Кремон вернулся в разгорячённое тело и сразу же стал поливать себя забортной водичкой. Пересказывая увиденное:
– Солидная у них шхуна! Шесть арбалетчиков за бортами скрывается, да и у тех двух горлопанов, что на палубной надстройке кочевряжатся, арбалеты заряженные у ног лежат. Но самое главное – все гребцы на цепях и в ошейниках. И в каюте две девочки заперты. Скорей всего тоже не по своей воле.
– Речной мусор! – заскрежетал зубами Бадуш.
– Так что постарайся их всех не жечь…
– Не учи учёного. Щит я держу против болтов, так что пока не вмешивайся и следи за правым берегом. Вдруг у них и с этой стороны помощники затаились. Особенно вон та хаузпича, сразу за дорогой, у меня вызывает подозрение.
Шхуна тем временем подгребла на расстояние всего метров тридцати, и теперь противники могли переговаривать вполне свободно. Но стоящий на крыше палубной надстройки пират всё равно использовал рупор:
– Куда это вы от нас уходите?! Или вы моих приказов не слышали? Оглохли?!
На что резидент отвечал с деланной нервозностью и некоторым испугом:
– Чего вы от нас хотите? У нас ни товара, ни денег с собой нет!
Пират тут же стал апеллировать к своему компаньону:
– Нет, ты видел таких наглецов?! Украли наш баркас, а теперь ещё и невинными овечками прикидываются!
Тот в ответ издевательски захохотал, подкидывая в руке длинный гарпун с тянущейся за ним верёвкой. Развеяв тем самым последние сомнения в своих намерениях. Путешественникам оставалось лишь одно, покорно принять свою смерть. Только ведь к плохим людям смерть подкрадывается с той же неумолимостью.
– Не двигайся! – главному пирату не понравилось, что Кремон живо надел рубашку и привстал, сжимай в каждой руке по хосту.
В тот же момент копьё просвистело в воздухе и проломило борт баркаса. Видимо пират пытался пришпилить Кремона, но тот увернулся, чуть ли не с ленью. Да так и замер, равнодушно наблюдая, как пират поспешно выбирает верёвку и пытается подтянуть шхуну. Зато старшему напарнику такая ловкость не понравилась. По его короткому взмаху руки из-за бортов приподнялось три арбалетчика и три болта сорвались со своих направляющих. Понимая что в следующий момент отражающий щит раскроет их магические сущности, Бадуш таранным ударом, дробящим кости, сбил с надстройки обоих пиратов, а затем двумя синими молниями парализовал и двух арбалетчиков. Третий, с перекошенным от ужаса лицом успел присесть ниже борта. Вёсла в тот же момент замерли, но расстояние между плавсредствами продолжало сокращаться из-за инерции шхуны и усилий Кремона, который с бешеным напором тянул за гарпунную верёвку.
Полную тишину нарушил лишь крик отчаяния, суматошный топот по палубе, да четыре всплеска за кормой шхуны. А потом под её килем заскрипел песок речной отмели. И резидент тут же продолжил свои действия. С помощью левитации преодолел покрытое водой пространство, перемахнул через борт шхуны, и пройдя на корму хладнокровно добил барахтающихся в воде арбалетчиков. Трупы их командиров тоже не оставил без пристального внимания, удостоверившись что плавающие спинами кверху на мелководье тела уже больше никому не доставят неприятностей. И лишь затем повернулся. Двенадцать пар глаз уставились на него со страхом, надеждой и безысходностью.
– Что же вы позволяете себя в ошейниках держать?
– Можно подумать нас об этом спрашивали! – тут же отозвался мощного телосложения загребной. – Да и помощи ждать не от кого. Все только о себе пекутся. Так нас поодиночке всех и приковывают.
– И бежать не пробовали?
– Ещё как пробовали! – загребной чуть повернул спину, показывая уродливые рубцы от хлыста и кивнул подбородком но своего товарища. У того были такие же узоры. Затем зло сплюнул и добавил: – Да ещё и свои же товарищи предают.
– Это как же?
– В последний раз четыре гребца предателями оказались. Теперь тоже пиратствуют, выслужились…
– Ладно! Всех освобождаем! – и Бадуш принялся поочерёдно вскрывать замки цепей. Но второй загребной не слишком то этому обрадовался:
– Свобода? А что с ней делать? Меня уже третий раз ловят и вновь приковывают…
– А можно мы с вами?! – оживился его товарищ. – Готовы на любую работу! Возьмите не пожалеете! Или хотя бы доставьте к столице, если вам по пути. Там хоть немного больше законности.
