– Ну ты и будешь о ней заботиться!
Данька уставился ей прямо в глаза и зацокал языком:
– Ай-яй-яй, Мальцева. И что ж тебе так хочется повесить мне на шею хомут? Вот прямо тошно тебе, что у человека жизнь спокойная, да? Надо дегтя килограмм, да? Давай лучше я о тебе заботиться буду, как о собачке. Гулять водить, кормить, здоровьем интересоваться. Если станешь вести себя плохо – газетой по морде. И каждые полгода – к ветеринару, на плановый осмотр. Не жизнь, а сказка! Соглашайся, Мальцева, второй раз не предложу.
Аня дернулась, хотела было ответить противному Савушкину достойно, но… вдруг в мозгу у нее блеснула яркая идея. А что, если Данька и в самом деле начнет о ней заботиться? Тогда совершенно точно, что Сонечка примчится молнии метать и завоевывать внимание супруга. То есть… если верить Лопе де Вега, то любовь и от ревности может зажечься. Сонечка ведь к мужу уже привыкла, точно к дивану, он ее давно не интересует, потому как уверена, что никуда он от нее, такой красавицы, не денется. Но стоит только показать, что Данька нашел другую, как Сонечка такую икру метать начнет! Да к тому же – в старых добрых традициях – она просто не сможет допустить, чтобы Ане кто-то оказывал знаки внимания. А если этот кто-то окажется ее собственным му-у-у-ужем! Тогда – все! Реверансы Даньке обеспечены. Да и потом – если Даньке требуется забота о ком-то, чем Аня хуже собачки? Пусть она станет его головной болью… тогда, может, уйдет боль сердечная…
– Ань! Ну ты что, опять меня не слушаешь? – уже который раз спрашивал о чем-то Данил.
– Я обдумываю твое предложение, – дернула подбородком Аня. – И – да, я согласна!
– Ты про что?
– Как это про что?! – вскинулась Аня. – А про собачку! Про то, что ты будешь обо мне заботиться! Сам предлагал… гулять, кормить…
– …ветеринара… – подсказал Данька и прищурился. – Я помню, но только… Ты проясни мне ситуацию… м-м-м… а как твой питерский суженый?
Аня весело фыркнула – она предлагала Даньке совсем не то! Да он и сам все поймет!
– Данечка! – точно добрая мама заговорила Аня. – Мой питерский суженый, как ты говоришь, прекрасно меня понимает! Я ему все расскажу, он совершенно не будет беспокоиться, ну что ты!
– Да я тоже так думаю, – посмотрел куда-то в окно Савушкин. – Мы вон сегодня сколько времени здесь, а он ни разу тебе не звякнул, сразу видно – парень совершенно не обеспокоен.
– Это… Это потому что у меня телефон старый! – вскинулась Аня. – И он не срабатывает! Вот когда я звоню, он работает, а когда мне – молчит, гад. А ты… даже и не думай! Георгий знаешь какой! Он… Он о-го-го!!
– Что это за «и-го-го», конь, что ли? – поморщился Данька. – Ой, Мальцева, и что тебя все время к жеребцам тянет? Нет бы умненьких любить, положительных, верных, примерных…
– Так где их взять-то?!
– А я?! – возмущенно вытаращился Данька. – Рядом с ней такое сокровище, а она… Прям совсем бабы заелись! Я тут из кожи вон лезу, а ей – все по фигу!.. полное равнодушие! пофигистка какая! Нет бы сказала: «Как пи€нгвин любит свое яйцо, люблю я, Даня, твое лицо!»
Данька сказал и осекся. Он саданул по больному. Еще тогда, в десятом классе, Данька решал сложную задачу для нее, для Ани, та сидела рядом, пялилась на его сдвинутые брови и в благодарность написала ему такую вот маленькую идиотскую записочку: «Как пи€нгвин любит…» А он ей ответил: «Не таращься в мое темя и попробуй не мешать, я лога€рифм и коси€нус не могу за хвост поймать».
