– Как хотите, а она снова появилась.
– Кто? – осведомился мужчина, оглядев Надежду неприязненным взглядом. – Кто появился?
– Та девушка, о которой я вам говорила. Та девушка, которую я видела в зимнем саду. Теперь я нашла ее в... в другом месте, но она по-прежнему мертвая!
Последние слова Надежда Николаевна произнесла так тихо, чтобы их не услышал никто, кроме метрдотеля.
– Вы уверены? – Мужчина устало опустил веки. – Я же говорил вам...
– Я уверена! – повторила Надежда с нажимом. – Пойдемте со мной, и вы сами убедитесь...
Метрдотель все еще колебался, и тогда она добавила:
– Если вы не хотите – я вызову милицию... пускай они сами разбираются!..
– Только не это! – простонал мужчина. – Ладно, идемте, посмотрим... – Он взглянул на мисс Кривые Ноги, чуть заметно пожав плечами, словно хотел сказать – вы видите, я ничего не могу поделать!
Та громко фыркнула, но Надежде на это было ровным счетом наплевать.
Она устремилась в прежнем направлении, через зимний сад. На пороге дамской комнаты на мгновение задержалась, бросила взгляд на своего спутника и проговорила:
– Это здесь. У вас нет никаких предрассудков?
– Ну, раз уж вы так хотите мне что-то показать... – И он решительно вошел вслед за ней в туалет.
– Это здесь! – повторила Надежда и шагнула к крайней справа кабинке, той самой, где, как она помнила, лежала покойница.
Кабинка была пуста. Ни трупа, ни каких-то доказательств его пребывания – ни красной туфельки, ни выпавшей из сумочки туши или пудреницы...
– Но она была здесь... – растерянно проговорила Надежда, разглядывая кафельный пол, словно надеялась, что на нем внезапно материализуется неуловимый труп. – Она была здесь...
Она боялась повернуться к метрдотелю, но даже спиной чувствовала его взгляд – презрительный, насмешливый, издевательский...
– Наверное, это в другой кабинке... – пробормотала Надежда Николаевна и без всякой надежды на успех распахнула вторую, третью, четвертую кабинку...
Все они были пусты.
– Вам еще не надоело? – чрезвычайно сухо осведомился метрдотель. – Знаете, что я вам скажу? Эта шутка и с самого начала была достаточно глупая, но повторять ее снова, еще и еще раз – это уже ни в какие ворота не лезет!
– Но она была, была! – в отчаянии воскликнула Надежда. – Я даже взяла у нее из сумочки визитку...
– Визитку? – переспросил мужчина с вежливым интересом. – Где же она?
– Вот, у меня в сумке... – Надежда Николаевна расстегнула свою собственную сумку и принялась рыться в ней. Ей попались под руку расческа, ключи от квартиры, пачка бумажных носовых платков, сложенная вчетверо записка с перечнем продуктов, которые она собиралась купить позавчера в магазине, использованные билеты в кино, календарик за прошлый год, невесть как попавшая сюда фирменная упаковка сахара из кафе «Гурман», пудреница...
Она подумала, что в ее сумке в отличие от красной сумочки беспокойной блондинки нет никакого порядка, в ней уйма лишних вещей, которые давно нужно было выкинуть, и тут наконец нашла чертову визитку.
– Да вот же она, – проговорила Надежда, протягивая визитку метрдотелю.
– Интересно. – Тот взял визитку двумя пальцами. – Сейчас мы наконец узнаем, как зовут вашу неуловимую покойницу...
Он взглянул на карточку и с непередаваемым сарказмом сообщил:
– Ее зовут Лев Борисович Марковский, и она – стоматолог...
– Ах, это не то... – Надежда Николаевна всплеснула руками. – Это действительно визитка моего стоматолога... я хотела сходить к нему на следующей неделе...
– Вот и идите, – посоветовал ей метрдотель, возвращая ей карточку. – Сходите к стоматологу, к терапевту... а лучше всего к психиатру! И больше не действуйте мне на нервы!
– Но она была... – пролепетала Надежда, тупо глядя в свою раскрытую сумку.
– Все, хватит! – Лицо метрдотеля перекосилось. – Мне это уже надоело! Хорошенького понемножку!
В это время дверь туалета распахнулась, туда заглянула молодая девица в коротком черном платье. Девица была сильно навеселе. Увидев мужчину, она решила, что ошиблась дверью, попятилась, взглянула на буквы на двери и снова шагнула внутрь:
– Эй, лапусик, ты, часом, ничего не перепутал?
– Да вот, сделал операцию по перемене пола, а все никак не привыкну, – ответил метрдотель с обворожительной улыбкой и удалился.
Девица проводила его заинтересованным взглядом, вошла в туалет, покачиваясь, и только тут заметила Надежду Николаевну.
