– Верно. Он сделал это, чтобы зарядить пули для битвы с демонами. Я и без тебя это знал.
– Да, но кое-чего ты все-таки не знаешь. Пока ты спал под наркозом и еще не очнулся в своей каюте на том превосходном корабле, он приказал имплантировать тебе специальное устройство под номером тысяча тридцать один.
Нуэве ждал, когда я спрошу, что это за устройство, но я молчал.
– Как твоя голова, Альфред? Не болит? После возвращения из Ноксвилла головные боли не мучили?
Нуэве не стал ждать ответа. Он постоянно вертел в руках черную металлическую коробочку, и я заметил две кнопки, синюю и красную, а под ними – цифровую панель.
– Помнишь, мы спасли тебя от банды Журдена Гармо и ты удивился, как мы тебя нашли? Журден был уверен, что за Вошем не было хвоста.
Теперь он решил подождать. Молчание затянулось. Я не сводил глаз с черной коробочки.
– Ты что-то вживил мне в голову.
– Нет, это сделал преподобный Сэмюэл. На «Пандоре». Полагаю, с этим мы закончили. Спецустройство тысяча тридцать один, не больше карандашного ластика, Альфред. Его имплантировали рядом с мозолистым телом. Мозолистое тело – это структура, которая соединяет мозговые полушария.
– Отслеживающее устройство?
– Да, это одна из его функций. Есть и другая. Внутри находится крохотная пилюля, не больше кончика грифеля нашего воображаемого карандаша.
Нуэве подвинулся на стуле ближе к кровати и поднял руку с коробочкой так, чтобы она оказалась в футе от моего носа.
– Синяя кнопка активирует пилюлю. Красная запускает обратный отсчет. Тридцать секунд.
– А цифровая панель?
– Предохранитель. Если до истечения тридцати секунд набрать нужный код, то головная боль легко снимется, когда ты примешь двести миллиграммов ибупрофена. Если же не набирать… – Нуэве перешел на шепот: – Бум!
И нажал указательным пальцем на синюю кнопку. Красная замигала.
– Ты будешь сотрудничать, Альфред. – Палец Нуэве завис над красной кнопкой. Я отчетливо видел подсвеченные папиллярные линии. – И забудешь глупые мечты о побеге.
Нуэве нажал на кнопку. На дисплее появилось число 30. Начался отсчет. Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь. Казалось, цифры сменяют друг друга быстрее чем за секунду.
– Это может показаться жестоким, даже изуверским, но на самом деле это очень гуманно. Твоя голова взорвется не буквально, как ты сейчас думаешь. Поверь, чтобы убить человека, нужно очень небольшое количество взрывчатого вещества. Внешние признаки ограничатся покраснением глаз, когда в глазницы хлынет кровь.
Пятнадцать… Четырнадцать… Тринадцать…
– Код, – прошептал я. – Введи код. Я знаю, ты этого не сделаешь.
Нуэве словно не слышал:
– Хотя у некоторых подопытных наблюдалось ушное и носовое кровотечение.
Восемь… Семь… Шесть…
Я рванулся к черной коробочке, как будто это могло что-то изменить. Нуэве отъехал на стуле. Его пальцы запорхали над панелью.
Я не видел, какие цифры он набирал, но красный огонек погас.
У меня аж дыхание перехватило. Воображение опередило реальность, и я чуть не физически почувствовал, как маленькая пилюля мигает красным в мозгу.
Я закрыл глаза и попытался восстановить дыхание. Когда Нуэве снова заговорил, в его голосе не было ни тени иронии – он рассекал, как скальпель доктора Мингуса.
– Тебе не скрыться от нас нигде на земле. Беги – и мы тебя найдем. Попробуй вынуть эту штуку – умрешь. Обмани – и мы в буквальном смысле слова вышибем тебе мозги. Ты ошибаешься, если думаешь, что твоя жизнь в руках какого-то посланца Небес. Она в моих руках. Теперь я твой опекун, Альфред Кропп. И, как сами ангелы, я стою выше людских законов. Выше угрызений совести, жалости, суда и прочих моральных понятий. С этого момента, если тебе захочется кому-нибудь помолиться, советую обратиться ко мне.
03:04:01:20
Нуэве ушел, а я еще несколько минут пролежал на кровати. Я понимал, что надолго меня одного не оставят.
Использовать отпущенное время на разработку плана побега из Кэмп Эхо – неплохая идея, граничащая с гениальной.
Я выступил перед собой с воодушевляющей речью: «Ладно-ладно, главное – не паниковать. Все не так плохо. Ты и не в таких переделках бывал. Бился против меча, который невозможно победить. Сражался посреди пустыни с шестнадцатью миллионами демонов. Падал с высоты тридцать тысяч футов, причем без парашюта. Так что это ерунда. Вообще не проблема. Тебя взяли в плен безжалостные секретные агенты. Их логово где-то у черта на рогах в сотнях миль от цивилизации. Тебе в башку вживили маячок. И бомбу, которая буквально вынесет тебе мозг, стоит только нажать на кнопку… И это все? Это все, на что они способны?»
Минуту или две я сидел на краю кровати, обхватив голову руками, и раскачивался взад-вперед, как будто это помогало упорядочить мысли.
«В чем заключается миссия? Что нужно сделать? Вот о чем спросил бы Сэмюэл. То, что должно. Сэмюэл, где ты? Ты идешь по ложному следу. Журден всего-навсего поджег мой дом, хочет завладеть моими деньгами и убить меня. А эти ребята из Конторы решили поиметь меня реально.
Забудь о нем. Забудь о Сэмюэле. Сэмюэля нет. Эбби нет. Есть Эшли. Что они сделают с Эшли? Убьют. Но почему? Потому что она знает. Ей известен их план, и она заложит их Эбби. Но Эшли еще жива, иначе бы Нуэве мне обязательно об этом сказал. Просто из удовольствия.
Итак, Эшли жива. Я не могу бежать без Эшли. Но мне в любом случае не уйти. Он меня отследит. Надо попытаться… Может, если у меня будет фора… Передатчик малюсенький, с карандашный ластик. И радиус действия у него тоже наверняка небольшой. При хорошей форе я, возможно… возможно, смогу…
Значит, надо добраться до Эшли и уже вместе валить из этой долины. Потом – из Канады. А дальше мы отправимся…»
Куда?
Где от них спрятаться? Есть ли вообще место, где я окажусь в безопасности?
«Я должен найти Сэма. Он вставил эту штуку мне в голову – значит он знает, как ее вытащить».
Я рывком встал с кровати, и меня так качнуло, что пришлось расставить руки, чтобы сохранить равновесие. Доктор Мингус небось выкачал из меня половину крови. Интересно, что АМПНА будет с ней делать? Раньше они брали у меня кровь, чтобы противостоять демонам, но теперь Печать у них… Зачем АМПНА моя кровь как оружие против демонов, если они сдерживают их кольцом Соломона?
– Есть что-то еще, – пробормотал я и закрыл глаза, но голова закружилась еще сильнее, и я их снова открыл. – Дело не в демонах. Тут что-то похуже. Мингус – инженер-генетик. Клонирование! Они собираются клонировать Кроппа, чтобы сделать… Чтобы сделать что? Армию клонов? Армию клонов Кроппа? Господи, это мерзко.
Мерзко… и бессмысленно. Сила крови не делает меня невидимым. Это не какие-то святые доспехи.
Мысль о доспехах напомнила о рыцарях Священного ордена. Я ни разу не видел хоть кого-то из них в доспехах, но сами доспехи один раз встретились – в Пенсильвании, в домике, похожем на домик Гензеля и Гретель. Там жила мать одного рыцаря. Я несколько секунд вспоминал ее имя, живо представляя лицо и дом в лесу. Тот стоял неподалеку от природного парка штата – названия парка я тоже не помнил, – рядом с городком поблизости от Харрисберга…
«Два дня назад вылетел в Харрисберг. Там взял напрокат машину и отправился в деревушку под названием Сведберг».
