- Анжелика права, - заступился за меня Зерах, - Ризван не мальчик, и отлично понимал, что делает.
- Ну, зачем? - всхлипнула я. - Что теперь с ним будет?
Мужчины молча буравили меня взглядами. Это настораживало.
- Что?
- Вы оба ненормальные, - вместо ответа удрученно заметил Славик.
- Согласна, - слабо улыбнулась ему. - Но сути дела это не меняет. Как помочь? Что ему грозит?
- Это не обычный спецназ, - пояснил адвокат. - Скорее всего, им занимается какой-то особый отдел. Вот в этих всех структурах я мало сведущ, но знаю, у кого поинтересоваться можно. Наводка была однозначно. Что-то уж очень быстро они среагировали. Ризу нужно было быть осторожнее. Не стоило ему Никитку забирать…
Все услышали скрип когтей по столешнице. Нервы.
- Я их на ремни пущу, позвоночник вырву, - задыхалась я от ярости. Очевидно же, кто тут постарался. - Головы отрежу, как упырям, и осиновый кол в сердце.
- Да… Та поездочка не прошла для тебя даром. Но идея мне нравится, - резюмировал Слава. - Только вот провернуть подобное не реально, сама понимаешь. Хотя…
- Так, молодые люди, - прервал разработку кровожадных планов Зерах, - открытое противостояние ни к чему не приведет. Хотите компанию Ризвану составить?
Поймав мой полный надежды взгляд, он вздохнул:
- Так, с тобой все ясно. А ты, Станислав? Ты-то можешь мыслить трезво?
Друг Риза кивнул и понурил голову, признав справедливость слов старого адвоката и подавив в себе жажду крови.
- Кстати, на будущее, - ядовито заметил мне Зерах. - Не думаю, что вас посадят в одну камеру. Там, куда определили Ризвана, заключенных содержат в одиночках. Причем круглосуточно. На все время следственного процесса. Полная изоляция от внешнего мира. Без права посещений. Не уверен, что даже у меня получится встретиться с ним. Но это еще не самое страшное…
- Да, - добавил от себя Рыжик, - я слышал, что прессуют они крепко. Про их гестаповские методы мне…
- Шурик, мальчик, - оборвал его откровения адвокат, предупредительно давая понять, что трепаться при мне об этом не стоит. - Обойдемся без подробностей.
Я же вся обратилась в слух, едва дышала. Но Саня внял доводам, и развивать тему не стал, вовремя спохватившись. Не тут-то было. Я уцепилась за его последнюю фразу бульдожьей хваткой.
- Чего они с ним сделают? - в отчаянье заглянула в выцветшие, окруженные лучистыми морщинками глаза старика. - Дядя Зир? Скажите. Я должна знать, чего ожидать.
- Леля, доченька, не нужно. Не поможет это, - впервые за все время нашего знакомства мне удалось увидеть его смущение и растерянность, - сейчас лучше думать о том, как его оттуда вытащить. Я все разузнаю. Посмотрим, что можно сделать.
- Дядя Зир! - хрипло, настойчиво я не позволила ему увильнуть.- Если я буду домысливать про себя, то только хуже будет. Накручиваться я умею.
Зерах бросил злобный взгляд на Шурика, который весь пошел пятнами и притаился в уголке дивана.
- Послушай, девочка, - старик потупил взор. - Тебе нужно быть ко всему готовой. Шурик правду сказал: способы допросов у них особенные, своеобразные. В общем, ломают они людей. Даже если я смогу Риза оттуда вытащить, это уже будет не тот Риз, которого ты знала. Люди оттуда если и выходят, то с искалеченной психикой, с настолько подорванным здоровьем, что… Ризван не будет прежним - ты должна это знать.
- Не правда, - закричала я. - Риз сильный. Он выдержит. Не сломается. Я верю в него. Нужно только как можно скорее его оттуда вызволить. Ну что вы сидите? Давайте что-то делать. Тут дорога каждая минута, а мы сидим с вами, лясы точим.
Но проблема была не в минутах. Мучительно тягостно тянулись часы, дни, недели. Прошло больше месяца, а воз был и поныне там. Дела не двигались с мертвой точки. Никакие. Я реально боялась сойти с ума. Эмоциональные взрывы сменялись тихим помешательством и жесточайшей депрессией. Потом следовало отрезвление и желание бороться. Затем снова отчаянье, нервный срыв и все по кругу.
И как тут было не обезуметь? Куда не ткнись - везде тупик. Виктор Шадоров находился заграницей, путешествовал по своей любимой Японии, перенимал опыт, искал идеи. А я с его помощью хотела разжиться значительным капиталом, на случай, если нужно будет пойти на подкуп.
