— Марат, погрузите чемоданы во вторую машину, — распорядился Родион, забирая у Виталия трость. Он помог тестю залезть в джип, затем сел рядом с ним. — Я рад, что вы приехали.
Сейчас его не узнал бы никто, включая родную жену Лизу (настоящую). В этой улыбке было столько подкупающего обаяния, столько искреннего счастья, что невольно заулыбался и Всеволод Федорович, благодушно похлопав зятя по щеке.
— Как Лиза? — спросил он.
— Уже неплохо. Э-э… за рулем Тарас. Нет, правда, она и выглядит здорово, и характер изменился. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
— Даже так? А что с голосом?
— На прежнем уровне, — якобы огорчился Родион. — Представьте, серьезных повреждений не получила, ну, пару ребер сломала, ушибов было много, сотрясение, координация нарушилась — это же ерунда. А вот травма гортани… Как эти связки разорвались — врачи разводят руками, случай беспрецедентный, тем не менее отделалась она легко.
— Надо было забрать у нее машину и не давать, раз гоняет как бешеная. — Фразу папы окрасили жесткие нотки.
— Попробовали б забрать, — хмыкнул Родион. — Не знаете Лизу? Да, кстати, ей категорически запретили даже шепотом пытаться говорить, чтоб не травмировать мышцы горла, иначе возникнут отеки, тогда о возвращении голоса придется забыть навсегда.
— Как же вы общаетесь?
Родион состроил смешливую гримасу, якобы задумался, плечи поднял, потом рассмеялся:
— Да как-то научились обходиться без слов.
Рассмеялся и тесть, представив общение без слов и звуков. Рядом с водителем уселся Марат, доложив:
— Багаж получили и уложили. Можем ехать.
— Быстро, — удовлетворенно откинулся на спинку кресла Всеволод Федорович. Машина мягко тронулась, увеличивая скорость. — Знаешь, Роди, я решил отвезти Лизу в Европу, думаю, там с этой проблемой справятся
— Ни в коем случае! — весело сказал Родион. — У меня ж теперь не жена, а мечта! Представьте, ни скандалов, ни грубостей, ни капризов… Не пьет! Не курит!
— Неужели? — радовался отец.
— Нет-нет, упаси бог, чтоб она заговорила, а то как станет прежней, я повешусь на первом же дереве во дворе.
Всеволод Федорович раскатисто расхохотался и согласился с ним:
— М-да, молчаливая жена — сокровище.
— Ну а если серьезно, — вздохнул зять, — то честно признаюсь: я уже подумывал разводиться. Да-да, Лиза стала неуправляемая, напивалась, мне очень часто было неловко за нее. Думал, брошу все к черту и поеду в лес, мне уже обещали неплохое место начальника лесного хозяйства…
— О каком лесе ты говоришь! Размечтался! Думать забудь, ты мне нужен.
— Но вдруг авария… — в упоении продолжал Родион. — Тут уж бросить ее было некрасиво, я решил подождать, когда она поправится. Полной неожиданностью для меня явились внезапные перемены в ней, то ли когда кувыркался автомобиль, у нее в мозгах что-то сдвинулось, то ли она многое поняла, очутившись на грани жизни и смерти… Но сейчас у нас во всех отношениях ажур. Вас она приятно поразит.
— Ей повезло встретить тебя. Ну а как идут дела?
— С переменным успехом, но не в убыток. Наши умные люди куда вкладываются, чтоб не потерять то, что имеют? В недвижимость и золото. Есть еще несколько способов сохранить деньги, да они, на мой взгляд, ненадежны.
— Хорошо, дела отложим на потом.
Дальнейшую дорогу иногда переговаривались, Всеволод Федорович больше рассматривал улицы, а Родион вспоминал, грамотно ли дал установку тестю, все ли обрисовал как надо, не упустил ли чего.
— Мне к следователю по фамилии Стриж, — сказал Лисовский в переговорное устройство входа в милицию.
— У вас повестка? — спросили у него.
— Нет, он звонил мне и просил прийти. Вы созвонитесь, он ждет.
Пауза недолго длилась, Лисовский не успел и половины сигареты выкурить, как щелкнул замок, дверь дрогнула. Он вошел, спросил у дежурного, как пройти в комнату 36, его провел милиционер.
— Заходите, заходите, Андрей Борисович, — пригласил Стриж, когда Лисовский открыл дверь и, не переступая порога, представился. — Присаживайтесь. Тут вот какое дело, позавчера с вашего сотового номера отправили одно странное сообщение, судя по всему, недописанное…
— Ну, было такое, — настороженно произнес Лисовский. — А… мой номер под контролем милиции?
— Нет-нет, не беспокойтесь, просто у нас неординарный случай, — поспешил заверить Стриж, видя явное замешательство приличного господина. — Скажите, кто отправлял?