– М-да? – резидент надолго замолчал, продолжая освобождать гребцов. – Насколько я понял, тут у вас большая шайка пиратов орудует?
– Ещё какая! – ответил загребной. – Там на острове, в болоте, целая флотилия собралась.
– И Эль-Митоланы среди них есть?
– Да нет, но и без них лютуют.
– А что же охрана дороги не реагирует на это?
– Так ведь им идут проценты от разбоя! Вот они на этом участке и не кажутся.
– Теперь понятно… А что за две девочки в каюте заперты?
Гребцы все разом помрачнели и нахмурились. А загребной вообще заскрипел зубами:
– Вчера эти сволочи рыбацкую деревеньку на притоке Раси сожгли, а девочек себе на потеху забрали… Всю ночь бедняжки диким криком кричали…
– Вон оно как! – Бадуш с некоторым сожалением взглянул на мелководье, а один из гребцов высказал его мысль:
– Легко эти гады отделались!
– Но зато эти двое ещё дышат! – кто-то указал на парализованных арбалетчиков.
– Да эти сосунки ещё и в подмётки не годятся тем двум изуверам! – высказался ещё кто-то.
Тем временем резиденту помог Кремон, и они вдвоём отошли на нос шхуны для короткого совета. Молодой колдун настаивал на том, чтобы немедленно избавиться от шхуны и продолжить путь:
– А то слишком подозрительными покажемся.
– Как раз наоборот, – возразил опытный разведчик. – Мы вызовем большее подозрение, если бросим свою законную добычу.
– А что делать с гребцами?
– Желающих возьмём с собой, остальные пусть идут куда хотят.
– Не разболтают лишнего?
– Вряд ли. Обо мне и так знали. Ты простым остался. Да и чего людей неволить?
– Согласен. Но что с девочками делать будем?
– Ох! Я даже заходить к ним боюсь, – признался Бадуш. Они столько натерпелись, как бы и меня не испугались.
Кремон мотнул головой в сторону притихшего от событий Родерика:
– Давай тогда мальца перед собой пошлём? Дети ведь быстрей общий язык найдут.
Резидент тяжело вздохнул, соглашаясь:
– Да уж…
Идея оказалась верной. Лишь только стали открывать каюту, как оттуда понёсся муторный вой, прерываемый рыданиями. Родерик, которому дали несколько советов как себя вести, смело стал на пороге и крикнул своим голоском:
– Хватит уже реветь! Вас освободили, а ваши мучители уже за бортом раков кормят.
Вой и рыдания сразу же стихли и мальчик, совсем по-взрослому вздохнув, вошёл вовнутрь. А оба колдуна приступили к набору экипажа и снятию шхуны с мели. Продолжить плавание к столице Шиирнадару выразили желание пять гребцов, во главе с загребными. Зато остальных, перед тем как отпустить, обязали помочь освободить плавсредства из песчаного плена. Дружными усилиями шхуну подали назад, а затем и баркас легко подался за ней следом на буксире. Тут же приподняли наполовину носовой и средний паруса и устремились наверстывать потерянное время.
Начавших подавать признаки жизни арбалетчиков тщательно обыскали и приковали к средней паре вёсел. По их поводу Бадуш лишь намекнул, что убивать такую мелочь не стоит, могут пригодиться для гораздо большего дела. Какого именно, он лишь шепнул на ухо своему коллеге. Но, судя по злорадной улыбке Невменяемого, дело того стоило.
Затем целый час оба колдуна проводили поочерёдное собеседование со всеми пятью новыми членами экипажа. Причём Бадуш это делал в палубной настройке, не отходя от штурвала. А Кремон на носу шхуны, возле бухт с канатами, заодно тщательно осматривая фарватер реки и оба берега.
Не то что бы они хотели действительно взять бывших рабов на постоянную работу, но для предстоящего дела требовались люди, действительно желающие и могущие помочь. Да и то, что они натерпелись от речных пиратов, наверняка побуждало их к определённой мести. Новые члены экипажа оказались вполне бравыми и надёжными ребятами, а только лишь уловив намёк на большую и красивую месть своим бывшим обидчикам, все как один высказались, что готовы помогать безвозмездно. Но что Бадуш лишь посмеивался и утверждал, что и хорошие дела должны оплачиваться, как следует.
Столичные хлопоты
Первая авральная работа для матросов была довольно проста: спешно закрасить фривольные росписи на бортах захваченного трофея. Благо краска на судне имелась. И к вечеру шхуна, поблескивая свежевыкрашенными бортами, уже ошвартовалась в одном из столичных портов, возле самой далёкой и неприметной пристани. Где у резидента тоже оказались проверенные и надёжные сторожа. К тому же и матросы остались на борту, неся поочерёдно вахту и охраняя пленных.
