Мрак нарушил паузу:
— Ты этой ночью был там?
— Ваше Величество, я не могу оставить им много денег, у них всё отберут. Я ношу им каждую неделю, а для ребёнка наш лекарь делает лекарства. Я их тоже ношу...
Аспард предложил:
— Я могу спросить лекаря.
— Не надо, — ответил Мрак. — А почему тайно? Манмурт в безнадёжности развел руками.
— Может быть, Ваше Величество и видит другой путь, но со мной звёзды не разговаривают... Меня засмеют и здесь, во дворце, и в восточном квартале начнется всякое, разное. А так у меня есть ещё одна жена, о которой не подозревают все три мои жены, есть ещё один ребенок... ибо та девочка со сломанными ногами тоже стала моей дочерью.
Аспард спросил хмуро:
— А давно это с тобой?
— Двенадцать лет, — ответил Манмурт тихо. После долгого молчания Мрак прогудел:
— Ну и кару ты на себя наложил... Не, Манмурт, я тебе не судья. Это ты нам всем судья, а не мы тебе... Смотри, Хрюндя щас пустит лужу!
Манмурт ухватил жабу в охапку и умчался.
* * *На праздничные дни ворота остались распахнуты сутки напролёт. Днём и ночью входили и въезжали паломники, странники, просто крестьяне из соседних сёл. Жрецы в День Соития просили тцара, чтоб по старинному обычаю было велено оставить городские врата распахнутыми настежь. От ворот и до храма вдоль пути горело множество факелов и светильников. Ночь стала днём, только над головой всё так же колыхалось огромное звёздное море.
Ворота тцарского дворца тоже оставались распахнуты, можно было заглянуть во внутренности, но стража зайти вовнутрь не позволяла, лениво отгоняла зевак. Их было всего четверо дюжих молодых ребят, неповоротливых, засматривающихся на полуголых женщин, что уже начали праздновать священное таинство.
Время от времени перед дворцом появлялись группки зевак, делали вид, что пытаются прорваться вовнутрь. Стражи, в свою очередь, делали вид, что хватаются за мечи, и проказники с хохотом убегали.
В полночь городская площадь начала заполняться паломниками. Однако город как будто чувствовал приближение беды. Городская стража, что по два-три человека патрулировала самые опасные кварталы, сейчас пугливо жалась к центральной части, где казарма, где знать. Да и ходили эти до зубов вооружённые люди уже не по два-три, а не меньше пяти, а то и десятками.
Но чувствовалось, что их ещё не боятся. Простолюдье откровенно скалило зубы, мальчишки свистели вслед.
В город, как мухи на мёд, потянулись нищие, бродяги, паломники. Прибывали на телегах целыми семьями в крытых повозках. Постоялые дворы переполнились на второй день, ночевали на полу, в коридорах, на столах, лавках, а когда уже и яблоку негде было упасть, прямо на городской площади поставили шатры, разместились, а по ночам жгли костры, били в бубны, женщины плясали и пели на потеху горожанам. Аспард скрипел зубами, вымаливал разрешение всё враз очистить, совсем город загадили, особо буйных бросить бы в темницы, остальных погнать плетьми за городские стены. Мрак отечески увещевал, надо ж быть добрее, совсем озверел, будто конь копытом наступил, нехорошо так...
— Аспард, — упрекнул он, — ты ж прямо зверюка какая лесная... Там же люди!
— Это мразь, — заявил Аспард твердо. — Это либо грязная пена, что хозяйка всегда собирает половником и выливает собакам, либо та грязь, что на дне, по дну, подонки!
— Дык, грязь есть во всех, — глубокомысленно сказал Мрак. — Щас она вот выплеснулась, все и гуляют. И чёрные овцы, и белые, и серенькие. Нет, совсем белые не гуляют, но серых на площади много... Как с ними?
— Не знаю, — сказал Аспард сердито.
— Вот погуляют малость, — рассудил Мрак, — и к утру побелеют. Разойдутся по домам.
— А если не разойдутся?.. Серость заразительна!