Господи, и как же давно это было! И какими счастливыми они были тогда… И почему она не боролась за своего Даньку? Почему не позволила ему даже объясниться, ведь знала, что за человек эта Сонька! А теперь… Ну и что? И получила подруженька Савушкина, и на фиг он ей не нужен: и тащить тяжко, и бросить жалко.
Аня поежилась под одеялом, отогнала грустные мысли и высунула ноги.
– Ну что, мы все полили, пора и честь знать… – поднялась она с дивана.
– Точно, пора уже, – подхватился Данил и, стараясь не смотреть на подругу, стал собирать вещи. – Ань, ты мой телефон не видела? И куда я его… вот ведь здесь же лежал…
– Давай позвоню, заиграет – найдем.
Аня позвонила, и телефон нашелся, а пока искали – напряжение спало.
– Ты обратно дорогу найдешь? – уже в машине спросила Аня. – Я не помню, как ехать.
– Кто б сомневался, – фыркнул Савушкин. – Тебе б в Сусанины. Цены бы не было!.. Ключи взяла?
– А их не надо брать, они в тайничке, – отмахнулась Аня и озабоченно взглянула на часы. – Это же сколько мы поливали? Смотри, как темно. Вот тебе сейчас попадет! Соня же волнуется.
Данька обернулся и весело усмехнулся:
– А я скажу ей… погоди-ка, что она мне сегодня сказала… Ага! Я скажу, что меня одна моя подружка попросила посидеть с больным ребенком всего одну ночку! Ха!
– Это… Это Соня тебе сказала, что ли? – захлопала ресницами Аня.
– Конечно! Или еще можно придумать… как же там… Вот! Наш автобус сломался, и мы ждали, когда водитель его исправит. Не веришь – вот у меня и билетик остался. Или еще – замок у сапога оторвался. Не веришь? Вот у меня и сапог при себе! Вплоть до похищения инопланетянами. Класс?
– А то… – осторожно отозвалась Аня.
А он-то, оказывается, все знал!! Про все Сонькины гулянки! Про всех ее мужиков! Еще бы у мужика не болело сердце! Только… только почему же он все это терпит?
– Данька, а ты любишь оленей? – не удержалась она. – Ну таких… благородных, с ветвистыми рогами?
Данька фыркнул, а потом ответил совершенно серьезно:
– Я бобров люблю, они хатки строят. Из бруса.
Аня ничего не поняла, но спрашивать не решилась. Да и зачем? Они ехали по пустой дороге, перед ними разбегались огромные сосны, а там, за далекими полянами, садилось солнце, и в его последних лучах нежился город, уставший от дневных забот, от суеты, от грохота и шума. Из динамиков тихонько лилась приятная, чуть грустная мелодия, и говорить не хотелось вовсе, а хотелось ехать и ехать, чтобы эта дорога никогда не кончалась, а город… город, чтобы так и оставался в поле зрения, но все же вдалеке. А рядом… рядом только до боли знакомый красивый профиль сильного мужчины… чужого мужа…
– Ты завтра работаешь? – спросила Аня.
– Да, – кивнул Данил.
И снова повисла пауза. Аня его слишком хорошо знала – сейчас и он думает о том, чтобы этот город никогда не приближался, чтобы дорога бежала вечно, а музыка никогда не заканчивалась. А может… может, он думал совсем о другом…
Глава 3
Опять эти высокие отношения!
Аня зашла к себе в квартиру, услышала, как щелкнул замок у соседей, и опустила сумки. Сейчас надо бы оттащить сумки на кухню, разобрать, залезть под душ и сбегать к тете Лиде, но… Она тихо бродила по комнате, боясь спугнуть переполнявшее ее чувство. Ей казалось, что время повернуло вспять. Вернулось лет на десять назад – туда, где она сидела за партой, коверкала язык на ненавистном английском и каждое утро надолго замирала возле зеркала, потому что в школе хотелось появиться непременно с накрашенными ресницами. Тогда она ссорилась с мамой из-за непростительно короткой юбки и надевала тоненькие колготочки в самый лютый мороз, и… и чуть не умерла от предательства. А потом… потом экзамены, хоть убей, она сейчас не вспомнит, какой билет ей достался, да ей было все равно. Аттестат. Институт. Снова любовь. Снова предательство. И бегство. Далеко, в самый красивый город – в Санкт-Петербург! Новые знакомые, тоска… съемная квартира, копейки до получки… опять тоска… и… ОН!! Красив как бог! Остроумен, элегантен, с пластикой матерого котяры! Георгий!