Столичные хлопоты
Первая авральная работа для матросов была довольно проста: спешно закрасить фривольные росписи на бортах захваченного трофея. Благо краска на судне имелась. И к вечеру шхуна, поблескивая свежевыкрашенными бортами, уже ошвартовалась в одном из столичных портов, возле самой далёкой и неприметной пристани. Где у резидента тоже оказались проверенные и надёжные сторожа. К тому же и матросы остались на борту, неся поочерёдно вахту и охраняя пленных.
Ещё до прибытия в порт, Родерик позвал молодого колдуна в каюту и тот, всеми известными ему способами залечил неприятные и болезненные повреждения на детских тельцах. Сиротки терпели, понимая, что им хотят только добра, но всё время посматривали на присутствующего там же мальчика. Видимо, воистину родственные души подобрались.
После швартовки оба колдуна, Родерик и девочки пересели в удобную, маневренную гондолу и отправились к домашнему очагу. Мальчик за те несколько часов общения, что прошли во время плавания, довольно тесно сблизился с жертвами пиратского разбоя, проявив редкие для своего возраста способности утешителя, наставника и опекуна вместе взятые. И в гондоле старался изо всех сил. Даже, несмотря на то, что сиротки всего лишь неполный день назад потеряли всех своих родственников, время от времени на их избитые личики набегала мимолетная улыбка, и то и прорывалось неожиданное хихиканье. Дети есть дети, но и взрослые, слушая хвастливые рассказы о похождениях Родерика, не скрывали порой своего смеха. Неплох попутчик оказался, весьма неплох! Такой нигде не пропадёт. Если его откормить хорошенько, как добавлял частенько Бадуш.
К дому резидента добирались больше часа. Шиирнадар, столица Баронства Радуги, славился своими неисчислимыми каналами, протоками, глубокими рвами и целыми площадями, залитыми речной водой. Как любили бахвалиться сами шиирнадарцы, их город располагался на миллионе островов. Что во всём мире вызывало лишь снисходительную или презрительную улыбку. Но когда гость попадал сюда впервые, и порой целый день блуждал в узких водных лабиринтах, то в сердцах восклицал: «В этом лишённом разуме Шиирнадаре не один, а десять миллионов островов!» На что шиирнадарцы с сарказмом отвечали: «Какой неграмотный попался, совсем считать не умеет! Десять миллионов у нас не островов, а мостов!» И это было похоже на правду. Потому как каждый остров считал для себя обязательным иметь не менее десяти мостов, ведущие на соседние островки суши. Иначе удача от жителей такого острова отвернётся, они начнут болеть, стены начнут гнить и так далее и тому подобное. Дело порой доходило до абсурда. Из-за мизерности некоторых клочков суши, мосты с них строили в два, а то и в три этажа. Или делили полотно моста на две части, независимые друг от друга. Причём щель делалась не меньше двадцати сантиметров. Что вело к многочисленным травмам горожан, поломке карет и телег и прочих связанных с этим несуразностей.
Несмотря на такое обилие мостов, лучшим городским транспортом считалась гондола. И по скорости доставки, и по комфортности плавного, непыльного передвижения. Здесь вся опасность заключалась лишь в том, что с какого-нибудь моста может прямо на голову свалиться разгулявшийся горожанин. Но такое могло случиться лишь поздней ночью, в определённых местах, да лишь во время крупных празднеств. По ходу плавания Бадуш давал необходимые пояснения:
– И это единственный случай, когда нарушителя не штрафуют. Но за любой брошенный в воду предмет, мусор или просто обрывок бумаги, сразу налагается солидный штраф. Крайне не советую также мочиться с моста, за такие вещи разгневанные соседи могут забить пакостника палками.
Невменяемый не преминул высказать свои сомнения:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что местная канализация справляется со всеми возложенными на неё обязанностями?
– Ещё как справляется! Присмотрись: вода грязная?
– Нет. Вполне чистая, как для речной.
– Плохой запах есть?
– Давно бы почувствовал.
– Вот видишь, а ты сомневаешься в канализации! Она здесь такая, что даже в Пладе могут позавидовать! А какой здесь совершенный водопровод! И все городские службы работают на удивление слажено и организовано. Утром по каналам проплывают узкие баржи мусоросборники.
