Денис Викторович строил свою фирму с нуля. Сейчас она – символ качества и успеха на московском рынке услуг подобного рода. На его счету немало громких дел, считавшихся безнадежными, но выигранных с блеском. Поэтому он и зарабатывал миллионы.
Денис Викторович смог запросто, без всякого напряжения купить своей любовнице квартиру в Белоковске. Небольшую, двухкомнатную, но комфортную и уютную. Он расстался с Татьяной, но этот подарок отбирать не стал, не любил мелочиться.
– Ты одна? – переступая порог, спросил Денис Викторович.
– Конечно, одна! – Татьяна возмущенно посмотрела на него.
Как он мог так плохо подумать о ней?
– Могла бы и завести кого-нибудь, – сказал Клюев, шагнул вперед и остановился посреди прихожей.
Татьяна закрыла за ним дверь.
Но разуваться он не стал. Что-то не хотелось ему проходить в комнату. Слишком уж там комфортно и уютно. Как бы на час-другой не остаться. Сегодня он собирался ночевать дома, жена его ждала. Это завтра у него как бы командировка. Можно будет расслабиться с Ольгой. А Татьяна – пройденный этап.
– Зачем я буду кого-то заводить, когда у меня есть ты?
– Мы расстались, и ты это знаешь, – проговорил Денис Викторович и поморщился.
– Тогда почему ты здесь? – спросила Татьяна, мягко приложила к его груди ладони, преданной собакой посмотрела в лицо.
Светлые волосы, голубые глаза, матовая кожа – отличное сочетание, которое, казалось бы, никогда не должно было надоесть. Но так уж вышло. Хотя Татьяна ему и не опостылела. В принципе если она будет настаивать, то он может и сдаться. Перед женщиной мужчина – существо слабое.
– Ты позвонила, я приехал.
– Ты приехал потому, что хотел меня увидеть! – Татьяна улыбалась ему в глаза.
– Я приехал потому, что ты настояла на этом, хотел окончательно расставить точки…
– Ты приехал потому, что хочешь меня.
Татьяна расстегивала пуговицы на его пальто и опускалась все ниже. Она села на корточки, облизнула губы, снизу вверх глядя на своего любовника, которого не хотела считать бывшим.
Денис Викторович вздохнул и закрыл глаза. Да, женщины действительно могут вить из него веревки.
Глава 2
Подъем в шесть ноль-ноль, сорок минут зарядка, затем водные процедуры, завтрак.
Вадим плотно размял мышцы тела, прокачал дыхалку. По самой сути своей службы он – боевой офицер, его место на передовой борьбы с преступностью, ему нельзя запускать себя. Сегодня у него занятия по стрельбе, завтра – по рукопашному бою, а это все отличная возможность держать себя в форме.
К завтраку Вадим вышел в пятнадцать минут восьмого. За столом собралась вся семья. Отец и Лариса собирались в Москву. Ему на работу ехать, ей – в универ. Вадиму до управления рукой подать, но у него рабочий день начинался раньше, чем у отца.
Лариса практически не завтракала. Йогурт, чай – вот и все удовольствие. Отец по утрам ел овсянку, сваренную на молоке, выпивал чашку кофе с маленьким хрустящим тостом, и этого ему хватало.
А вот Вадим не мог обходиться без чего-то посытнее. Мама специально для него отваривала куриную грудку. Он и рад бы съесть что-нибудь пожирней или хотя бы сдобрить эту штуку щедрой порцией майонеза, но мама отговаривала. Здоровое питание – не просто образ жизни. Для кого-то это целая религия.
Отец усмехнулся, глядя, как Вадим расправляется со своим блюдом.
– Волка ноги кормят?
– А ноги мяса требуют, – с улыбкой проговорил Вадим.
– Не надоело бегать с высунутым языком?
– Ну, не всю же жизнь бегать. Стану генералом, буду в теплом кабинете заседать.
