– Хорошо.
– Всех девочек не веди, одной хватит. – Жан кивком показал на машину.
Сутенер кивнул, ткнул пальцем в одну шлюху, в другую, махнул им рукой в обратную сторону, а с собой взял самую симпатичную – кареглазую шатенку с подкачанными губками.
Вешнев открыл дверь почти сразу.
Жан рванул на него, сшиб с ног и закричал:
– Полиция! Уголовный розыск!
Сутенер схватил шатенку за руку и утащил ее за собой. За него можно было не переживать. Уж он-то точно не позвонит в полицию и не пожалуется на произвол.
– Ты?! – прохрипел Вешнев и оцепенел от страха.
Поэтому Жан без особых усилий перевернул его на живот, заломил за спину руки и стянул их пластиковым хомутом. Рот клиента он заткнул грязным носовым платком.
Ксения стояла здесь же, в прихожей. Любвеобильный Вешнев так спешил излить перед ней свои чувства, что не удосужился провести в квартиру.
– Ты иди в машину, там будь. Заметишь что-то подозрительное, сразу звони.
Ксения кивнула, принимая его волю, но молчать не стала:
– Только не убивай его!
– Я ему даже больно не сделаю. Мы просто поговорим.
Ксения ушла, он закрыл за ней дверь, затащил Вешнева в комнату и в свободном падении сел на него. Слышно было, как что-то хлюпнуло у бизнесмена внутри.
– Значит, в бега собрался? – Жан снова подпрыгнул, на этот раз в теле Вешнева что-то хрустнуло. – Деньги, говоришь, есть?.. – Он вытащил кляп изо рта клиента. – Есть, спрашиваю, или нет?
– Нет ничего!
– А говорил, что есть.
– Врал я!
– Врал? А знаешь, что за вранье бывает? – Жан достал из кармана паяльник с длинным шнуром, положил его перед головой Вешнева так, чтобы тот видел.
– Гаванец в тебя тепловую пушку вставит! – пригрозил бизнесмен.
– Тепловую пушку, говоришь? Это мы еще посмотрим. А скажи-ка, вазелин у тебя где?
– Нет ничего! – заголосил Вешнев.
Жану пришлось затыкать ему рот, чтобы шум не поднимал.
– Придется работать грубо, без вазелина, – констатировал он.
Вешнев замычал, змеей извиваясь на полу.
Вешнев продолжал извиваться, но это не помешало Жану стащить с него штаны и пристроить паяльник по месту назначения. Розетка находилась недалеко, как раз на расстоянии вытянутого шнура.
Жан взял бумагу, карандаш, чиркнул что-то для вида.
– Формулу боли попробую вывести. Чем выше температура, тем сильнее хочется орать. Только ты в себя кричи, ладно?
Вешнев мычал, извивался, сучил ногами, требуя остановить пытку. Жан пошел ему навстречу, снял источник боли.
– В прошлый раз ты говорил, что денег нет. Тогда я тебе поверил, сейчас – нет. Потому что бабки у тебя есть. Я точно это знаю. Поэтому поблажек не жди. Жечь буду до последнего. Пока не сдохнешь. Деньги где? – спросил Жан, вынимая кляп.
– Гаванец с тебя три шкуры спустит! – проорал Вешнев.
Жан вздохнул. В прошлый раз он жег Вешнева утюгом. Иголки под ногти совал. Но все без толку. Вешнев орал как резаный, терял сознание, но не признался. А боль он терпел такую, что Жан поверил ему. Как можно отнять у человека то, чего нет?..
Но теперь он точно знал, что деньги у Вешнева есть. Было же чем Гаванца подмазать! Да и Ксении он признался.
Жан вернул кляп на место и продолжил пытку. Вешнев задергался, от сильного напряжения его лицо побагровело. Мало того, он умудрился выплюнуть кляп.
– Есть деньги! Есть!.. – услышал вдруг Жан и не мог поверить своим ушам.
Неужели Вешнев раскололся?
– Много надо.
– Много есть!
– Далеко?
– В Белоковске.
– А что там у тебя?
– Дед мой там жил. Квартиру продали, а гараж остался. Там у меня все.
– Раньше сказать не мог?
– А раньше не было. Только сейчас появилось.
– Откуда?
– Тебе какая разница? – Вешнев не выдержал тяжести момента, обессиленно уронил голову на пол, из его глаз брызнули слезы.
– А если там ничего нет?
– Может, и нет.
– Если нет, будем продолжать.
– Продолжай, – обреченно проговорил Вешнев.
Он снова попытался включить обратку, но слово вылетело, в ушах Жана гнездо свило.
– Где в Белоковске гараж?
– Какой гараж?
Жан снова взялся за паяльник, и Вешнева прорвало. Вместе с соплями из него вышла вся правда. Он сказал, где находится гараж, объяснил, как докопаться до денег.
Начальник уголовного розыска давил на нее всем своим положением, опытом и даже суровым обаянием. Он давал понять, что Варвара капитулировала перед законом. У него это получалось так убедительно, что Татьяне иной раз хотелось верить ему. Но все-таки она считала его доводы бездоказательными.
– Я не знаю, может, Варвара нарочно со мной познакомилась, – сказала она и пожала плечами. – Не исключено, что она собиралась наказать Ольгу Платонову. Но голос Клюева я не записывала и ей не давала. Дениса Викторовича я просила приехать, потому что сама этого хотела. А в алиби я ему отказала, потому что вожжа мне под хвост попала. Если Варвара облила Платонову кислотой, то я здесь не при делах.
– Ночью она вам не звонила? – Архаров посмотрел ей прямо в глаза, но Татьяна выдержала его взгляд, гнулась, но не ломалась.
– Не звонила.
– А Купавина говорит, что звонила. Она хотела убедить вас изменить показания, алиби Клюеву предоставить, не желала, чтобы вас потом в нападении на Платонову обвинили. Вы такая же стройная и длинноногая, как Варвара. Вас, Татьяна, свидетели могли принять за нее. Но если у вас есть алиби, то вы не могли совершить преступление. Алиби вам дал Клюев, баш на баш. Варвара ушлая бестия, но мы ее перехитрили.
– Однажды вы меня уже обманули. Я вам не верю. Варвара мне не звонила и насчет алиби не просила.
– Но вы не исключаете, что Варвара могла напасть на Платонову, не так ли?
Архаров сидел на том же месте, с которого Клюев-младший прицепил к столу прослушивающее устройство. Именно поэтому Татьяна следила за его руками и заметила, как Архаров сунул под стол правую руку, что-то там нащупал, отцепил.
– Все может быть. А что у вас в руке? – спросила она, с едва заметной усмешкой глядя на него.
– А что у меня в руке? – Архаров разжал левую ладонь. – Нет ничего!
– В правой руке.
Архаров смутился, но виду старался не показывать. Он разжал и правую руку, но до этого успел сбросить «жучок» в карман пиджака.
– И здесь ничего! А что такое?
– Просто доверия вы не внушаете. Я постоянно жду от вас какой-то подвох.
– Мне, Татьяна Дмитриевна, ваше доверие ни к чему. А вот вам мое ох как нужно. Я ведь от вас не отстану, выведу на чистую воду.
– Я не знаю, кто облил Ольгу Платонову кислотой, и не имею никакого отношения к этому делу, – скрестив руки на груди, сказала Татьяна. – Больше мне добавить нечего.
– Ольга Платонова сейчас в больнице. Угрозы для жизни нет, но ее лицо изуродовано. Вы хоть понимаете, что это такое, плеснуть в лицо кислотой?
– Понимаю.
– Понимаете. Знаете, кто это сделал, но молчите. Вот мне и хочется спросить, где ваша совесть?
– Спросили? – Татьяна усмехнулась краешком губ.
Если Архаров давит на мораль, значит, с аргументами у него действительно негусто, большой недобор.
– Спрашиваю.
– С моей совестью все в порядке. А вот усталость чувствуется. Да и вам, наверное, пора домой.
Архаров кивнул. Да, он тоже не видел смысла продолжать разговор. Тем более что уходил майор не с пустыми руками.
Татьяна уже закрывала за ним дверь, когда ее кольнуло под языком.
– Да, хотела вас попросить, не засоряйте больше мою квартиру всякими насекомыми.
Архаров не успел спросить, о чем это она. Но Татьяна лишила его слова, закрыв за ним дверь. Пусть проваливает!
Деньги лежали в пластиковом ящике для инструментов. Крышка посажена была на герметик, и ни одна капля воды из земли внутрь не попала. А закопан ящик был глубоко. Жан работал до поздней ночи, прежде чем клад попал к нему в руки.
Денег было много – восемьсот тысяч долларов.
– Баксы сейчас в цене, – качая головой, сказал Жан.
Он стоял у верстака, на котором красовался открытый ящик с деньгами. Ксения сидела неподалеку. Она даже не глянула, что там внутри. Только и спросила, достаточно ли этого, чтобы Антип отстал от него.
– Нам этих денег на всю жизнь хватит. Дом где-нибудь в глухомани построим, будем жить, не высовываться. Вешнев не может не нарисоваться, он тупой, а у нас головы есть.
– Ты не хочешь отдавать деньги? – спросила Ксения.
– Хочу. Только я вместе с ними у Антипа останусь. Деньги он в банк положит, а меня – в землю. Да и тебе достанется. Нет, нельзя мне к Антипу. Не отпустит он меня живым.
Только сейчас Жан во всей полноте осознал этот печальный факт. Да и не хотел он отдавать деньги, на которые можно было начать новую жизнь. Парень много лет работал на Антипа, но не получил даже десятой части этой суммы.
– И что делать? – спросила Ксения.
– Сейчас я отвезу тебя домой. Будешь смотреть за деньгами. А я кое-куда съезжу. Утром буду.
Не хотел он марать руки, но решил, что придется обагрить их кровью Вешнева. Этот живчик должен исчезнуть бесследно, только тогда Жан сможет спать спокойно. Ему даже не надо будет спасаться бегством. Действительно, кто узнает, что деньги у него, если Вешнев уйдет в вечность?
Татьяна была в спальне и вдруг увидела человека в маске, разглядела у него в руке пистолет, удлиненный глушителем. Леденящий страх колыхнулся у нее в душе. Она резко села на кровати, потирая глаза. Нет, ей ничего не приснилось. Это был реальный человек с самым настоящим пистолетом.
– Мамочки! – вскрикнула Татьяна и испуганно закрыла ладошкой рот.
Вдруг киллер испугается и нажмет на спуск?! Но он и без того собирался выстрелить. Татьяна с ужасом смотрела, как этот жуткий человек наставлял на нее ствол. Никакой это не сон.
– Я никому ничего не сказала! – содрогаясь от страха и собственного голоса, выпалила она.
Киллер опустил руку. Ствол пистолета едва не уперся в ближнюю к нему спинку кровати.
– И никому ничего не скажу! Честное слово!
Человек в маске кивнул, приложил палец к губам, призывая ее молчать, и повернулся к ней спиной.
– Я бы все равно никому ничего не сказала!
Киллер никак не отреагировал на эти слова. Он просто ушел, оставил Татьяну наедине с тем сумбуром, который вызвал своим появлением.
Или это все-таки был сон?
Легкий щелчок, с которым закрылась дверь, еще раз убедил ее в том, что этот кошмар приключился с ней наяву. Кто-то предупреждал ее, вежливо советовал не распускать язык.
Время – половина четвертого ночи, до рассвета еще не один час. Погода плохая, снежная круговерть над землей. Менты сейчас в теплых норках сидят. Ксения уже дома, деньги у нее, переживать за них нечего.