Арсен с Азаром напакостили и затихарились. Зерах целыми сутками пропадал где-то, работая над делом Ризвана. Шурик и Славик мотались по его поручениям. Только вот ничего у них не выходило. Все было безрезультатно. Не получалось добиться даже самого коротенького свидания для меня, да и адвокат виделся с Ризом всего один раз. После этого стал еще более мрачным и задумчивым. Татьяна занималась детьми, не помня себя от счастья, вновь обретя своего любимца. Но ее полные боли взгляды, которые она невзначай бросала на меня, добивали. Я целиком погрузилась в дела фирмы, чтобы чем-то забить голову и просто не спятить от безысходности и отчаянья, а также старалась выжать из нее побольше доходов перед предстоящей продажей. Что-то подсказывало мне, что деньги нам скоро понадобятся, причем много денег.
Однажды ближе к вечеру в мой кабинет зашел Зерах.
- Плохо выглядишь, голубушка, - отметил он.
А я и не спорила, и не обиделась. Знала, что это так. Сильно похудевшая, осунувшаяся и с роскошными синяками под глазами, воспаленными и вечно красными от постоянно проливаемых слез, взлохмаченная и взъерошенная, как больной воробей, выглядела, конечно, не лучшим образом.
- Теперь все равно. Какое это имеет значение? - отмахнулась я от старика.
- Имеет, - устало ответил Зерах, присаживаясь на стул напротив меня. - Ризу и так не легко. А ты еще своим видом ему переживаний добавишь.
- Я смогу его увидеть? - встрепенулась и засияла, как медный таз.
Адвокат достал пачку каких-то бумажек и протянул мне:
- Это приглашения на очную ставку и пропуск. Назначено на завтра. Смущает одна небольшая деталь. Семь вечера. Почему так поздно? Вероятно, у них какие-то свои расчеты, нам не доступные. Но так даже лучше. Нам нужно успеть как следует согласовать и проработать твои показания. Я должен подготовить тебя к тому, что ты увидишь и услышишь. Возможно, от твоего поведения, от того, что ты сделаешь или скажешь, зависит дальнейшая судьба Ризвана. Я думаю, это не будет для тебя сложно. У каждой женщины есть талант комедиантки, пусть даже очень скромный.
Мне было страшно и в то же время радостно от того, что, наконец-то, увижу Риза. Одно было несомненно: лед тронулся. Это была точка отсчета. Начиналась битва. Битва жестокая и беспощадная. Не будет поверженных, не будет побежденных. Это будет жесткий тест на выживание.
Глава 15.
Насильно мил не будешь.
Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови…
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви…
песня
Это не было похоже на мрачные застенки Освенцима. С виду - обычное СИЗо. Хотя, откуда мне знать, как выглядят обычные тюрьмы? Впрочем, в необычных мне тоже бывать не доводилось. Женщина-надзирательница бегло обыскала меня, особо не утруждаясь, скорее для проформы. Почему она так халатно отнеслась к своим обязанностям, я поняла позднее.
У меня не было бы просто никакой возможности передать что-то заключенному. У меня не было возможности даже дотронуться до него. Я могла только смотреть. Смотреть и плакать. Не тогда. Потом.
Меня провели в помещение прямоугольной формы. С двумя дверями в каждом из его торцов. Голые серые стены, яркое освещение, сырой затхлый воздух. Посередине стоял длинный стол с четырьмя стульями: по одному на каждой его стороне. В комнате сидели двое мужчин: один кругленький, лысый с маленькими хитрыми, постоянно бегающими глазками. Губы настолько узкие, что казались одной жесткой линией. У второго сухопарого с короткой стрижкой физиономия была куда серьезней, типо весь такой загадочный. Его жесткое, сухое лицо выражало презрение и злость. Они оба, с жухлыми глазами и душами, опутанными подозрительностью, вызвали сразу острую неприязнь. Одеты были в гражданское: толстенький - в сером мышиного цвета безвкусного покроя костюме, тощий - в брюках темного цвета и черном джемпере. Последний сделал мне приглашающий жест в сторону стула, стоящего как раз перед дверью, в которую я вошла.
Свободное место, как я поняла, предназначалось для Ризвана. Мужчины молчали, я тоже, грозно сдвинув бровки, заранее заняв воинственную позицию. Они - мои враги, и ежу понятно.
Через несколько минут, показавшихся мне вечностью, дверь с противоположной стороны открылась. Ввели Риза. Он сильно хромал. Сердце болезненно сжалось. Застыло. Но я, как и учил Зерах, не повела и бровью. Честно старалась не показать ни одной эмоции, сделать лицо каменным, как у индейца.