Журден Гармо отправился в Сведберг, где некогда жил рыцарь по имени Виндимар. Зачем? Что он искал?
«Последний рыцарский поход – охота за Тринадцатым Черепом».
Значит, этот Череп как-то связан с рыцарями Священного ордена. Может, они его прятали, как меч. Может, поджог отцовского дома никакая не месть… Возможно, Журден искал Череп, а потом поджег дом, чтобы уничтожить улики.
Я потерял нить. Журден Гармо и Тринадцатый Череп сейчас не имели значения. Медиком распространил информацию о моей смерти еще до того, как меня перебросили в Кэмп Эхо, и Журден считал, что я мертв.
Может быть, если начать действовать, что-нибудь в голову и придет. План.
То, что должно сделать. Сделай шаг. Потом еще один. Не думай о семьсот семьдесят девятом шаге. Просто сделай первый.
Я поковылял в ванную. Это и были первые пятнадцать шагов.
Пора провести инвентаризацию. Душевая занавеска, колечки, проволока. Проволока? Пошатал ее. Алюминиевая, может сломаться. Брусок мыла. Небольшая пластиковая бутылка с шампунем от перхоти из набора для путешествий. Почему они поставили мне шампунь от перхоти? У меня перхоть? Я посмотрел в зеркало и вздрогнул, увидев свое отражение. Мое лицо утратило привычные с детства очертания. После кражи Экскалибура из тайника в отцовском столе я сбросил почти сорок фунтов. Щеки пропали, скулы заострились, нос малость искривился от удара рассыльного, а глаза стали казаться огромными. Меня это настолько потрясло, что я забыл о намерении поискать перхоть. Я стал похож на вампира, только наоборот. Вампиры пьют кровь, чтобы выжить, а я отдаю свою, чтобы подарить жизнь.
В аптечке не нашлось ничего острого – ни бритв, ни даже щипчиков. Зубная щетка. Но она пластмассовая, и ручка у нее закругленная. Можно как-нибудь заточить, но даже придумай я способ, времени на это у меня не было.
Я решил почистить зубы. Одному богу известно, когда еще выпадет случай. Кроме того, чистка зубов – обыденное действие, которое всегда помогает сосредоточиться.
Шарик пасты упал изо рта на повязку, и я, не думая, смыл его. Потом промокнул повязку полотенцем, но она осталась влажной. Я чувствовал, как пульсирует изрезанная ладонь.
«Надо разбинтовать руку и промыть рану. Не хватало еще подцепить инфекцию».
Я размотал бинт наполовину – доктор Мингус не пожалел его, – и тут у меня родилась идейка. Крохотная, как микроб, и я замер у раковины, выжидая, когда она немного подрастет, потом еще немного, и вот идея стала больше микроба.
Тогда я схватил с полки шампунь, открутил колпачок, вылил содержимое в раковину и дважды прополоскал бутылку. Затем подошел к унитазу, но помочиться не смог. Вот что делает с человеком стресс. Так бывает на бейсбольном стадионе или в кино, где за тобой стоят пятеро и ждут, когда ты наконец закончишь.
Вода. Много воды и время, чтобы она подействовала. Я склонился над раковиной и принялся пить из-под крана, пока не потерял счет глоткам. Даже не знаю, с чего я вдруг решил, что их надо считать. Я оставил бутылку на унитазном бачке и вернулся в комнату к шкафу. Там натянул свежий комбинезон, а деревянную вешалку сломал о колено. Ту часть, что с крючком, я швырнул обратно, сел на кровать и размотал оставшийся бинт. Когда за мной придут? Через десять минут? Через пять? Через две? И какой длины нужен бинт? Если сделаю слишком коротким, то не смогу накинуть. А слишком длинный не сумею затянуть.
Я надкусил его и оторвал кусок длиной с руку. Потом перекрутил, пока он не стал прочным, как веревка, и связал оба конца в петлю. Примерил ее на голову. Мне показалось, что петля великовата, но переделывать было некогда. Я ослабил узел ровно настолько, чтобы вставить обломок вешалки, после чего снова затянул и проверил петлю на прочность.
В голове громко тикали воображаемые часы. Вернувшись в ванную, я схватил бутылку из-под шампуня и снова напрягся, чтобы отлить. Горлышко было узкое, с четвертак, и мощная струя могла все испортить, но я, слава богу, не промахнулся. Колпачок был системы флип-топ – откидываешь крышку, и появляется маленькое квадратное отверстие для выхода шампуня. Шампунь не аэрозоль, распылителя не было, и выстрелить я мог только раз. Однажды Сэмюэл сказал, что если необходимо, то и возможно. Хорошо бы он оказался прав.
Снаружи послышались тяжелые шаги.
Я метнулся в комнату, схватил из шкафа носки и плюхнулся на кровать.
Запикали кнопки цифрового замка.
Шаг первый: натягиваю правый носок.
Шаг второй: запихиваю в него бутылку.
Глухой щелчок – замок открыт.
Шаг третий: левый носок.
Поворот дверной ручки.
Шаг четвертый: заталкиваю в левый носок обломок вешалки с веревкой из бинта.
Дверь распахнулась. Ворвался поток холодного воздуха.
Я спрыгнул с кровати и задрыгал левой ногой, чтобы штанина съехала на образовавшийся бугор. В этот момент на пороге появилась уже знакомая пара громил. Я про себя называл их Существо-один и Существо-два.
– Уже встал? – пробасило Существо-один.
– Перенервничал, – сказал я. – Все-таки первая лоботомия.
03:03:26:31
Я вышел из хижины и оказался внутри идеального открыточного пейзажа: заснеженные горы, ярко-синее небо отражается в гладком, как зеркало, озере. Из-за разреженного воздуха дышать приходилось чаще, и на полдороге к главному корпусу я уже пыхтел, как марафонец на двадцать пятом километре.
Через десять минут мы вошли в шато. Там, как всегда, бушевал в камине огонь, и атмосфера была как в доме с привидениями: жутковатая тишина и полумрак. Проходя мимо кухни, я заикнулся о завтраке, но Существо-два напомнило мне, что перед общим наркозом лучше не есть. Мы прошли по длинному узкому коридору, где я один раз споткнулся, и Существо-один поддержало меня за локоть. Дальше – за металлическую дверь и вниз по лестнице в медицинский комплекс. Там я глянул вниз и увидел, что из-под штанины выглядывает петля. Слава богу, громилы ее не заметили, иначе бы все пропало.
– Зомбий! – обозвало меня Существо-два, чем рассмешило Существо первое.
Они втолкнули меня в смотровую и захлопнули дверь. Я услышал щелчок.
Минуты через две запикал цифровой замок и в кабинет вошел доктор Мингус. Существа заняли позиции у двери.
Я сидел на смотровом столе, а руки держал за спиной.
– Вам надо кое-что знать, – сказал я доктору.
Он глянул на Существ и снова повернулся ко мне.
– О силе, которая заключена в моей крови, – продолжил я. – Об этом даже в АМПНА неизвестно. Знали только рыцари, но они все умерли. Вы должны узнать об этом до того, как вскроете мой череп.
– Ну? Я слушаю.
– Не при них, – сказал я и мотнул головой в сторону двери.
Маленькие глазки доктора стали еще меньше.
– Вам правда лучше об этом узнать, – настоял я.
Мингус махнул Существам, чтобы вышли. Щелкнул дверной замок. Мы остались одни.
– Есть опасность взрыва, – сообщил я.
– Взрыва?
– Если слишком много моей крови соприкоснется с воздухом, то она может… э-э… не знаю, как это по-научному… может, так – стремительно расшириться?
– По-научному это и значит взорваться.
Я кивнул:
– Точно. Как бомба.