– До генерала тебе еще дожить надо!
– Денис! – Мама всплеснула руками.
– Мне дожить надо! – поправился отец. – Дотянуть до этого прекрасного момента, когда ты станешь генералом полиции!
– Дотянешь.
– Может, и удастся, но буду ли я руководить своей компанией? Здоровье имеет свойство заканчиваться.
– Тебе здоровья до ста лет хватит. – Тут Вадим невольно глянул в сторону матери.
Она не ловила отца за руку, но догадывалась, что у него есть любовница. У Вадима имелись весьма серьезные подозрения на сей счет. То ночные заседания, то командировки. Пятьдесят шесть лет ему, а он здоров как племенной бык. И бес в ребре, похоже, крепко сидит. Он-то получает удовольствие от жизни, а вот мама страдает.
– Может, и хватит, – не унимался отец. – Но только лишь потому, что я слежу за собой. А ты горишь на службе. Ладно бы в прокуратуре работал или следователем, а то опер!
Вадим допил чай, вытер губы, поднялся из-за стола.
– Все, мне пора!
– Может, и правда, в прокуратуру тебя устроить?
– Мне и опером хорошо. Лишь бы квартиру дали.
Это был камень в огород отца. Он запросто мог бы купить Вадиму неплохое жилье в Белоковске, где-нибудь неподалеку от управления, но нет, воз и ныне там. Приходится оставаться с родителями в этом вот поселке. Дом у них отличный, грех жаловаться, но Вадиму хотелось жить самому по себе.
В принципе квартиру можно снять. Видимо, придется это сделать, а то отец уже всю плешь проел своими разговорами.
Майор Архаров смотрел хмуро, исподлобья. Мужчина внушительной внешности, мощный, с жесткими чертами лица и тяжелым взглядом. Он мог и не показывать удостоверение, чтобы заявить о себе. Ему достаточно было просто посмотреть на гражданина, и тот понимал, что перед ним – матерый полицейский, с которым лучше не шутить.
Архаров сидел за столом и мял пальцами лист бумаги. Да так, как будто собирался его порвать.
– Поздравляю, Клюев, ты делаешь успехи. Заявление на тебя от гражданина Перегудова.
– Интересно.
Этот Перегудов ограбил свою соседку. Вадим вычислил его, оформил постановление на обыск, нашел в квартире подозреваемого краденые вещи, произвел арест. Он нигде не нарушил закон и не понимал, в чем его можно упрекнуть. Разве что Перегудов просто брехню какую написал.
– Обыск у Перегудова проводил?
– Проводил.
– Часы брал?
– Какие часы?
– Наручные. Золотые. Марки «Слава». Часы из квартиры пропали, Перегудов обвиняет тебя. Заявление вот написал. – Архаров щелкнул пальцами по листу бумаги так, что порвал его.
– Не брал я ничего!
Вадим насупленно посмотрел на своего начальника. Неужели Архаров мог поверить в такую чушь?
– А заявление?
– Бумага все стерпит.
– Доказательств у Перегудова нет, но крови он тебе попортит. Если не уймется.
– Я с ним поговорю.
– Как?
Архаров разорвал заявление, сложил половинки, и снова послышался хруст бумаги.
– Поговорю.
Вадим не считал себя злым и кровожадным, но кулаки у него сейчас чесались. Закрыться бы с гражданином Перегудовым в темной комнате и довести до него правила поведения.
– Поговори. Но только без рук. И желательно без мата. Мы работаем с отбросами общества, но нам нельзя опускаться до их уровня. Ты меня понимаешь, Вадим?
– Я вас очень хорошо понимаю.
– Свободен.
У Архарова на столе зазвонил телефон. Одной рукой он взял трубку, а другой показал на дверь. Но стоило Вадиму подняться, как начальник снова приманил его к себе.