Они как раз проходили, словно по туннелю между двух каменных стен с превосходной каменной кладкой. Над головой не виднелось ни единого мостика, зато в самих стенах, на уровне воды, располагались ворота, на которые и указал рукой резидент:
– А вот в такие можно проплыть на гондоле, а то и большой барке и оказаться во внутреннем бассейне какого-нибудь престижного и дорогого дома.
– Постой, – воскликнул Кремон. – Но как же здесь ремонтируют кладку под водой? А вдруг фундамент осядет? Или его подмоет? Ведь кое-где заметно пусть небольшое, но всё-таки ощутимое течение.
– Вот для этого в Шиирнадаре и существует Большой Аврал. В разгар лета, на три недели уровень воды опускают на четыре метра. Вода уходит из города полностью, и все силы бросаются на ремонт подводных этажей, фундаментов, канализации и водопровода. Ну и очищают занесённые илом участки.
– Как же им удаётся регулировать уровень воды на таком огромном пространстве?
– Существует предназначенный для этого отводной канал, проходящий вне города. Корабли при этом заходить в порт не могут, но и там это время используется с пользой, для починки пирсов, доков и набережных.
– Вот уж не думал, что здесь народ так умеет строить! – удивился Кремон. На что его коллега пробурчал:
– Строители они замечательные. И чистюли, каких поискать. Но вот по утрам из каналов трупы целыми гроздями порой вылавливают. Так что в остальном, здесь жизнь как на вулкане. Такое иногда творится!
Притихший при рассказе Родерик, гневно блеснул своими глазками:
– А почему народ сам не наведёт порядок? Раз могут соблюдать чистоту, должны бороться и за справедливость. Правильно?
Оба колдуна только хмыкнули на такие наивные речи, а затем Бадуш ответил вопросом на вопрос:
– Твоя мачеха тоже из народа? Тогда почему она хотела тебя отдать в услужение барону? И почему ты не согласился?
– Так то – совсем другое дело, – потух мальчик. – Я ведь ничего не мог сделать…
– Вот и они не могут. Может, не умеют, может, боятся… Причин много, да и справедливость видит каждый по-разному.
Родерик опять оживился:
– Значит надо чётко и правильно сформулировать законы. Тогда их поддержит большинство народа и справедливость восторжествует!
– Гляди, какой начитанный! – засмеялся Бадуш. – Вот подрастёшь, станешь юристом и проявишь себя на ниве законотворчества.
И вот тут мальчик с неожиданной грустью выдал:
– Нет, никакой юрист здесь не поможет. Для этого надо стать бароном. Только они имеют право издавать и менять законы.
– Так в чём дело? – Кремон протянул руку и пригладил Родерика по волосам. – Становись! А мы тебе поможем по мере возможностей.
Повисла напряжённая пауза, которую прервал резидент:
– А вот и мой домик. И свет горит! Ждут, видимо. Я ведь обещался ещё вчера заявиться, а то и раньше.
Домик действительно был небольшим и стоял немного в глубине густо поросшего деревьями острова. Соседствуя с десятком таких же, отделённых друг от друга строений. Что сразу переводило его на более высокий уровень престижности. К самому порогу вёл узкий канал, в конце которого застыла гондола. Когда прибывшие ошвартовывались рядом, Бадуш кивнул на пустое плавсредство головой:
– Ну вот, мои все должны быть на месте. Прошу не стесняться и чувствовать себя как дома.
С этими словами он первым поднялся по ступенькам и громко постучал в толстую дверь условным манером. Тут же внутри дома раздался радостный визг, топот, метушня, затем дверь раскрылась, и Бадуша бросилось обнимать двое мальчиков, такого же возраста что и Родерик. Но более упитанные, ухоженные и уверенные в себе. Они наперебой выкрикивали:
– Ура! Ура! Наконец-то ты приехал! Как здорово!
За ними стояла пунцовая от радости женщина лет тридцати и терпеливо ожидала, когда и ей достанется часть приветственных объятий. Она первой заметила гостей за спиной хозяина, и лицо сразу озарилось такой тревогой и переживанием, что стало понятно её некоторое особое положение в этом доме. Бадуш тоже немного засмущался, неловко поцеловал женщину в щёчку и стал представлять своих попутчиков. На Кремона не слишком-то обратили внимания, а вот на детей уставились с удивлением. Причём в глазах мальчиков вспыхнула ревность, а в глазах женщины – непонимание пополам с озабоченностью.
Хозяин плотно закрыл за вошедшими дверь, проверил стационарную защиту против проникновения отделённым сознанием и лишь тогда расслабленно рухнул в огромное кресло. Приглашая жестом гостей сделать тоже самое. И тут же восклицая: