В доме золотоискателя Жослин и Лора провели больше двух недель. Мужчины прониклись друг к другу симпатией. За партией домино, пока женщины спали, перед Анри понемногу разворачивалась история злоключений его гостя.
«Этому парню очень не повезло, — думал Анри. — Лучше бы ему возиться со своими расчетными книгами… Тем более когда у тебя такое образование!»
Он шел быстро, прислушиваясь к поскрипыванию своих снегоступов. К этому моменту Анри Дельбо знал, какого рода несчастье постигло эту семью, за исключением одной важной детали — ему ничего не было известно о том, что на крыльце монастырской школы в Валь-Жальбере чета Шарденов оставила свою годовалую дочь.
Жослин Шарден не так давно стал траппером. В течение пяти лет он работал бухгалтером в магазине в Труа-Ривьер. Однажды в магазине начался пожар. Зимой такие случаи не были редкостью. В сильные морозы люди грелись, как могли, и часто, вследствие чьей-то рассеянности или недосмотра, огонь перекидывался из печи на мебель, в считанные минуты уничтожая всю постройку.
У Жослина были кое-какие сбережения. Пока не найдется другая работа, они будут подспорьем для них с Лорой — молодой бельгийской эмигранткой, на которой он недавно женился.
Молодая женщина покинула родную Фландрию после смерти обоих родителей. В Квебек она отправилась по приглашению своего старшего брата Реми, жившего в городке Труа-Ривьер, на реке Святого Лаврентия. Но обещанного в письмах горячего приема девушка не дождалась — за несколько дней до прибытия сестры Реми погиб в результате несчастного случая на своем рабочем месте — в кузнечном цеху фабрики Сен-Морис. Не описать отчаяния, которое охватило Лору, когда, едва ступив на землю Квебека, она узнала о смерти брата. Чтобы как-то прожить, она устроилась горничной в одну из гостиниц бурно развивающегося городка.
Вспоминая этот эпизод рассказа, Анри невольно задавался вопросом: почему Жослин, который на свои сбережения мог открыть небольшую лавку, предпочел купить собачью упряжку, капканы и ружье?
Золотоискатель ускорил шаг. Путь ему указывали собственноручно сделанные на древесной коре зарубки да изгибы реки, такой же белой, как и окружающий ее пейзаж.
«У трапперов нелегкая жизнь, хоть многие и думают, что денег они зарабатывают немеряно… А может, он просто хотел спрятать от всех свою красавицу Лору. И, как оказалось, правильно делал».
Жослин слегка запутался в объяснениях, когда речь зашла о трагедии, навесившей на него ярлык преступника. Из его слов явствовало, что вся вина за случившееся лежала на одном человеке, который был влюблен в Лору и взбесился, узнав, что она вышла замуж за Шардена.
«Однажды мы заехали в Труа-Ривьер к торговцу, который отправлял меха в Европу и давал за них хорошую цену, — рассказывал хозяину дома Жослин. — Я поселил Лору в гостинице, и она, сидя у окна, ждала моего возвращения. И этот человек ее увидел. Вечером, когда мы шли ужинать, он на нее набросился — схватил за волосы, отхлестал по щекам, а потом поцеловал в губы. Она отбивалась, кричала. Он с силой потряс ее за плечи, а потом швырнул на землю. Она потеряла сознание. Увидев это, я обезумел от ярости. Такого со мной в жизни не случалось. Мы были на безлюдной улочке. Я подскочил к этому человеку, и мы подрались. Может, он был пьян и поэтому слаб… Не знаю, но только, получив удар кулаком в челюсть, он упал назад, головой о мостовую. Наверное, размозжил себе череп. Я этого не хотел! Я пытался его поднять, но он был мертв. Тогда я подхватил Лору на руки и побежал к гостинице, где быстро запряг собак. У меня было три тюка шкурок и немного наличных денег. Основную часть сбережений я успел положить в банк. Там они и сейчас».
