– Мета, постой, как мы можем видеть встречный корабль, если летим в джамп-режиме.
– Значит, мы уже не летим в джамп-режиме, – откликнулась Мета, не сбавляя шага и оглянувшись лишь на секундочку.
– Не понимаю, – сказал Язон. – Гиперпереход, – это всегда так неприятно, его даже во сне чувствуешь.
– Да, да, – согласилась Мета, – но у них здесь совершенно обалденные гравитационно-магнитные компенсаторы. Я забыла тебе сказать, когда мы стартовали с орбиты, когда после ныряли в кривопространство, я тоже не почувствовала ничегошеньки и еще тогда догадалась, что это такая совершенная техника. Неслабо оснастились, да? А казалось бы, простые бандюги… Эх, вот эту бы технику – да в мирных целях! То есть к нам…
– Не забывай, – перебил ее Язон, – примерно такую задачу мы с тобою здесь и решаем. Только не стоит говорить об этом вслух, когда мы уже почти в двух шагах от достопочтенного сэра Генри.
Дверь капитанской рубки была распахнута настежь. Рядом с Морганом стоял д'Олоне, и оба они неотрывно следили за фронтальным экраном. Бегущая строка внизу показывала стремительно уменьшающееся расстояние до объекта и все характеристики, которые компьютер считал возможным сообщить.
– Можете определить тип корабля с этой дистанции? – спросил Морган, коротко оглянувшись на вошедших.
Ответила Мета, причем быстро, практически не задумываясь:
– Это легкий боевой крейсер, усиленный дополнительной броней за счет снижения огневой мощи. Такие применяют на второй линии атаки во время боя, но этот экземпляр, возможно, просто списан с вооружения какой-нибудь могучей армии для дальнейшего использования в хозяйственных целях.
– Почему так считаешь? – коротко оглянувшись, спросил Морган и тут же вновь уставился в экран.
– Потому что у него центральный локатор чисто гражданского исполнения.
Мета отвечала лихо, как отличница на экзамене.
«Все-таки она еще очень молода, – подумал Язон. – Любит покрасоваться. И тоже мне – нашла перед кем!»
– Спасибо, – улыбнулся Морган. – Полезная информация.
К Язону повернулся д'Олоне:
– А вы, динАльт, что думаете по поводу этого корабля.
– А я не думаю, я знаю, – ответил Язон. (Позерство оказалось болезнью заразной. Но что поделать, надо же было как-то заслуживать доверие пиратов!) – Я знаю: это инкассаторский корабль.
Оба флибустьера заулыбались, а в глазах у них появился откровенно алчный блеск. Малограмотный д'Олоне на всякий случай переспросил:
– Транспортировка наличных денег?
– Да, – сказал Язон, – межпланетная банковская перевозка.
– И что же она, интересно, делает в межзвездном пространстве? – заметила Мета, ни к кому конкретно не обращаясь.
Д'Олоне еще раз широко улыбнулся. Язон проследил за его взглядом и в очередной раз понял, что пирату действительно нравятся не только слова, произносимые Метой, но и сама пленница.
– Значит, это межзвездный инкассаторский корабль, – сделал самостоятельный вывод д'Олоне, ставший для него результатом серьезной мыслительной работы. – Вот и отлично, на нем денег больше.
– Это так, Язон? – спросил Морган.
– Вероятно, – согласился Язон. – Вот только нападать на инкассаторов абсолютно бессмысленно. В переговоры они не вступают ни с кем, согласно уставу своей службы, а при малейшем проявлении агрессивности, автоматически уходят в кривопространство, откуда по джамп-связи вызывают полицию. Полицейские корабли запеленгуют вас мгновенно и начнут перехват. В общем, вместо ограбления придется принять бой. Охота вам устраивать стычку с профессионалами и рисковать попасться властям здешней звездной системы из-за каких-нибудь трех-пяти миллиардов? По-настоящему больших сумм на таких потрепанных лоханках просто не возят, так что скорее всего денег там будет еще меньше.
Морган молчал, загадочно улыбаясь. Туповатый д'Олоне силился понять, о чем размышляет капитан. И Язон, воспользовавшись паузой, решил добавить еще один аргумент:
– Мне кажется, мы летим домой с очень неплохим кушем. Может, все-таки важнее сохранить его?
Он специально сказал «мы», подчеркнув единство интересов. Но Морган уже почти не слушал его.
– Нет, – проговорил пиратский капитан уверенно. – Те, кто пытался остановиться на достигнутом, в итоге теряли все. А флибустьеры никогда не боялись трудных задач. Ты здорово помог нам, Язон. Неужели теперь старина Морган не использует свой шанс? Говоришь, они не вступают в переговоры? А как прореагирует командир инкассаторов на сигнал «SOS»?
Язон никогда не служил в инкассаторской службе, и честно говоря, не знал, что писано в уставах по этому поводу, но он хорошо знал другое: профессиональная солидарность астропилотов зачастую оказывалась выше служебного долга.
– Не знаю, – честно признался он.
– Что ж, – заключил Морган, – тем интереснее будет узнать. Всем нам.
Расстояние между двумя кораблями к этому моменту как раз сделалось таким, когда радиопереговоры стали необходимыми, если каждый из них предполагал двигаться прежним курсом, а столкнуться лоб в лоб они пока еще не собирались.
Морган нажал кнопку внешней тревоги, то есть послал в пространство тот самый всем понятный сигнал «SOS». И одновременно оповестил свой экипаж о трехминутной готовности к бою в любом из двух вариантов, то есть предложил настроиться на оборону и атаку одновременно.
Мысли Язона путались. Он все пытался вычленить главное, а это ему никак не удавалось, и он просто спросил Моргана:
– Что ты собираешься делать?
– Я собираюсь только взять деньги, – улыбнулся Морган, – не размениваясь на подробности. – Убивать я там никого не хочу. Только деньги, Язон.
Все стало еще непонятнее. И тут пришел ответ с инкассатора:
– Сообщите, что с вами. Какого рода помощь необходима?
– У нас отказали маршевые двигатели и генератор джамп-режима в результате бандитского нападения и взрыва, – беспардонно врал Морган. – Ремонт реален, но все оставшиеся в живых члены экипажа тяжело ранены. Пришлите в помощь хотя бы одного человека.
– Человека выслать не можем, – без объяснения причин ответили с инкассатора. – Высылаем вам ремонтного робота.
– Спасибо, – продолжал передавать обнаглевший Морган, – но робот годится только универсальный: с монтажными, медицинскими, навигационными и прочими функциями. Понимаете меня?
– Понимаем. Именно такой робот сейчас и будет направлен к вам.
– Отлично! – прошептал Морган. – Без универсального робота они не улетят. Это слишком дорогая игрушка. И все же, Миссон… Слышишь меня, Миссон?
– Да, капитан! – откликнулся главный среди флибустьеров конструктор-изобретатель.
– Приготовься к технической атаке по схеме номер двадцать семь. Если люк откроют с нашей стороны, приступаешь к операции немедленно. Помни, наш принцип – использовать каждый шанс.
Но люк-таки открылся с противоположной стороны. Не настолько уж дураки были эти инкассаторы. Солидарность солидарностью, но инструкции свои они соблюдали четко.
Роботу, прибывшему на «Конкистадор», дали возможность рапортовать хозяевам о нормальном приеме соответствующими автоматами, ну а дальше начал работать технический гений Миссона. Морган не счел нужным посвящать Язона и Мету в детали операции, но в самом общем виде идею обрисовал: примерно за полчаса робот будет полностью перепрограммирован, напичкан хитрым оружием, доложит о выполненной работе и вернется к инкассаторам уже в качестве диверсанта, коварного вражеского агента. Конечно, этот не слишком новый трюк может быть и разгадан ушлыми инкассаторами, но весь вопрос, на каком этапе. Троянский конь флибустьеров не будет ждать ночи, он начнет действовать мгновенно, едва откроется внутренний шлюз, так что разгадка замысла, пришедшая даже с секундным опозданием никому уже не поможет.
Морган так и выразился об этом роботе – «троянский конь», и Язон еще раз содрогнулся от эрудиции этого мерзавца. Столь древние земные легенды были позабыты многими в современном мире, даже учеными и политиками.
– Как же именно будет действовать на инкассаторском корабле перепрограммированный робот? – осторожно спросил Язон.
– А вот увидишь, – хитро ответил Морган, – так тебе все и расскажи. А пока, ребята – для всех, кроме Миссона и его группы, объявляется перекур, – объявил он в микрофон интеркома и добавил тихо, отключив связь: – А ты, Язон, вообще можешь считать свою работу выполненной. Вы с Метой сделали все, что от вас требовалось на сегодня.
Язон стоял и думал, успеют они вдвоем перестрелять всех кто ворвется в рубку, если вначале убить Моргана и д'Олоне, успеют ли предупредить инкассаторов о ловушке, а потом при их поддержке разоружить всех пиратов, успеют ли передать «SOS» на общегалактической частоте или выйти на связь со Специальным Корпусом, прежде чем Миссон перекроет им энергопитание… Да нет, чего-нибудь они точно не успеют, а то и совсем ничего, кроме пары-другой бессмысленных убийств, и уж одного они не успеют наверняка – спасти себя, потому что сотня флибустьеров – это очень много. К тому же дома и стены помогают, а еще – их главное преимущество, их непомерная жажда крови и удивительное умение не щадить не только врагов, но и самих себя.
Очевидно, Мета думала почти о том же, и приходила к тем же выводам. Только в отличие от Язона она относилась ко всему намного хладнокровнее и была сейчас по-пиррянски спокойна. Язону же стоило огромных усилий вымучивать на лице подобие расслабленной улыбки.
– Дай-ка, пожалуй, твою сигару, Генри. Попробую, может, она и вправду хороша.
– Возьми, – протянул Морган.
Минуты длились как в кошмарном сне. Разговоры не клеились. Сигара была отвратительно крепкой и горькой. Даже подошедший весельчак Хук не исправил положения. Только дурно пахнущего дыму в рубке сделалось больше. Мета недовольно морщилась и разгоняла ладонью сизые клубы перед своим лицом.
Наконец, Миссон доложил о готовности, Морган дал добро, и робот медленно поплыл в обратный путь. Изображение двигалось по экрану, и было странно думать, что этот пепельно-серый благородный корпус – одно из высших достижений человеческого разума, своего рода символ дружеской взаимопомощи, за каких-то полчаса превращен в адскую машину.
Потом робот скрылся за массивной тушей корабля-инкассатора, и некоторое время ничего не происходило. Наконец раздался условный сигнал – несколько музыкальных тактов какого бодрого марша и весь экипаж «Конкистадора» понимающе взревел. Больше всего это походило на дружный вопль восторга, издаваемый стаей взбесившихся обезьян.
– На абордаж! – крикнул Морган в усилители интеркома, перекрывая радостный вой.
Стыковка двух кораблей прошла идеально, как будто их собирали на одной верфи для совместных полетов. То есть похоже было, что «троянский» робот не только отключил блокирующую, оборонительную и гиперпереходную автоматику инкассаторского корабля, но и управляет теперь всеми оставшимися в исправности системами. Шлюзы, оказавшиеся даже не двойными, а тройными (а иначе для чего дополнительная броня?) открылись легко и быстро, будто родные. А пираты ринулись в образовавшийся проем не как профессиональные диверсанты: выдержав паузу, уйдя в укрытия, прокладывая дорогу огнем, – а как толпа юных поклонников на концерт популярного артиста – очертя голову, пихая друг друга и ликующе вопя.
Команда же инкассаторов вела себя при этом более чем странно. Не иначе, перепрограммированный Миссоном робот поработал не только над техникой. Крепкие, тренированные, но совершенно безоружные парни метались по отсекам и переходам, то отчаянно нападая с чем попало в руках на вооруженного до зубов свирепого противника, то кидаясь врассыпную и пытаясь спрятаться в самых неподходящих местах. И те и другие попытки заканчивались одинаково: вся команда корабля быстро и эффективно уничтожалась физически. Причем флибустьеры предпочитали не стрелять, а рубить своими кривыми саблями налево-направо. Они входили в раж и вместе с кровоточащей плотью шинковали пластиковую мебель, посуду, тонкие переборки и дверные косяки, иногда попадался твердый металл, и тогда снопами летели рыжие искры, а иногда клинки рассекали электрические провода, и в этом случае искры летели голубые, а свет зачастую гас, но очень быстро зажигался вновь – то ли включалось аварийное освещение, то ли подсветка снимающей камеры.
Язон не присутствовал на корабле инкассаторов во время штурма, его туда не пригласили, равно как и Мету. Бойцов хватало и без них, а реакция на происходящее у новичков могла быть непредсказуемой. Сам Морган тоже не помчался наслаждаться бойней вместе с д'Олоне и Хуком, стартовавшими строго по команде, а остался в капитанской рубке и наблюдал все это кровавое действо на большом экране. Репортаж велся аж с трех камер, и Морган, как заправский телережиссер, переключал трансляцию с одной на другую, краем глаза отслеживая весь объем происходящего по трем маленьким экранчикам в углу монитора. Собственно, весь этот блистательный видеомонтаж делался лишь для двух зрителей, если, конечно, не предположить, что съемка шла на запись и Морган впоследствии торговал подобными развлекательными фильмами. Язон не удивился бы, если б оно впрямь оказалось так. Хроника убийств, да еще снятых профессионально ни в какие времена не оставляла равнодушными миллионы зрителей во всей обитаемой вселенной. Правда, подобные репортажи могли попасть и в руки известных официальных структур, проявляющих законный интерес к авторам столь экстравагантной продукции. Но похоже было, что Генри Моргану давно уже море по колено и сам черт не брат, а уж о Специальном Корпусе и говорить не стоило…
Высокие звезды! О чем же он думает в такие минуты?! Ведь Морган цинично обманул его, сказав, что никого не намерен убивать. Так не пора ли сводить счеты? Разве можно с таким человеком договариваться хоть о чем бы то ни было? Вроде и момент как раз подходящий: все убежали на чужой корабль, только шлюзы перекрыть, дать команду на расстыковку и все – они тут один на один с безумным Генри! Да неужели? Ну, нет, конечно! Вон, за распахнутой дверью в коридоре маячат как бы невзначай еще двое головорезов, да и кошмарный Миссон, злой гений инженерного дела, наверно держит сейчас чуткие пальцы на всех мыслимых кнопках. Не выйдет ничего. И сейчас ничего не выйдет. Успокойся, Язон…
– Нравится? – спросил Морган.
Язон предпочел промолчать, а Мета ответила с каменным лицом:
– Ничего. Только грязно очень.
– В каком смысле? – решил уточнить Морган.
– В прямом, – сказала Мета.
– А-а-а, – протянул флибустьер, – ну это не важно. Все равно потом все сгорит. А мои ребята вообще-то очень чистоплотные: вернутся, обязательно душ примут.
– И то хорошо, – проговорила Мета.
Голос был все такой же равнодушный.
«Молодец девочка! – подумал Язон. – Ни единой лишней эмоции. И губы не дрожат, и пистолет в руку не прыгает. Или это уже то состояние, которое психологи называют запредельным торможением. Ведь еще немного, и я пожалуй, сам начну отвечать на все вопросы тихим бесцветным голосом.»
Но пока в голосе еще оставался какой-то цвет (преимущественно, надо полагать, кроваво-красный) Язон поспешил сам задать вопрос:
– Почему ты сказал нам неправду, Генри?
– Не почему, а зачем, – поправил Морган. – Затем, чтоб вы вели себя поспокойней. Ко всему в этом мире лучше привыкать постепенно. Особенно к смерти. А людям, которые, возможно, никогда в жизни еще не убивали себе подобных, нелегко так сразу свыкнуться с мыслью об абсолютной необходимости и целесообразности этого процесса. Или я неправ?
Первой начала хохотать Мета. Морган не ожидал такой реакции и даже не сразу придумал, что можно сказать. Потом озадаченно повернулся к Язону:
– Прости, друг, у нее что, истерика?
И тогда уже сам Язон, не сдержавшись, тоже рассмеялся. Два пирата, дежуривших у дверей, зашли полюбопытствовать, что такого веселого усмотрела публика в происходящем, долго пялились в экран, но так ничего и не поняли.
Резня уже закончилась полностью. Не такой уж большой экипаж оказался на борту инкассаторского корабля, а пассажиров на него по определению не брали. Деньги флибустьеры отыскали быстро, и было их много, во всяком случае на глаз, последнее порадовало всех, потные перепачканные копотью и кровью рожи расползались в довольных улыбках, но хохотать в голос было все-таки не над чем.
– Брысь отсюда! – мрачно скомандовал Морган, и двоих удальцов как ветром сдуло.
А Язон наконец успокоился и поведал:
– Ах, Генри, Генри! Все-таки я старше тебя. На сколько-то лет, на сколько-то миров и на добрую сотню сложных проблем, решенных мною. Если ты в чем и обогнал меня, так это только в трупах, оставленных за спиною. Тут с тобою соперничать трудно. Но поверь: я тоже убивал и немало. Я хорошо знаю, как это делается. Вот только – извини! – сам процесс никогда не доставлял мне удовольствия. Наверно, в этом главная разница между нами.
– Наверно, – задумчиво повторил Морган. – А не помешает ли этот крошечный нюанс стать нам друзьями?
– Разве мы говорили о дружбе, Генри? По-моему, до сих пор речь шла исключительно о сотрудничестве. И мне кажется, что столь тонкие различия во взглядах еще никогда не мешали совместной деятельности.
– Красиво, отвечаешь, динАльт!
– А я старюсь все делать красиво.
В ответ на эту колючую реплику Морган лишь глаза опустил, признавая свое поражение в словесной дуэли, а потом неожиданно обратился к Мете:
– Ты полностью согласна со своим мужем?
– Нет, – Мета точно споткнулась на этом коротком слове, но упрямо повторила еще раз: – Нет. То есть не совсем. Я не могу получать удовольствия от бессмысленных убийств. Я никогда не понимала, для чего они нужны. Но я умею с радостью мстить врагам. А просто случайно встреченным людям…
– Все люди – враги, – проворчал Морган, а потом как бы оборвал сам себя: – Ладно, с вами все ясно, ребята.
И тут в капитанскую рубку ввалился запыхавшийся одноглазый Ховард с залихватской черной повязкой через все лицо. Второй его глаз был пока цел и сиял. Ховарда просто распирало от желания сообщить нечто важное, однако перебивать капитана было по его понятиям абсолютно недопустимо: