На очередной развилке колонна все-таки предусмотрительно замирает. Визжат используемые по полной программе тормоза. Бронемашины колесные. Передним идет двухосный натовский «Драгун». Турецкий офицер, торчащий из люка, вертит электронный планшет и так и эдак, вернее, щелкает по изображенному там плану местности. Янычары все же попали в Донбасс не по недоразумению — солидно экипировались. Однако сейчас, состыковать реальность с виртуальностью быстро не выходит. Может, имеются какие-то неустранимые зазоры? Но турок тут не таксистом подрабатывает — время не терпит. Офицер, в звании эквивалентном украинскому капитану, поворачивается назад, машет кому-то рукой. Из люка следующей машины выбирается не слишком ухоженный, но явно знающий себе цену солдат. Движется к переднему броневику не особо торопясь, лишь имитируя бег. Командир отряда гаркает ему что-то с верхотуры, потом берет себя в руки: солдат явно привилегированных мастей. Спокойно дает короткое распоряжение. Солдат кивает, сразу поворачивает голову туда сюда, в конце-концов лезет на борт «Драгуна» и только что не командует офицеру «двигаться». Колонна трогает с места, выбирая трассу явно наудачу, однако тут же снова стопорится. Солдат соскакивает, забрасывает автомат за спину и трусит к замеченному прохожему.
Не вовремя затеявшему прогулку мужичку явно не нравится проявленный к нему интерес. Но теперь он теряется. В здешних окрестностях турки покуда не слишком бушевали, разве что в веке пятнадцатом, но из других мест… — по случаю коллапса недавнишнего коммуникационного рая — теперь получается употребить наречие «издалека» — доходят всяческие страшилки. Потому мужичишка растерян не в шутку. Что делать? Бежать сломя голову и возможно получить серию снарядов в затылок от наводчика, практикующего в преддверии ежегодной аттестации, или все же постоять спокойно и дать возможность простому пехотинцу-крестьянину отработать навык распила шеи без сучка и задоринки? Будь он не один, а в толпе, то попросту ожидал бы, когда паника решит всяческие дилеммы за него. Сейчас спасительный коллективизм вокруг не наличествует, надеяться не на кого. В момент коллапса СССР, произошло нечто в этом роде, но в размазке по двадцати четырем миллионам километров и трехста миллионам душ.
— Я иду себе, — говорит он турецкому головорезу, на всякий случай, да и чтобы просто поговорить с кем-нибудь напоследок.
— Ты есть — Украина, гражданский лицо? — констатирует вражеский пехотинец тыча пальцем в грудную клетку.
— Так точно, да, — соглашается «гражданское лицо», ибо неплохо все же размять голосовые связки подольше; в последний раз все-таки.
— Мы — мирный армия — искать военный териста, — сообщает смуглый солдат все еще не вынимая тесак.
— Туриста? — переспрашивает «гражданское лицо».
— Да, териста, — кивает турок. — Террор, «бу-у»!
Мужичок невольно отшатывается, когда турок показывает это «бу-у» резко раздвигая руки.
— А, террориста? — уточняет он во внезапном, почти радостном озарении. Надо же, мозги еще не заклинило. — Я — нет. Я — нет, — машет он головой и тоже разводит руками.
— Но, но! — щурится турок. — Мы — мирный армия — искать териста. Где терист? Как?
— Так я это… — лопочет мужичишко. — У нас нету… Тут…
Издали что-то каркает на чужом языке офицер в люке. Может быть, дает команду приступить, наконец, к отработке военной головоломки «Враг на расстоянии вытянутой руки. Ваши действия?»
— Туркей армия много большой платить, доллар, — объясняет турецкий переводчик.
— Доллар? — переспрашивает мужичишка, не для того, чтобы подтвердить цифру, а чтобы просто поблеять еще хоть некоторое время.
— Много, большой доллар, — честно кивает турок. — Терист «бу-у» где? как? показа — много, большой доллар.
Похоже, турки разработали новое эсперанто для объяснения с северными аборигенами. В извилины его собеседника будто бы впрыскивается медиатор для сращивания новых нейронных соединений. Тем не менее, это спонтанная удача, турок еще сам не понял. Он продолжает совершенствовать язык жестов: рассказывает что «теристы» могут не только «бу-у», но «пу-пу», а так же «аш-ш-ш», с демонстрацией запрокидывания головы в зенит. Затем он показывает пальцем во все стороны света, повторяя «где? как?». У мужичишки в мозгах совсем налаживается. Выходит, многодневное отсутствие подвоза свежего пивка влияет на «соображаловку» просто неописуемо по-новому. Он тоже показывает в небо, употребляет предположительно неизвестные солдату слова «лететь» и «стрелять», и теперь уже почти не опасаясь за горло возвращается в либерально усвоенное «сколько долларов?»