Низкий голос Жослина все еще звучал в ушах Анри. Правда все это или ложь? Местами в рассказе проскальзывали нотки фальши.
«И все-таки я не могу понять, почему вместо того, чтобы самому явиться в полицию, он предпочел бежать, взяв с собой Лору. Это был несчастный случай, самозащита, — думал золотоискатель. — Может, сегодня вечером я узнаю новые подробности… И отчего так ослабела Лора? По-моему, Жослин говорил, что у нее долго держалась высокая температура…»
Он уже предвкушал обед у очага, в хижине, где он восемнадцать дней назад устроил своих гостей. Кроме муки, он угостит их кофе и сахаром, подарит пару банок сгущенного молока… И может, Лора, которую он видел не иначе как в слезах, ему улыбнется… Почему она все время плачет? Оттого, что ее муж совершил преступление?
Ледяной воздух пронзил жуткий вой. Вдалеке Анри разглядел серые силуэты.
— Проклятые волки! — выругался он. — Зимой они готовы на все, лишь бы набить брюхо!
Он взял в руки ружье. Обычно волки не нападают на людей, боятся, но, когда они собираются стаей, осторожность не помешает. До барака оставалось не меньше мили. Наконец он увидел деревянную постройку.
— Почему из трубы не идет дым? — сердито спросил он вслух, стараясь совладать с растущим беспокойством.
Анри ускорил шаг. Над поляной кружили вороны. Под кленом он увидел какую-то темную массу, а поодаль — такую же, но поменьше. Даже с этого расстояния было ясно, что это тела мужчины и животного — собаки или волка. Во рту мгновенно пересохло. Анри поспешил туда. На месте драмы снег был покрыт следами и пятнами крови.
— Боже милосердный! — простонал он.
Тело Жослина узнать было невозможно, разве что по сапогам и куртке. В животном Анри признал Бали, лучшего пса из упряжки Шардена.
— Да что тут стряслось? — пробормотал золотоискатель. — Гола замерзли. Они умерли не сегодня. Может, вчера?
Мысли его тут же обратились к несчастной Лоре. И все-таки он склонился над трупом траппера, чтобы рассмотреть его получше. Грудная полость тела была вскрыта. Волки сожрали печень и легкие. Борясь с отвращением, Анри осмотрел лицо и выругался.
— Это не волчья работа! Этот парень получил пулю в лицо!
Сгорая от беспокойства, он тяжелым шагом направился к бараку. Дверь была заперта. Он постучал и позвал:
— Лора! Лора!
Ответа не последовало. Тогда Анри поднажал на дверь плечом, и она поддалась. На первый взгляд в комнате было пусто. Огонь в очаге давно погас.
«Наверное, она испугалась и убежала, — предположил он. —
И к этому времени уже замерзла насмерть».
Внезапно его чуткое ухо уловило какой-то звук — словно кто-то ритмично постукивал по полу. Анри прислушался.
— Лора?
Совсем рядом раздался приглушенный возглас. Анри наклонился и заглянул под убогое подобие кровати. Там, прижавшись к деревянной стене дома, в полумраке, лежала Лора. Все ее тело сотрясала дрожь.
— Вылезайте, — сказал он, думая, как ее успокоить. — Опасности больше нет. Не надо бояться. Я — Анри Дельбо, золотоискатель. Я привел сюда вас с мужем, с вашим Жослином. Помните?
Он протянул руку, желая ей помочь. Лора испуганно вскрикнула. Они посмотрели друг на друга. В прекрасных глазах молодой женщины застыл животный страх.
«Да она обезумела от ужаса, несчастная!» — подумал он.
— Мадам, я не причиню вам вреда, — ласково сказал он. — Сейчас я разожгу огонь и сварю кофе.
Анри приступил к делу, сам не свой от волнения. Жослин мертв! Бедная его жена!
Треск костра и аромат кофе прогнали страхи Лоры — она выбралась из своего укрытия и подползла к очагу, На губах ее блуждала безумная улыбка.
— Вот и хорошо, тут вы согреетесь, мадам Шарден, — глядя на нее с состраданием, сказал Анри.
Молодая женщина была очень худа, мертвенно-бледна и растрепана. На руках виднелись следы обморожения, губы потрескались до крови. Она устроилась прямо на полу, у очага, и настороженно, словно пугливое животное, следила за движениями мужчины.
— Теперь вы меня узнали? — спросил он.
Лора не слушала его. Как завороженная, она наблюдала за танцем оранжевых языков пламени. Анри на мгновение закрыл лицо руками. Нужно похоронить Жослина, но это может подождать до завтра. Первой заботой было приведение в порядок убогой хижины, которую предыдущие жильцы сложили из бревен и листового железа. Золой он почистил две чашки, протер их куском бумаги. Лора выпила свой сладкий кофе.
— Спасибо, месье, — пробормотала она растерянно.
— А, значит, вы все-таки меня узнали! — воскликнул Анри с облегчением.
Однако в ответ молодая женщина промолчала, и вид у нее был все такой же растерянный. Зимой ночь наступает рано — за единственным в бараке окошком стемнело. Анри открыл банку консервированной фасоли и предложил ее Лоре. Та стала жадно есть.
«Господи! — повторял он про себя. — Где, интересно, остальные собаки? Что ужасного они натворили, чтобы заслужить такое?»
Золотоискатель прокручивал в голове варианты трагедии, но ни один не мог признать полностью достоверным. Он подошел к полке и стал искать баночку с солью, которой снабдил гостей. На глаза ему попался конверт. На нем он прочел свое имя.
— Вот тебе раз! — проворчал он.
Анри Дельбо читал с трудом. Больших усилий ему стоило разобрать следующее:
Моему другу Анри Дельбо.
Я оставляю эту записку на случай, если вы придете нас навестить. Лора сошла с ума. Она меня не узнает. Волки загрызли трех моих собак. Мы изнемогаем от холода и голода. У меня не хватает смелости убить любимую жену, но со своей жизнью я намерен покончить. Не могу больше бороться. Больше нет сил. Если вы найдете Лору живой, отвезите ее в больницу. Настоящим я завещаю вам упряжку и деньги, которые я положил в банк.
Жослин Шарден».
Час ушел на изучение этой записки. Анри одно за другим повторял слова, но не мог вникнуть в их суть. Наконец он сложил письмо и бережно спрятал его во внутренний карман куртки.
«Господи, а ведь я хотел их навестить два или даже три дня назад!
Приди я раньше, этого бы не случилось! Он совсем отчаялся, раз решил наложить на себя руки! Но оставлять жену на произвол судьбы — не по-мужски…»
Растерянный, подавленный случившимся, Анри остервенело скреб подбородок. Он был зол на Жослина.
«Он трус, вот и все. Как можно оставить женщину одну, без пищи и огня? Если бы я не пришел, она бы умерла в страшных муках!»
Почувствовав на себе взгляд, он обернулся. Лора смотрела на него со странным выражением.
— Я очень боюсь одного человека, — жалобно пробормотала она. — Он был здесь, со мной. Он бил меня, кричал. А однажды утром приставил дуло к моей груди. Я стала звать на помощь, спря-талась под кровать. Он ушел, а потом я услышала выстрел.
Молодая женщина изъяснялась на правильном французском, но слегка растягивала слова. Анри ничего не смыслил в медицине и понятия не имел, как можно помочь Лоре. Похоже, некоторые воспоминания о прошлом выпали у нее из памяти, но говорила она не как сумасшедшая.
«Чертовщина какая-то! — думал он. — Она не помнит, кто я.
Наверное, так же получилось и с Жослином».
Он понурил голову, огорченный. Однако ему предстояло сыграть навязанную ему роль до конца.