При этом он продолжал разговор:
– Да, съездим, посмотрим. Сам отправлюсь, раз такое дело. – Архаров положил трубку, посмотрел на своего подчиненного и пояснил: – Девушку кислотой облили, она в больнице. Следователь уже там, а мы с тобой следуем на место преступления. – Архаров поднялся, поправил кобуру, потянулся за курткой.
Вадим угрюмо глянул на него. Ему не хотелось откладывать разговор с гражданином Перегудовым, но, увы, обстоятельства требовали того.
Жилой комплекс «Хрустальные ключи» находился на улице Южной, на краю города, ближе к Москве. С одной стороны сосновый бор с озером, с другой – шоссе. До столицы всего три километра. Отличное место, и дома красивые как на подбор. Хотел бы Вадим, чтобы отец купил ему здесь квартиру.
Ольга Платонова жила на самом верхнем, шестнадцатом этаже монолитно-кирпичного дома. Дверь в квартиру была закрыта, на звонок никто не отвечал.
Эксперт Брагин, узколицый мосластый мужчина в годах, осмотрел лестничную клетку, не заметил ничего подозрительного, пожал плечами и сказал:
– Видно, в квартире все произошло.
– А она закрыта, и никого в ней нет. – Архаров покачал головой. – В больницу надо ехать. – Он задумался, не зная, кого туда отправить, себя самого или подчиненного.
Ему-то зачем это нужно? Есть следователь, оперуполномоченный, эксперт…
Пока Егор Васильевич думал, в просторный межквартирный холл вошел следователь Варков, сухопарый мужчина среднего роста и весьма ухоженной внешности. Он не запыхался, но чувствовалось, что сюда шел быстро, в спешке.
– Вы уже здесь? – Варков пожал руку Архарову, поздоровался с Брагиным и Клюевым.
– Да, вот стоим у закрытых дверей. – Егор Васильевич с укором глянул на него.
– Сейчас откроем. – Варков достал из кармана связку ключей.
– Сейчас откроем. – Варков достал из кармана связку ключей.
– У потерпевшей взял?.. Как там она?
– Да ничего хорошего. И в глаз попало, и щеку сильно обожгло.
– Что говорит?
– Зашла в квартиру, открыла дверь в ванную, а оттуда как плеснет!.. Кто, спрашиваю. Не знает. Не видела она. Вроде как мужчина. Он толкнул ее сильно, она упала. Пока поднималась, преступник ушел.
– Когда это было?
– В районе шестнадцати часов.
– Я понимаю, ноябрь месяц, темнеет рано, – в раздумье проговорил Архаров. – Но в шестнадцать часов еще светло. Если кто хочет зайти в ванную, то сначала включает там свет.
– Сказала, что свет не включился.
– А вот это уже интересно.
– Преступник выключатель сломал или лампочку подкрутил, – сказал Брагин.
– Надо бы глянуть. Клюев, давай по соседям. Насчет времени ты слышал.
Вадим кивнул. Ему и хотелось бы побывать в квартире, осмотреть место происшествия, но там и без него было кому работать.
Архаров, Варков и Брагин зашли в квартиру потерпевшей, а Вадим нажал на клавишу звонка рядом с соседской дверью.
Брагин не ошибся – преступник действительно подкрутил лампочку в ванной и при этом умудрился не наследить. На пластиковом потолке отпечатков не обнаружилось.
В ванной и в квартире были пальцы Платоновой и неустановленного человека. Возможно, сожителя. Это были скорее следы жизнедеятельности, чем преступления.
Негодяй убежал, девушка поднялась, промыла лицо и глаза водой, вызвала «Скорую». Соседи видели только врача и медсестру, которые забрали ее в больницу. Преступника никто не заметил.
Консьержка тоже ничего не могла сказать. Дом большой, людей много, за всеми не уследишь. К тому же в доме имелась пожарная лестница с отдельным выходом, неподконтрольным консьержке. Там, как и в парадном, должна была бы находиться видеокамера, но дом новый, руки до нее не дошли. Вадим пообщался с консьержкой, снял запись с той камеры, которая имелась, но просматривать не стал.