— Женщина.
— М-м, — одобрительно усмехнулся Стриж. — А кто именно?
— Мне не хотелось бы называть ее, — замялся Лисовский. Он человек крайне щепетильный и не желал бы даже нечаянно причинить кому бы то ни было неприятности.
— А надо, — бросил Наговицын, он, разумеется, присутствовал.
— Очень надо, — подхватил Стриж, — я после объясню — почему.
— Отправила сообщение Лиза, жена одного бизнесмена по фамилии Татарских.
Он не понял, чем вызвана пауза, однако по двум застывшим физиям догадался, что в милицейских головах произошел частичный сбой. Вдруг Стриж резко выдвинул ящик стола, быстро взял фото Светланы и молниеносно повернул лицевой стороной к Лисовскому:
— Эта?
— Да.
— То есть вы утверждаете, что это Лиза…
— Татарских. Только здесь она без челки, у нее прямая челка, — провел он ребром ладони над глазами.
Уверенность Лисовского не должна была бы вызвать сомнений, а вызвала, люди нередко ошибаются, но получается, и ВиВа не лгала! Встретиться с ней и договориться морочить головы ментам Лисовский не мог, значит…
— Какая-то путаница, — буркнул Стриж, набирая на мобильнике номер. — Захар? Это Стриж. Скажи, ты случайно не перепутал фотографии?.. Ну, может, не те нам дал… Понял, верю. Но ты все же подскочи и посмотри… Прямо сейчас, если есть время. Это срочно.
— Кто такой Захар? — разволновался Лисовский. — Тот, кому Лиза отправила сообщение?
— Да, именно он, — ответил Стриж, пристально разглядывая его, будто в чем-то подозревая.
— Мне надо с ним встретиться.
— Не проблема, он скоро приедет. А скажите, при каких обстоятельствах… э-э… Лиза Татарских воспользовалась вашим телефоном?
— Мы были на презентации «Центра-сити», я все хотел с ней переговорить, но мне не удавалось, с ней неотлучно находился брат ее мужа, хамовитый тип. Потом я увидел, что Лиза сидит одна, подсел к ней, заговорил, а она жестами показала, что ей нужен телефон…
— Почему жестами? — удивился Наговицын.
— Ах да, я же не сказал. После аварии Лиза осталась без голоса…
— Без голоса? — не понял Наговицын. — Это как?
— Она не говорит, — не совсем удачно объяснил Лисовский. — Совсем. В аварии повредила горло… или что-то в горле, точно не знаю.
— Ну-ну, дальше, — проявил нетерпеливую заинтересованность Стриж.
— Я дал ей трубку, думал, она мне напишет, что с моим братом…
— А что с вашим братом? — спросил Наговицын.
— Пропал.
— Почему Лиза должна знать о вашем брате?
— Это длинная история…
— Тогда пока отставим ее, — сказал Стриж. — Итак, вы дали телефон… Только как можно подробней расскажите.
Лисовский, конечно, не понимал, для чего им это.
— Она стала набирать эсэмэску, спрятав трубку в мех. Но тут подошел этот хам… брат мужа… вырвал у нее трубку. Я пытался отнять, он не дал, нажимал на кнопки. Потом вдруг отдал телефон, взял Лизу за руку и принудительно увел на улицу. Больше я их не видел. Мне, разумеется, стало интересно, кому и что писала Лиза, я проверил, но сообщения не нашел, брат мужа стер его.
— Откуда же вы знаете, что она отправила эсэмэску Захару?
— Через милицию. Я ищу младшего брата, мне помогает юноша из милиции. Три с половиной месяца назад Филипп и Лиза… забыл сказать, у них нечто вроде романа завертелось… так вот оба с вечера уехали в неизвестном направлении. Филипп домой так и не вернулся. Позже прошел слух, что Лиза разбилась, она долго лечилась, позавчера впервые появилась на людях.
— Адрес Татарских знаете?
— Конечно.
— Диктуйте, — взялся Стриж за авторучку. Едва он закончил писать, ему позвонили, он снял трубку стационарного телефона. — Стриж слушает… Да, я вызвал, пропустите. Ну, вот, сейчас придет Захар с другом. — Следующую фразу он адресовал Лисовскому: — У меня к вам просьба. Ни при каких обстоятельствах не говорите Захару адрес Татарских, он слишком горячий парень, еще влезет в пекло, потом его будем искать. А пока о брате нам расскажите…
Влада провела целый день за рулем автомобиля, купленного мужем недавно, следовательно, его мало кто видел, во всяком случае, не Роди. Правда, большую часть она простояла у дома ненаглядного, однако меньше всего сейчас он занимал ее мысли. Влада думала о Лизе, точнее, пыталась сообразить, что все это значит. Все — это сама Лиза, Родион, его состояние, а также его затея вместе с целями.
В первой половине дня Влада ездила за учебной машиной, которой управляла Лиза, вторично убедилась, что водить она полностью разучилась. А разучилась ли? Уместней поставить вопрос иначе: умела ли? Ответ однозначный, от которого мурашки по коже бегут: не умела! Ее учат. Как к этому факту относиться?
В моменты отдыха, за чашкой кофе из термоса, Влада восстанавливала эпизоды с Лизой на презентации, жаль, мало обращала на нее внимания. Но и одного сидения на диване достаточно, чтоб заметить несовпадения. Какая жена будет кивать с идиотской улыбкой, когда любовница мужа повествует о пикантных похождениях мужа? Каково услышать: «Он тебя не любит»? Безусловно, ни одной дуры не найдется! Да, семейные пары нередко охладевают друг к другу, но если они продолжают жить в браке, то это все равно накладывает на обоих определенные обязанности. Исключения составляют лишь те, кто чистосердечно договорился о полной свободе, дескать, ты идешь себе гулять, а я — себе. Может, им так удобней: жить вместе, при всем при том сексуального партнера выбирать на стороне. Но это же редчайшие исключения из общего правила, например, Влада не готова к подобным отношениям, она придерживается позиции: либо — мой, либо — прощай. Родиону «прощай» не хотелось бы сказать, хотя ее сильно взбудоражили наблюдения и выводы, которые перегрузили сознание.
Впрочем, выводы она боялась делать, отмахивалась от них, а они не спрашивали, чего боится Влада, и лезли в голову, как червяки, проедающие мозг. Восстановив многое из увиденного, она пришла к мнению, что у Лизы и повадки другие, и манера держаться, и походка, и взгляд не больной, и реакции неожиданные, мягко говоря. Значит, жена Роди не Лиза. А раз не Лиза, то… другая женщина!!!
Другая? Как это может быть?! Невозможно. Глупость. Бредовая идея сдвинутой на страсти к чужому мужчине психопатки, вдобавок снедаемой пошлой ревностью. Но идея — это отрава, где-то там, в глубине рассудка, она блеснула и пропала, а шрам все ж таки оставила. Другая… Зачем? Кому это надо? Кто кого использует? Конечно, в пылу эмоций Влада решила: Роди жертва. Следует разоблачить мошенницу, открыть Родиону глаза, но… Вот именно — но! Во-первых, на жертву он не тянет при всем желании. Во-вторых, за Лизой явно присматривают его люди. Гнусный тип Марат (непонятно, что Родиона с ним связывает) не отходил от Лизы; вчера и сегодня Гена с Маратом катались с ней, только ли они ее охраняют, да и от кого? Как ни крути, а что-то темное во всем этом есть.
Влада поехала за двумя автомобилями в аэропорт, там видела, как встречал тестя Роди и его шавки, мало того, зять просто светился от счастья, как алмаз на солнце, чего раньше за ним она не замечала. Когда псы Роди забрали чемоданы, Влада кинулась выяснять, кто еще прилетел таким-то рейсом, мол, ждет родных.
— Вы ошиблись, — ответили ей, — это частный самолет, который прибыл из Европы. В самолете находились только три пассажира.
— Ой, извините, я действительно ошиблась.
Итак, тесть Роди большая фигура, поэтому перед ним он становится в стойку дрессированной обезьянки.
14
Марат хоть и считал себя большим знатоком человеческой психики, однако ошибся, когда предлагал Родиону ломать Светлану грязным приемом. Ему удалось запугать ее на какое-то время, но она лишь утвердилась в том, что в недалеком будущем ей не жить, отчего ее охватывала лихорадка, одновременно она искала правильный выход. Недавно Светлана поддалась спонтанности, в результате ее за малым не растерзали, в следующий раз сотрут в пыль, несмотря на присутствие «папы», а ему преподнесут: кислотный дождь пошел и растворил Лизу. Нет, теперь нужно продумывать не то что каждый шаг, но и каждое движение головы, руки, пальца.
До жестких мер еще теплилась слабая надежда, что как-нибудь да перемелется, а напрасно. Социопаты, игнорирующие правила поведения в обществе, встречаются не только на улицах, обычно нормальные люди обходят группы агрессивного молодняка стороной. Но попробуй обойти социопата из благополучной среды, которым руководят не гормоны роста, он далеко не безмозглый зверек, а поставил перед собой явно дикую цель и прет к ней через все запреты и мораль. Казалось бы, что ему еще нужно? Он купается в сливочном масле, так нет же, размаха жаждет, а все остальные для него — средство достижения цели.
