную тебя, и мы рано или поздно поругаемся. Не дождутся!
Она засмеялась:
– Но ты уже нервничаешь.
Я подтвердил:
– Да. И ревную, между прочим.
Она демонстративно, на виду у следопыта поцеловала меня:
– А мы на них не будем обращать внимания.
Я поцеловал ее:
– Не будем.
– И тогда нам ничто не надоест.
– Ничто не надоест.
Она вдруг серьезно посмотрела на меня:
– А я тебе могу надоесть?
И я серьезно ответил:
– Не можешь…
И это была правда. Пожалуй, впервые в жизни мне было так легко с женщиной. Вот уже сколько дней. И я понимаю, что мне не хочется, не хочется расставаться.
А наша разлука тем не менее приближается. И теперь уже не с каждым днем. С каждым часом. С каждой минутой. Со скоростью мчащегося к Минеральску скорого поезда.
Анна все чаще поглядывает на часы. Я – тоже. И вот Анна уже печально улыбается:
– Ну, что, пойдем за моей сумкой?
– Пойдем.
В голове мелькнула мысль: а не отправить ли с Анной в Москву желтую тетрадь и копии документов «Медозы». Там они будут более надежно сохранены. Вдалеке от санатория «Медозы».
Однако парни вряд ли дадут мне возможность незаметно приблизиться к тайнику даже ненадолго. И еще: стоит ли посвящать Анну во все происходящее, нагружать ее ненужными проблемами?
В «Янтаре» мы заказали такси. Сумку – в багажник. Себя – на заднее сидение. Еще несколько минут вместе. Рядом. Приехали.
Мы вышли из машины на привокзальной площади. В одной руке я сжимал сумку Анны, в другой – ее руку. Мы молча шли к перрону.
– Извините. Можно вас? – сбоку вынырнул уже знакомый мне сержант милиции. Это с ним я разговаривал, когда ночью приходил в дежурное отделение из-за похищенного мужчины в клетчатой рубашке.
Мы с Анной переглянулись:
– А в чем дело?
Сержант объяснил:
– Сегодня по всей железной дороге проводится проверка пассажиров в целях обеспечения безопасности.
Анна сказала было:
– Но мы простые отдыхающие…
На это сержант настойчиво покачал головой:
– Мы должны вас проверить.
– Что ж, – пожал я плечами и спросил, – предъявить документы?
Сержант снова покачал головой:
– Не только. Мы должны осмотреть вашу сумку.
Анна недоуменно глянула на меня:
– Я похожа на преступницу или террористку?
– Извините, – спокойно продолжил сержант, – это наша работа. Мы проверяем абсолютно всех.
«Абсолютно все» тем временем проходили рядом безо всякой проверки.
– Надо, так надо, – вновь пожал я плечами. – Открыть сумку?
Сержант указал рукой:
– Пройдемте в отделение.
Мы зашли в знакомое мне здание. На стене над столом по прежнему висел фирменный календарь «Медозы».
Сержант очень тщательно осмотрел, прощупал сумку. Взглянул на легкую блузку и короткую юбку Анны, которые плотно облегали ее тело. Ничего, кроме четких контуров крепких бедер и груди с выпирающими от возбуждения сосками, он не увидел.
– Вы и обыскивать нас собираетесь? – поинтересовался я.
Сержант глянул и на мои легкие брюки, на светлую полупрозрачную рубашку с коротким рукавом:
– Нет необходимости. Извините, вы свободны, – и взял под козырек. – Счастливого пути!
Мы вышли из отделения. Анна была в шоке:
– Меня досматривали впервые в жизни. Даже на границе всегда так прохожу, никто в моей сумке не роется, белье не перетряхивает, – она брезгливо поморщилась, – грязными руками.
Я пытался ее успокоить:
– Когда-то это же должно было случиться в первый раз.
В отличие от нее, я не возмущался. Я был уверен, что знаю, в чем тут дело. Они явно подозревали, что я могу попытаться отправить тетрадь с Анной. Как хорошо, что я не решился на этот вариант…
Мы стояли на перроне. Крепко сжимая руки. Курортный роман был окончен…
Мы стояли на перроне. Крепко сжимая руки. Курортный роман был окончен…
Мимо шли пассажиры. О чем-то переговаривались проводники.
Анна встряхнула головой:
– Ой, с Самсоном забыла попрощаться.
