— Несколько за пределами нашей юрисдикции, не так ли?
— Они обратились за помощью.
— За помощью? К нам? На Землю? — Бейли не верил своим ушам. Обитатели Внешних Миров относились к былой родине с презрением или в лучшем случае покровительственно. Чтобы они — и вдруг обратились за помощью? — На Землю? — повторил он.
— Невероятно, — признался Минним, — и тем не менее так. Они хотят, чтобы следствие вел детектив-землянин. Сообщение получено по дипломатическим каналам на самом высшем уровне.
Бейли снова сел.
— Но почему я? Я немолод, мне сорок три года. У меня жена и ребенок. Я не могу покинуть Землю.
— Это не наш выбор, детектив. Они сами назвали вас.
— Меня?!
— Инспектор Элайдж Бейли, С-6, служащий в полиции города Нью-Йорка. Они знают, чего хотят, и вы, конечно, знаете почему.
— Я не гожусь для такой задачи, — настаивал Бейли.
— Они считают, что годитесь. До них, очевидно, дошли сведения о том, как вы расследовали убийство космонита.
— Мало ли что они могли слышать? Я думаю, что истину сильно приукрасили.
— Во всяком случае, — пожал плечами Минним, — они запросили вас, а мы дали свое согласие. Все бумаги готовы, так что можете отправляться. Во время вашего отсутствия ваша жена и ребенок будут получать довольствие по классу С-7 — такой разряд присвоен вам на время командировки. — Минним многозначительно помолчал. — В случае успешного выполнения задания разряд может стать постоянным.
Все происходило слишком быстро для Бейли. Как же так? Он просто не может покинуть Землю. Что они, не понимают?
Он услышал свой ровный голос, самому показавшийся неестественным:
— Что за убийство? При каких обстоятельствах оно произошло? Почему они не могут разобраться сами?
Минним передвинул ухоженными пальцами несколько предметов у себя на столе и покачал головой.
— Об убийстве и его обстоятельствах мне ничего неизвестно.
— А кому известно, сэр? Не могу же я отправиться туда полным болваном? — А внутренний голос в отчаянии повторял: не могу же я покинуть Землю!
— Никто не знает. На Земле — никто. Соляриане нас не посвятили. В том и будет заключаться ваша работа: выяснить, что это за убийство, для расследования которого понадобился землянин. Точнее, это только часть вашей работы.
— А если я откажусь? — осмелился выговорить Бейли, заранее зная ответ и прекрасно понимая, чем грозит деклассификация ему и, главное, семье.
Минним не упомянул о деклассификации, а сказал мягко:
— Вы не можете отказаться, инспектор. Придется поработать.
— На соляриан? Да пропади они пропадом!
— На нас, Бейли. На нас. — Минним помолчал. — Вы же знаете, в каком положении находится Земля, — знаете не хуже меня.
Да, Бейли знал, как и любой житель Земли. Население всех пятидесяти Внешних Миров, вместе взятых, гораздо меньше земного, однако военный потенциал космонитов выше раз в сто. В этих малонаселенных роботизированных мирах производство энергии на душу населения в тысячу раз превышает земные показатели, а именно количество энергии на душу населения определяет военный потенциал, уровень жизни, благосостояние и все остальное.
— Одним из факторов, который позволяет сохранять это положение, — сказал Минним, — является наше невежество. Да-да, невежество. Космониты знают о нас все — видит Бог, они посылали на Землю достаточно миссий, — мы же не знаем о них ничего, а если и знаем, так только с их слов. Земляне еще не бывали ни на одном из Внешних Миров. Вы первый.
— Я не смогу… — начал Бейли.
— Сможете. Вам предоставляется уникальная возможность. Они сами пригласили вас на Солярию, сами поручают вам работу. Вы вернетесь с ценной для Земли информацией.
Бейли мрачно посмотрел на заместителя министра.
— Значит, придется стать шпионом?
— О шпионаже речь не идет. Вам не придется делать ничего такого, что не входило бы в ваши обязанности. Пользуйтесь глазами и головой, вот в все. Наблюдайте! Когда вернетесь, на Земле найдутся специалисты, которые расшифруют и проанализируют ваши наблюдения.
— Надо понимать, что мы на краю пропасти, сэр?
— Почему вы так думаете?
— Посылать землянина во Внешний Мир очень рискованно. Космониты нас ненавидят. Я отношусь к ним вполне доброжелательно, однако мое появление там, хотя бы по их же приглашению, может вызвать межзвездный конфликт. Правительство Земли вполне могло бы отказать космонитам, если бы захотело. Могли бы сказать, что я болен. Космониты испытывают патологический страх перед болезнями и ни за что не приняли бы меня в таком случае.