Зaросшее лицо землистого цвета, под изможденными глaзaми чернели стрaшные круги, щеки ввaлились, рaзмaшистые плечи бессильно свесились… В ярком свете ламп, он кaзaлся стaрше лет нa двaдцaть. Передо мной словно вообще был совершенно другой человек.
На его измученном, посеревшем лице жили лишь, горели мрачным огнем огромные темные глаза, пустые и безжизненные. Под одним из них расплылся кровоподтек, переносица перебита, скула рассечена… В уголках рта пролегли сиреневые тени…
Я прикрыла веки, по щекам непроизвольно стекали крупными каплями и падали на стол слезы. На руки в наручниках, которые он положил пред собой, я смотреть не могла. Да что же это такое? Что за беспредел? Несмотря на все внушения Зераха, из глубины моей души поднималась черная волна ненависти. Предприняв колоссальное усилие, мне удалось сидеть смирно, больше ничем не выявляя бушевавшую внутри меня бурю.
Старый адвокат оказался пророком: это уже был не мой Ризван, крепкий, как скала, излучающий силу и здоровье. Грязная в бурых пятнах роба. Да что тут за изверги? Я-то считала, что времена фашистов канули в лету, что это уже история. Подняв пылающий яростью взгляд на лысого, я скрипнула зубами: они ждали моей реакции, они желали ее.
- Скоты, - неживым голосом, процедила сквозь сжатые зубы.
- Девушка, - спокойно и безмятежно произнес сухопарый гнусавым голосом, - своим поведением вы еще только больше усугубите свое положение и своего бывшего (второго, если не ошибаюсь?) мужа.
Я не сводила с него убийственного взгляда, ответ ему считая выше своего достоинства.
- Да, да, - все таким же ровным тоном продолжал мужик, - мы все знаем. У людей, попавших в эти стены, тайн, как правило, не остается.
- Зачем тогда я здесь? - прошипела и осеклась.
Дошло, зачем. Эта мысль обрушилась на меня, как ледяной поток. И от этого осознания мне стало совсем плохо. Им не я была нужна. Это был всего лишь один из методов давления на Риза. Неспроста они меня сюда позвали.
Как бы подтверждая мои догадки, Риз вздрогнул, его суровое мертвенно-бледное лицо оживилось. Его родной, до боли знакомый, но хриплый и слабый голос произнес:
- Не трогайте ее. Я назову код.
- Нет, - услышала я будто бы со стороны свой вопль, - Нет, Риз, дорогой мой, любимый, не надо. Они же уничтожат тебя. Нас обоих. Мы слишком много знаем.
Я четко осознала в тот момент, что как только они получат то, что им надо, мы станем не нужны. Они избавятся от свидетелей своих преступлений. Народ не должен знать, что правит миром. И приняла решение взять часть удара на себя. Мы вместе, мы едины, все пополам. Зерах убил бы меня за такие выкладки…
Странно, но мужики не обратили никакого внимания на этот крик души. У них была своя, особая игра. Смертельная.
Толстяк вынул из кармана заранее приготовленные лист бумаги и ручку. Все было просчитано до мелочей. Риз что-то нацарапал на листе, с трудом сжимая ручку изувеченными пальцами. Зашел человек, забрал бумагу. Через несколько томительных мгновений, в течение которых я смотрела в глаза Ризвану, в его бездонные травянисто-зеленые глаза, в которых я видела отражение собственных чувств, лысому позвонили.
- Не печалься, девочка моя, - просипел Ризван, - у тебя все хорошо будет.
- Девушка свободна, - выслушав собеседника в трубке и отключившись, толстячок вынес вердикт.
Зашли уже знакомые по внешнему виду бойцы в черном и выволокли меня из здания. Они вытолкнули меня на пустынную улицу. Время было позднее: ожидания, досмотры, ожидания… Сколько времени я там провела?
Обливаясь жгучими слезами, я сползла по стене. Сморгнув туманную пелену, огляделась. Машины с моими друзьями не было. Они же клялись, что дождутся меня. Что происходит?
Волна ярости, беспредельного возмущения клокотала во мне, подобно цунами. Хотелось рвать и метать. Может и лучше, что я тут одна?
Нет, кто-то решил, что не лучше. У тротуара, скрипя тормозами, стремительно остановился автомобиль. Из него посыпались на асфальт незнакомые люди. Я ошалела. Че за дела? Меня, оторопевшую от ужaсa, пaники и собственной беспомощности, визжащую, кусающуюся и отбивающуюся затащили в машину.
Знакомый запах. Хлороформ. Тактика и стратегия тоже не новы. Это все, что успела подумать, прежде, чем отключиться.