– Ничего. Я передам от тебя «До свидания»…
– И скажи ему, что он, он просто замечательный. И его брат тоже. И их семьи…
– Хорошо…
У меня был номер ее телефона, но я зачем-то спросил вдруг:
– Оставь мне и свой домашний адрес.
Анна достала из сумки листок бумаги. Адрес на нем был уже записан.
Мы обнялись. Я провел руками по ее шее, спине, бедрам, вспоминая эту упругость, эту гибкость. Вспоминая. Запоминая.
Я вдыхал в себя ее запах. Запах волос. Запах кожи. Я хотел…
Время. Занес ее сумку в купе и в коридоре боковым зрением увидел, как парень, видимо, тоже из уезжающих, с большим интересом посматривает на Анну. Я усмехнулся. Мне не было до него никакого дела. Потому что я знал, что и Анне нет до него никакого дела. Не знаю почему. Но знал наверняка.
Я вышел на перрон и остановился у окна напротив ее купе. Через минуту поезд тронулся. Анна смотрела на меня сквозь стекло. Закусив левую ладонь. Из ее глаз текли слезы…
С вокзала я шел пешком. Ноги сами привели меня к кафе «У Самсона». Здесь я впервые увидел Анну. Здесь мы встречались каждый день. Каждый день…
Сейчас я не хотел думать о ней. Или скорее – о нас. И я прошел мимо кафе, махнув рукой Самсону и его брату. Они что-то обсуждали у ящиков с перцем и огурцами. Их, видимо, только что-то привез Георгий из своего хозяйства. «Никаких нитратов-химикатов…»
Я прошелся по нескольким аллеям парка, проверяя, продолжают ли следить за мной. Нет, никакого хвоста не было. Видимо, они успокоились, после того как проверили багаж Анны. Решили, что все-таки тетради у меня нет. Ну, и замечательно. Я свернул в «свою» алею и через пару минут с нетерпением читал копии документов «Медозы», вернее доставшиеся мне отрывки текста из этих копий:
«…За отчетный период прибыль компании увеличилась на 74 %. Основную прибавку дало внедрение новых продуктов. Ожидается, что даже при сохранении нынешних темпов продаж в следующем финансовом году только при имеющейся линейке продуктов прибыль компании увеличится еще на 90–95 %…»
Хорошенькие цифры. Очень выгодным делом занимается «Медоза», очень выгодным.
«Продолжаются исследования влияния современных продуктов на здоровье человека. В зависимости от влияния на те или иные органы, на те или иные функции жизнедеятельности, ведутся разработки лекарств…»
Грамотные ребята. Они следят за тем, как на нас влияет то, что мы едим. И заранее готовятся предложить лекарства, потребность в которых еще только начинает возникать…
«В случае невозможности решения тех или иных медицинских проблем предполагается выпуск препаратов по типу „плацебо“… безвредных лекарств, польза от которых неочевидна. Но заявлять которую вполне возможно…»
Очень интересный ход. Они собираются продавать пустышки – лекарства, которые на самом деле ни от чего не лечат…
А ведь есть такая категория людей, которым помогает вера. То есть с помощью таких пустышек часть людей действительно может вылечиться. И эти люди будут благодарны «Медозе». Которая получит прибыль на пустом месте.
«Увеличить выпуск синтетических витаминных комплексов…»
Еще одна пустышка. Еще одна возможность шального заработка – продажа витаминов, которые, по Запалину, в лучшем случае бесполезны…
«Запустить линию по производству Биологически Активных Добавок из отходов фрукто-овощепереработки, таких как жмых клюквы, подсолнечника, дыни, тыквы, моркови,… косточки смородины, цитрусовых…
Разработать научное обоснование оздоровительного эффекта по каждому продукту из производимой линейки БАДов…
Подчеркнуть преимущества и уникальность действенности каждого продукта из производимой линейки БАДов…»
Это прямо какая-то алхимия: берем отходы и превращаем в золото. И ведь будет у них научное обоснование. С помощью латинских терминов и данных «независимых» экспертиз убедят медозовцы людей в том, что это очень полезно – есть отходы. Тем более, что с натуральными ягодами-фруктами столько возни – они портятся, их мыть надо. А тут съел из кармана таблетку и получил нужные «высокоэффективные действующие вещества» в концентрированном виде. Так ли уж эти БАДы полезны – это уже другой вопрос.
Черт, какую же прибыль будет получать «Медоза» на обходящихся ей в копейки отходах производства…
«Необходимо и дальше развивать сеть диагностических экспресс-лабораторий по дисбактериозу… Необходимо увеличить сбыт старых препаратов для лечения дисбактериоза… Наладить выпуск новых…»
Дисбактериоз… Запалин утверждал, что такой болезни не существует. А «Медоза» наращивает темпы по борьбе с ней. Наверное, тоже очень выгодно.
«В связи с планируемым значительным увеличением спроса разработать и начать в промышленных масштабах производство различных моделей памперсов для детей, юношей, взрослых… по росту, полу, цвету, цене…»
Очевидно, что «Медоза», как коммерческая компания, в первую очередь планирует не лечить людей, а увеличивать сбыт своей продукции, увеличивать прибыль. Если обыватели потребляют мало лекарств, то нужно убедить их в том, что они болеют. А еще лучше сделать их больными. «Медозе» ведь так выгодно, чтобы люди болели. На диагностике дисбактериоза заработали – раз! Потом на ничего не вылечивающих таблетках от этой несуществующей болезни – два! А потом еще и на покупаемых от безысходности памперсах – три!
«Особое внимание уделить перспективным продуктам… Согласно утвержденному графику приступить к производству препарата „Здоровый сон“… Привлечь ведущих медиков с целью убеждения потенциальных покупателей, что слишком крепкий сон (СКС) вреден для здоровья. Консультанты должны озвучить версию, что при слишком крепком сне человеческий мозг может отключаться на непродолжительное, но важное для здоровья время, за которое в организме могут начаться необратимые процессы, такие как: преждевременное старение организма в целом, и в частности появление морщин, общее одрябление кожи, снижение четкости зрения, ранняя глухота и т. д.»…
А это, видимо, совсем уж новая несуществующая болезнь СКС – «слишком крепкий сон». И скоро десятки тысяч людей, обнаружив, что спят слишком крепко, ломанутся в аптеки за «Здоровым сном». Напринимаются и будут потом проводить ночи в полубреду. Приходить на работу не выспавшимися, вялыми. Но, судя по имеющимся у меня документам, тут как тут для них эликсир – «Бодрота» от «Медозы»:
«Убедить потенциальных покупателей в том, что эликсир „Бодрота“ совершенно безвреден. Особо важно постоянно подчеркивать: „В отличие от других препаратов“…»
Похоже, они свои лекарства просто комплектом собираются продавать. И от существующих болезней, и от несуществующих. И, как я понял далее, продавать в будущем они собираются не только лекарства:
«…Предусматривается новая концепция развития. Необходимо взять под контроль весь потребительский цикл. Покупатель на каждом этапе потребления должен покупать исключительно продукцию компании „Медоза“…
…продолжать создавать дочерние компании по производству новых продуктов. При их производстве должны быть использованы дешевые ингредиенты, ускоренные технологии, что обеспечит низкую себестоимость и высокую норму прибыли…»
И про это было у Запалина. Дешевые продукты, ничего общего не имеющие с тем, что действительно нужно организму – «ароматизаторы, идентичные натуральным», «вкус мяса», «вкус персика»… Вредные для человеческого организма, но в интересах «Медозы» обеспечивающие «высокую норму прибыли…»
«Начата программа создания потребительской розничной сети „Медоза“, для которой скупаются старые популярные магазины, а также строятся новые супермаркеты…
Лучшие места на витринах должны предоставляться исключительно продукции «Медозы». Конкурентные товары будут допускаться в супермаркеты «Медозы» только в том случае, если они уступают по качеству или по цене…
Заключать только долгосрочные договоры и только с оптовыми поставщиками…»
То есть чужих, более вкусных и дешевых продуктов в «Медозе» просто не будет. И, судя по тому, что написано дальше, таковых вскоре у нас – покупателей не будет вообще:
«Принять меры по дискредитации местных магазинов и рынков. Необходимо создать негативный образ этих торговых мест, как потенциальных источников болезней… добиться в конечном итоге закрытия этих торговых точек, как не отвечающих санитарным нормам…»
Чужие магазины, магазинчики и рынки, куда попадают местные, а также сезонные продукты, под надуманным поводом закроют, и людям, кроме как в магазинах «Медозы», просто негде будет покупать продукты. Мы будем приобретать не те продукты, которые хотелось бы. А те, какие есть в супермаркете. Те, которыми выгодно торговать «Медозе». Ловко.