— Пожалуйста, партнер Элайдж.
Дэниел наклонился и щелкнул рычажком. В это время Бейли тоже наклонился и крикнул:
— Водитель! Опусти верх машины!
Человеческая рука вернула рычажок в прежнее положение и осталась на нем. Бейли, часто дыша, взглянул в глаза Дэниелу.
Тот застыл на миг, словно его электронные извилины не могли сразу оценить новую ситуацию. Впрочем, столбняк миновал, и робот протянул руку к рычажку. Бейли предвидел это. Сейчас Дэниел уберет его руку (осторожно, не причиняя вреда), включит динамик и отменит приказ.
— Вы не сможете убрать мою руку, не повредив ее, — сказал Бейли. — Предупреждаю вас. Вы рискуете сломать мне палец.
Он говорил неправду, и сам это знал. Но Дэниел не стал ничего предпринимать. Вред против вреда. Позитронному мозгу нужно было взвесить оба варианта и перевести их в электрические импульсы, что означало дополнительную задержку.
— Опоздали, — сказал Бейли. Он выиграл. Верх машины скользнул вниз, и салон залил резкий белый свет солярианского солнца.
В первом приступе ужаса Бейли хотел закрыть глаза, но пересилил себя. На него хлынул невероятно огромный, голубовато-зеленый простор. Бейли чувствовал, как лицо обдувает неуправляемый воздух, но ничего не мог толком рассмотреть. Что-то промелькнуло мимо — то ли робот, то ли животное, то ли неодушевленный предмет, подхваченный потоком воздуха. Бейли не заметил — они ехали слишком быстро.
Синева, зелень, воздух, шум, движение — а надо всем яростный, безжалостный, устрашающий лик белого светила.
Бейли откинул голову и уставился прямо на солярианское солнце. Глазами, которые сейчас не защищало рассеивающее стекло верхнего яруса Города, он смотрел на обнаженное солнце.
В тот же миг он почувствовал у себя на плечах руки Дэниела. В смятении Бейли лихорадочно твердил себе: надо смотреть! Надо увидеть все, что можно. А Дэниел, похоже, собирался ему помешать.
Но не посмеет же робот остановить человека силой! Эта мысль преобладала над прочими. Дэниел не может помешать ему — и все же руки Дэниела тянут вниз.
Бейли попытался вырваться из стальных объятий и потерял сознание.
Глава 3
Имя произносится
Когда он пришел в себя, он снова был в укрытии, в безопасности. Перед глазами плясало лицо Дэниела, все в черных мушках — а когда Бейли моргал, они становились красными.
— Что случилось? — сказал Бейли.
— Я сожалею, — сказал Дэниел, — что вы пострадали, несмотря на мое присутствие. Прямые лучи солнца вредны для человеческого зрения, но я надеюсь, что короткое облучение, которому вы подверглись, не причинило вам большого вреда и ваше недомогание вскоре пройдет. Когда верх открылся, я был вынужден вернуть вас на место, и вы потеряли сознание.
Бейли скорчил гримасу. Оставалось неясным — то ли он лишился чувств от волнения (или страха), то ли его оглушили. Пощупав челюсть и лоб, Бейли убедился, что боли нет, но воздержался от прямого вопроса — ему как-то не очень хотелось знать правду.
— Это было не так уж и страшно, — сказал он.
— По вашей реакции, партнер Элайдж, я склонен был думать, что вы испытали неприятные ощущения.
— Вовсе нет, — заупрямился Бейли. Мушки перед глазами пропадали, и глаза уже не так слезились. — Жаль только, что так мало удалось рассмотреть. Мы слишком быстро едем. Проехали мы робота или мне показалось?
— Мы проехали нескольких роботов. Мы едем по землям Кинбальда, занятым под фруктовые сады.
— Придется попробовать еще раз.
— Пока я рядом, у вас ничего не получится. Кстати, я выполнил ваше распоряжение.
— Распоряжение?
— Если вы помните, партнер Элайдж, перед тем, как приказать водителю опустить верх, вы велели мне узнать у него, сколько миль нам осталось ехать. Десять миль, и мы будем на месте минут через шесть.
Бейли хотел было спросить Дэниела, не сердится ли тот, что партнер перехитрил его — вот бы посмотреть, как это совершенное лицо лишится своего совершенства, — но удержался. Дэниел, конечно, ответит просто «нет», без гнева и раздражения. Останется таким же спокойным и серьезным, как всегда — его безмятежность ничем не проймешь.
— Все равно мне придется привыкать, Дэниел, — сами знаете.
— К чему относятся ваши слова? — спросил робот.
— Иосафат! Да все к нему же, к свежему воздуху. Из него ведь состоит вся планета.
— Вам не придется выходить на открытый воздух, — сказал Дэниел и, как будто этим было все сказано, продолжал: — Машина замедляет ход, партнер Элайдж. Полагаю, мы прибыли. Теперь нужно будет подождать, пока протянут рукав к помещению, которое будет служить нам штаб-квартирой.
— Не нужно рукава, Дэниел. Если мне придется работать снаружи, незачем откладывать обучение.
— Вам не придется работать снаружи, партнер Элайдж. — Робот хотел продолжить, но Бейли отмахнулся. Он сейчас был не в настроении выслушивать утешения Дэниела и заверения, что все будет хорошо и о нем позаботятся.
Чего ему недоставало, так это искренней убежденности в том, что он сможет сам позаботиться о себе и выполнить свою задачу. Вид и ощущение открытого пространства трудно было вынести. Может случиться и так, что, когда придет время, Бейли не хватит смелости. Ему это будет стоить самоуважения, а Земле — шанса на выживание. И все из-за какого-то пустого пространства.
Бейли стиснул зубы. Снова выйти на воздух, на солнце, в пустоту!
Элайдж Бейли чувствовал себя жителем какого-нибудь небольшого Города, вроде Хельсинки, который приехал в Нью-Йорк и с трепетом считает его горизонты. Со слов Дэниела он успел составить впечатление об ожидавшем его «помещении», однако действительность опрокинула все предположения. Он шел по бесконечным комнатам. Панорамные окна были старательно зашторены, так что внутрь не проникал ни единый отблеск тревожного дневного света. Скрытые светильники бесшумно загорались, когда Бейли с Дэниелом входили в комнату, и так же тихо гасли, когда они выходили.
— До чего много комнат, — удивился Бейли, — до чего много. Прямо как маленький городок, Дэниел.
— Да, может показаться и так, партнер Элайдж, — хладнокровно отвечал робот.
На взгляд землянина, это было странно. Зачем селить его по соседству со столькими космонитами? Он спросил:
— А сколько еще человек будет здесь жить?
— Здесь, конечно, буду жить я — и некоторое количество роботов.
Следовало бы сказать — других роботов, подумал Бейли. Лишний раз подтвердилось, что Дэниел намерен изображать человека — даже когда нет другой публики, кроме Бейли, который слишком хорошо знает правду. Но ему надо было выяснить другое:
— Роботов? А человек сколько?
— Ни одного, партнер Элайдж.
Они только что вошли в комнату, где от пола до потолка тянулись полки с книгофильмами. В трех углах комнаты стояли проекторы с большими вертикальными 24-дюймовыми экранами, в четвертом углу висел киноэкран. Бейли раздражительно спросил:
— Неужели всех выгнали, чтобы я в одиночестве слонялся по этому мавзолею?
— Помещение предназначено для вас одного. Подобные жилища приняты на Солярии повсеместно.
— Тут все так живут?
— Все.
— А зачем им столько комнат?
— Здесь принято посвящать каждую комнату определенной цели. Вот это — библиотека. Имеются также музыкальная комната, гимнастический зал, кухня, кондитерская, столовая, мастерская, различные помещения для ремонта и испытания роботов, две спальни…
— Стоп! Откуда вы это знаете?
— Это входит в массив информации, полученной мною на Авроре.
— Иосафат! Кто же следит за порядком? — Бейли сделал широкий жест рукой.
— Группа домашних роботов. Они приставлены к вам и позаботятся о том, чтобы вам было удобно.
— Но мне не нужно столько, — сказал Бейли. Ему захотелось сесть и больше не двигаться с места. Довольно с него этих комнат.
— Мы можем ограничиться одной комнатой, если пожелаете. Такая возможность предусматривалась заранее. Однако, принимая во внимание солярианские обычаи, сочли разумным все же построить этот дом.
— Построить?! — вытаращил глаза Бейли. — Вы хотите сказать, его построили ради меня одного? Вот это все? Специально?
— Полностью роботизированная экономика…
— Знаю, знаю. А что сделают с домом, когда я уеду?
— Скорее всего, снесут.
Бейли сжал губы. Снесут! Ну конечно. Сначала строят громадное здание для одного-единственного землянина, а потом уничтожают все, к чему он прикасался. Стерилизуют почву, на которой стоял дом! Дезинфицируют воздух, которым дышал землянин! При всем могуществе космонитов и у них есть свои смешные слабости.
