Слушая Яшкин рассказ о его поездке, незаметно для себя задумался о последних событиях. Так я и не понял смысла моего "персонального дела". Пришёл на собрание, послушал разную ерунду. Сам заученные вопросы позадавал, поотвечал на вопросики "чревоугодника". Нет, я понимаю, что ведутся какие-то игры, судя по всему – политические. Но для меня всё закончилось ничем: поругали, вошли в положение и простили непутёвого "аналитега". Стоило огород городить? Но раз начальство приказало – значит стоило. Сижу, в пол-уха слушаю рассказ Яшки о поездке за "фрицем", а мысли "где-то там, за горизонтом". Надоело всё! Бумаги эти, разборки странные, вся эта возня непонятная. С одной стороны – всё ясно. Идут какие-то внутрипартийные разборки. Очередные. А вот с другой… Какие разборки могут сейчас идти? Хруща же нет? Хотя… Никита Сергеич ведь был одним из… Одним из тех, кто, сидя в тёплых кабинетах хотел рулить страной без страха ответить за ошибки и преступления, допущенные при этом. А раз он один из, то… Мля. Что же я раньше об этом не подумал?! Нет! Перенос в молодое, здоровое тело не лучшим образом сказался на мозгах! Ведь и веду себя как пацан, а не сорокалетний мужик. Пока мне это боком не выходит, почти. Но, если отношение ко мне изменится, то хреново вам будет, товарищ "страшный лейтенант". Ой, как хреново! А измениться может вполне. Косяки я порю хоть и мелкие, но постоянно. Нужно ещё аккуратней стать, особенно в обычных разговорах. Да и с анекдотами пора завязывать. Уже не раз намекали, что иногда границы перехожу.
— Ты меня вообще слушаешь или как? — Яшка явно обиделся. — Сижу тут, как дурак, рассказываю ему о своих приключениях, А он о своём, девичьем размышляет!
— Яш! Да ладно тебе! — заёрзал я. Обидится – отомстит! А мстя Яшина… Я аж передёрнулся. Несмотря на службу в серьёзной конторе и немалый опыт, Яшка был настоящим иезуитом, когда считал, что человек его обидел. И самое невинное, что меня могло ожидать, это переход на сугубо деловые отношения. А в Яшином варианте это довольно неприятно. Начнёт делать "вид лихой и придурковатый", при этом восхищаясь моими высказываниями. Нужно спасаться!
— Яш, ты извини меня. Вспомнилось долбаное собрание. Только время зря потерял там. Лучше бы с бумагами посидел!
— А вот тут ты не прав, — Яша стал серьёзным, чем меня весьма озадачил. — Ты слишком несерьёзно относишься к этому. Я удивляюсь, что ты так и не осознал – неприятности по партийной или комсомольской линии, гораздо опасней, чем чисто служебные проблемы!
— Да понимаю я! — я обиженно передёрнул плечами. — Просто…
— Просто не осознаёшь! — перебил меня Яша. — Пойми. Советской власти чуть больше двадцати лет! Врагов действительно много, в том числе и скрытых. Или ты действительно считаешь, что мало кто хочет побарствовать или почувствовать себя "хозяином быдла"? Да полно таких! В том числе и среди носящих комсомольские или партийные билеты! И если мы все начнём как попало относиться к своим партийным обязанностям, в том числе и к посещениям собраний, начнём формально голосовать, не вникая в суть предлагаемого, то именно "баре" будут "на коне". Сколько уже таких тварей поубирали за последние годы? А они всё появляются и появляются! И с этим бороться нужно постоянно, на собраниях в том числе! А ты? Время теряю, время теряю…
— А ты не загибаешь, Яш? — я удивлённо смотрел на Зильбермана. Как-то так случилось, что до этой минуты у нас не возникало подобного разговора. Да и таким, хм, партийцем, я Яшу ещё не видел.
