Но к чему это я? Ах да, вспомнила. Через полгода после нашего переезда моя подруга Ольга Писаржевская тоже переезжала в новую квартиру и оказалась, что мы живем в пяти минутах ходьбы друг от друга.
И вот как-то звонит мне Ольга и спрашивает ни с того ни с сего:
– Кать, а как звали твою учительницу в первом классе?
– Евгения Степановна, – автоматически ответила я. – А тебе зачем?
– Знаешь, кто тут у меня сидит?
– Понятия не имею!
– Ты Любку Каплан помнишь?
– Господи, конечно, помню!
В первом классе 125 женской школы, что на Малой Бронной, со мной учились две близняшки, Люба и Женя Каплан. Мы не были подругами, но я прекрасно их помнила уже хотя бы потому, что во втором и в третьем классе мы уже учились в другой школе, с мальчишками, и те вечно дразнили сестер: «Каплан, ты Ленина убила? Тебя же вроде расстреляли?».
Оказалось, что Ольгина дочь Аська подружилась с дочкой Любы Машкой, а жила Люба в одном с Ольгой подъезде. Мы встретились и на сей раз крепко сдружились. В самом конце 1991 года Любка с дочерью, зятем и маленьким сыном уехала в Израиль. И ничто не предвещало скорой встречи, однако жизнь непредсказуема. В 1993 году, в силу сложившихся обстоятельств, я вынуждена была поменять свою трехкомнатную квартиру на двухкомнатную, но зато в одном доме с Ольгой. Поменять, естественно, с доплатой. А тут еще Аська ездила в Израиль и привезла мне оттуда приглашение от Любки. И я решила – пока у меня есть деньги, надо поехать! Во-первых, жутко хотелось увидеть Любку, и уж, во-вторых, страну «израильской военщины». Когда-то в шестидесятых годах, когда с Израилем уже были порваны даже дипломатические отношения, кто-то из немцев подарил нам фотоальбом «Израиль». Было жутко интересно его смотреть, но держали мы его на всякий случай на антресолях. А то мало ли кто увидит… Так мы жили!
И вот я прилетела в Тель-Авив, вся дрожа от нетерпения! Наконец получила багаж – я везла туда подарки, посылки от родственников, иными словами была нагружена как вьючное животное, а взять каталку, по советской своей задуренности не сообразила – в Москве каталок тогда было днем с огнем не сыскать. И вот тащусь я к выходу, и вдруг слышу, как Любка своим прокуренным голосом кричит:
– Ну, скорей уже, старая кляча!
Так встретила меня Земля Обетованная!
Описывать свои туристические впечатления я тут не стану, их довольно в моих книгах, взрослых и детских, скажу лишь, что влюбилась в эту страну и езжу туда при первой возможности. Без ложной скромности замечу, что Израиль в известной степени платит мне взаимностью – мои книги там достаточно популярны. В прошлом году я хотела заказать себе экскурсию в друзские деревни и позвонила в какую-то фирму. Там спросили мою фамилию. Я честно сказала: «Вильмонт».
– Случайно не Екатерина? – полюбопытствовала женщина.
– Случайно Екатерина, – в тон ей ответила я. Мне было приятно.
– Это вы книжки пишете?
– Я.
– Ой, я вас обожаю! Только мне иногда хочется некоторым вашим героям дать по башке! Особенно тому актеришке из «Хочу бабу на роликах!» Такая скотина, вы со мной согласны?
Этот разговор доставил мне огромное удовольствие. Так к чему это я? Ах да, помимо всего прочего Израиль изрядно пополнил мой кулинарный багаж, и больше всех преуспела в этом моя Любка. Приведу здесь рецепт ее холодного супа, вкуснее которого я, пожалуй, не ела.