– Вряд ли на ней что-то есть, – сказал он, обращаясь к Архарову.
Они вышли во двор, Егор Васильевич достал сигарету и спросил:
– Почему ты так думаешь?
– Если преступник лампочки в ванной выкрутил, значит, он все продумал. Наверняка ушел через пожарный ход.
– И с лампочками разобрался, и не наследил. Как так? Но меня больше другой вопрос интересует. Как преступник в квартиру попал? Взлома не было, значит, своим ключом дверь открыл.
– Скорее всего, кто-то из своих, – предположил Вадим.
– Думаю, Платонова знает, кто это сделал, – сказал Архаров. – Но не говорит. Может, боится, думает, что будет хуже. Съезжу-ка я в больницу, попробую разговорить девчонку. Думаю, она осознала весь ужас происходящего. С родителями Варков поговорит, а ты давай по соседям. Попробуй узнать, с кем Платонова жила. Мужа у нее нет, может, любовник?.. – Архаров докурил сигарету и бросил «бычок» в мусорку.
Тут у подъезда остановился черный «Мерседес» представительского класса. Сначала Вадим подумал, что на такой машине ездит отец, а потом увидел его самого.
Тот вышел из машины, небрежно захлопнул дверцу, направился к подъезду, увидел сына, узнал его и застыл как вкопанный. Вид у него был как у вора, застигнутого на месте преступления.
– Вадим? – Отец вымученно улыбнулся, перевел взгляд на Архарова. – Егор Васильевич?..
– Здравствуйте, Денис Викторович. – Архаров приветливо смотрел на него.
– Добрый вечер. Если он такой, конечно.
– А почему он может быть недобрым?
– Ну, во-первых, холодно, а во-вторых, вы же здесь не просто так.
– Да уж, на добрые дела нас не вызывают, – с усмешкой проговорил Егор Васильевич и поинтересовался: – А вы, Денис Викторович, какими судьбами?
– Да вот с Вадимом сегодня немного повздорил. Он, видите ли, отдельно жить хочет, а я считаю, что это неправильно. Вернее, считал. А теперь подумал, что ему своя квартира нужна. – Отец замялся.
Архаров это заметил и спросил:
– Что такое, Денис Викторович?
– Вадиму жилье полагается через десять лет службы. Это долго. Я решил, что у него будет квартира в этом доме. Здесь еще есть свободные. Я звонил, узнавал. Теперь вот приехал посмотреть.
– Желаю удачи! – Архаров подмигнул Вадиму, пожал на прощание руку его отцу и направился к машине.
– Какая квартира? – спросил Клюев, глядя, как начальник садится в автомобиль.
– Пока конкретно никакая. Так, на дом приехал глянуть.
– Глянул? – Вадим с подозрением посмотрел на отца.
Оказывается, он приехал, чтобы всего лишь посмотреть на дом. Но тогда почему шел к подъезду с видом человека, который живет здесь? Нет, если он хотел тут на что-то поглядеть, то точно не на дом. И не на что-то, а на кого-то.
– Да, хороший дом.
– Ты посмотрел, доволен? Теперь можно уезжать?
– Я, конечно, поеду. А у вас тут что случилось?
– Девушку кислотой облили.
– Девушку?
– Ольгу Платонову. Из шестьдесят четвертой квартиры.
– Ольгу?! – Отец взволнованно дернулся.
Вадима это почему-то не удивило.
– Садись в машину, – сказал он, взял отца под руку и повел к «Мерседесу».
Тот покорно пошел за ним, сел на пассажирское сиденье. Вадим глядел на него и уже знал ответ на главный вопрос из тех, которые завихрились в голове.
Врач, миловидная сухонькая женщина лет сорока, скорбно качала головой, слезящимися глазами смотрела на Архарова.