— Скорее преуменьшаю! И товарищ Сталин что говорит? По мере нашего продвижения вперёд, к социализму, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться! — Яшка вскочил со стула и начал прохаживаться по кабинету. — И появление барствующих мразей неудивительно. Хорошо то, что "барей" проще выявить. А вот затаившихся, старающихся казаться своими… И вообще. Странно, что тебе командир ничего не говорил на эту тему. Видимо он понадеялся на твой слабенький мозг, зря он, явно переоценил его возможности, — и заржал, паразит!
Только я собрался высказаться насчёт "слабенького мозга", как зазвонил телефон.
— Стасов? Срочно ко мне! — и короткие гудки. Я положил трубку и озадаченно уставился на Зильбермана. Чего это с Мартыновым? Недавно же у него был? Спохватившись, что срочно, в переводе означает – бегом, я ломанулся из кабинета, не обращая внимания на округлившиеся глаза Зильбермана и его попытку что-то спросить.
Практически не запыхавшись я влетел в кабинет Мартынова. Почти как всегда, у него было жутко накурено. Алесандр Николаевич нетерпеливо указал мне на стул и продолжил изучение какого-то документа. Через минуту, закончив с чтением, он потёр лицо руками, вздохнул и откинувшись на спинку начал:
— Первым делом, Андрей, сообщаю. Хабаровск и Владивосток – пустышки, совпадение. Никаких агентов Германии или Японии. Простые сволочи, захотевшие нашими руками убрать с дороги мешающих им людей. Но сам принцип отбора документов признан весьма эффективным и внедрён во всех отделах внутренних дел и госбезопасности. Но это так, мелочи. Вот скажи мне такую вещь, Андрей. Представь, что ты руководишь нашими "ковбоями". Где ты будешь брать информацию по местам хранения ценностей?
Я в недоумении пожал плечами. Вроде говорено много на эту тему было. Но раз начальство переспрашивает – ответим.
— В справочниках, посвящённых этому периоду истории, в интернете, в архивах.
— А определив, что у нас история пошла по другому руслу? Что многое совсем не так, как указано в их данных?
— Тогда… — я на мгновение задумался. — Тогда заброшу доверенных людей, закупаю газеты, записываю и прослушиваю радио, в том числе негражданские передатчики. Особенное внимание на те районы страны, в которых наиболее вероятно нахождение ценностей. Ведь очень часто объявляют о выставках, открытии экспозиций и тому подобных событиях. Обратил бы внимание и на золотодобывающие предприятия.
— Всё верно, — Мартынов довольно улыбнулся и протянул мне документ, который изучал перед моим приходом. — На посмотри.
И что тут у нас? Так. Рапорт от спецгруппы радиоразведки. У нас и такая есть?! Интересно, интересно. Угу. В Свердловской области зафиксированы радиопереговоры на частотах, не используемых в настоящее время ни одним государством? В последние дни количество передатчиков значительно увеличилось, радиообмен также усилился. Так. Схема с указанием мест, откуда, по итогам радиопеленгации, наиболее часто велись передачи. Результаты наблюдений… Интересно, интересно! Замечено семь человек, проявляющих интерес к свердловской картинной галерее. А передатчиков восемь. Местонахождение восьмого запеленговать не удалось, только примерное направление.
— Александр Николаевич! Вычислили?!!!
— Похоже на то, очень похоже! — Мартынов довольно заулыбался. — Очень помог Максимов. Ты знал, что в вашем времени в радиопереговорах использовались совсем другие частоты чем сейчас?
— Нет, — я пожал плечами. — Что-то где-то слышал, но не интересовался.
— А Максимов знал точно! И именно он предложил создать аппаратуру, для прослушивания других диапазонов. Да и для армии новая аппаратура пригодилась. Очень пригодилась!
— Так мы что, в Свердловск? — я аж заёрзал от предвкушения.