— Утро вечера мудренее, — ответил Мрак загадочно. — До утра ещё столько... звёзд, столько звёзд!
К привычному небедному освещению из окон и от факелов на богатых домах добавились костры на площади и на улицах. Веселье, мелькнула мысль, чересчур бурное и уже достигло того накала, что вот-вот перейдет в буйную драку. Но когда драка в корчме — одно дело, но в город вошли, если верить Зауру, десять тысяч человек. Как он их сдерживает, чтобы немедля не начали грабежи, непонятно. Хороший руководитель, знатный... Даже вышколенное войско непросто держать в узде, а десять тысяч тупых головорезов...
Из окна хорошо видно и далёкие огни, что за городом. Сейчас они гаснут один за другим: их затаптывают, оставшиеся шайки ворья прячут под одежду оружие и направляются к гостеприимно распахнутым вратам дворца, к самым богатым домам.
На всех перекрёстках улиц тоже полыхают костры. Если напрячь зрение, то заметны освещённые красными бликами фигурки. Пару раз блеснуло металлом, обнаглели. Перестают таиться. Понимают, что городская стража им уже не помеха, а из дальних гарнизонов вызвать войска тцар не успеет.
Город не спал, он никогда не спит в дни таких вот ежегодных праздников. Но чувствуют ли жители, что сегодня случится что-то страшное? Глашатаи ещё вчера прокричали на всех перекрёстках, что всем жителям города надлежит ночью быть дома, ибо ожидаются драки, пьянства, разбои, что всегда бывает в дни больших гуляний. Но так как в этот раз нахлынуло паломников впятеро больше, то и смертоубийств ожидается больше... Пусть, дескать, прибывшие в город бьют друг друга и даже режут, но чтоб добропорядочные горожане не вмешивались. А кто окажется в полночь на площади, где ожидается наибольшее гулянье и драка, то пусть пеняет на себя, тцар не защищает тех, кто не выполняет его наказы...
Мрак вздрогнул, со стороны башни главного храма потёк густой медный удар. За ним ещё и ещё, и сразу же огни в городе пришли в движение, медленно потекли к центру города. Сюда, к городской площади, где высится и его дворец. Испуганно завыли собаки, а внизу у стен дворца слабо зазвенело железо: сонные стражи поднимаются на ноги, берутся за оружие, зевают, бессмысленно таращат глаза во все стороны.
Обеспокоенный Аспард вышел из дворца, прокричал с высоты мраморных ступеней:
— Эй, народ!.. Празднество уж началось у храма!.. Там сейчас Верховный жрец выносит священную купель! Все туда, туда!
Сзади раздался негромкий голос:
— Ты хорошо сказал, Аспард. А теперь иди в хату. Аспард подпрыгнул, обернулся как ужаленный.
— Ваше Величество!
Мрак ухватил его за рукав, потащил назад к воротам. На площади народу набралось столько, что смяли шатры, стоптали, вбили в землю. Неожиданно оказалось, что вся площадь заполнена мужчинами, женщин почти нет, как и детей, все вытаскивают из-за пазухи, из мешков — мечи и топоры.
Ошалелый Аспард дал себя затащить в ворота. Откуда-то набежали крепкие люди в доспехах, захлопнули створки. Загремели металлические засовы. Мрак сказал со злым удовлетворением:
— Вот теперь начнем потеху!.. Давай за мной! Аспард, ничего не понимая, метнулся за Мраком. Тот взбежал по винтовой лесенке наверх, там, на плоской крыше дворца, установлены столы, лёгкие кресла, прислуга расставляет кубки, блюда, кувшины с вином.
Аспард ахнул, сверху видно, что это совсем не разношёрстная толпа бродяг, которую вдруг обуяла страсть к драке. Один отряд, самый многочисленный, с гиканьем и свистом ринулся на штурм ворот дворца, другой двинулся к казарме, третий направился к выходу с площади в сторону храма. Остальные бурлили, там шныряли вожаки помельче, сбивали в новые отряды, кричали, замешкавшихся били дубинами.