Находясь с утра за рулем учебной машины, Светлана анализировала ситуацию, само собой, делала много ошибок, инструктора иногда накрывало раздражение, да это же мелочь. Не мелочь то, что Роди трепещет перед папой Лизы, следовательно, присутствие в доме отца вынудит его дать Светлане относительную свободу. Тогда-то и нужно искать момент.
Ее заставили надеть вычурное платье, нацепить украшения, обручальное кольцо — оно пришлось впору. После просмотра альбома Светлана уже перестала удивляться, видимо, с женой Роди она не только похожа, но и размеры их совпадают. Ее вывели в гостиную (вот уже и получена частичка свободы), оставив на попечение яги Киры Львовны, которая давала инструкции, как вести себя с отцом. Дура. Больше эмоции руководить Светланой не будут, она помнит, чем это кончается. Какие-то люди в униформе накрывали на стол в столовой…
И вот он вошел — еще не старик, но недалек от семидесятилетнего рубежа, полностью седой, с седыми усами, слегка горбящийся. Светлана всматривалась в черты его лица, они были крупными, по ним она пыталась угадать, какой он. Вспомнила своего папу, человека безмерно доброго, в то же время строгого и заботливого, по-житейски мудрого. Глаза заполнили слезы, ведь ее папа ушел безвозвратно, есть только его символическая могила. Всеволод Федорович отдал трость «мужу» и развел руки в стороны:
— Ну же, малышка, иди ко мне.
Светлана робко подошла, он обнял ее, как может обнять только любящий отец, тут-то и хлынули слезы. Он отстранил ее, чтоб посмотреть, изменилась ли дочь за то время, что они не виделись, а Светлана замерла, моля его одними глазами: «Смотрите, смотрите на меня, вы же отец, вы должны понять, что я не ваша Лиза». Обнадеживающая ее мысленную просьбу тень промелькнула в его глазах, он взял в ладони лицо Светланы, рассматривая его вблизи, хмурился… Ага! Отцовское сердце не обманешь! Сейчас папа уличит всех в подлоге, отправит в тюрьму — какое счастье! Краем глаза Светлана видела замороженную рожицу Родиона, которая скукожилась от страха, побледнела. Всеволод Федорович вытер большими пальцами слезы на щеках девушки и… нежно обнял со словами:
— Неужели соскучилась? Я-то думал, моя дочь черствая и эгоистичная девочка, для нее чем дальше отец, тем лучше. Ну, будет тебе нюни распускать, давай лучше радоваться.
Не распознал подлог! Светлана недоумевала: как можно признать в совершенно чужом человеке родную дочь? А голос крови? А то, что одинаковых людей не существует? Пусть внешнее сходство — один к одному, но повадки, реакции, походка, манеры, выражения лица должны отличаться. Впрочем, у отца Лизы еще не было достаточно времени понаблюдать за «дочерью», в таком случае надежда есть, что открытие он сделает позже.
— Всеволод Федорович, вы сначала к себе зайдете или дом посмотрите? — подполз к папе с дочерью аспид Роди. — Или сразу будете ужинать?
— Я не прочь принять душ, поэтому зайду к себе, — не выпуская из объятий Светлану, сказал тесть. — Заодно посмотрю дом. Лиза, ты покажешь, где моя комната?
А она знает? Сама заблудится в этих переходах. Светлана натянула улыбку — пускай трактует ее, как ему хочется, выручил Родион:
— Мы вместе покажем.
— Комнаты моих секретарей должны находиться рядом с моей.
— Я помню, — сказал Роди, беря Светлану за плечи.
Жест «любимого мужа» было вытерпеть не под силу — словно девушку обнял разлагающийся мертвец. Светлана послала ему гневный взгляд и чуть заметно шевельнула плечами, мол, убери свои мерзкие руки, он понял и убрал.
— Идемте, — пригласил Роди тестя к лестнице.
— Да, это Светлана, — на взводе произнес Захар.
А разве не покажется странным, когда настаивают: скажи сейчас при всех и громко, кто на фотографии? Просьба походила на издевательство, к тому же ради этой ерунды он и Михаил тащились через весь город, оттого Захар и вознегодовал со свойственным ему темпераментом. Стриж не обратил внимания на гнев жениха, потерявшего невесту, повернул фото к Михаилу:
— И ты подтверждаешь, что это Светлана?
— Не понял, — подскочил ближе к столу Захар, — что означают твои дурацкие вопросы?
— Сейчас поймешь, наберись терпения, — сказал Наговицын.
Михаил человек рассудительный и решил так: раз прозвучал нелепый вопрос, значит, на то есть причины, он ответил, не дожидаясь повтора:
— На фото Светлана.
— А вы, — повернул снимок к Лисовскому Стриж, — уверены, что это…
— Лиза, — быстро ответил тот, догадавшись, что не в путанице дело, а в чем-то посерьезней.