— Ага. Счаз! — командир ухмыльнулся. — Кто-то тебя пустит туда. Там без нас есть кому поработать. Вчера Судоплатов, захватив Баха и его ребят туда вылетел. А мы будем сидеть и ждать! А чтобы ожидание не было скучным, слушай задание. Вспомни все виды одежды, в которой человек не будет особенно выделятся в том мире. Причём в разных обстоятельствах и социальных средах – от деревни до крупного города. После того как вспомнишь и запишешь, ко мне. А потом к горячо тобой любимым врачам. Всё, выполняй!
Вернувшись к себе и отчитавшись перед Яшкой, я задумчиво уставился на чистый лист бумаги. Значит наши всерьёз рассчитывают не только взять "ковбоев", но и получить доступ в тот мир! Лихо, лихо… А ведь может получиться! Если правильно высчитали место их следующей акции. А уж то, что за это взялся Судоплатов со своими головорезами… Все шансы на успех! А Мартынов хорош! Опиши одежду. Как описать? Хотя… Джинсы! Точно, "ливайсы" 501-й модели! Они почти не изменились, и любой человек в джинсе, не будет бросаться в глаза, ни в деревне, ни в городе! А с остальной одеждой и там разберутся. Приняв решение я не стал ничего записывать а сразу пошёл к командиру. — Следующие две недели мне очень напомнили времена моего первого знакомства с "мозголомами". Только в этот раз было одно значительное отличие – я просто не знаю, что именно у меня вытягивали из головы! На попытку узнать, Мартынов ухмылялся и принимался рассуждать о длинных носах, которые вечно отрывают. Поняв, что никто не собирается мне ничего объяснять, я попытался обидеться. Правда тут же понял, насколько это глупо, плюнул и продолжил работу. А работа у меня сменилась. Теперь, первая половина моего рабочего дня проходила за просмотром журналов мод из САСШ. В один из моментов мне вспомнилась дурацкая шутка про "юдашки от какашкина и какашки от юдашкина", я так захихикал при этом, что Зильберман с большим трудом удержался от вызова "людей в белых халатах с добрыми лицами". Поняв же причины моего хихиканья и выслушав несколько историй и анекдотов про моду и модельеров, он сам стал вести себя не лучшим образом. То есть так же дебильно похохатывал, глядя на некоторые фото из журналов. "Серьёзности" добавляли и молодые, вернувшиеся из командировки. Их приходилось отгонять от стола – слишком велик был риск повреждения модных журналов ядрёной слюной молодых сотрудников. После обеда я направлялся либо к Меркулову, либо к Фитину, где в присутствии ещё двух-трёх не знакомых мне "гражданских", показывал, какую одежду можно было бы носить и в двухтысячных, не выглядя при этом клоуном. Причём иногда я ловил себя на мысли, что в некоторых вещах ходил бы с удовольствием, естественно, что в своей "прошлой" жизни. Вообще, то, что я узнал об Америке сороковых годов, заставило меня всерьёз задуматься. Та Америка, которую я знал в 90-х и двухтысячных, отличалась от неё же середины двадцатого века, как допетровская Россия от России девяностых двадцатого века. Может сравнение не ахти, но именно такая ассоциация всплыла в моей голове. Вернее даже не сама Америка, а американцы. Женщины на фотографиях и кадрах киножурналов (которые мы иногда просматривали в зале, превращённом в спецкинотеатр) выглядели Женщинами. А мужчины – Мужчинами, без намёка на педерастию. Но как же доставали меня "отцы-командиры" и ребята в гражданке! Их интересовали абсолютно все моменты, касающиеся как внешнего вида людей моего мира так и особенности поведения в тех или иных ситуациях. В какой-то мере мне помогло, что в Штатах появилось течение "комбинируй и носи" и возник спортивный стиль в одежде, чем-то напоминающий привычный мне. При одном из моих объяснений, мужики впали в лёгкий ступор. До них никак не могло дойти сочетание костюма, или просто пиджака, и футболки. Пришлось долго распинаться и объяснять, что в том мире это нормально. Попутно, объяснил про дырявые джинсы. Вообще, за каждым таким объяснением, тянулась куча других. Иногда казалось, что конца-края этому не будет! Но двадцатого апреля суета вокруг моды резко прекратилась.
— Ну? Чем обрадуешь? — мужчина лет пятидесяти, начавший полнеть, но сохраняющий неплохую фигуру, оторвался от старого овчара, преданно заглядывавшего в глаза ласкающего его хозяина, тихо спросил вошедшего в просторный кабинет.
— Получены результаты экспертиз, Андрей Петрович, — невысокий парень, лет двадцати пяти, в хорошем костюме только подчёркивающим его выправку, положил на журнальный столик у кресла хозяина кабинета, толстую коричневую папку.
Андрей Петрович молча показал вошедшему на соседнее кресло, ещё раз потрепал зажмурившегося от удовольствия кобеля по голове, и спросил:
— Результат? Только коротко, Дима. Подробно я и сам прочитаю.
— Если коротко, то результаты экспертиз поразительные, Андрей Петрович. Объекты, попавшие к нам и объекты находящиеся в Питере и здесь, в Москве – подлинники.
— Дима. Ты понимаешь, что говоришь?! — голос Андрея Петровича начал повышаться. Насторожившийся овчар хмуро уставился на гостя, отреагировав на недовольство хозяина. — Как такое может быть?!!
— Пока не знаем, Андрей Петрович, — Дима развёл руками. — Но факты именно таковы. Результаты экспертиз перед вами.
Ещё пару минут побуравив его злым взглядом, хозяин кабинета тихо спросил.
— Как ты думаешь, что произойдёт, когда Сам узнает об этом? А, Дима? Ладно я, уйду на пенсию и всех делов. А вы куда? Вас же даже ларьки охранять не возьмут!
— Но мы выяснили, откуда всё это взялось! Вернее – от кого!
— Ну ты паразит, Дима! Доиграешься! — несмотря на суровый тон, Андрей Петрович заулыбался. — Ну?
— Как ни странно, все следы ведут в Сибирь, а именно – в Красноярск…
Интерлюдия. Пос. Удачный, Красноярск, 25 мая 2011 г.
— Как работа? — потянувшийся до хруста позвонков у задней двери "мерина" Дадашев, повернулся к радостно улыбающемуся Зауру, встречавшего машину у ворот дома.
— Хорошо, командыр! Почти всё готово! Чэрез нэдэлю можно работать!
— Отлично! — Дадашев усмехнулся. — Как академик? Не шалил?
— Нэт командыр! Вёл сэбя хорошо! — Заур ухмыльнулся. — Только, вот, послэдние дни слишком нэрвничал. Тэбя спрашивал постоянно, а мнэ ничэго нэ говорыл.
— И не должен был говорить. — Дадаев взглянул на голубое небо и направился в дом. Спустившись в подвал, он прошёл в большую комнату с аппаратурой, у которой возился пожилой "академик-профессор". С удовольствием оглядев негромко гудящую аппаратуру, Дадашев сел в свободное кресло.
— Что-то случилось, профессор?
— Да, господин Дадашев, — пожилой нервно покосился на свой стол, заваленный бумагами. — Случилось. Сократилось расстояние, на которое мы можем проникать в тот мир. Теперь, крайней точкой нашего проникновения стали окрестности Киева. Почему это произошло я так и не выяснил. И ещё. При открытии прохода стали возникать какие-то помехи. Проход держится, но "гуляет" в размерах. Немного, на 10–15 сантиметров, но раньше такого не было.
— Интересно, интересно, — Дадашев побарабанил пальцами по столу. — Есть предположения, с чем это связано?
— Пока нет, господин Дадашев. Я веду расчёты, но пока никаких результатов, — пожилой "профессор" виновато развёл руками.
— Хорошо, — Дадашев резко встал и пошёл к выходу. — Продолжайте работать. При любых подвижках – сразу ко мне!
Глава 4
— Ну как? — улыбающийся Мартынов повернулся ещё раз.
Почему-то, при виде золотых погон на плечах командира, мне вспомнилось словечко – авантажно. Командир, с золотыми звёздами на золотых же погонах смотрелся шикарно. Не помню, когда в знакомой мне истории в Красной Армии ввели погоны, но в этом мире это произошло неделю назад, 1 мая 1943 года. Помимо погон, ввели новую форму для командного состава и ввели новые законы. О многих из них ходили только слухи, а про некоторые мы даже не подозревали. Не ходило никаких слухов о ношении царских наград за первую мировую. Правда этот закон касался только Георгиевских кавалеров, но всё-таки, всё-таки… Что поразило лично меня, так это то, что полного Георгиевского кавалера приравняли по статусу к Герою Советского Союза. А первого, кого я увидел с Георгиевскими крестами был Будённый, на Первомайской демонстрации. Да и сама демонстрация, в разгар войны. Заодно, с введением новой формы и знаков отличия провели переаттестацию в органах, приведя звания в соответствие к армейским. В результате исчезли странные звания, типа старшего майора. Только произведена она была не совсем так, как я ожидал. Автоматического перевода из званий ГБ в армейские не было. Нет, большинство моих знакомых из лейтенантов стали капитанами, я сам стал майором. Но некоторые, некоторые остались в тех же званиях, как и были. Так капитаном остался мордастый комсорг, которого на днях перевели куда-то на Север. Чем руководствовалось при этом начальство, я так и не понял, а Мартынов, ставший генерал-майором, только усмехался на мои расспросы и отправлял работать "а не надоедать начальству". А сегодня командир нас просто поразил блеском своих погон и видом новой формы. Нет. Что ни говори, а форма офицера уже не Красной, а Советской Армии впечатляла намного больше, чем та, которую я привык видеть в своей прошлой жизни. Больше всего, своим новым видом, Мартынов мне напоминал капитана Колокольцева, из "Адьютанта его превосходительства". Только аксельбанта не хватало. А вот золотые погоны, высокий стоячий воротник кителя, заставлявший держать голову высоко поднятой… Офицер!
— Товарищ генерал-майор! — почти плачущим голосом протянул Яша. — А нам когда? Мы тоже хотим! Правда Андрей?
— Товарищи майоры! Ведите себя прилично! — командир заулыбался ещё шире. — Завтра получите новую форму, а погоны – в военторге! Ясно, орлы?
Только мы собрались ответить что всё ясно, как зазвонил телефон. Мартынов, продолжая улыбаться поднял трубку, минуту слушал, потом, резко бледнея на глазах, рухнул на своё место. Продолжая держать в руке трубку, из которой раздавались короткие гудки, он невидящим взглядом обвёл кабинет. Мы непонимающе смотрели на Александра Николаевича. Понятно, что произошло что-то серьёзное, но что? Спустя пару минут, цвет лица у Мартынова пришёл в норму, а взгляд снова стал осмысленным. Хмуро взглянув на нас, командир наконец положил трубку на аппарат.
— Так ребятки. Идите к себе, работайте, — и, не давая нам открыть рты, рявкнул. — Я сказал, идите!
Оказавшись за дверью, мы переглянулись.
— Что случилось-то? — Зильберман смотрел на меня с таким видом, будто я сам что-то понимаю. — Что молчишь-то?
— Яш, ты не офонарел часом? — я покрутил пальцем у виска. — Я же видел и слышал то же самое, что и ты! И вообще! Коридор не то место, где стоит обсуждать подобные вещи!
— То же самое, то же самое… — пробухтел Зильберман шагая впереди меня. — А потом оказывается, что в курсе событий – Стасов!
Идя за Яшкой, я грустно усмехнулся. Яша, Яша. Как ты не прав! Какое "в курсе"?! Я ж вообще ни черта не знаю, о происходящих событиях! Вернее почти не знаю. А уж про звонок, заставивший побледнеть командира и думать боюсь! Сразу начинает лезть в голову чушь про аресты и репрессии…
Интерлюдия. Москва, НКВД СССР, кабинет Л. П. Берия.
— Что скажете, "спецы"? — последнее слово Лаврентий Павлович почти выплюнул. С таким презрением и злостью он смотрел на сидящих за столом Меркулова, Федотова и Мартынова. — К тебе, Александр Николаевич, вопросов нет. Пока нет. А вот ты Сева, и ты, Пётр, постарайтесь убедительно объяснить, что именно произошло и как такое могло произойти вообще?! И объяснения должны быть сверхубедительными! Чтобы и Хозяин в них поверил! Ну?! Я жду!
Взглянув на бледного Меркулова, Федотов вздохнул.
— Пока нечего особенно объяснять, информации очень мало. Вечером в Свердловск вылетает спецгруппа для расследования всего произошедшего. По состоянию на этот час известно следующее:
Идея с объявлением в газетах и по радио, о проведении в Свердловской картинной галерее выставки, посвящённой ценностям династии Романовых и других дворянских родов бывшей Российской империи, сработала. Были зафиксированы множественные радиопереговоры на частотах, не используемых в настоящее время ни нами, ни другими государствами. Расшифровать переговоры не удалось, как не удалось установить месторасположения главной радиостанции. Были зафиксированы и сняты на фото- и киноплёнку несколько наблюдателей, изучавших как саму галерею, так и её окрестности. Установить личности наблюдателей не удалось, так как оперативным сотрудникам было категорически запрещено задерживать этих лиц. Для проведения мероприятий по плану "Шериф", — Пётр Васильевич поморщился, — в Свердловск направлена специальная группа ОсНаза ГУ ГБ СССР под командованием полковника, извините, генерал-лейтенанта Судоплатова в количестве семнадцати человек. На семнадцатый день ожидания, прошедшей ночью, в шесть часов утра по московскому времени, восьмого мая, зафиксировано появление "ковбоев". Группа Судоплатова, дождавшись рассредоточения противника по галерее, начала операцию. Дальнейшее нам почти неизвестно, вернее, неизвестна причина произошедших событий и их точная последовательность. В шесть часов пятнадцать минут группа Судоплатова начала действовать. В шесть семнадцать, наружными наблюдателями зафиксирована активная стрельба из автоматического оружия. В шесть восемнадцать в здание галереи, с трёх сторон вошла рота конвойных войск НКВД СССР, привлечённых из в/ч 312/1. В шесть двадцать две, наблюдатели зафиксировали не менее трёх взрывов ручных гранат. В шесть двадцать семь раздавались только одиночные выстрелы. В шесть тридцать произошёл сильнейший взрыв, в результате которого разрушена часть здания художественной галереи. Известные на эту минуту итоги операции следующие. Тяжело ранены тридцать два наших сотрудника. Среди них генерал-лейтенант Судоплатов и генерал-майор Иванов. Лёгкие ранения и контузии получили ещё семнадцать офицеров и рядовых бойцов. Погибло двадцать три человека, из них пятеро – члены группы Судоплатова. Три человека пропали без вести. Имеется шанс найти их под завалами, работы ведутся. На месте боестолкновения обнаружены пять раненых и двенадцать убитых, личности которых установить не удалось. Раненые в тяжёлом состоянии доставлены в госпиталь и находятся под усиленной охраной. На месте боестолкновения найдено более двадцати единиц огнестрельного оружия неустановленного типа и множество неизвестной техники, предположительно радиоэлектронной направленности. Ведутся работы по разбору завалов и начаты предварительные следственные мероприятия. Это вся информация на данное время, Лаврентий Павлович. — Федотов закрыл папку, в которую так ни разу и не посмотрел, пока производил доклад. В кабинете повисло тяжёлое молчание. Наконец, Берия прервал тишину кабинета.