Аспард вскрикнул:
— Это что... бунт?
— Это наш флот, — ответил Мрак.
Он наклонился, следил внимательно. Аспард вскрикнул:
— Какой флот?.. У нас и кораблей почти нет!
— Будут, — ответил Мрак лаконично. Он перегнулся через парапет, крикнул страшным голосом, что как удар грома разнесся над всей площадью:
— Тихо вы там, внизу!.. С вами изволит говорить ваш всемилостивый тцар.
Площадь начала умолкать. Остановились даже задвигавшиеся было отряды. Один из вожаков, что вёл отряд на ворота дворца, крикнул дерзко:
— Тцар?.. Быстро открывай ворота, тцар!
Мрак опустил вытянутую руку большим пальцем вниз. Звонко и страшно свистнули стрелы. Вожак вдруг стал похож на вставшего на задние лапы огромного ежа. Но только ежа, у которого иголки враз выросли со всех сторон.
Толпа на площади, как один человек, устрашённо вскинула головы. На высокой крепостной стене, что опоясывала площадь со всех четырёх сторон, поднялись во весь рост люди в сверкающих доспехах. Их была масса, даже странно, что все там поместились. Некоторые всё ещё поспешно сбрасывали грязные плащи нищих, погорельцев, бродяг, тут же хватали луки и поспешно накладывали стрелы. И каждый видел, что это не городская стража, что может разве что дать в зубы да отволочь в тюрьму. На крепостной стене, окружившей городскую площадь со всех сторон, — армия, жестокая и безжалостная.
Мрак сказал громко:
Мрак сказал громко:
— Ну, есть еще желающие сказать мне «Эй ты, тцар»?.. Повторяю, я добрый и всемилостивейший... пока что всемилостивейший, так что пользуйтесь моей мягкостью!.. Так вот я милостиво повелеваю встать на колени и наклонить головы. Да, повяжут. Но не казнят, уроды, поняли? Всего лишь отправят на корабли. Гребцами, а то у нас тут неделями не бывает ветра.
Один из вожаков закричал:
— Не слушайте! Мы сейчас выбьем ворота...
Мрак опустил палец, храбрец поперхнулся кровью, когда две стрелы пробили грудь, а третья — горло. Мрак сказал зычно:
— Чтоб вы не мечтали лишнее, скажу сразу... Не ожидали? Я знал про ваш хитрый замысел... ничего не скажу, всё здорово!.. Но я тайком вызвал армию Геонтия. Это его стрелки на стенах. И его железные войска вот сейчас перегородили все выходы с площади. Вы можете попытаться выбить ворота дворца... попытайтесь! Если вас не перебьют стрелами раньше, то здесь во дворце вас встретят две тысячи самых лучших, самых отборных ветеранов!
За спиной Аспард пробормотал:
— Какие две тысячи? Нас человек сорок...
— А мы с тобой разве не стоим по тысяче? — ответил Мрак тихо, а в толпу крикнул мощно: — Думайте, дурни!.. Но думайте быстро. Вы в ловушке. Отсюда только два выхода: либо с верёвкой на шее, либо ногами вперёд.
В толпе бурлило, все оглядывались на отряды, что ушли первыми. Один сражался в узком переулке, всё ещё стараясь прорваться через баррикаду, остальные рассеялись, оставив много убитых.
Мрак крикнул зычно:
— Заур!.. Ты меня слышишь?.. Я знаю, что слышишь. В этот раз я переиграл тебя. Для тебя откроют врата, я хочу переговорить с тобой.
После долгого молчания кто-то, присев за спинами, крикнул:
— А если его здесь нет?
Мрак прогремел снова на всю площадь:
— Заур!.. Или тебя назвать настоящим именем?.. Я всё знаю, Заур. Давай поговорим, я даю слово, что вернёшься к своей рати оборванцев целым и невредимым!
Толпа расступилась, вперед выдвинулся отряд крепких молодцев с короткими мечами, которые так легко прятать под одеждой. Но все в кольчугах либо пластинчатых доспехах, а их получили явно в городе. Молодцы расступились, вперёд шагнул человек в кожаных латах.