Итак, варим две свеклы, картошку, яйца, и берем все, что обычно кладем в окрошку – огурцы, зеленый лук, укроп. Свеклу натираем на терке. Заливаем это литром кефира и добавляем пол-литра безалкогольного, лучше темного, пива. Суп готов! Это не просто вкусно, это фантастически вкусно!31
И еще один салатик, простой, как правда:
Мелко шинкуем белокочанную капусту, кладем в мисочку, затем ставим на огонь маленькую сковородку с растительном маслом, высыпаем туда очищенные подсолнечные семечки и жарим, все время помешивая. Как только семечки зарумянились, наливаем в сковородку не очень соленый соевый соус, и едва он закипел, выливаем все это в миску с капустой, перемешиваем и салат готов. Попробуйте! Только имейте в виду, что со сковородой надо обращаться осторожненько, когда льете соевый соус – очень брызгается!32
Коль скоро речь зашла о капустных салатах, приведу один рецепт, никак с Израилем и Любкой не связанный, просто он мне сейчас вспомнился. Пусть читатель в очередной раз простит мне хронологический сумбур.
Опять-таки тонко шинкуем капусту, трем одно кислое яблоко, впрочем, можно и сладкое. Затем берем пригоршню клюквы и руками жамкаем вместе с капустой. Клюкве подавится, капуста станет розовой. Готовим заправку: растительное масло размешиваем с сахаром – на полчашки масла чайную ложку сахара и заливаем капусту.33
Однажды я угостила этим салатом одного немца, кулинара, занявшего второе место на всегерманском конкурсе поваров-любителей. И то, он утверждал, что занял второе место лишь потому, что хотел получить приз, полагавшийся как раз за второе место. Он высоко оценил этот простейший салат, сказал, что возьмет его на вооружение и назовет «Катерина».
Но вернемся к Израилю. Именно там я освоила и полюбила такую прежде неслыханно экзотическую штуку, как авокадо.
Прежде всего авокадо надо уметь выбирать. Если оно совсем твердое, лучше не брать. Если совсем мягкое – тоже. Возьмите авокадо в руку и чуть надавите пальцем. Если подается, значит можно покупать. Впервые я попробовала авокадо в Германии, у Лианы, я писала об этом. Но Лиана тогда просто разрезала плод пополам, вынула круглую косточку и заполнила выемку салатом с креветками и семгой. Это съедобно, но не очень вкусно. А в Израиле я полюбила авокадо по– настоящему, и готовить его очень несложно. Допустим, вы взяли один плод, разрезали вдоль, очистили, вынули косточку, нарезали мякоть, размяли вилкой, смешали с мелко нарезанным зеленым луком и выжали на все это пол-лимона. И посолили, конечно. Очень вкусно! Можно зеленый лук заменить репчатым, а лимон майонезом, однако с майонезом получается, на мой взгляд, жирновато. А еще в этот самый салат неплохо добавить крутые яйца.34
Можно добавить авокадо в обычный овощной салат – огурцы, помидоры, зелень, лук и нарезанные кубиками авокадо. И хорошо заправить такой салат итальянской заправкой с базиликом. В прошлом году я вдруг решила в порядке эксперимента приготовить для гостей салат из авокадо с крабами. Получилось отменно. Очень мелко нарезанный репчатый лук и совсем немножко майонеза, можно добавить еще мелко нарезанный соленый огурчик. И еще один салат по израильскому рецепту, подхваченный многими хозяйками, почерпнувшими его в моем романе «Полоса везения или Все мужики козлы».
Надо взять баночку консервированных ананасов, пучок черешкового сельдерея и майонез. Сельдерей очистить, нарезать, ананасы тоже порезать, а еще лучше купить ананасы не кружочками, а мелкими кубиками, работы меньше. Сок слить и выпить. Смешать все это и заправить майонезом. Можно добавить яблоко, можно грецкие орехи, кто что любит.35
С этим сельдереем вышла занятная история. По моим двум романам «Все бабы дуры» и «Все мужики козлы» сняли чудовищный сериал, но речь не о том. Просто там из сельдерея вместо вкусного нежного салата, героиня готовит какое-то несъедобное блюдо, испытывая тем самым своих кавалеров. И к тому же, покупая сельдерей, она требует черешковый, а ей дают огромный корень сельдерея, выдавая его за черешки. Неужели никто в съемочной группе не знает разницы между корнем и черешком? Такое впечатление, что и сам сельдерей для них невесть какая экзотика! Но лучше я не буду писать об этом сериале, иначе в тексте будут одни отточия…
А еще в Израиле живет моя приятельница Алла, с которой в Москве мы были лишь шапочно знакомы, а теперь дружим. Анна готовит фантастически, особенно лазанью, но мне такие кулинарные подвиги не под силу. Однако главное, что надо сказать о ней – она вырастила сына, знаменитого израильского пианиста Бориса Гильтбурга.