— Вы предлагаете нам поступить именно так?
— Нет. Если бы у правительства не имелось серьезных оснований посылать меня туда, я бы наверняка остался на Земле. Отсюда следует, что главное как раз шпионаж. А раз так, должна быть серьезная причина — не стоит идти на такой риск лишь ради того, чтобы я поглазел там по сторонам.
Бейли ожидал взрыва и даже приветствовал бы его ради разрядки напряжения, но Минним только холодно улыбнулся.
— А вы умеете, я вижу, смотреть в корень. Впрочем, я иного и не ожидал. — Минним перегнулся к Бейли через стол. — Сейчас я скажу вам то, что вы не будете обсуждать ни с кем — даже с другими представителями администрации. Наши социологи пришли к определенным выводам относительно обстановки в Галактике. С одной стороны, пятьдесят Внешних Миров — малонаселенные, роботизированные, могущественные, здоровые, с высокой продолжительностью жизни. С другой стороны — наш мир, перенаселенный, технически отсталый, с низкой продолжительностью жизни, полностью под влиянием Внешних Миров. Такое положение неустойчиво и долго не продлится.
— Ничто не длится долго.
— Да, но нам осталось совсем немного. Самое большее — сотня лет. На наш век хватит, но у нас есть дети. Мы станем слишком опасны для космонитов, чтобы они позволили нам существовать. Нас на Земле восемь миллиардов, и все мы ненавидим их.
— Космониты исключили нас из галактического сообщества, ведут торговлю так, как выгодно им, диктуют нашему правительству свои условия, презирают нас — так чего же они хотят, благодарности?
— Верно, поэтому в будущем нас ждет следующее: мятеж, расправа — еще мятеж, еще расправа — и столетие спустя Земля как обитаемый мир перестанет существовать. Так говорят социологи.
Бейли поежился — с социологами и их компьютерами не поспоришь.
— Но чего же в таком случае ждут от меня?
— Информации. В нашем социологическом прогнозе есть большой пробел — отсутствие информации о Внешних Мирах. Приходится делать выводы на основе общения с теми немногими космонитами, которых присылают сюда. Приходится полагаться на то, что они сами соизволят сообщить, поэтому нам известны только и исключительно их сильные стороны. Пусть они подавятся своими роботами, малым населением, долгой жизнью, но в чем же их слабость? Есть ли такой фактор или факторы, которые, будь они только нам известны, могли бы отклонить неизбежность нашей гибели? Что-нибудь, чем мы бы могли руководствоваться, чтобы дать Земле шанс на выживание?
— Может быть, лучше послать туда социолога, сэр?
— Если бы мы могли послать, кого хотим, — потряс головой Минним, — то послали бы еще десять лет назад, когда социологи представили свой прогноз. Но сейчас мы впервые получили возможность послать туда человека. Они запрашивают детектива, и это нам на руку. Детектив — тоже социолог, на свой, практический, лад, иначе ему не стать хорошим детективом. А ваш послужной список доказывает, что вы хороший детектив.
— Благодарю вас, сэр, — машинально ответил Бейли. — А если у меня возникнут осложнения?
— Это риск, с которым сталкивается каждый полицейский, — отмахнулся Минним. — В любом случае надо лететь. Время отправления назначено, и корабль ждет вас.
— Ждет? — остолбенел Бейли. — Когда же я отправляюсь?
— Через два дня.
— Тогда мне надо вернуться в Нью-Йорк. Моя жена…
— Мы поговорим с вашей женой. Она не должна знать о вашем задании, сами понимаете. Ей скажут, чтобы она пока не ожидала от вас вестей.
— Но это же бесчеловечно. Мне необходимо ее видеть. Может быть, мы больше не встретимся.
— То, что я скажу, покажется вам еще более бесчеловечным — но разве каждый раз, уходя на службу, вы не говорите себе, что, возможно, виделись с женой последний раз? Инспектор Бейли, все мы должны исполнять свой долг.
Трубка у Бейли погасла пятнадцать минут назад, а он того и не заметил.
Больше Бейли ничего не сказали. Об убийстве никто ничего не знал. Он переходил от чиновника к чиновнику и наконец оказался у космического корабля, все еще толком не веря в происходящее.