— Я Заур! — сказал он сильным голосом. — Откройте врата!
Аспард оглянулся на Мрака, тот расхохотался.
— Ты такой же Заур, как моя жаба — дракон. Пусть выйдет настоящий. Я очень хорошо его знаю в лицо.
Человек в латах повернул голову, что-то сказал. Ему не ответили, из отряда вышел ещё один, в таких же латах, но теперь даже Аспард ощутил, что на этот раз видит настоящего повелителя этой орды.
— Я здесь! — произнес Заур.
Аспард крикнул:
— Пусть твои люди отойдут немного. Я не хочу, чтобы они попытались ворваться в открытые ворота.
Заур поколебался, с неохотой бросил несколько слов. Его люди помрачнели, Мрак поймал ненавидящие взгляды, многие посматривали чересчур прицельно, но всяк видел, что даже если удалось бы попасть в узкую щель на крыше, то тцар не будет ждать, пока его клюнет стрела.
Аспард выждал, когда Заур приблизился вплотную, приоткрыл створку, Заур быстро вошёл, и тут же двое воинов захлопнули ворота. Аспард заложил засов, повернулся. Меч выпал из его руки.
— Чёрные небеса! — воскликнул он. — Верховный жрец Плавунец?
Заур кивнул.
— Ты всегда был догадливым, Аспард.
Аспард всматривался в лицо Верховного жреца, что оказался главой ночных разбойников, с гневом и непомерным изумлением. Он даже про меч забыл, глаза вылезали из орбит.
— Не могу поверить, — пролепетал он. — А как же Заур?
— Так же, как и Плавунец, — ответил Заур сухо. — Меня вроде бы хотел видеть ваш тцар?
Аспард спохватился.
— Ах да, конечно. Точно! Дуй наверх. Его Величество изволит принять там.
— На крыше? — спросил Заур насмешливо.
— Тцар должен на все взирать сверху, — строго сказал Аспард. — Он не Верховный жрец, у которого две личины! И по ночам грабить не ходит.
— Да, — ответил Заур в тон, — ваш тцар любит безопасную жизнь.
— Не дерзи, — предупредил Аспард хмуро. — Ишь, Верховный жрец!.. Как только боги не возмутились. Я бы на месте бога уже пришёл бы за таким жрецом...
— Потому ты и не бог, — ответил Заур. — И деяния бога тебе не понять. А вот мне пути богов ведомы...
Аспард молча подобрал меч и двинулся за этим гостем следом. Ещё двое воинов, тоже потрясённых до самых пяток, двигались по сторонам с обнажёнными мечами.
На плоской крыше дворца, отделанной дорогими породами дерева, стоял пышно накрытый стол. Вокруг несколько лёгких кресел, но сам тцар склонился над парапетом, рассматривал внизу народ на площади. Обернулся на стук шагов, широкая улыбка растянула рот.
— Заур, — проревел он, — ну, ты орёл!.. Как ты нас обводил вокруг пальца, это же рассказывать будут!..
Заур церемонно поклонился, Мрак указал на кресло, Заур сел, Аспард по кивку Мрака сел тоже, но обнажённый меч держал на коленях, а острие было направлено в бок Зауру. Двое воинов встали в сторонке, но глаза их следили за каждым движением вожака разбойников.
Мрак с грохотом придвинул кресло, сел. Руки его были обнажены до локтей, и когда он положил их на стол, Заур загляделся на эти могучие длани, толстые, мускулистые, покрытые тёмными волосами, больше похожими на шерсть.
Когда он поднял наконец взгляд, в глазах был вопрос.
— Ваше Величество, — сказал он осторожно, — вы, в отличие от Аспарда, не осыпаете меня упреками, что я опозорил высокий сан жреца... Почему? И вообще у меня странное ощущение...
— Ну-ну, — поощрил Мрак.
— Мне почему-то кажется, что мы с вами уже виделись. Аспард хмыкнул.