Не хлебом единым…
Между тем для детей галактики наступали новые времена. Перестройка. И вот уж тут духовная пища поистине возобладала над всем остальным и насыщала, пожалуй, ничуть не хуже! Ну что в самом-то деле значит отсутствие, допустим сливочного масла в сравнении с тем, что в свет начали выходить книги, которые мы читали тайком, либо и вовсе не читали и даже не чаяли прочесть, как, например, роман Гроссмана «Жизнь и судьба», считавшийся безвозвратно утерянным в недрах КГБ! В каждом толстом журнале появлялось что-то, заслуживающее внимания и мы, боясь, что этот источник вот-вот прикроют, запоем читали, выписывая по пять толстых журналов – надо было успеть все проглотить… Стало трудно собираться в компании – непременно возникали политические споры, доходившие чуть не до драки. Раньше, в определенном кругу, люди были настроены более или менее одинаково – что-то я не помню больших поклонников советской власти. И хотя подобное «единомыслие в России» никто, конечно, не вводил, но жизнь в галактике свое дело сделала. А тут вдруг такие баталии стали разгораться – ой, ой, ой! Люди, от которых и не ждешь столь бурного темперамента, вдруг открывались с новой, далеко не всегда лучшей стороны. К счастью, мои ближайшие друзья были и моими единомышленниками. Но дефицит продуктов становился уже угрожающим. Люди начали делать серьезные запасы, что было нелегко. Возникли и новые блюда – кто-то научился делать дома сыр, кто-то солить мороженую рыбу, в обиходе появилась «карточка покупателя». Очереди, проклятие советских времен, становились все длиннее и как-то безнадежнее. В городе появились толкучки. Особенно мощная толкучка образовалась у Рижского рынка. По-своему это было даже интересно. Идешь сквозь плотную толпу и смотришь только направо, дойдя до конца, поворачиваешь назад и опять смотришь направо. Купить там, казалось, можно было все, что угодно. От краски для волос до зимних сапог и маргарина. Постепенно толкучки расползались по городу. Помню, мне нужно было купить ко дню рождения маргарин для теста. Я поехала к «Детскому миру». Не сразу, но купила пачку. Когда дома развернула ее, оказалось, маргарин слегка уже заплесневел. Ничего, срезала плесень ножичком и пустила в ход. Пирог получился отличный! Майонез тоже был проблемой. Иногда его давали только в обмен на баночки из-под майонеза же. Баночки таким образом тоже стали дефицитом. Однажды я заглянула в рыбный магазинчик в соседнем доме, там давали разливное подсолнечное масло. Чтобы его купить, надо было иметь тару. Я помчалась домой, взяла бутылку из-под вина, и стоя в очереди, ощутила острейший приступ зависти, вообще-то ни в малейшей степени мне не свойственной: впереди стояла женщина с двумя пластмассовыми бутылками. Чистенькие, невесомые, с откручивающейся пробкой, просто мечта хозяйки! Судя по одежде, дама часто бывала или даже живала за границей. И вся очередь с завистью косилась на нее.
А еще в Израиле живет моя приятельница Алла, с которой в Москве мы были лишь шапочно знакомы, а теперь дружим. Анна готовит фантастически, особенно лазанью, но мне такие кулинарные подвиги не под силу. Однако главное, что надо сказать о ней – она вырастила сына, знаменитого израильского пианиста Бориса Гильтбурга.
Не хлебом единым…
Между тем для детей галактики наступали новые времена. Перестройка. И вот уж тут духовная пища поистине возобладала над всем остальным и насыщала, пожалуй, ничуть не хуже! Ну что в самом-то деле значит отсутствие, допустим сливочного масла в сравнении с тем, что в свет начали выходить книги, которые мы читали тайком, либо и вовсе не читали и даже не чаяли прочесть, как, например, роман Гроссмана «Жизнь и судьба», считавшийся безвозвратно утерянным в недрах КГБ! В каждом толстом журнале появлялось что-то, заслуживающее внимания и мы, боясь, что этот источник вот-вот прикроют, запоем читали, выписывая по пять толстых журналов – надо было успеть все проглотить… Стало трудно собираться в компании – непременно возникали политические споры, доходившие чуть не до драки. Раньше, в определенном кругу, люди были настроены более или менее одинаково – что-то я не помню больших поклонников советской власти. И хотя подобное «единомыслие в России» никто, конечно, не вводил, но жизнь в галактике свое дело сделала. А тут вдруг такие баталии стали разгораться – ой, ой, ой! Люди, от которых и не ждешь столь бурного темперамента, вдруг открывались с новой, далеко не всегда лучшей стороны. К счастью, мои ближайшие друзья были и моими единомышленниками. Но дефицит продуктов становился уже угрожающим. Люди начали делать серьезные запасы, что было нелегко. Возникли и новые блюда – кто-то научился делать дома сыр, кто-то солить мороженую рыбу, в обиходе появилась «карточка покупателя». Очереди, проклятие советских времен, становились все длиннее и как-то безнадежнее. В городе появились толкучки. Особенно мощная толкучка образовалась у Рижского рынка. По-своему это было даже интересно. Идешь сквозь плотную толпу и смотришь только направо, дойдя до конца, поворачиваешь назад и опять смотришь направо. Купить там, казалось, можно было все, что угодно. От краски для волос до зимних сапог и маргарина. Постепенно толкучки расползались по городу. Помню, мне нужно было купить ко дню рождения маргарин для теста. Я поехала к «Детскому миру». Не сразу, но купила пачку. Когда дома развернула ее, оказалось, маргарин слегка уже заплесневел. Ничего, срезала плесень ножичком и пустила в ход. Пирог получился отличный! Майонез тоже был проблемой. Иногда его давали только в обмен на баночки из-под майонеза же. Баночки таким образом тоже стали дефицитом. Однажды я заглянула в рыбный магазинчик в соседнем доме, там давали разливное подсолнечное масло. Чтобы его купить, надо было иметь тару. Я помчалась домой, взяла бутылку из-под вина, и стоя в очереди, ощутила острейший приступ зависти, вообще-то ни в малейшей степени мне не свойственной: впереди стояла женщина с двумя пластмассовыми бутылками. Чистенькие, невесомые, с откручивающейся пробкой, просто мечта хозяйки! Судя по одежде, дама часто бывала или даже живала за границей. И вся очередь с завистью косилась на нее.
В другой раз, стоя за яйцами, я встретила своего соседа по площадке, дипломата, много лет прожившего за границей и воспринимавшего происходящее с явной растерянностью.
– Катя, – шептал он мне, – я недавно был в Японии, купил в магазине халат для жены, а мне в подарок дали два махровых полотенца!
– Говорите тише, – посоветовала я, – могут и прибить!
Одна моя молодая приятельница в те годы работала после института на деревообрабатывающем комбинате. Там к какому-то празднику давали заказы. Девушка была расторопная и ей удалось получить лишний заказ. Она позвонила Ольгиной дочери Аське, та помчалась к комбинату и Машка перебросила ей пакет с заказом через забор! У нас образовался целый коллектив по добыче продуктов или информации о них. Аськин муж раз в неделю ездил в деревню Уборы, где они летом снимали дачу и привозил на всех яйца, молоко, творог, сметану. Мать Ольгиной соседки была директором продуктового магазинчика на задах Казанского вокзала. Иногда она звонила и требовала, чтобы кто-то срочно приехал и забрал что-то из продуктов. Однажды эта женщина позвонила, но никого с машиной не было, и Ольга пошла к ней пешком. Та широким жестом выдала ей… огромный круг сыра, несколько килограммов. Ольга пришла в ужас, но как человек в высшей степени самоотверженный, поняла, скольких людей она сможет облагодетельствовать, и купила-таки этот круг. Он оказался тяжеленным, и часть пути до дома она его просто катила! Умирая от хохота и страха, что отнимут… К счастью, у нас и тогда хватало чувства юмора. И мы все равно праздновали дни рождения, свадьбы и юбилеи. Умудрялись как-то доставать продукты, готовить какие-то новые блюда, что-то изобретать… Помню, я как-то купила много свежих огурцов – длинных, толстых, совершенно невкусных. Что с ними делать, я не очень понимала. Но придумала! Я нарезала их толстенькими овальчиками, обваляла в муке и обжарила, как кабачки. Мне понравилось. И потом я усовершенствовала это блюдо: я тушила обжаренные огурцы с мелко натертой морковкой и ложечкой сметаны. Вкусно! А водка? Водки тоже ведь не было! Или по талонам. Как-то мы с Ольгой пошли получать талоны на водку и сигареты куда-то на улицу Васнецова, а на обратном пути заглянули в продуктовый на улице Щепкина. Там было пусто до изумления. Стояли только банки с сиропом из красной смородины. Мы так хохотали… Вероятно, на нервной почве. Но стал появляться в продаже знаменитый спирт «Роял». Разумеется, я тоже его покупала. Но не просто разводила его, а еще добавляла туда апельсиновые корочки. Однажды мне позвонил друг из Германии, которого в глубоко советское время объявили «персоной нон грата». Мы не виделись много лет. А он позвонил сказать, что через два дня будет в Москве. Приготовить что-то я все же могла, а вот водки у меня не было. И я ничтоже сумняшеся развела пресловутый «Роял» и напихала в бутылку свежих апельсиновых корочек.
