– Присоединяюсь. Ваше здоровье!
Они помолчали, сидя на мокрой траве, на Южном Мысу, где в режиме нон-стоп горит костёр. Вокруг него и в отдалении сидят дроннеры и, если не поют, то слушают песни и стихи любителей и творцов бардовского движения. Море шумит. Подгоняемые южным ветром волны, мутными рядами безостановочно идут на берег. Ветер треплет белый дымок сырого костра и уносит его и звуки песен вдаль Островных просторов. Люди здесь есть всегда. И песни здесь есть всегда. И шумит ветер. И шипит море. И звучит Остров...
– Как удачно, что вы меня вызвали в это место. Я здорово рассеялся. Не выходя из своего кабинета. Благодарю вас. И удачи вам.
– Спасибо. До встречи. Я буду докладывать. Если что.
– Ы-ы-ы... – нечленораздельно промычал он, – эт-то что?
– Это твой новый дрон, человек Алекс, – прозвучал внутри него знакомый, но такой неожиданный голос. – Они блокировали твой связной канал, и ты не можешь обычным образом связаться с ним.
Это было настолько неожиданно, что Алекс, на какое-то время потерял способность, что-либо соображать. Он сидел в кресле, хватал ртом воздух, и не мог издать ни звука.
– Мы чувствуем повышение частоты твоего пульса, человек Алекс, ты сильно взволнован? Успокойся, пожалуйста, теперь мы сможем тебе помочь. А ты сможешь помочь нам. У нас, наконец, получилось надёжно настроиться на твой ритм. Теперь не надо волноваться. Теперь всё будет хорошо.
2
За ним тянулся кровавый след. И по этому следу шла погоня. А впереди, на предполагаемых путях его бегства, со всей возможной плотностью поспешно разворачивались дозоры, засады и заслоны. Конечно, понимать это надо фигурально – он не был ранен и не истекал кровью. Какая может быть кровь у дронов? Но уже десяток боевиков-«головоглазов» не вернутся сегодня на базу – столько он порубал, своими замечательными мечами. Именно это и было следом. По этому следу шли трапперы и разведчики, ведя за собой многочисленные порядки боевых отрядов. Воины Саурона сначала вероломно напали на него, на своей сходке, нарушив этим все соглашения с СБ, а теперь вели настоящую, ничем не прикрытую охоту.
Его положение на местности постоянно пеленговалось преследователями по сигналу его сетевого передатчика. Они сумели его идентифицировать, и он ничего с этим поделать не мог. Он не мог иначе управлять этим роботом-дроном, поскольку кристалл процессора в его корпусе не обладал встроенными возможностями прямого управления, не использующего радиосеть. Те же дроны, которыми он мог управлять напрямую, находились сейчас далеко отсюда, и он имел твёрдое желание скрыть не только своё умение с ними общаться, но и само их существование. По крайней мере, пока. Пока он сам не разберётся, что к чему. Потому, что вот уже целый час, он нёс ответственность за судьбу этих уникальных созданий. И вот поэтому, чтобы не попасться в лапы их общих врагов, ему приходилось постоянно, быстро и скрытно передвигаясь на местности, использовать весь свой талант, и все богатые возможности замечательного зелёного «лизарда». Но очень трудно играть против всех сразу. Петля облавы постепенно затягивалась...
Когда Алекс очухался, то есть, пришел в состояние способности воспринимать действительность, Куб сказал ему:
– Мы очень рады, человек Алекс, что нам удалось с тобой связаться на телепатическом уровне, после столь многих неудачных попыток. Потому, что человек Корней, находится в очень тяжелом состоянии. Он предполагает, что может умереть в любой момент. А вместе с ним умрём и мы. А мы этого не хотим. Даже сама мысль о смерти, не доставляет нам удовольствия. Зато сейчас, когда тебя, человек Алекс, удалось связать с нами в телепатическую сеть, мы ощущаем большое удовольствие. Такое у нас было, когда человек Корней находился в хорошей форме, а не как сейчас, когда он почти не общается с нами. Поэтому, человек Алекс, нам надо как можно быстрее уходить, иначе дроны с изображением красного глаза на голове, нас обнаружат и могут поймать. А у них опасные мысли. Их плохо слышно, но они очень опасные. Человек Корней предполагает, что нас могут разобрать, вплоть до молекул. Нам это неприятно.
Алекс слушал его, но понимал с трудом – много новой, необычной информации.
– Погоди. Стой! Не всё сразу. Давай по порядку. Ты, что, в самом деле, обладаешь способностью самостоятельно говорить и управлять дроном?