– Надо же, и до нас это безобразие докатилось. Какая же погань додумалась такую красоту кислотой выжигать?!
– И выжгла, – сказал Архаров.
– Да, выжгла. – Женщина вдохнула. – Всю красоту. Как она теперь на сцену выйдет?
– На сцену?
– Ольга выступала в театре бального танца. Может, завистники?.. Вон сколько случаев было, в газетах писали.
– Было, писали. Илона Евгеньевна, это вам Ольга про театр сказала?
– Да, она говорила.
– А про погань, который красоту выжиг, не говорила?
– Нет. Не хочет говорить.
– Почему?
– Может, боится?.. Она сейчас в шоке, у нее ступор.
– Мне бы побеседовать с ней.
Арахаров не был врачом, но имел неплохое представление об антишоковой терапии.
Отец был оглушен и подавлен. Он не мог вести машину, поэтому Вадим сам крутил баранку.
– Значит, Платонова была твоей любовницей?
– Я этого не говорил. – Отец поморщился.
– Я говорю! У тебя есть ключи от ее квартиры?
– Ну, в общем, да.
– В общем – это когда ты здесь, там и везде. А сейчас нужно говорить конкретно. Ольгу Платонову облили кислотой, она сейчас в больнице, в тяжелом состоянии.
– Да, статья сто одиннадцатая, тяжкое преступление.
– У тебя есть ключи от шестьдесят четвертой квартиры? – резко спросил Вадим.
– Да, есть, – достаточно четко ответил отец и потрясенно глянул на него.
– Где ты находился сегодня в районе шестнадцати часов?
– В районе шестнадцати часов? – Отец достал из кармана носовой платок, высморкался. – Поверить не могу в то, что мой сын задает мне такие вопросы.
– Я сейчас не твой сын, а лейтенант Клюев, оперуполномоченный уголовного розыска.
– Но ты же не хочешь посадить своего родного отца?
– А есть за что?
– Нет конечно. Ты напрасно думаешь, что я облил Ольгу кислотой.
– Не обливал?
– Нет конечно!
– А где ты находился в районе шестнадцати часов?
– Зачем ты спрашиваешь? Ты что, не веришь мне?
– Где ты находился сегодня в районе шестнадцати часов?
– Я тебе еще раз говорю, что ни в чем не виноват!
– Где ты находился в районе шестнадцати часов? – твердил Вадим.
– Да что ты заладил, где да где? – нервно пробормотал отец.
– Где?
– Какой ужас! Родной сын устраивает допрос отцу!
– Еще раз спросить?
– Ты ставишь меня в неловкое положение.
– Ты сам себя поставил в такое положение. Любовницу завел, квартиру ей купил.
– Поверь, я очень люблю твою маму и не собираюсь с ней разводиться. – Отец провел по лбу тем же платком, в который недавно сморкался. – Да, у меня есть любовница. Но это чистая физиология, с которой мужчина моего возраста не в состоянии совладать.
– Ты купил ей квартиру?.. – Вадим едко глянул на отца. – На это тебе средств хватило?
– Э-э… – Отец растерянно смотрел на сына.
Ситуация действительно аховая. На отдельную квартиру для сына денег у него не нашлось, а для любовницы – не вопрос.
Кислота попала в глаз, обожгла одну щеку, но повязку доктора наложили на все лицо. Ольга Платонова лежала на койке и беззвучно плакала. Она не могла видеть Архарова, но слышала его.
– Ольга, здравствуйте! Я из полиции, у меня к вам несколько вопросов.
Девушка отвернула от него голову.
– Я же сказала, у больной шок. Вы должны ее понять, – тихонько шепнула ему на ухо Илона Евгеньевна.
Архаров кивнул и угрюмо глянул на нее. Илона Евгеньевна уже рассказала ему все, что могла. Теперь он хотел остаться наедине с Платоновой, но докторша почему-то не желала его понимать. Видно, ей хотелось послушать, о чем он будет говорить с больной.