То ли Дэниел прочел мысли партнера, то ли правильно истолковал выражение его лица, но он сказал:
— Вам может показаться, партнер Элайдж, что дом будет снесен из-за боязни инфекции. Если так, советую вам воздержаться от отрицательных эмоций по этому поводу. Страх космонитов перед заболеваниями не доходит до такой степени. Постройка дома просто не представляет для них никакой трудности. Не принимаются во внимание и затраты по его сносу. По закону, партнер Элайдж, этот дом просто невозможно сохранить. Он находится в поместье Хенниса Грюера, а в каждом поместье закон допускает только одно жилище, принадлежащее его владельцу. Этот дом выстроен по особому распоряжению, для особого случая. Он предназначен для нашего проживания в течение определенного времени, пока мы не завершим свою миссию.
— А кто такой Хеннис Грюер?
— Глава солярианской Службы Безопасности. Мы скоро увидимся с ним.
— Скоро? Иосафат, Дэниел. Когда же я узнаю хоть что-нибудь? Я работаю в вакууме, и мне это не нравится. С тем же успехом я мог бы вернуться на Землю. С тем же успехом… — Бейли почувствовал, что впадает в истерику, и вовремя остановился.
Дэниел и бровью не повел — просто ждал, когда будет можно вставить слово.
— Сожалею, что вас это так раздражает. Мои знания о Солярии действительно обширнее ваших, но сведения относительно убийства столь же ограничены, как и у вас. Именно агент Грюер должен сообщить все, что нам следует знать. Таково указание солярианского правительства.
— Тогда отправимся к Грюеру. Далеко ехать? — Бейли содрогнулся от мысли о новой поездке и почувствовал знакомую тяжесть в груди.
— Ехать никуда не придется, партнер Элайдж. Агент Грюер будет нас ждать в переговорной комнате.
— И для переговоров есть комната? — пробурчал себе под нос Бейли. Вслух он спросил: — Он уже ждет нас?
— Должно быть, да.
— Тогда пойдемте, Дэниел!
Хеннис Грюер был лыс — абсолютно лыс. На его гладком черепе отсутствовал хотя бы даже намек на волосы.
Бейли сглотнул и попытался, из вежливости, не пялить глаза на голый череп, но у него не получалось. На Земле существовало определенное мнение о космонитах, внедренное самими же космонитами. Космониты — бесспорные властители Галактики; космонит должен быть высоким, с бронзовой кожей и такими же волосами, красивым, сильным, спокойным и аристократичным.
Короче, таким, как Р. Дэниел Оливо, но притом человеком.
Космониты, которых присылали на Землю, так и выглядели — возможно, их отбирали специально.
Но вот перед ним космонит, который вполне мог бы сойти за землянина. Он лыс, и нос у него неправильной формы. Не так чтобы очень, но на лице космонита приметна даже легкая асимметрия.
— Добрый день, сэр, — сказал Бейли. — Извините, если заставили ждать. — Вежливость никогда не повредит — ему ведь работать с этими людьми.
У Бейли мелькнула было мысль пересечь комнату, до смешного громадную, и подать Грюеру руку, но он тут же раздумал. Космониту, конечно, не понравится такое приветствие: пожимать руку, на которой полно земных бактерий!
Грюер сидел настолько далеко от Бейли, насколько было возможно, сунув руки в длинные рукава — пожалуй, и с фильтрами в носу, хотя Бейли их не было видно. Инспектору показалось, что Грюер неодобрительно косится на Дэниела, как бы думая: что за странный космонит, стоит так близко к землянину.
Стало быть, Грюер тоже не знает правды. Но тут Бейли заметил, что Дэниел стоит на некотором расстоянии от него — дальше, чем обычно.
Ну конечно! Излишняя близость насторожила бы Грюера. Дэниел должен вести себя, как человек.
Грюер заговорил приветливо и дружелюбно, но не переставая коситься на Дэниела: то отведет глаза, то снова взглянет.
— Нет-нет, вы подошли как раз вовремя. Добро пожаловать на Солярию, господа. Вы хорошо устроились?
— Да, сэр, вполне, — ответил Бейли. Может быть, этикет требовал, чтобы ответил Дэниел, как «космонит»? Но Бейли тут же с негодованием отверг эту мысль. Иосафат! Следствие поручено ему, а Дэниел — всего лишь помощник. Бейли в данном случае не стал бы играть вторую скрипку и при настоящем космоните, а уж о роботе нечего и говорить — даже если робот такой, как Дэниел.
Но Дэниел и не пытался опередить Бейли, а Грюер не выказал удивления или неодобрения — он просто переключил все внимание на Бейли и сказал:
— Вам ничего не говорили, инспектор Бейли, относительно убийства, для расследования которого потребовалась ваша помощь. И вы, должно быть, в недоумении. — Он встряхнул рукавами, откинув их назад, и сложил руки на коленях. — Пожалуйста, присядьте, господа.
Они сели, и Бейли сказал:
— Да, мы испытываем недоумение. — Он отметил, что Грюер без перчаток.
— Это входило в наши намерения, инспектор, — продолжал Грюер. — Было желательно, чтобы вы прибыли сюда со свежей головой, не делая предвзятых выводов. Вам тотчас же предоставят отчет о преступлении и о мерах, которые мы сумели предпринять. Боюсь, инспектор, что вы, с вашим опытом, сочтете наши действия до смешного непрофессиональными. У нас на Солярии нет полиции.
— Совсем никакой? — спросил Бейли.
Грюер улыбнулся и пожал плечами.
— Видите ли, у нас и преступности нет. Население очень маленькое и разбросано по всей планете. Нет почвы для преступности — нет и полиции.
— Понятно. Однако преступление все-таки произошло.
— Верно — но это первое тяжкое преступление за последние два века.
— И, к несчастью, именно убийство.
— Да, к несчастью. К тому же убит такой человек, потерять которого было крайне нежелательно. Это исключительно тяжелая утрата для всех нас. В высшей степени зверское убийство.
— Относительно личности убийцы, вероятно, нет никаких предположений? (Иначе зачем было выписывать детектива с Земли?)
Грюер явно чувствовал себя неловко. Он снова покосился на Дэниела, который сидел неподвижно и впитывал информацию, как и полагается мыслящей машине. Бейли знал, что Дэниел может в любое время воспроизвести все, что услышит, с любого места, от начала до конца. Записывающее устройство в человеческом облике.
Знал ли о том Грюер? Решительно, он смотрел на Дэниела как-то странно.
— Нет, я бы не сказал, что убийца неизвестен, — ответил солярианин. — В сущности, только один человек имел возможность совершить убийство.
— Вы уверены? Или хотите сказать, что этот человек подозревается в убийстве? — Бейли не доверял голословным утверждениям и неодобрительно относился к кабинетной дедукции, которая сразу приходит к неопровержимому выводу вместо того, чтобы подобрать несколько вариантов.
Но Грюер покачал своей лысой головой.
— Нет. Возможность была только у него. Остальные исключаются. Полностью исключаются.
— Полностью?
— Уверяю вас.
— Тогда в чем же проблема?
— Проблема существует. Тот человек тоже не мог совершить преступления.
— Значит, его никто не совершал, — спокойно заметил Бейли.
— И все же оно совершилось. Рикэн Дельмар убит.
Уже кое-что, подумал Бейли. Иосафат, наконец-то! У меня есть имя убитого.
Он достал свой блокнот и старательно записал это имя — отчасти из ехидного желания подчеркнуть, что наконец получил хоть какой-то факт, отчасти, чтобы не так бросалось в глаза присутствие рядом записывающей машины, которой нет нужды делать заметки.
— Как оно пишется? — спросил он.
Грюер продиктовал ему по буквам.
— Его профессия, сэр?
— Фетолог.
Бейли записал, решив пока не вдаваться в подробности, и спросил:
— Кто бы мог подробно рассказать мне, как произошло убийство? Желательно, чтобы это был очевидец.
Грюер сумрачно усмехнулся и снова мельком взглянул на Дэниела.
— Обратитесь к вдове убитого, инспектор.
— Вдова?
— Да. Ее зовут Глэдия. — Грюер произнес имя по слогам, сделав ударение на втором.
— У них есть дети? — Не получив ответа, Бейли поднял глаза со своего блокнота. — Дети, сэр?
Грюер брезгливо поджал губы, точно попробовал на вкус что-то мерзкое и его затошнило. Потом процедил:
— Вряд ли я смогу вам ответить.
— То есть как?
Грюер поспешно продолжил:
— Во всяком случае, дело вполне терпит до завтра. Я знаю, что вы проделали трудный путь, господин Бейли, вы устали и, должно быть, проголодались.
Бейли хотел было возразить, но обнаружил, что мысль о еде ему необычайно мила.
— Не хотите ли отобедать с нами? — предложил он Грюеру, не думая, что космонит согласится. А все-таки Грюер в последний раз обратился к нему «господин Бейли», а не «инспектор». Уже кое-что.
Грюер, как и следовало ожидать, ответил:
— К сожалению, у меня деловое свидание, и я вынужден вас покинуть.
Бейли встал. Вежливость требовала проводить Грюера до дверей. Но, во-первых, Элайдж вовсе не горел желанием приближаться к входной двери и к тому, что за ней, а во-вторых, не знал, где эта самая дверь. Грюер улыбнулся и кивнул ему.