— Завтра я отвезу вас к нам домой, — дружеским тоном сказал он. — Моя жена Роланд о вас позаботится.
— Вы очень добры, месье, — ответила Лора.
Анри укутал ее одеялом и зажег свечу.
— Сегодня ночью мы хорошенько отдохнем, а завтра отправимся в путь, — продолжал он. — Спите спокойно, я послежу за огнем.
Золотоискатель раздумывал о том, что ему теперь делать. Он мог бы рассказать Лоре, как она оказалась на берегу реки Перибонки, объяснить, что человек, которого она так испугалась, на самом деле был ее мужем… Но жалость к ней взяла верх над другими мотивами.
«И что это даст? Она немного успокоилась, ей лучше. Если я скажу, что Жослин умер, это станет для нее ударом. Пока она ничего не знает, ей спокойнее».
Встал Анри на рассвете. Он работал как вол, чтобы похоронить траппера. Сначала разрыл снег и положил на землю истерзанные волками останки. Потом принес из сарая камни и закрыл ими тело. Когда с этим было покончено, установил над могилой сколоченный из двух дощечек крест.
— Покойся с миром, Жослин Шарден, — сказал он и перекрестился. — Твои горести кончились, а мои только начинаются.
Останки собаки он прикрыл сосновыми ветками. Когда они будут уезжать, Лора не должна этого видеть. Упряжку он нашел в маленьком сарае. Анри решил захватить с собой и ружье. Оно было прекрасного качества и стоило дорого. Ружье он спрячет под багажом.
Войдя в хижину, он увидел, что молодая женщина уже проснулась и покорно ждет его, сидя на краешке своей кровати.
— Мы сейчас в Квебеке, месье? — спросила она.
— Да, — ответил он чуть растерянно.
— Мой брат Реми наверняка волнуется. Он работает в городе, который называется Труа-Ривьер. Мне бы хотелось туда попасть.
— Это далеко отсюда, мадам.
Он не осмеливался называть ее по имени. И все-таки несколькими минутами позже имя «Лора» сорвалось с его губ, когда он усадил ее в сани и попросил поплотнее завернуться в одеяла. Она робко улыбнулась, но ничего не сказала. Из этого Анри заключил, что собственное имя женщина не забыла.
Анри решил, что ломать голову, пытаясь понять подоплеку случившегося с супругами Шарден, — напрасный труд. Он отвезет Лору домой и проследит, чтобы Роланд окружила ее заботой. А с приходом лета отвезет бедную женщину в больницу. Золотоискателю приходилось слышать об амнезии, но знаниями о природе заболевания и способах его лечения он не располагал.
"Что-то случилось с ее мозгами, — заключил он. — Слава Богу, что она хотя бы перестала плакать».
Лора Шарден доверилась человеку, который не только спас ее от холода и голода, но и напоил сладким кофе и разжег очаг в этой ужасной хижине… Она позабыла о любви, связывавшей ее с Жослином, и даже о маленькой девочке по имени Мари-Эрмин, которая стала плодом этой любви.
Молодая женщина уже сидела в санях. Анри впрягся вместо собак. Несмотря на холод, он быстро взмок — так торопился уйти подальше от старой хижины, что к наступлению темноты уже был дома.
На языке индейцев монтанье он рассказал жене о случившемся. Супруга пообещала позаботиться о вдове. Клеман так ничего и не узнал о трагедии: родители решили, что он еще слишком мал. Но в присутствии Лоры он чувствовал себя неловко.
Остаток зимы и весну Лора почти безотлучно просидела у окна, напевая песню о клене.
* * *Валь-Жалъбер, весна 1916 года
В начале мая у Элизабет Маруа случился очередной выкидыш. Целых два дня она лила слезы. Рыдала на кухне, когда готовила, когда гладила белье… И по ночам тоже. Жозеф не знал, чем ее утешить, Не горюй, Бетти! В следующий раз все будет хорошо, — повторял он, когда они ложились спать.
— Мне кажется, меня наказывают, но я не понимаю за что, — жаловалась Элизабет мужу. — Скоро в универсальном магазине на меня будут показывать пальцем! Анетта Дюпре уже распустила свой поганый язык — рассказывает всем, что я сделала это нарочно!
— Может, тебе нужно немного поберечь себя, — отозвался муж, не на шутку взволнованный. — Ты часто берешь Эрмин на руки, носишь ее по дому. Твоя мать тебя предупреждала — в первый месяц нельзя носить тяжести!
Рабочий привык называть девочку Эрмин: полное имя казалось ему слишком длинным. В домашней обстановке Элизабет следовала его примеру, однако в присутствии сестер, приводивших девочку по уграм и забиравших ее ближе к вечеру, она звала ее Мари-Эрмин.
Молодая женщина вытерла мокрые щеки. Она догадалась, к чему клонит муж, поэтому решила сыграть на опережение:
— И не проси меня отказаться нянчить Эрмин, Жозеф. Я не раз говорила тебе — я привязалась к этому ребенку. Я даже подумала, что…
— Ну, о чем ты подумала? — спросил он.
— Я хотела предложить сестрам оставить девочку у нас на лето, пока они будут в Шикутими. Эрмин всего полтора годика, в приюте ей будет плохо. Сестра Мария Магдалина со мной согласна. Мы заменяем крошке мать.
— Кто это — мы? — со вздохом поинтересовался муж.
— Эти святые женщины и я, — шмыгнула носом Элизабет. — Мать-настоятельница — сестра Аполлония, — пообещала подумать.
— Чует моя душа, скоро ты заведешь речь о том, чтобы ее удочерить! — недовольно сказал Жозеф. — Эрмин милая девочка и куда послушнее нашего сына, но если уж я и буду воспитывать ребенка, то только родного!
На этом разговор закончился. Через открытое окно в комнату проникал тонкий аромат влажных трав и диких цветов. Из соседних домов доносились голоса и смех, издалека — приглушенный гул фабрики, похожий на ворчание голодного зверя. Фабрика работала с полной нагрузкой. В Европе все еще бушевала война, и фирма «Ouiatchouan Falls Paper Company» была завалена заказами.
Многочисленные вагоны, груженные кипами бумажной массы, на рассвете отправятся в Роберваль, оттуда — в порт Шикутими и далее — в Квебек. Жозеф часто думал об этом. Перерабатывая древесное волокно, полученное из выросших в родном краю деревьев, прессуя губчатые сгустки, которым вскорости предстояло стать бумажной массой, он думал о том, какая судьба уготована его продукту. Суда перевезут бумагу через Атлантический океан, и там она превратится в газеты, которые возьмут в руки и станут читать жители других стран. Пресса достигла феноменального расцвета, и рабочий был этому рад. Он дорожил своим местом и своей зарплатой.
— Это утомительно — до самого сентября нянчиться с Эрмин, и прежде всего для тебя, Бетти, — возразил он. — Я хочу еще одного сына, понимаешь?
— Монахини заплатят за содержание девочки, — заверила она мужа.
Это был ее последний козырь.
— Ну, если так, делай как хочешь, Бетти, — зевая, сказал Жозеф. — Но ты больше не будешь таскать ее на руках.
Удовлетворенная ответом, молодая женщина дала обещание.
Теплый благоуханный воздух вливался в раскрытые окна монастырской школы, отделенной от дома семьи Маруа всего несколькими десятками метров. Сидя на краешке кровати, сестра Мария Магдалина вглядывалась в лиловое, усеянное звездами небо. Красота Валь-Жальбера в эти погожие и радостные майские дни ослепляла ее. Нигде не было и следа снега. Листва на деревьях, тысячи цветов на лугах, молодая травка вдоль дорог и тропинок до неузнаваемости изменили облик поселка.