— Ещё бы, — сказал он саркастически. — Ты же являлся несколько раз и рассказывал, какую лучше ловушку устроить!
Заур покачал головой.
— Нет, это другое. Ладно, это померещилось. Давайте о том, для чего вы меня... пригласили.
Аспард многозначительно заулыбался, но Мрак радостно взревел:
— Ты эта чё?.. Совсем заграбился? Одно и то же долбишь, как дятел! Ты видал дятла?.. Во-во, как дятел!.. Там в пещере спрашивал, здесь спрашиваешь...
Заур вздрогнул, несколько мгновений всматривался в Мрака. Глаза начали расширяться, челюсть отвисла, а из груди вырвалось потрясённое:
— Великий Род!..
— Ага, — сказал Мрак довольный, — признал?..
— Так это был... это были вы, Ваше Величество?
— Ха, — сказал Мрак. Он высморкался, вытер пальцы о скатерть и посмотрел на Заура хитрым глазом. — Своих тцаров знать надо!.. Ну ладно, это так, шуточки. У меня к тебе сурьёзное дело... Но ты сперва расскажи, а то вон Аспард прямо мрёт от нетерпения, все жизненный кругозор расширяет... расскажи, как ты кувшин да браслет увёл! Там же столько охраны было... Друг на друге всю ночь сидели, пошевелиться боялись, тебя ждали.
— Кувшин? — переспросил Заур рассеянно. — Да все было просто... Я украл с крыши. Раздвинул там черепицу, сидел и ждал, пока эти дурни задремлют. А как не задремать, когда тишина, темень, скука? Сперва они болтали, потом я услышал храп. Тут же я осторожно опустил длинную камышинку со свиным пузырём на конце, опустил прямо в отверстие кувшина. Там горло узкое, а бока широкие... Потом начал дуть...
Мрак хлопнул себя ладонью по лбу.
— Пузырь раздулся внутри, а ты заткнул камышинку и вытащил кувшин? Как просто... Еще и черепицу сдвинул на место, так что никто так и не понял, куда девался кувшин.
— Да, — согласился Заур. — Но поставьте кувшин там снова, я утащу его другим способом. Никто не догадается, каким. Но когда расскажу, все скажут разочарованно: как просто, мы бы сами додумались!
— А как браслет? Ах да, ты ж тогда сумел прикинуться самим Аспардом! Как тебе удалось?
— Проще пареной репы. Я проник в комнату с одеждой, она совсем не охранялась, там увидел плащ начальника дворцовой стражи, его роскошный шлем с перьями. Ну, накинул плащ, надел шлем, зашёл с подлунной стороны, чтобы светила в спину, а лицо моё оставалось в тени, раскрыл дверь и сказал: хорошо, молодцы. Уже рассвет, можете идти отдыхать. Все уже почти валились с ног, а когда я им сказал такое, да ещё голосом начальника стражи, их как будто унесло ветром. Я взял браслет, отнёс плащ и шлем на место...
— А почему не спёр? — поинтересовался Мрак. — У Аспарда шлем и плащ знатные...
— Стража на выходе заметила бы. А так пришёл конюх и ушел конюх, которых никто не замечает.
Мрак рассеянно сжал и разжал кулаки. Руки лежали на столешнице, он по рассеянности уже перестал надевать длинное и бесформенное одеяние тцаров, оставаясь в рубашке из дорогого выбеленного полотна. К тому же рукава подвернул, а на груди расстегнул, так что не только Заур, но и Аспард не мог оторвать глаз от могучей стати их тцара-звездочёта.
— Ладно, — произнес Мрак, — давай теперь о деле. Понимаешь, Заур, ты бы видел, что за рожи вокруг!.. Каждый день. Либо дурни, либо большие дурни. А то и агромадные, как слоны. Веришь ли, человечек с ноготь, а дурень — со слона! Я тоже думал, что так не бывает... Одни из них верные, другие — не очень, третьи спят и видят, как бы ножиком под тцарские ребра... Но что самое поганое — нет орлов, понимаешь?.. Да ты пей, это хорошее вино. И не отравленное.