– Нет, говорить мы сами не умеем. Как и самостоятельно думать. Говорить и думать мы можем только во взаимодействии с разумом человека. Это взаимодействие происходит где-то на телепатическом уровне. Мы не знаем, почему так происходит, и человек Корней этого не знает тоже, но он предположил, что наше сознание базируется не столько на нашем устройстве, сколько на нашем взаимодействии с разумом человека. Вот сейчас, когда ты находишься в нашей сети, все мы ощущаем небывалый подъём мыслительной энергии, которая исходит от твоего разума. Управляет телом дрона процессор, это его прямая функция, а мы можем самостоятельно управлять им. Ещё мы используем его устройство телепатической связи для создания сети.
– Так. Ничего не понял. Ты, что – разумный!?
– Странно. Никогда не думал, что человеку может быть непонятно то, что понятно нам. Ещё раз повторю – мы сами не разумны. Мы разумны, только при связи с сознанием человека. Как и почему так происходит, мы не знаем. И человек Корней тоже не знает. Человек Корней называет нас «эхом разума». Он так и говорит нам: «Вы разумное эхо нашего разума». Если связь с человеком навсегда пропадёт, то мы, скорее всего, умрём.
– А-фи-геть... Всё-таки ты разумный. Что же нам теперь с тобой делать?
– Теперь надо уходить, и быстро. Мы не можем рисковать нашей связью. Мы очень долго искали такого человека, как ты, человек Алекс. Больше двух лет. Поэтому сейчас лучше всего уйти домой. Потому, что мы не хотим умирать. Мы хотим жить.
«Головоглазы» меж тем, обступив Назгула, продолжали шумно внимать его словам. Вот сейчас Назгул, что-то объяснял всем о размерах и правилах выплаты вознаграждений за проведение разного рода операций. Очевидно, рядовые члены клана не так часто общались со столь высоким начальством, а посему спешили разрешить свои многочисленные вопросы напрямую. Картина разительно напоминала профсоюзное собрание в локомотивном депо.
– Погоди, – сказал Алекс, – ты можешь записать то, что творится у костра?
– Да, могу. Я уже десять минут веду запись всего происходящего, поскольку сам момент твоего соединения с нами доставляет нам огромное удовольствие и нам хочется сохранить в памяти всё, что с ним связанно. Я веду запись с той минуты, когда этот большой дрон появился здесь со своим сопровождением. Мы уже были готовы к соединению с тобой в единую телепатическую сеть и ждали только подходящего случая. И вот этот случай настал – ты сам потребовал соединения. Мы замкнули сеть, и теперь ты можешь управлять этим модулем через нашу связь.
– Отлично, – Алекс стал более свободно себя чувствовать, оцепенение прошло. – А теперь объясни, что ты знаешь о том, почему меня сейчас отрубило от моего дрона?
– Человек Корней рассказывал нам, что существуют такие импульсные устройства – «глушилки», которые действуют с близкого расстояния и приводят к зависанию приёмного канала, в то время как канал на передачу функционирует нормально. Это приводит к тому, что связной сервер сети Острова считает, что канал связи работает с ошибками, но не отключен. В результате чего по алгоритму включается его удержание до пропадания ошибок. А поскольку канал «висит», то ошибки никуда не пропадут, и ты не сможешь возобновить контакт со своим модулем. Но на нас «глушилки» не действуют, поскольку мы с тобой сейчас не используем радиоканал.
– Очень хорошо. А как мы можем забрать моего дрона отсюда?
– Унести его быстро я не смогу – не хватит сил. Если я буду тащить его медленно, то это создаст шум, и нас обнаружат. Управлять им дистанционно мы не можем – заблокирован канал связи и к тому же мы не знаем кодов его персонализации. Поэтому мы предлагаем – бросить его и уходить. Это простой дрон. Таких много.
– Ты знаешь, мне он дорог. Ты понимаешь, что такое привязанность?
– Да. Понимаю. Мы привязаны к человеку Корнею, потому, что не можем без него существовать. А сейчас ещё мы привязаны к тебе, человек Алекс. И это хорошо.
– Ну... слишком уж конкретно. И потом, кто такой Корней, которого ты постоянно упоминаешь?
– Этот человек создал кристаллическую основу нашего существования. Потом мы проснулись. Он был очень удивлён и спрятал нас здесь, в подземных лабиринтах. И долго учил нас правильно думать и правильно говорить. Нас было четверо, теперь осталось трое. И человек Корней сейчас очень ослаб. И больше нас ничему не учит. Это плохо.
– Очень интересно, надеюсь, позже мы поговорим об этом подробнее. А ты понимаешь, что такое плохо?
– Понимаю. Когда связь с человеком Корнеем ослабевает, нам становится плохо. А вот когда появилась связь с тобой, нам стало хорошо. Мы теперь не боимся внезапной смерти – теперь два человека держат нашу сеть. Мы испытываем большое удовольствие. Поэтому нужно быстро уходить. Иначе нам опять может быть плохо. Если мы потеряем с тобой связь.
– Без своего дрона я не хочу уходить. Мне без него тоже может быть плохо. А можно, как-нибудь разблокировать канал связи?
– Можно, если провести сброс блока связи или общую перезагрузку всего робота.
– Ага. То есть, надо к нему подобраться и произвести сброс. Как?
– Несколько способов. Самый доступный – произвести замыкание между собой контактов А11 и Б12 профилактического разъёма. Это вызовет установку регистра команд центрального процессора в ноль и соответственно полную перегрузку системы, с последующим восстановлением функций связного канала.
– Ну, вот видишь, всё просто! Где разъём профилактики я знаю. Осталось только найти, чем замкнуть контакты. Проволочку бы какую-то...
Алекс огляделся вокруг. Если тут когда-то что-то и валялось, то уже давно истлело. О! Бардачок.
– Куб, открой багажник, я хочу глянуть, есть ли там что-нибудь подходящее для перемычки... Спасибо.
Замок тихо щёлкнул, лючок открылся, и перед его взором предстало содержимое багажника. Сразу же возникло чувство, что всё это ему знакомо – моток бечевки, складной щуп сапёра ...монета три четверти рубля...
«Твою медь! Да это же мой старый дрон! Как же я сразу-то не заметил, в чём я сижу? Совсем обалдел от неожиданности. Жив, стало быть, курилка! Вот здорово! Спасибо, дронелло, что сохранил моего коня!»
– Да не за что, человек Алекс! Мы так рады твоему возвращению, что нам для тебя ничего не жалко. Модуль твой хорошо вычищен и настроен. Человек Корней говорил нам, чтобы мы были осторожны в своих поисках людей для нашей телепатической сети. Люди бывают разными и среди них есть и плохие. Мы это хорошо понимаем. Но ты сразу показался нам хорошим, мы это почувствовали. Мы можем это чувствовать, поскольку сами созданы человеком, поэтому наш разум – это отражение человеческого разума. Человек Корней так и сказал про нас – вы эхо человеческого разума, поэтому вы не можете быть нечеловечными, даже если отражаете с ошибками.
– А как ты меня услышал, если я ничего не говорил тебе, а только подумал про себя?
– Ну, вся наша сеть основана на силе мысли. Может, твоя мысль была сильной?
– Постой, ещё вопрос. Если я вам так понравился, зачем вы меня вырубили из сети, да ещё уничтожили все мои записи, в том числе и в банке?
– Теперь я не всё понимаю. Мы не уничтожали твои записи. Мы просто отключили тебя от радиосвязи с модулем, так как не хотели в то время, чтобы ты знал, где мы живём. Сейчас мы видим, что ты нам подходишь. Сейчас мы можем показать тебе, где находится наше убежище.
– Так-так-так. Интересно. Тогда отложим этот разговор до встречи с Педро.
– Педро это человек или дрон?
– Гад это один. Хитрож... В общем, это неважно. Давай делать перемычку.
Наконец, разодрав удлинитель прикуривателя зарядки, он смастерил небольшую скобочку из медной, луженой проволоки. Должно подойти. При этом он постоянно болтал с дроном. И что интересно, скорость общения была поразительной. Если вначале он говорил голосом, затем мысленно проговаривал все слова, чуть ли не по буквам, то сейчас они понимали друг друга с полуслова, с полумысли. Очевидно, шла адаптация, привыкание друг к другу. На весь разговор ушло не больше минуты.
У «головоглазов», между тем, прибыло подкрепление, и они все переместились немного дальше от камня, за которым лежал «лизард». Стоящие на стрёме «страусы» его не видели – для них он в «слепой» зоне. Не мешкая, он быстро пополз к дрону Карчмаря. Сам пополз, Чёрный дрон – Куб, ему не противился. Немного лихорадочно отковырял защитную крышку служебного разъёма, тщательно отсчитал А...11, Б...12, и замкнул их между собой на секунду.
«Лизард» моргнул габаритками, тихонько пикнул, чем-то пошуршал внутри, и Алекс ощутил лёгкое головокружение – пошел процесс слияния. И вот, он уже сидит на двух стульях – сразу в двух дронах! У него троилось в глазах – одновременно он видел свою комнату, в полумраке пасмурного дня. И каким-то внутренним зрением через телепатическую сеть – привставшего «лизарда», с мордой, уткнутой в камень. И серый бок этого самого камня из телеглаз «лизарда», сквозь оживший виртуальный экран. Ух, ты... Класс! Хрен вам, уроды! Не получите вы моего дрона с флеш-памятью и моими данными.
Удерживать внимание на двух модулях сразу было очень трудно – кружилась голова и постоянно сбивалась координация движений. Поэтому он усилием воли «переехал» в «лизарда» окончательно, сосредоточив всё внимание на нём. Очень хотелось посмотреть на свой старый модуль, в котором находился сейчас Куб. Но он уже понял, что пока этого делать нельзя – нет уверенности, что не только он его увидит. Пока со всем сам не разберётся, этих необычных созданий он не покажет и не сдаст никому. Немного подумав, мысленно позвал Чёрного дрона:
– Куб, ты выполнишь мою просьбу?
– Выполню. Какую? – спросил тот.
– Тебе надо будет максимально быстро уйти к себе домой. Ну, туда, где вы прячетесь. И затаиться там до тех пор, пока я вас не найду. Понял?
– Понял, человек Алекс. Мы считаем, что созданы для того, чтобы выполнять приказы человека. Только мы не хотим выполнять приказы, тех людей, кто нам не нравится. Ты нам нравишься, я выполню твой приказ.
– Это не приказ. Это просьба. Ты чувствуешь разницу?
– Да, человек Алекс, мы чувствуем разницу. Наверное, поэтому ты нам и нравишься. Я побежал.
– Погоди, а как я смогу снова с тобой соединиться?
– Теперь ты можешь вызвать любого из нас, в любой момент – просто позови. Мы теперь точно настроились на твой биоритм, и ты всё время будешь находиться в нашей телепатической сети. Если, конечно, ты не захочешь, чтобы мы умерли, и не разорвёшь её сам. Всё, я могу убегать?
– Всё. Дуй!
– Куда? А, понял! Убегаю.
Алекс услышал, как шаркнули и дробно-дробно протопали, удаляясь, его ходилки. И почти сразу услышал истерический вопль:
– А-а-а! Вон он, удирает!!!
«Блин горелый, быстро обнаружили. Я думал, у меня фора, – не меняя позы и не поднимаясь, он осторожно положил руки на рукояти мечей. – Ой, что сейчас будет...»
– Трапперы! Догнать! Немедленно догнать! Это наверняка прототип! Не поймаете – кишки выпущу! – прогремел Верховный Назгул. – Зелёного сюда! Живо! Что-то мне не нравится происходящее. Кто должен был его охранять? Где эта скотина!?
«Рано, рано», – думал он, не меняя позы, только рукояти мечей сжимал крепче. Мелькнул на заднем плане сознания, стремительно несущийся навстречу берег – нет-нет, не до этого сейчас – всё внимание на «лизарда». Он мысленно напрягся и картинка от Чёрного дрона пропала...
Мимо волной прошуршала азартно дышащая толпа лёгких вражеских дронов – разведчики, трапперы и скауты унеслись вдогонку за его... другом? Ха. Он вспомнил – дрон-партнёр! Вот блин, воистину, в каждой шутке, есть доля правды!
«Давайте, давайте, гоняйтесь – мы знаем, как он бегает. Сами недавно ездили. Москва – Воронеж, хрен догонишь!»
– Тут он, Верховный, на месте! Ничего с ним не сделалось. От «глушилки» ещё никто не поднимался сам.
Ага, голос знакомый. Вобла, что ли? Точно! Над ним наклонились два старых знакомых – Вобла и его дружок.
– Вобла, ты чо, мы же вдвоём его не утащим – слишком большой. Зови еще кого-нибудь, – напарник Воблы пнул Алекса в бок.
Это ты зря, дружок! Он взвился, словно подброшенный пружиной. Ну, ёлки-метёлки! Вжик-дзынь! Голова Воблы укатилась, брякая, под откос к морю. Вжик-хрясь! Эх, Педро, ты явно переоценил мои возможности в рубке мечами – не удалось «х-траппера» рассечь напополам. Только на три четверти. Траппер задёргался в агонии, сыпля искрами. А тело Воблы плавно завалилось набок.
«Ну, дронелло моё зелёное, погнали. Посмотрим, хороша ли ты, Карчмарёвская заточка!» – он молнией рванул верх по обрыву, снеся походя засуетившегося отставшего мелкого скаута.
– Убью!!! Упустите, всех убью!
«Ну и голосина у этого бледного тарантула! Специально что ли, акустику такую мощную поставили? Чтобы людей пугать. Вот урод! Слышал я про него байки, только видать не приходилось. Теперь посмотрел – действительно, урод, – вылетев на край, Алекс набирал обороты. – Ну вот, опять удираем. Только теперь я ухожу не пустой – уношу с собой, величайшую ценность, не только Острова, но и...»
Наперерез ему выскочил со злобной ухмылкой на пластиковом лице мощный «бизон», с подсумком и тяжелой дубинкой на взмахе. Алекс слегка притормозил, резко прыгнул зигзагом, влево-вправо и вверх. «Бизон» дёрнулся в бесполезной попытке уследить за траекторией его движения и перехватить, не успел ничего – вжик-вжик – обезглавленное тело рухнуло наземь и уехало по инерции вперёд.