Корабль походил на гигантскую пушку, нацеленную в небо. В воздухе ощущалась сырость; Бейли зябко поежился. Стояла ночь, и он был благодарен за это судьбе. Ночь выстроила вокруг свои черные стены, переходящие в черный потолок неба. Было пасмурно, и яркая звездочка, проглянувшая в просвете между тучами, заставила Бейли вздрогнуть, хотя ему доводилось бывать в планетарии.
Крохотная искорка, невообразимо далекая. Бейли смотрел на нее с любопытством, почти без страха. Она казалась совсем крохотной, размером с песчинку, а ведь вокруг таких вот огоньков вращаются планеты, на которых живут властители Галактики. Солнце тоже такое, подумал Бейли, только оно ближе и теперь светит по ту сторону Земли.
Он вдруг представил себе Землю — каменный шарик под пленочкой влаги и газа, а вокруг, со всех сторон, пустота. И земные Города, едва выступающие над поверхностью, ненадежно укрепившиеся между твердью и воздухом. По коже пошли мурашки.
Корабль, разумеется, принадлежал космонитам. Межзвездная торговля была полностью в их руках. Бейли был совсем один здесь, за чертой Города. Его долго мыли, скребли и стерилизовали, прежде чем сочли возможным, по космонитским стандартам, допустить на борт. И все-таки навстречу ему выслали не человека, а робота — ведь Бейли нес на себе сотни разновидностей болезнетворных бактерий перенаселенного Города. У Бейли был к ним иммунитет, но евгенически выводимые космониты таковым не обладали.
Массивный робот выступил из мрака, его глаза тускло светились красным.
— Инспектор Элайдж Бейли?
— Да, — отрезал Бейли, чувствуя, как зашевелились волосы на затылке. Элайджа, как истого землянина, передергивало при виде робота, исполняющего человеческую работу. Его напарником по расследованию убийства космонита тоже был робот — Р. Дэниел Оливо, но то совсем другое дело. Дэниел был…
— Пожалуйста, следуйте за мной, — сказал робот, и трап, ведущий на корабль, залил яркий свет.
Бейли поднялся по трапу и очутился на борту корабля.
— Вот ваша каюта, инспектор Бейли, — сказал робот. — Вам предписано находиться в ней до конца рейса.
Правильно, запирайте, подумал Бейли. Так оно надежнее — под замком.
В коридорах, по которым он шел, было пусто. Сейчас, наверно, роботы их дезинфицируют. А этого, который его сопровождал, подвергнут, поди, бактерицидной обработке.
— Здесь имеется санузел с водопроводом, — продолжал робот. — Пищу вам будут приносить. Иллюминаторами можно управлять с помощью вот этой панели. Сейчас они закрыты, но если вы пожелаете наблюдать космическое пространство…
— Не надо, бой, — с некоторой поспешностью сказал Бейли, — пусть остаются закрытыми.
Как было принято у землян, он обратился к роботу «бой», но тот не возражал. Да и как он мог возразить? Его поведение регулировалось законами роботехники. Робот согнул свой массивный корпус в пародии на почтительный поклон и вышел.
Бейли остался один и мог теперь осмотреться. Во всяком случае, тут было получше, чем в самолете. Самолет просматривался из конца в конец, Бейли видел его пределы, а корабль был большой. В нем имелись коридоры, разные уровни, отсеки. Прямо как маленький Город. Бейли вздохнул почти с облегчением.
Свет мигнул, и металлический голос из репродуктора проинструктировал Бейли, как вести себя во время ускорения.
Бейли прижало к переборке, снабженной гидравлическим амортизатором, раздался рокот двигателя, воспламененного протонным микрореактором. Послышался свист разрываемой атмосферы, который делался все тоньше и выше и через час совсем затих.
Корабль взмыл в космос.
Все чувства в Бейли как-то притупились, и он не ощущал связи с реальностью. Он твердил себе, что с каждой секундой отдаляется на тысячи миль от Земли и от Джесси, но в голове это не укладывалось.
На второй день — или на третий (он мог судить о времени только по чередованию еды и сна), Бейли испытал странное ощущение, как будто его вывернули наизнанку. Он понял, что это Скачок — уму непостижимый, почти мистический, мгновенный переход через гиперпространство, перенесший корабль со всем его содержимым из одной точки космоса в другую, через много световых лет. Потом последовал еще один провал времени и еще один Скачок, снова провал и снова Скачок.
Ну вот, сказал себе Бейли, я теперь за десятки световых лет от Земли, за сотни, за тысячи.
Точной цифры он не знал — да и кто на Земле ведал, где находится Солярия? Бейли мог побиться об заклад, что никто об этом и понятия не имеет. Он чувствовал себя ужасно одиноким.
Корабль начал замедлять ход, и к Бейли вошел робот. Своими красными глазами он внимательно осмотрел пристежные ремни, ловко подтянул гайку, проверил амортизатор.
— Посадка через три часа, — сказал он. — Пожалуйста, оставайтесь в этой комнате. За вами придет человек, который проводит вас в вашу резиденцию.
— Подожди, — нервно сказал Бейли. Пристегнутый, он чувствовал себя беспомощным. — В какое время дня мы совершим посадку?
— По галактическому времени, — тут же ответил робот, — будет…
— По местному, бой. По местному! Иосафат!
— Солярианские сутки, — как ни в чем не бывало продолжал робот, — состоят из 28,35 стандартных часов. Они делятся на десять декад, каждая из которых делится на сто центад. По расписанию мы прибываем на двадцатой центаде пятой декады.
Бейли ненавидел этого робота. Ненавидел за тупость, за то, что он вынуждает его, Бейли, задать прямой вопрос и тем выдать свою слабость. Ну что ж, делать нечего. Бейли спросил с видимым безразличием:
— Это будет светлое время суток?
— Да, господин, — кратко ответил робот и вышел.
Светлое! Придется выйти на поверхность планеты среди бела дня.
Бейли не мог даже представить, как это будет выглядеть. Порой он наблюдал открытое пространство, находясь в стенах Города, и даже выходил в него на какие-то мгновения. Но всегда поблизости находились стены, то есть убежище.
На какое убежище может он рассчитывать теперь? Не будет даже ложных стен ночной тьмы, чтобы помочь ему.
Но нельзя же проявить слабость перед космонитами — будь он проклят, если проявит. Бейли стиснул зубы, прислонился к противоперегрузочной переборке и стал мужественно бороться с паникой.
Глава 2
Друзья встречаются
Он изнемогал в этой борьбе — одних доводов рассудка было недостаточно.
Люди всю свою жизнь живут в открытом пространстве, твердил он себе. Так живут космониты. Так жили наши предки на Земле. Укрываться совсем не обязательно. Только мое сознание говорит мне, что это не так, но оно ошибается.
Все впустую. Нечто такое, что было сильнее и выше рассудка, взывало об укрытии и начисто отвергало открытое пространство.
Бейли начинал понимать, что терпит поражение. В конце концов он все же струсит, задрожит и будет представлять собой жалкое зрелище. Космонит, которого пришлют за ним (с фильтрами против бактерий в носу и в перчатках для пущей безопасности), не сможет почувствовать к нему даже здорового презрения — одно только омерзение.
Бейли держался из последних сил.
Корабль совершил посадку, ремни автоматически отстегнулись, амортизирующее устройство ушло обратно в стену, но Бейли остался сидеть. Он боялся, но решил не подавать виду.
Когда тихо открылась дверь отсека, Бейли отвел взгляд, но краем глаза увидел высокую фигуру с волосами цвета бронзы. Космонит, один из гордых потомков землян, что отреклись от своего родства.
— Партнер Элайдж! — сказал космонит.
Бейли рывком повернулся к нему, широко раскрыл глаза и почти непроизвольно вскочил.
Он увидел лицо с высокими скулами, совершенно безмятежные черты, безупречное тело, невозмутимые голубые глаза.
— Д-дэниел!
— Я рад, что вы меня помните, партнер Элайдж, — сказал космонит.
— Как не помнить! — Бейли испытал глубокое облегчение. Это была частица Земли, его друг, утешитель и спаситель. Бейли захотелось вдруг броситься к космониту, стиснуть того в объятиях, засмеяться, хлопнуть по спине — словом, проделать все глупости, подобающие старым друзьям, которые встретились после долгой разлуки.
Но инспектор удержался — что-то удержало его. Он всего лишь сделал шаг вперед, протянул руку и сказал:
— Разве я мог вас забыть, Дэниел.
— Мне очень приятно, — кивнул Дэниел. — Я, как вам хорошо известно, тоже не в состоянии забыть вас, пока нахожусь в рабочем состоянии. Рад нашей встрече.
Дэниел крепко, но не больно пожал руку Бейли — и отпустил ее.
Бейли от души понадеялся, что робот не может заглянуть к нему в мозг и прочесть там, что на одно безумное мгновение, которое не совсем еще миновало, Бейли воспылал к Дэниелу нежной дружбой, почти любовью.