– Я вам, кажется, помешала? – проговорила она насмешливо. – У вас здесь было свидание?
– Ничего страшного, – ответила Надежда с улыбкой. – Это был деловой разговор.
Она вышла прочь, изо всех сил сохраняя на лице улыбку, и снова пошла в сторону зала. Когда ехидная девица скрылась из виду, улыбка на лице Надежды сменилась напряженным выражением.
«Что же происходит, – думала Надежда Николаевна. – Ведь я ее действительно видела... Неужели я схожу с ума? Или мне что-то подмешали в бокал?»
За этими неприятными мыслями она не замечала, куда идет, и очнулась, только когда оказалась в шумной и жаркой ресторанной кухне.
Перед ней, как матросы на корабле, суетились повара и поварята. Кто месил тесто, кто шинковал овощи, кто разделывал мясо, кто колдовал над соусом. Посредине кухни величественно и невозмутимо возвышался шеф-повар, мрачный брюнет с пышными кавказскими усами, в белоснежной поварской куртке и высоченном крахмальном колпаке. К нему время от времени подбегал кто-нибудь из подчиненных и подобострастно обращался:
– Нодар Вахтангович, попробуйте соус!
– Нодар Вахтангович, понюхайте кинзу!
– Нодар Вахтангович, взгляните на сациви!
– Нодар Вахтангович, эти орехи подойдут?
И Нодар Вахтангович пробовал, нюхал, смотрел и величественно кивал, давая добро, или мотал головой, отвергая.
Казалось, что в этом жарком и шумном мире невозможно за всем уследить, однако едва Надежда Николаевна показалась на пороге кухни, шеф-повар заметил ее, моргнул черным выпуклым глазом, грозно нахмурился и рявкнул низким рокочущим голосом:
– Па-асторонние на кухне!
Это прозвучало примерно как «человек за бортом» и вызвало такой же переполох. Ближние к Надежде поварята повернулись к ней и зашикали, замахали руками, выпроваживая ее из святая святых...
Впрочем, Надежда Николаевна и сама хотела поскорее отсюда убраться. Здесь ей нечего было делать, она была совершенно чужой и лишней в этом храме чревоугодия.
Надежда толкнулась в какую-то дверь, пробежала коротким коридорчиком и оказалась в помещении, которое было полной противоположностью кухни: если там было людно и жарко, здесь, напротив, тихо, пусто и холодно. Это подтверждало известный философский тезис о единстве противоположностей – ведь это помещение было непременным дополнением к кухне.
Просторная и прохладная комната, облицованная белым стерильным кафелем, была, как нетрудно догадаться, продовольственной кладовой.
По стенам стояли шкафы и шкафчики, ящики и пеналы, на застекленных полках которых ровными рядами выстроились бутылки с уксусом и маслом, банки с пряностями и приправами, коробки с крупами и прочей бакалеей. Между ними красовались сплетенные в косы головки лука и чеснока, но главное место в кладовке занимал, конечно, огромный промышленный холодильник, в который свободно могла бы поместиться целая бычья туша, не говоря уже о свиных окороках и разделанных барашках.
В кладовой стоял сложный и восхитительный запах, представлявший собой смесь запахов трав и пряностей, зелени и солений. Этот запах заставлял вспомнить восточный базар с его пестрыми лотками и шумными, крикливыми торговцами.
Впрочем, Надежде было не до запахов. Она хотела скорее покинуть служебные помещения и вернуться в ресторанный зал, чтобы отыскать там мужа, прижаться к его широкому плечу и ощутить наконец покой и утешение... правда, не могло быть и речи о том, чтобы пересказать мужу историю ее сегодняшних похождений, но само присутствие Сан Саныча действовало на нее благотворно и утешительно.
Она заметила на другой стороне кладовой неплотно прикрытую дверь и подумала, что там может быть выход. Пройдя мимо холодильника, открыла эту дверь и остановилась.
Выхода за дверью не было, за ней был маленький чуланчик, в котором висели на крючках и плечиках белые поварские куртки и халаты.
Надежда Николаевна хотела уже закрыть дверь и поискать выход в другой стороне, как вдруг увидела торчащие из-под длинного халата женские ноги.
Ноги были красивые, стройные. На одной ноге была хорошо знакомая Надежде красная туфелька, вторая нога – босая. Видимо, вторая туфля потерялась по дороге.
– Мама! – проговорила Надежда, зажмурившись. – Ну сколько можно! Все-таки зря я сюда пришла! Опять эта непоседливая блондинка! Никуда от нее не деться!
Она хотела уже уйти и сделать вид, что на этот раз ничего не видела, но какая-то непреодолимая сила все же заставила ее открыть глаза, сделать шаг вперед и отдернуть халат...