Берете апельсин, чистите его, срезаете острым ножичком белую прослойку с цедры, режете цедру тоненько – тоненько и запихиваете в бутылку. Закрываете и ставите в темное место, но ни в коем случае не в холодильник, и раза три в день встряхиваете бутылку, переворачивая ее. Через два-три дня процеживаете, и водка получается фантастически ароматной и очень красивой.36
Мой друг, к тому времени крупный германский дипломат, объездивший полмира, выпил этот спирт и сказал: «Катя, это лучшая водка в мире!». А он и по сей день считает себя специалистом в спиртных напитках. Прошлым летом мне вдруг по ряду причин захотелось выпендриться и я за два дня до приема гостей приготовила такую водку. Ее выпили с восторгом, а одна молоденькая женщина, придя ко мне в другой раз, спросила: «А у вас нет той прикольной водки? «.
Я уже писала, что в те достославные перестроечные годы у меня был жгучий роман с ракетчиком, которого я любила кормить. И как-то мне захотелось приготовить ему что-то на десерт, но ровным счетом ничего не было. И вдруг в шкафу я обнаружила пакетик заварного крема. Не долго думая, сварила этот крем, разлила по мисочкам и посыпала корицей.
Он был тронут до слез и сказал, что нечто подобное в детстве готовила его бабушка. И я стала время от времени покупать этот крем, тогда он часто бывал в магазинах. Я разнообразила его – то добавлю ложечку какао, то залью им нарезанные фрукты, если таковые были. Голь на выдумки хитра!
В те годы мы не говорили: я купила голландский сыр или швейцарский, или костромской, мы говорили просто и с гордостью – я купила сыр! Этот сыр частенько бывал совсем невкусным, пресным, резиновым, и приходилось что-то с ним делать, добавлять в салаты или готовить сыр с чесноком. Один такой салат меня научили делать, и он имел большой успех.
Три пучка зелени – укроп, петрушка и кинза, мелко нарезанные, три крутых яйца, сто пятьдесят граммов тертого сыра, майонез и зубчик чеснока! Отлично! Это можно подавать, как салат, можно мазать на хлеб, а можно нафаршировать помидоры или перцы. А еще сыр с чесноком можно использовать для горячей закуски. Взять круглый лаваш, разрезать на четыре части, каждый кусок надрезать и напихать туда сыр. И быстро обжарить на горячей сковородке с двух сторон.
Все то же самое относится и к брынзе, только майонез не нужен. Брынзу слегка вымочить, слить воду, и размять вилкой, добавить чеснок, немного сливочного масла, если брынза суховата, можно и грецкие орехи, изюм, курагу,» словом все что есть под рукой.37
Я уже писала, как рыскала по Москве в поисках мужских носков. В те годы приходилось рыскать буквально за всем. Во времена моего детства, мама, покупая туалетную бумагу, прятала ее в сумку, ей было неловко ходить по улицам с этим необходимым, но довольно интимным товаром. А в годы перестройки, или нет, пожалуй, еще раньше, люди стали тс гордостью носить через плечо целые вязанки туалетной бумаги. «Женщина, где бумагу брали?».