Вешнев лежал на полу, связанный по рукам и ногам. Похоже, мужик пытался освободиться, но у него ничего не вышло. Да и кляп на этот раз он вытолкнуть изо рта не смог.
Жан присел перед ним на корточки, содрал с губ клейкую ленту, но платок изо рта вынимать не стал. Зато он врезал ему кулаком в челюсть.
– Я не понял, ты кого за лоха держишь? Нет в гараже никаких денег! – Жан выдернул кляп изо рта пленника.
– Как это нет! – полилось оттуда. – Я же сказал, в дальнем левом углу копать, под бочкой.
– Копал. Нет там ничего.
– Значит, недокопал!
– Нет, я там все перерыл.
– Значит, не в том углу.
– Под бочкой я копал.
– Правильно, под бочкой.
– Так, может, ее переставили? Или ты лево с право путаешь?
– Ничего не путаю!
– Значит, гонево мне скормил! – Жан резко повернул Вешнева на живот и кулаком ударил его по затылку.
Пленник вырубился, а он поднялся, обошел квартиру, нашел чемодан, сумку, сгреб туда вещи, которые Вешнев мог взять с собой, соберись он сделать ноги. Люди, которые начнут его искать, должны будут подумать, что мужик тупо сбежал. Тем более что причин для этого у него выше крыши.
Жан взял табуретку, с ней вышел из квартиры, покрутил лампочки на лестничных площадках. Вешнев жил на втором этаже, поэтому достаточно было потушить две лампочки. Под козырьком подъезда лампочка перегорела еще раньше, с ней возиться и вовсе не пришлось.
Жан вернулся, взял чемодан и сумку, снес поклажу в машину.
Потом он зашел в квартиру, привел Вешнева в чувство и заявил:
– Со мной поедешь, покажешь, в каком углу копать.
– Хорошо.
– Ноги развяжу, руки не буду. Попробуешь сбежать, убью! – Жан сунул под нос жертве ствол пистолета.
– Да не сбегу. – Вешнев обреченно вздохнул.
Казалось бы, Жан все предусмотрел, но все равно он очень сильно нервничал, пока вел пленника к машине. В подъезде было темно, жильцов дома не видно и не слышно, во дворе никого, но парню казалось, что его нервы вот-вот лопнут от напряжения.
Он посадил Вешнева в свой внедорожник, занял место за рулем. Когда машина тронулась, Жан с облегчением выдохнул воздух, застоявшийся в легких.
Жану везло. Он и деньги нашел, и могилу для терпилы заодно подготовил. В Москву из гаража возвращаться не надо.
Но до Белоковска еще нужно было добраться. Проезжая контрольный пост на выезде из Москвы, Жан затаил дыхание, но обошлось. Гаишники даже не пытались остановить его. А за Кольцевой дорогой постов не было, и он без проблем доехал до места.
Старые кирпичные гаражи тянулись вдоль полосы асфальта, которая отделяла их от железнодорожного полотна. Территория неохраняемая, малолюдная.
У Жана наконец-то отлегло от души. Он давно решил, что придушит Вешнева, сбросит его в отрытую яму и закопает. Оставшуюся землю разбросает по полу и намертво закроет гараж. Ни одна собака могилу не найдет.
– Сейчас гараж открою, и можешь выходить.
Жан выбрался из машины, достал из кармана ключ. Замки он вскрывал, посматривая на внедорожник. Мало ли, вдруг Вешнев развяжется и задаст стрекача?!
С одним замком он справился довольно быстро, второй заел. На него ушло минут пять. Все это время Жан старался держать Вешнева под контролем.
Замок наконец-то сдался ему на милость. Не успел он вытащить ключ из скважины, как открылась дверца машины, и Вешнев зайцем выскочил из нее. В свете фонаря, качающегося на ветру, Жан видел, как тот бежит, размахивая руками. Все-таки он смог развязаться, не отказало ему везение.
– Стой, сука! – невольно вырвалось из груди парня.
Жан рванул за пленником, на ходу вынимая ствол. Вешнев мчался к железнодорожному полотну, огибая залежи битого кирпича. Нога Жана вдруг угодила в какой-то провал. Он споткнулся, упал, а Вешнев продолжал нестись как угорелый. Парень поднялся, но сильная боль в ступне убила его прыть. Он остановился, припал на колено, вытянул руку с пистолетом.
Звук выстрела утонул в протяжном вое тепловозного гудка. По железнодорожным путям шел поезд. Луч прожектора осветил Вешнева. Тот продолжал бежать, но уже не так быстро. Жан заметил, что беглец держится рукой за бок. Похоже, пуля все-таки попала в цель.
Как бы то ни было, но Вешнев смог перемахнуть через железнодорожное полотно. Длинный товарный состав отгородил его от Жана.
– Твою мать!
Парень кое-как добрался до машины, сел за руль и помчался к переезду. Возможно, он еще сумеет настигнуть беглеца.
Глава 10
Любящий мужчина должен подавать своей женщине завтрак в постель, но еще лучше будет, если он принесет ей голову ее врага.
– Все сделано так, как ты хотела, – с улыбкой сказал Антип, возвращаясь в постель.
Ему звонили, он с кем-то разговаривал.
– Надеюсь, без мокрого?
– Какое мокрое из пневматики?
– Почему из пневматики?
– Потому что твоя Танюха может быть под надзором. Мент от нее поздно ушел. Если бы моего человека повязали, у меня могли бы возникнуть проблемы.
– Но ты же помог мне. Значит, действительно меня любишь! – Варвара приласкалась к Антипу.
– Да уж. Даже не знаю, чем ты меня опоила.
– Волшебным зельем Саломеи. Осталось только станцевать перед тобой, и ты окончательно станешь моим.
– Знаешь, меня это почему-то не пугает. – Антип удивленно повел бровью.
Он смотрел на Варвару, а обращался, казалось, к себе. Похоже, он действительно не понимал, как это возможно, сходить с ума по женщине.
– А меня пугает! Если ты окончательно потеряешь голову, мне от тебя не будет спасения. Поработишь, изведешь.
– Изводить не буду, а насчет поработить… – Антип задумался, глядя на нее. – Накрылся твой «Кафешантан», больше ты туда ни ногой!
– Это еще почему? – вскинулась Варвара.
– Ты уже давно собралась уходить из этого борделя. Спрашивается, зачем тебе избавляться от конкурентки?
– Я не избавлялась от конкурентки!
– Ну, это ты ментам рассказывай.
– Я на самом деле не избавлялась!
– А чего ж тогда изворачиваешься? Меня в это дело впрягла.
– Да просто карты так легли. Против меня. Зачем я с Танюхой познакомилась? Правильно, чтобы ее в свои планы впутать. Она должна была голос какого-то там Клюева записать, слепки с ключей снять, а потом алиби его подставить. И голос был, и дубликат ключей, а с алиби Танюха накосячила. В полиции думают, что я реально за этим стояла. А еще я на место преступления ночью приходила, компьютер выкрала, бахилы какие-то забрала. Девушка, говорят, была стройная, длинноногая.
– И алиби у тебя нет, – подсказал Антип.
– Вот и я о том же. А Танюха дура по жизни, менты ей мозги запудрят, она меня и сдаст. Любовника своего оговорила и меня не замедлит.
– Дура или нет, а поняла, кто к ней киллера заслал, – с усмешкой сказал Антип.
– Я говорила ей, что у меня крутые связи в криминальном мире.
– Это ты о ком? О Жане? – Антип скривился.
– Он меня еще тогда не совсем бросил. Хотя уже крутил со своей сучкой.
– Забудь о Жане! Чтобы я о нем больше не слышал!
– Ревнуешь?
– Ты меня поняла? – Антип сверкнул взглядом.
Варвару он не испугал, и все-таки она решила уступить. Действительно, зачем сыпать соль на рану?