– Мама! – проговорила Надежда, зажмурившись. – Ну сколько можно! Все-таки зря я сюда пришла! Опять эта непоседливая блондинка! Никуда от нее не деться!
Она хотела уже уйти и сделать вид, что на этот раз ничего не видела, но какая-то непреодолимая сила все же заставила ее открыть глаза, сделать шаг вперед и отдернуть халат...
За ним действительно была блондинка.
На какой-то страшный миг Надежде Николаевне показалось, что покойница ожила, что она стоит в углу чулана и смотрит на нее, на Надежду, с выражением удивления и недовольства – мол, что ты опять притащилась, не даешь мне покоя...
– Здрасте... – машинально проговорила Надежда Николаевна и пришла в себя от звука собственного голоса.
Разумеется, блондинка была мертва, как и раньше. Просто кто-то продел у нее под мышками ремень и при помощи этого ремня, зацепленного за вешалку, придал покойнице вертикальное положение.
В остальном она выглядела точно так же, как прежде, – голова ее была неловко, неестественно повернута, а полуоткрытые глаза смотрели сквозь Надежду с таким странным выражением, как будто мертвая женщина видела что-то недоступное всем живым...
– Боже мой! – проговорила Надежда Николаевна, пятясь. – Ну за что это мне? Ну чем я провинилась? И ведь опять мне никто не поверит! Наверняка если я вернусь сюда с кем-нибудь еще, этого трупа здесь не будет! Что же это такое? Покойница играет со мной в прятки? Или я действительно схожу с ума?
Она осторожно, чтобы не нарушить покой мертвой, прикрыла дверь чулана и пошла обратно. Мыслей у нее в голове просто не осталось.
Выйдя из кладовки, Надежда Николаевна наткнулась на одного из младших поваров. Он шел ей навстречу, видимо, за какой-то приправой. Увидев Надежду, повар нахмурился и произнес голосом трамвайного контролера:
– Вы здесь что? Вы здесь зачем? Вам здесь нельзя! Посторонним здесь не положено!
Надежда, увидев повара, улыбнулась ему туманной полубезумной улыбкой, поднесла палец к губам и прошептала:
– Молодой человек, пойдемте со мной! Я вам что-то покажу!
– Что покажете? Зачем покажете? Почему покажете? – забормотал повар, но тем не менее последовал за Надеждой.
Она вернулась в кладовую, пересекла ее и осторожно толкнула дверь чулана. Тихо хихикая, повернулась к повару и спросила:
– Ну как, есть здесь что-нибудь?
Сама она боялась заглядывать в чулан.
Повар сунулся внутрь, какое-то время постоял на пороге и повернулся к Надежде:
– Ну, халаты, ну, куртки... Что вы мне показать-то хотели?
– И больше ничего? – опасливо проговорила Надежда и наконец решилась заглянуть через его плечо.
Блондинки, конечно, не было.
«Наверное, я все-таки схожу с ума! – подумала Надежда Николаевна. – Интересно, это лечится?»
Она выбралась наружу и прикрыла глаза.
– Так в чем дело? – строго осведомился повар.
Надежда захихикала.
– Закусывать нужно! – проворчал повар.
В ответ Надежда Николаевна совершенно неожиданно для себя пропела:
– Облака, белогривые лошадки...
Повар взглянул на нее испуганно.
– Вы куда все спешите без оглядки... – продолжила Надежда высоким звонким голосом.
– Не надо, а? – тихо попросил ее повар. – Идите к своим... вы тут с мужем, наверное?
– С мужем... – кивнула Надежда Николаевна.
– Вот к мужу и идите...
– Всенепременнейше! – И Надежда заторопилась прочь.
Проходя мимо холодильника, она на секунду задержалась и взглянула на его огромные металлические двери, больше напоминающие гаражные ворота. «А ведь наверняка теперь она там...» – подумала Надежда Николаевна, но проверять эту гипотезу не захотела.
На этот раз она как-то ловко миновала все служебные помещения и через несколько минут уже вернулась в ресторанный зал.
Веселье там понемногу сходило на нет. Только две особо упорные пары еще двигались в медленном танце, остальные потихоньку собирались, кое-кто уже разъехался по домам.
В дверях зала Надежда налетела на мужа.
– Надя, ты где была? – озабоченно спросил он.
– Поедем домой, – жалобно сказала она, – я тут больше не могу находиться...
– Ну конечно, поедем! – ответил муж. – Я только тебя ждал...
Посреди ночи Надежда Николаевна внезапно проснулась.
Во рту было сухо, в голове тяжело бухало, как будто там забивали сваи.
«Вот что значит два мартини с водкой!» – подумала Надежда и тихонько выбралась из кровати, стараясь не потревожить мужа.
Муж тяжело вздохнул, пробормотал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок.
Надежда нашарила тапки и побрела на кухню.
В коридоре ей навстречу попался кот Бейсик, который крался куда-то по своим ночным кошачьим делам. Увидев Надежду, он посмотрел на нее дико и только что не повертел лапой у виска.
Надежда взглянула на кота виновато, но тут же мысленно одернула себя: этак она скоро будет извиняться перед этим рыжим нахалом! В конце концов, кто в доме хозяин?
В действительности вопрос этот был спорный, и сам кот считал, что хозяин в доме, несомненно, он.
Добравшись до кухни, Надежда огляделась. Чайник был пуст, но она помнила, что в холодильнике должна быть коробка апельсинового сока.
Она подошла к холодильнику, открыла дверь...
И чуть не упала в обморок.
В холодильнике, неуклюже скорчившись, сидела давешняя блондинка в красном платье. На груди у нее отчетливо виднелось кровавое пятно, глаза были полуоткрыты.
Но как только дверца холодильника распахнулась, блондинка шевельнулась, широко открыла глаза и проговорила низким, хрипловатым голосом:
– Зря ты сюда пришла!
– Мама! – завопила Надежда Николаевна... и проснулась.
Она лежала в собственной постели, рядом с ней полусидел муж.
– Надя, что с тобой? – проговорил он озабоченно.
– Так, ничего особенного... – ответила Надежда, справившись со своим голосом. – Сон страшный приснился...
– Надя, тебе нужно серьезно подумать о своем здоровье! – проговорил муж строгим внушительным голосом. – По-моему, ты очень запустила свою нервную систему!
– Все у меня в порядке! – проворчала Надежда, укладываясь. – Спи, тебе завтра рано на работу.
– Работу... – повторил муж сонным голосом, повернулся на бок и издал уютный тихий вздох.
Наутро Надежда встала поздно, когда муж уже давно ушел. Она слегка устыдилась этого, поскольку соблюдала самой собой установленное правило – всегда вставать раньше мужа, кормить его завтраком и провожать на работу. Так он утром отложит в памяти, что жена у него есть, и на работе нет-нет да и вспомнит. И вечером поспешит домой, не отвлекаясь на пустые разговоры с молодыми привлекательными сотрудницами.
На самом деле Надежда Николаевна не слишком опасалась такого поворота событий, мужу своему она доверяла и вовсе не собиралась унижать его подозрениями и превращать его жизнь в непрерывный кошмар своей немотивированной ревностью. Не в ее это характере, уж очень хлопотно.
Но береженого, как известно, Бог бережет. И если уж там наверху звезды расположатся так, что Надеждина семейная жизнь даст приличный крен (что очень маловероятно), то у нее по крайней мере останется твердое убеждение, что для сохранения собственного брака она сделала все, что могла.
Сегодняшнее утро было исключением, она проспала. Зато отлично выспалась, и голова свежая. Мыслей, однако, в голове никаких не наблюдалось, пришлось применить стимуляторы в виде горячего душа и крепкого сладкого кофе.
– Должна отметить, – сказала она коту Бейсику, который сидел на табуретке и пытался внушить хозяйке мысль, что Сан Саныч утром в спешке забыл накормить его завтраком, – что все эти хитрые коктейли не для меня. Переходим на минеральную воду.
Бейсик разочарованно вздохнул, сообразив, что его телепатические способности оставляют желать лучшего или просто на хозяйку они не действуют.
Надежда Николаевна решила, что для поддержания сил и для стимуляции умственных способностей можно съесть еще один бутерброд, и рука ее сама отрезала коту кусок ветчины. Бейсик приободрился и пересел поближе – мало ли еще что перепадет.
Мало-помалу в голове Надежды ожили все неприятные воспоминания прошлого вечера – как она три раза находила труп неизвестной блондинки в красном платье, как труп все время исчезал и какие слова говорил ей метрдотель в ресторане.
Сейчас, в спокойной домашней обстановке, Надежда Николаевна в принципе его понимала. В самом деле: человек на ответственной работе, попробуй-ка поддерживать порядок среди такого количества веселящейся публики в сильном подпитии! А тут все время шляется какая-то подозрительная тетка и твердит, что нашла труп! Ну, допустим, в первый раз поверил, испугался, прибежал – нету никакого трупа! Во второй раз пришел нехотя, шагом – и, конечно, сильно разозлился на такие шутки. А уж в третий раз, будь его воля, он бы Надежду просто придушил бы в той самой кладовой. Хорошо, что в третий раз попался ей простой повар, ему все до фени, лишь бы свою работу выполнить. Мало ли пьяненьких дамочек забредают на кухню от чрезмерного потребления веселящих напитков...