— Большой доллар, много, — соглашается с ним турок, но все же поворачивается за уточнением к уже заскучавшему в люке офицеру.
— Ты терист «где-как» знаю? — снова смотрит он на гражданское лицо.
— Деньги вперед, — уверенно говорит на эсперанто мужичишка, поясняя жестом, что они «родимые» счет любят.
Турок берет его за рукав рубашки и приглашающе тянет за собой.
— Вы эта… деньги, — произносит мужик, но упирается очень в меру.
Они уже рядом с колесной бронемашиной. Турок-начальник смотрит на него сверху как на насекомое. Мужичок понимает, что нужно срочно, уже на близкой дистанции, продемонстрировать связную речь.
— Террористы стрелять, летать, «та-та-та», самолет упал, упасть, — вкратце пересказывает он впечатления от, только совершенно недавно, виденного в натуре. — Я знаю, знать, где террористы. Но деньги, доллар мне щас, сюда, — он стучит по рубашечному карману, демонстрируя полную обученность либералистическому эсперанто.
Возвышающийся над люком начальник-янычар благосклонно кивает, наклоняется в соседний люк, что-то отрывисто каркает, схватывает поданную из недр столь небольшой, но явно богато экипированной бронемашины полевую кожаную сумку, открывает, очень недолго возится, наконец, извлекает оттуда нечто вида портмоне, достает три, не — две… все же одну бумажку и наклоняясь сверху протягивает… Нет не непосредственно говорящему насекомому, а передаточному звену — солдату переводчику.
Теперь истинный символ либерализации Земного шарика попал к адресату. Однако в этом монетаризированном мире все не так просто. В плане того, что важно махнуть рукой в нужном направлении недостаточно.
Турок приглашающе показывает на броню. Ну что ж, ради полусотни и возможной прибавки стоит, наверное, и прокатиться. Хотя ведь там, на конечном участке, может случиться стрельба, или с «теристами», в смысле, украинскими военными, турки тоже будут вести торговлю? Сомнения остаются.
57. Найвероянейшая вероятность
Все же если ты не ниндзя, не стоит вторгаться в мир поединков «иду на вы». Глупое дело, не будучи десантником-громилой со стажем, пытаться обвести профессионалов-фронтовиков на их поле деятельности. Для добычи ударно-наступательной позиции требовалось готовиться загодя, формировать собственную вооруженную оппозицию. А теперь тоже мне — Сальвадор Альенде — решил дать бой с превосходящими силами. Тому чилийцу тоже умные товарищи советовали: «Соратник Альенде, ваши противники готовят вооруженный мятеж. Известны время и сроки. У них танки, истребители, боевые вертолеты. Пора раздавать оружие прогрессивным рабочим». А он: «Нет, нет, что вы?! Я крови не допущу. Все обойдется «чики-пуки». Народ у нас умный, благонравный, а демократия превыше всего». Ну, синьор Помидор Пиночет и устроил ему демократические перевыборы с минометным аккомпанементом. Вот и генералу Николаю Николаевичу Редьке стоило загодя создать в родном штабе революционное подполье, выдрессировать и вооружить, а только потом тягаться с турками на ближней дистанции.
Короче, решение о таком виде отхода оказалось однозначно неверным. В принципе, альтернатив-то особо не имелось. Разве что прыгать в окно на газончик со второго этажа. Но было б невероятно, если бы он после этого успел достичь забора, преодолеть его бетонную двухметровость, плюс — колючку-путанку, а находящиеся в пяти шагах от окна автоматчики не подрезали ему ноги своим 5,56-миллиметровым калибром.
Была еще альтернатива застрелить Саблина, а потом себя. Так сказать, свести в ничью — «один-один». Ну так опять же, какого рожна требовалось тянуть резину с побасенками целых двадцать пять минут? Повеселить себя и обогатиться знаниями перед «самогубством»[115]?
Неверный отходный маневр завершился в секунды. Командир зенитно-ракетного полка однозначно оказался не на своем поле. Ведь как он по личностному оперативному мышлению, а может и по голливудской белиберде представлял? Выйдут они с коллегой Саблиным из кабинета под ручки, «Макаров» целит штабной шишке в печенку. Саблин скомандует свите сложить оружие. Затем вся толпа вывалит на свежий воздух. Здесь им без сучка-задоринки уступят чего-нибудь штабное, на чем прибыла кавалькада, затем Редька займет место за рулем и решит, тащить ли генерал-майора Саблина с собой далее, или попытаться оторваться от скорой погони самостоятельно.
Все эти пункты «Б», «С» и далее остались в альтернативной, наверное, весьма маловероятной реальности, осуществление коей «ноль, ноль, и еще сколько-то там страниц с нулями после запятой, по шкале вероятностей. В общем, следовало вначале просчитать, а потом уже пробовать «была — не была». В реале, как только Редька с Саблиным шагнули за порог кабинета, один из ближайших пехотинцев сделал быстрое движение прикладом и смешной пистолетик Николая Николаевича оказался на полу. Ну, а следующий из янычар повалил Редьку на пол так быстро, как будто только этого и дожидался в течении всей задверной беседы генералов между собой. Пинать, правда, Николая Редьку не стали, видимо, сохранили эту привилегию до лучших времен, для которых требовалось переместиться с пространства украинского штаба в какое-то другое менее насыщенное неподготовленными глазами и ушами. Зато на Редьку впервые в жизни напялили наручники. Век живи — век учись!
58. Плотность населения, нобелевский лауреат Мишка Горбун и броне-слоники на прицеле
Экспансия человеческого творчества неумолима. Принцип Стругацких, о прихлопывании разума общевселенским законом «Ша! Баста!», покуда не работает. Один из поджанров — боевые колесные машины. Список дает энциклопедию, с солидным многохвостием отсылок к специальным монографиям. Капитан Нелесный не относится к фанатам, листать энциклопедию ему не охота, к тому же таковой не имеется. Он сразу срубает хвост.
Почему в фильмах боевые машины тут же по попаданию стопорятся? Яснее ясного! Когда снимают, даже голливудский бюджет не потянет при каждой пробе гробить по механику-водителю. Приходится мостырить взрывпакеты к неподвижному металлолому. Вопрос номер «два». Свидетельствует ли пышущий пламенем «Драгун» об окончательном вырождении конкретно этого вида эволюции машинной жизни? Весьма маловероятно. Да и в самом деле: «Драгун» был полнокровным, подвижным малым, любил шалить на улице Артема, перечеркивая разделительную полосу прямо по центровому газону с розочками. Когда-то недавно, мэрия так гордилась этим своим достижением, городскому голове и придерживающим двери клеркам обильное «розоводчество» напоминало славную прелесть пионерского детства: «Дадим на каждого жителя города по кусту!». И давали. Но «Драгуну» не ставилась задача окучивать, поливать грядки, и даже выкапывать и переправлять трофейным сухогрузом кусточки в Анкару. Ну а то, что не запрещено, то… Так ведь говаривал дядька Мишка, даруя Раиске очередную люстру за лимон баксов? Любила, ох, любила! И кстати, вазы в этом плане лучше. Туда можно складировать эти самые лимоны, скрепленные копеечной тесемкой. Если что — хватаем фикус подмышку и бегом: летайте самолетами «Аэрофлота», причем, как можно далее, за океан.
Так вот, «драгунчика» подрезали в период расцвета. Сие никак не свидетельствует о его функциональной внутренней несостоятельности. Оступиться может всякий. Конечно, он не оставил потомства, но машины плодятся не столь примитивно. У них есть большая царица-матка — завод изготовитель. Там их строят, ваяют. Кстати, если сейчас сунуть Нелесному энциклопедию, он затаит обиду. Сведения о помещенном внутрь количестве экипажа способны травмировать психику и привести к передозировке снотворного в старости. Вы еще их пап-мам приведите и постройте в округе с цветочками! Ладно, какие там папо-мамы, тут и так турок как собак нерезаных. Да еще и…
Вот негоже все-таки воевать в подобной плотности населения. Меченому Мишке все же зря, по торопливости, дали нобелевку, он с поставленной теткой Тэтчер задачей сокращения популяции русичей не сладил. Может, тетка уже тогда была в не совсем здравом уме и переборщила с пятилеткой? Но с населением Донбасса действительно конфуз. Из-за этого конфуза славной Киевской области в статистических таблицах приходится хитрить. Корешки отдельно, вершки врозь. В плане того, что население Киева по одной графе, области по другой, алфавитно удаленной, ибо Донецкая кладет Киевскую на лопатки даже после двадцати лет счастья освобождения от индустриальной культуры. Ничего, турки помогут. Интересно все-таки, щедрый на посулы Мишка поделится ли с ними хоть одной люстрой или вазочкой?
Какие-то статистические единицы из областной плотности в четыре с половиной миллиона вышли из-за кусточков и дивятся зрелищу. Понятно, что они не стоят рядом, а смотрят издалека. Но, господи, неужели в школе уже совсем нет начальной военной подготовки, где поясняют насколько колотит ростовую мишень «Калашников» и прочее добро, уже из «Энциклопедии стрелкового оружия»? Или на «мове» все сглажено, а слово «гармата»[116] звучит чрезмерно комично? В настоящий момент дополнительные занятия бесполезны, да и не докричаться. И не успеть повсюду. В самом деле, еще какие-то статистические болтики выруливают из-за деревьев на «жигулёнке». У них что? Музыка в салоне на всю катушку, компенсируя ущербность тачки относительно «Опеля» — не слышали подрыв? Но эти хоть соображают. Уже начинают вертеть рулем, стремясь улизнуть подальше. Все коту под хвост. Турки работают без шпаргалок. Не зная точно, откуда получили оплеуху, чистят покуда местность от отвлекающих факторов. Трудит ствол какая-то тарахтелка на башне второй бронемашины. В энциклопедии колесной брони эта машина явно пятьюдесятью страницами далее — у нее шестиколесная схема. Может быть, следовало прошить дыроколом ее, а не первую? Но смысл в перестановке этих слоников? Тем более, у капитана Нелесного тут ничего личного. Война большая статическая мешалка. Пользуясь случаем, следует отодвинуться от этого миксера к бортику кастрюли.
Покуда турецкий пулеметчик с воодушевлением обрабатывает статистически случайный «жигуль», капитан Нелесный вместе с расчетом осуществляет смену дислокации. Имеет ли значение данная мышиная возня? Возможно. Всяческие шарады испокон веку изобретаются для убийства времени. Нельзя сбрасывать со счетов, что в эту временную выкройку всунет голову чудо — пэ-вэ-о-шный майор Корепанов уведет свой гусеничный табун на какую-нибудь неведомую, страшно засекреченную и не обнаружимую супостатами запасную позицию.
59. Часовой у знамени
«Как вы судно назовете, так оно и поплывет». Приблизительно под этим лозунгом действует украинский политический бомонд. Для улучшения армии, требуется все и вся переименовать. «Товарищ полковник» отменим. Будет «пан полковник». «Товарищ рядовой Петренко» тоже нехорошо. Вот если «казак Петренко». Тогда любо-дорого. Любой солдат сразу расправит плечи и будет стоять на страже Батькивщины в неусыпно-неустанной бодрости. «Казак-відмінник»[117] Триколич ныне часовой у прапора[118]. Он, и правда, уже не полусонный, а пялит глаза в окружающий мир. Тот, вообще-то, скуповат на эффекты. Два часа кряду один и тот же коридорный разрез, но благо, в связи с летним периодом, дверь на улицу распахнута: оттуда ветерок и яркость светлого солнечного мира. Судя по времени, вот-вот прибудет смена. Разумеется, казак Триколич не может ведать точные минуты и часы: ему не разрешается шевелиться, а значит, и подсматривать в наручный циферблат; не положено ему и уточнять время у периодически шарящегося впритирку дежурного по части — капитана Чаленко. Вообще-то сейчас не до дремы не только от этого приевшегося местного занудства. Во всем двухэтажье штаба полка переполох. Несколько минут назад сюда прибыла целая делегация вооруженных турок. Наконец-то происходящая в городе непонятка докатилась и до их войсковой части.
Турки прибыли не просто так, а в сопровождении целого генерал-майора украинских ВВС. Триколич понятия не имеет, кто это такой, но по отрывочным инсинуациям окружающих и бодро-молодцеватому докладу Чаленко подозревает, что данная шишка покруче их собственного шишака. Исходя их шумовой палитры переотражающейся сверху, надо предположить, что сейчас один генерал-майор, обнявшись с другим генерал-майором, заперлись в кабинете и тихонько распивают коньяк и заодно политкорректно распекают один другого, делая это по очереди в силу путаницы субординации. Сам казак Триколич достаточно напряжен. Какая уж тут дрема, если турецкие воины (союзники? противники? черта лысого разберешься без отмененных замполитов) вперлись в расположение штаба в полной военной снаряге: куда там Сереже Триколичу с его АКМ, тут каждый обвешан, что та елка, или Арнольд Шварценеггер на спецзадании.
Теперь, судя по шумовому разноголосью, политкорректность генералов утекла вместе с коньяком, а перепалка переросла в зуботычину и вылилась в коридор. Но вот уже вся банда чужеземцев, вместе с украиноязычным начальством спускается вниз. Казак Триколич вливается в контур стойки «струнко»[119] еще с большим рвением. Глаза у него расширяются. Но не от того, что кавалькада не отдает честь хранимому им знамени части. От другого. Их родного генерала Редьку конвоируют, а на руках у него наручники. Правда, генерал-майору вроде бы нет до этого дела, он продолжает активную словесную перебранку с пришлым начальником. Триколич не ловит смысл; для переполнения мозговых трактов ему хватает и визуальных образов. Вся процессия, под таким же оторопевшим взглядом, приложившего руку к фуражке, дежурного по части, вываливает на улицу и движет по бетонной дорожке к входной калиточке штабной загородки.