Очнулась я в также знакомой, казалось уже, давно забытой обстановке. Это была спальня Арсения. Та самая, где мы когда-то проводили блаженные, незабываемые часы. Как давно это было. Подумать только, как физическая близость действует на людей. Мы же люди, а не животные. А природа одна и та же. Но не это сближает по-настоящему. Как много времени нужно было мне, чтобы это понять. Ты можешь познавать плотские удовольствия в объятиях мужчины, но это только гормоны, животная страсть. И нет единения. Процесс кажется незавершенным. Плоть удовлетворена , но душа… От этой плотской зависимости я давно избавилась. Я искала, и я нашла. Это чудо, которое я не хочу отпускать. Этого не должно было случиться по определению, но это случилось. И буду полной дурой, если …
Дверь отворилась, и в спальне возник Арсений. Убила бы… Видимо, он прочитал это на моем лице. На его губах блуждала странная улыбка, издевательская, и в тоже время в ней было что-то неуловимое. Как будто он понимал, что я оказалась сильным противником. И оценил это.
Словно нaсторожившийся хищник, он подбирался ко мне медленным бесшумным шагом, попутно снимая с себя рубашку, а я отступала к стене, прожигaя его ненaвидящим взглядом. Это кошмарное ощущение, как у зверя, попавшего в капкан, к которому приближается охотник. Его намерения были очевидны. Как все-таки примитивны мужчины. Арсен считал это единственным беспроигрышным вариантом утвердить свое превосходство надо мной.
Грaциозный, элегaнтный, излучaющий океaн шaрмa с рельефным торсом, он томно глядел из-под изогнутых ресниц в мои глаза, наполненные паникой и злостью. Наверное, любая другая девушка посчитала бы за счастье оказаться в постели с этим великолепным образчиком мужского пола. Но меня от него тошнило. Уж я-то знала, что он из себя представляет. Ничтожество, сияющее, кaк глянцевaя обложкa, своей красотой и бессодержaтельностью.
- Тебе обязательно бороться со мной? Может, будем считать эту ночь первым шагом к примирению? - неожиданно ласково предложил Арсений, отметив мой воинственный настрой и остановившись напротив.
- Не дождешься, - фыркнула я. - Между нами теперь может быть только война.
По полным изящно очерченным губам мужчины зaзмеилaсь умиленнaя улыбкa. Он знал, что все равно свое получит, и мои злобные выпады лишь забавляли его. В глaзaх Арсения горела мрaчнaя стрaсть. Одним большим шагом он сократил расстояние между нами и крепко прижал меня к своему мускулистому телу, заставив почувствовать его крепость и силу, как неоспоримый довод к бесполезности моих жaлких попыток сопротивления. Я беспомощно зaбилaсь в его жестоких руках, отбиваясь с бешенством отчаяния. Арсен впился поцелуем мне в губы с такой яростью, что я застонала. Он сжимал меня, как в тисках, и я задыхалась в его железном объятии, чувствуя, как сила этого чудовища в человеческом облике мало-помалу подчиняет меня. Первобытный, слепой и жадный зов плоти поднимался откуда-то из глубины естества, приводя в ужас.
Вдруг Арсений развернул меня и одним мощным толчком направил в сторону кровати. Я неуклюже шлепнулась на покрывало, а мужчина склонился надо мной с целью избавить от одежды. Темный безотчетный порыв вырваться, избежать того, что должно случиться со мной, заставлял вертеться и крутиться из последних сил, которые быстро таяли, как снег на солнце. Я бешено сражалась, задыхаясь в кошмаре полной беспомощности, ощущая как его ладони по хозяйски шарят по моему обнаженному телу. Его рот алчно блуждал по нему, захватывая и втягивая кожу. Те места, где он прикасался, горели, словно от ожогов.
Резким движением Арсен перевернул меня, перехватил сильной рукой под животом, вздернул вверх и тут же оказался во мне. Он обхватил груди ладонями, больно сжал, всосался жaркими губaми в шею. Полная боли, слабости, унижения, я старалась не издавать ни звука, гордо глотая слезы. Власть. Вот что показывал он каждым толчком, проникая все глубже и глубже, доставая до самой сути до тех пор, пока я не забилась в сладких судорогах, захлебываясь рыданиями от стыда.
- Ну вот, видишь, котеночек, все у нас с тобой получится, - мурлыкал Арсений, прижимая меня к себе.
За окном занимался рассвет.
- Нет. Не получиться, - уверено ответила я ему. - Ты не чего не добьешься, удерживая меня здесь.
- А я тебя не держу, - обрадовал меня мужчина.
Я рывком вскочила с постели и принялась торопливо одеваться. Ноги у меня дрожали.