Мингус рассмеялся. Смех у него был неприятный. Не злодейский утробный хохот, а мерзкое такое хихиканье, как у свихнувшегося ученого. Я знаю, это стереотип, но стереотипы рождаются неспроста.
– Тяжелый вчера был денек. И как сегодня наше самочувствие? – осведомился Мингус.
– Спал хорошо, только сон приснился странный: какой-то старик вытащил из головы свой череп. А потом я узнал о спецустройстве номер тысяча тридцать один. Думаю, вы не станете вытаскивать эту штуку, когда будете рыться внутри.
– Не стану.
– Это плохо. Можно поговорить о фронтальной лоботомии?
– Тебе эта идея не нравится?
– Лучше бутылка.[13]
Никакой реакции. Даже не хихикнул.
– Это старая шутка, – пояснил я.
– Не понял ее, – отозвался Мингус.
«Поймешь».
– Как поживает рука?
– Дико болит.
Доктор встал у меня между колен.
Шаг первый: откупориваю бутылку.
– Давай посмотрим.
– Давайте, только предупреждаю, там что-то мерзкое.
– Я врач, Альфред, мне не привыкать.
– Тогда получай! – Я выставил руку и прыснул из бутылки в его глазки-бусинки.
Мингус машинально закрыл лицо ладонями и отступил на пару шагов. Я спрыгнул со стола, развернул доктора кругом, опустил его руки по швам и накинул на шею петлю. Потом уперся коленом в зад и уложил его на пол, а сам улегся сверху и начал закручивать мою самодельную гарроту. Каждый поворот затягивал на толстой шее петлю. Я вращал гарроту, пока его крики о помощи не перешли в хрипы и еле слышное бульканье.
Все произошло очень быстро. Я прыснул ему в глаза мочой и уже через пятнадцать секунд шептал в его покрасневшее ухо:
– У меня всего два вопроса. Первый: жить хочешь?
Мингус сумел кивнуть, и его холодная потная шея вздулась под костяшками моих пальцев.
– Хорошо. И второй: Где она?
– Ты не сможешь… ты не пройдешь мимо охраны…
Я повернул обломок вешалки еще на пол-оборота.
– По коридору! Два раза направо, налево и направо. Первая дверь слева, вниз по лестнице, комната двести два!
– Ясно. Направо, налево дважды, направо…
– Нет! Направо-дважды-налево…
– Я и говорю: дважды налево!
– Нет, направо!
– Один раз?
– Два! Два раза направо!
– И потом налево?
– Да!
– То есть первое дважды – это про направо, а не налево?
– Да, да! И дальше снова направо!
Я слез с Мингуса и потянул за гарроту:
– Вставай. Медленно. Хорошо. А теперь пошел к двери. Тоже медленно.
– Они вооружены. Тебе мимо них не пройти, – прохрипел Мингус.
– Я и не собираюсь мимо них проходить. Это они пройдут мимо меня.
03:03:02:16
Итак, мизансцена: стоишь в коридоре у запертой двери, болтаешь с напарником, таким же головорезом. Базарите, например, о детях или планах на отпуск, обсуждаете последнюю серию «Закона и порядка» или ржете над третьей «Невыполнимой миссией» (как будто Том Круз и правда секретный агент, вся эта чушь происходит на самом деле, а в Голливуде знают, как готовятся специальные операции). Потом вдруг слышишь, как пикает цифровая панель на стене, и запирающий механизм начинает поворачиваться на хорошо смазанных осях. Ты отступаешь и ждешь, что сейчас выйдет босс с кандидатом на лоботомию, с этим верзилой-пацаном, у которого в волосах седые пряди и странные, серые в крапинку глаза. Но дверь не открывается. Док набрал код, но не выходит. Почему?
Вы с напарником таращитесь друг на друга. Он типа говорит: «Эй, не пялься на меня». Ты тормозишь еще пару секунд, держа руку на «глоке» девятого калибра, закусываешь губу и прикидываешь, сколько надо выждать, прежде чем действовать. Минуту. Две. Две с половиной.