Аня схватила трубку телефона и на память набрала номер.
– Ань, привет, – сразу же отозвался Георгий. – А я тебе…
– Да-да, я знаю, ты звонил, а у меня телефон… – затараторила в трубку Аня.
– Малыш, ну когда уже ты купишь себе сносную трубу?
– Вот… как только вернусь в Питер, вместе и купим, ты же знаешь, я совсем не разбираюсь в этих телефонах.
– Ну-у, когда это еще будет… – прохныкал Георгий и понизил голос: – Ты там как? Не сильно загуляла? Ты у меня смотри! А то, наверное, забыла про меня со своим сердечником.
– Жорка! Ну что ты такое говоришь? – счастливо засмеялась Аня.
Она так рада была его слышать! Правда, хотелось еще и увидеть, прижаться к щеке, погладить по волосам, но…
– А мы на фабрике новый цех открываем. Так что… может быть, тебя поставим начальницей цеха, – порадовал Георгий. – Ты как?
Аня оторопела:
– Жор… а я, наверное, не справлюсь, – испуганно пролепетала она.
– Да ну! Чего не справишься-то? Ну и не справишься, поменяем, да и все. А ты пока подучишься, делов-то!
– А ты что… ты уже на фабрике? – вдруг насторожилась Аня.
– Да куда там! Мне еще здесь знаешь сколько сидеть! – тяжко вздохнул Георгий. – Это мне Борька звонил, братец держит меня в курсе всех дел. Кстати, он и предложил твою кандидатуру. А я уж так поддержал, так поддержал! Так что, малыш, веди себя хорошо, а то как же – начальник цеха и с подмоченной репутацией! Это ж почти мэр производства!
Аня прижала трубку к лицу и счастливо вздохнула:
– Я по тебе скучаю. Очень-очень. Скажи мне что-нибудь.
– Я тоже, – отозвался Георгий и умолк.
В прихожей звякнул звонок.
– Жор! Ко мне кто-то пришел, я потом перезвоню.
– Не понял… кто это к тебе? – недовольно пробурчал Георгий. – Ань, у тебя там что, проходной двор?
Аня не выпускала трубку, а сама уже бежала открывать.
На пороге стояла тетя Лида.
– Жора! Это моя соседка, тетя Лида, – счастливо смеялась Аня. – Теть Лида, скажите что-нибудь.
– Так и я пришла… чтоб сказать-то… – начала было пожилая женщина и примолкла – Аня докладывала в трубку.
– Слышал?! Ха-ха! Ой, ну какой ты у меня ревнивый, дурачок!
– Вот теперь слышу, – пробурчал «дурачок». – Ладно, Ань, пока. Завтра созвонимся. А то у меня тут тоже… ну надо же, тоже кто-то звонит!
Аня попрощалась и повернулась к гостье.
– Теть Лида-а-а-а! Как у вас на даче замечательно!! Мы вам все помидоры полили и еще цветочки!
– Вот я и пришла спросить-то… – засветилась тетя Лида. – А ты не углядела, лилии уже цветут?
– Видела – зацветают.
– Ну ты посмотри, а! – шлепнула себя по бокам женщина. – Ведь какая зима была правильная, все как надо: сначала снег лег, потом морозы ударили, а лилии в этом году так спят долго!
Аня слушала соседку, кивала, но мысли ее витали вовсе не возле лилий. У нее внутри все пело: это же надо, ее хотят назначить начальницей цеха! Растет карьера! И получать она будет больше. Нет, конечно, и ответственность другая, да разве Аня когда-то боялась ответственности? Да она свой цех в передовики выведет! Хотя точно неизвестно – есть ли передовики на частных фабриках. Но как бы то ни было, Георгий не пожалеет.
– Ладно, Анюшка, пойду я, – прощалась соседка. – Вот ты съездила, полила, и у меня от сердца отлегло. А ты воды-то не жалела?
– Да нет, что вы! – успокоила Аня. – Я ж помню, как надо.
Соседка еще немного помялась, а потом отчего-то спросила:
– А ты, слышь, чего… ты сама-то дачу не хочешь?
– Я? – удивилась Аня. – А зачем мне дача? Нет, если бы я здесь жила, я бы купила, а я уезжаю. Вот, скоро месяц кончится и…
– Ага, ага… – закивала тетя Лида. – Это я так… спросила просто…
На следующий день прямо с утра заявилась Сонечка. По-свойски прошлась по комнате и уселась в кресло.
– Ну? Как ты тут? – отчего-то спросила она.
И Аня даже подумала, что подруга пришла выяснять отношения – а как же! Ведь они вчера тоже не слишком от соседей прятались, когда с сумками тащились.
– Ты про что? – повернулась к ней Аня.
– Да все про то же, – беззаботно вздохнула Сонечка и потянулась, как большая беременная кошка. – Ты хоть бы чаю налила, что ли. Я сегодня еще во рту и росинки маковой не держала.
– А кто не давал? – дернула плечом Аня, но все же подалась на кухню.
– Ань, ну как тебе, не скучно? – приплелась за стол Сонечка. – Ну давай я тебя с мужчиной познакомлю, а? Нормальный такой мужик, вместе с Толиком работает. Колькой зовут.
У Ани отлегло от сердца: подруга упрямо устраивала ее семейное счастье, только и всего.
– Ну понимаешь, – канючила Сонечка, толкая в рот кренделек с корицей. – Мы с Толиком собрались ехать на природу, а ему со мной вдвоем скучно, он хочет Кольку позвать. Ну а тому, сама понимаешь, ему чего без девушки, тоже скучно, вот ты бы поехала, а?
– А что, у Коли нет своей девушки?
– Нет у него девушки, – с мольбой таращила глаза Сонечка. – У него жена есть. Но, тут же такое дело… Понимаешь, если Колька узнает, что Толик со мной, он обязательно его жене разболтает, а если Колька сам не с женой будет, то промолчит, не станет же он про себя трепать. Ну Аня, а?
– Да ты издеваешься надо мной, что ли? – взорвалась та. – Это, значит, я должна ехать черт-те куда, чтобы ваши шашни прикрывать?!
– Ну почему шашни-то? – ничуть не обиделась подруга. – А может, у нас любовь?
– Сонечка… – тихо-тихо спросила Аня и посмотрела подруге прямо в глаза. – А ты вообще-то знаешь, что это такое – любовь? Ты вообще знаешь, что это такое, когда жить не хочется только потому, что ты увидела его в подъезде с твоей подругой? Знаешь, как это убегать от себя в чужой город? Знаешь, что такое жить без копейки денег, но бояться даже набрать номер телефона родной матери, потому что все – ВСЕ! – напоминает только о нем? А мама с тобой разговаривает как с больной, а от этого у тебя внутри болит еще сильнее?.. Откуда тебе знать, что такое любовь?
– Ну ладно, чего ты взъелась-то? Новый фильм посмотрела? Ну прям ва-а-щщще! – надула губки Сонечка. – Ну пусть, пусть у нас не любовь… Не та киношная любовь, про какую ты мне сейчас тут пеной плюешься, пусть. Но… а что это тогда?
Аня выпрямилась.
– Есть простое русское слово – похоть.
– Да ну… слово какое-то… некрасиво звучит, – не понравилось подружке. Она подергала плечиками и зашла с другого бока. – Нюсь, ну тогда давай так, давай знаешь как, давай… ты как будто просто так с нами поедешь, так? А Колька – он тоже просто так, сам по себе. А мы с Толиком не просто так. И тоже нормально будет, а? Ты ж Кольку-то можешь к себе не допускать!
Сонечка даже обрадовалась: и как это ей пришла в голову такая светлая, безгрешная мысль! Но Аня все испортила:
– Не сработает. Если у нас ничего не получится, значит, что ваш Колька своей жене не изменил, и тогда… Тогда он с легким сердцем может вас заложить жене Толика.
– Фу ты черт, точно… – скуксилась Сонечка. – Слушай, Нюська, а Колька, между прочим, красивый парень, ты ж его еще не видела.
– Я тебе верю.
– Ну что-то же надо делать!! – взвизгнула подруга, которая никак не могла расстаться с мыслью об отдыхе на природе. – Ты, Мальцева, жуткая эгоистка, понятно?!! У тебя подруга помощи просит, а ты!!
– А знаешь, – вдруг усмехнулась Аня, – давай поедем в таком составе: ты со своим Толиком… кстати, он что, все-таки с женой не разводится?
– Нет, она у него страдает от неизлечимой болезни, и он…
– …не может ее бросить, понятно, – закончила Аня. – Так вот, вы едете с Толиком, а я… я с Савушкиным. А?
Сонечка поперхнулась кренделем и испуганно вытаращила глаза.
– Ты заболела, что ли? – прошамкала она с полным ртом. – На фига нам Савушка-то?
– Зато твоему Толику не будет скучно. Знаешь, какой фестиваль устроим, а?
– Да ты… Больная на всю голову! Какой тебе фестиваль?! Савушка, он же… Он же сначала меня убьет, а потом и сам… того… с сердцем погибнет! Ты чего мелешь-то? И потом – Толик не поедет, это однозначно. Как я его уговорю-то?
– Ну Сонечка, ты уж постарайся, – вовсю издевалась Аня.
Сонечка на минутку задумалась, но потом опять принялась яростно отказываться:
– Да не-е-ет, ну он не согласится. Он тогда и свою жену потащит, а это уж… это уже перебор. Тогда меня тоже прикончат. Ты точно смерти моей хочешь.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами Аня и пошла в комнату. – Ты еще останешься там меня уговаривать или сюда переберешься? – крикнула она в кухню. – Сейчас фильм интересный показывать начнут, не смотришь?
Сонечка помотала головой в глубоком раздумье:
– Нет, мне домой надо… позвонить Наташке, что ли? Или Ольге Филипповне?
Так она и ушла, размышляя, кого бы пригласить себе в компанию.
Вечером к Ане забежал Данил. Прямо с работы, не успев переодеться.
Пришлось отметить, что на работе Савушкин выглядит весьма достойно: прекрасный костюм, рубашка в тон и полное отсутствие галстука.
– Ну ты как? – спросил он. – Как самочувствие?
Это же самое хотела спросить и Аня, но, пристально оглядев друга с ног до головы, вместо ответа скомандовала:
– Переодевайся и ко мне, будем ужинать.
– Понял, – с готовностью кивнул Данил. – Надо думать, моя вторая половина опять кого-то нянчит?
– Ну при чем здесь какие-то половины? – покраснела Аня: Данька, как и прежде, видел ее насквозь. – Просто… я ж тебе говорила: на меня жор нападает, а одной есть – это как алкоголику пить в одиночку. Иди давай, переодевайся… ладно уж, руки у меня помоешь.
Савушкин с пониманием склонил голову и повернул к двери, но в самый последний момент вернулся:
– Я же забыл совсем… вот.
И достал из пакета какую-то коробочку, в которой Аня увидела новенький серебристый сотовый телефон.
– У тебя же старый, – просто пояснил Данил. – Сама разберешься? Тут вот всякие прибамбасы к нему.
– Уй-й-й-й!! – от избытка чувств взвизгнула Аня. – Это мне? Это ты мне, да? Правда мне?
– Да! Совершеннейшая правда! – торжественно проговорил Данил и уже совсем просто добавил: – Ну я сейчас приду. Кстати, а что у нас на ужин?
– Еда, – утолила любопытство Аня, сунула нос в коробочку и быстро проговорила: – Даня, спасибо тебе большое за телефон, мне его так не хватало, но только… у меня есть деньги, ты не думай, я тебе сейчас же отдам. Сколько он стоит?
– Дурочка, – горько усмехнулся Данил. – Это я так… даром. Нельзя же оставить тебя совсем без связи…