— Слушай, Боря, а если станция этого шакала сработает сигналом вызова?
— Хреново будет.
— Это понятно. Чего делать-то?
— Переведи ее в режим отсрочки переговоров, потом Жилин придумает что-нибудь. Причину найти можно будет.
— Понял.
— Будь внимательней. Это не простой шакал, а профи.
— А я кто? Случайный прохожий?
— И ты профи. Но все равно будь внимателен. Да, и ворот рубахи посмотри, там вполне может быть капсула с ядом.
— Нет, он уже отравился бы. Но я посмотрю.
Смирнов вернулся на исходную, перевел станцию в рабочий режим, набрал номер Жилина.
На этот раз тот ответил с задержкой, потому как сам шел по буферной зоне:
— Что у тебя?
— Все нормально. Взяли шакала спящим. Связали, обыскали.
Соболь крикнул:
— Боря, кармашек в вороте есть, как раз под капсулу, но внутри пусто.
— Что там кричит Соболь? — спросил Жилин, услышав голос прапорщика.
— Ворот рубашки проверял. Место под капсулу с ядом обнаружил, а ее самой там нет.
— Она ушла по другому назначению. Что турок?
— Стонет. Понял, что попал к нам.
— Это он не стонет, а благодарит небо за то, что его взяли мы, а не курды.
— Может, и так. Я его не понимаю. Он — меня. Поэтому молчим. Вы-то сейчас где?
— На подходе. Иду с «Факиром» и сержантом Сторским. Информация для тебя. Наши ребята, выходившие по маршруту следования «Ниссана», нашли труп водителя чиновника из администрации, который сгорел в автобусе.
— Нормально. Сам внедрил в колонну корректировщика, отдал ему свою машину. Тот и водителя замочил, и чиновника на тот свет отправил.
— Не просто чиновника, Боря, агента турецкой разведки.
— Да сколько же их было в Хамене?
— Ополченцы с этим сейчас разбираются.
— Получается, что товарищи курды решили зачистить свой город?
— Это их дело. Все, минут через десять будем.
— Жду, — сказал Смирнов, взял с собой станцию и вернулся к «Ниссану».
Соболь исправно исполнял свои обязанности. Он держал затылок Сабиха на прицеле, смотрел и по сторонам.
Старший лейтенант положил свою станцию на заднее сиденье внедорожника, повернулся к прапорщику и осведомился:
— Как дела, Соболь?
Тот тоже посмотрел на старшего лейтенанта и буркнул:
— К чему спросил?
— Тебя не учили, что отвечать вопросом на вопрос неприлично?
— Я академий не заканчивал.
— Это заметно, но вопрос-то совсем простой.
— Опять решил домотаться? Нормальные дела, гораздо лучше, чем у этого вот горного козла. — Прапорщик кивнул на Сабиха.
— С этим сложно не согласиться.
Со стороны тылового холма донесся какой-то шорох.
Смирнов и Соболь отошли под прикрытие внедорожника. Оба понимали, что подходить к ним мог только командир группы с сопровождением, но действовали машинально, по инерции, страховались и не забывали контролировать вражеского корректировщика.
— Это я, Жилин, — крикнул майор, не выходя на открытый участок.
— Принято!
Появились командир группы спецназа и руководитель курдского ополчения. Чуть сзади шагал Сторский, несший кейс со спутниковой станцией.
Смирнов и Соболь выбрались из укрытий.
Жилин с Демиром подошли прямо к корректировщику огня. Командир ополчения, не особо церемонясь, схватил турка за руки, связанные сзади, рывком перевернул на спину.
— Сержант Нури Сабих? Он же представитель иорданского благотворительного фонда «Во имя жизни» Намир Раймони? Он же корректировщик огня и убийца?
— Мне не о чем разговаривать с тобой, курд, — ответил Сабих.
Демир усмехнулся, взглянул на Жилина.
— Не желает разговаривать. Видишь ли, майор, я для него презренный курд. Но ничего, сейчас он не заговорит, а соловьем запоет.
— Ты не горячился бы. Надо доложить о нем в Хмеймим, — сказал Жилин.
— Это один из тех, кто убивал наших женщин, детей, бойцов, поэтому он наш.
— Авраз, давай не будем спорить. Или ты забыл, что этот вот подонок — всего лишь корректировщик. Мы должны нейтрализовать огневую группу. Вот когда завершим операцию, тогда и разберемся, кто чей.
— Ты прав. — Демир сбавил обороты. — Нам еще надо искать огневую группу.
— Верно. Выйти на нее мы сможем через корректировщика. Надо, чтобы он заговорил.
— Заговорит.
К ним подошел Смирнов и спросил:
— Помощь в допросе нужна?
— А ты что, следователь? — с улыбкой осведомился Жилин.
— Нет, но я знаю, как сбивать со всяких подонков их спесь.
— Да, этот Сабих подонок еще тот. Он отравил мужа своей сводной сестры. Впрочем, они были такими же агентами, как и сам этот тип. Потом пристрелил водителя. О той роли, которую сержант сыграл при обстрелах Афрани и автобуса с журналистами и говорить нет смысла. Корректировщик огня — этим все сказано. А насчет помощи? Пожалуй, давай, поработай с ним. Вытащи на свет божий всю имеющуюся у него информацию. Главное, по огневой группе.
— Допрос — это не мое. Я заставлю его говорить, а уж информацию вытаскивайте сами.
— Согласен, — сказал Жилин и направился к связисту доложить о задержании корректировщика полковнику Северцову.
Смирнов присел перед Сабихом. Рядом опустился Демир. В данный момент как переводчик.
— Эй, ошибка природы, поговорим?
Демир посмотрел на старшего лейтенанта.
— Я не понял, как ты назвал его.
— Да переведи, как хочешь. Это не важно.
— Хорошо.
Дальше пошло, как прежде.
— Я же сказал, что не намерен говорить с вами. Хочу лишь напомнить, что мы находимся на территории Турции, и здесь вы вне закона, — заявил пленник.
— На территории Турции? — Смирнов изобразил удивление. — А мне казалось, что мы в буферной зоне, на нейтральной земле.
— Это турецкая земля.
Демир влепил Сабиху довольно увесистую затрещину.
— Никогда, собака, эта земля не будет вашей.
Смирнов усмехнулся.
— Это, конечно, по-нашему и вполне заслуженно, но в следующий раз, господин Демир, прошу предупреждать, а лучше вообще не бить. Если надо, я и сам настучу этому шакалу по репе.
— Репа? Это ведь такой овощ. При чем здесь он?
— Репа — это голова нашего клиента.
— Как у вас, у русских, все сложно.
— Это чтобы враги ни хрена не поняли.
— Тут и не враги, как ты сказал, офицер, ни хрена не поймут!
— Ладно, начнем серьезный базар, извиняюсь, разговор.
Подошел Жилин и сообщил:
— Я доложил наверх о задержании корректировщика. Получил приказ использовать его для обнаружения блуждающей огневой группы. Средства применять любые, но не наносящие непоправимого вреда здоровью турка. Впоследствии доставить его в Хмеймим.
— Как в Хмеймим? Он должен ответить за преступления перед курдским народом!
— Таков приказ, Авраз, но ты не суетись. Нам надо огневую группу взять. Командира — обязательно живым!
— И тоже в Хмеймим?
— И тоже в Хмеймим. Но это не значит, что убийцы женщин и детей курдов не будут переданы вам для суда. Сейчас же нам надо продолжать работу.
Демир покачал головой, но успокоился, вернулся к роли переводчика.
— Значит, не будем говорить? — вкрадчиво спросил Смирнов.
— Нет, — твердо ответил Сабих.
— А ведь твоя откровенность нужна не нам, а тебе. Объясняю популярно, почему. Есть некая установка залпового огня, которая обстреляла местную деревню и автобус с журналистами. Погибли охранники-курды и твой товарищ, такой же агент, как и ты. Мы найдем ее и без твоих показаний. Если ты сразу не пошел в Турцию, а остался в буферной зоне отдыхать, то это значит, что начальство запретило тебе возвращаться на базу под Гарданом. Почему? Ответ прост. Огневая группа ранее уходила к базе или куда-то еще на территорию Турции. Сейчас она должна оставаться в буферной зоне. Видимо, ваши подонки в штабе запланировали еще одну акцию, требующую быстроты действий. Нельзя тратить время на выдвижение от базы. Следовательно, эта огневая группа где-то недалеко. Она сейчас окапывается, маскируется. Почему недалеко? Да потому, что вся буферная зона совсем невелика. От сирийских селений Майла и Дабир это двадцать километров в длину и пять вглубь. С учетом того, что ты зашел в зону примерно на середине и двигался в сторону Майлы, территория поиска уменьшается более чем вдвое. Остается семь километров в длину. Непосредственно к Майлу группа не пойдет, остановится как минимум в километре, а то и дальше. Что мы имеем? Правильно! Огневая группа где-то недалеко от нас, в районе, размеры которого — шесть километров на три. Не успеют твои земляки укрыть технику, как мы уже подойдем к ним. Тут-то и хана огневой группе.
Сабих с неприязнью взглянул на Смирнова и спросил:
— Зачем ты мне все это объясняешь, русский?
— Затем, чтобы ты понял важную для себя вещь. Твои показания или сотрудничество для нас желательны, но не обязательны. Мы и без тебя, подлеца, справимся. Но вот если ты решишь молчать…
— Затем, чтобы ты понял важную для себя вещь. Твои показания или сотрудничество для нас желательны, но не обязательны. Мы и без тебя, подлеца, справимся. Но вот если ты решишь молчать…
Турок перебил его:
— То вы мне вколете сыворотку правды, а не сработает, прострелите ноги, и подыхать я буду страшно, так?
— Не совсем, Сабих. Не перебивай меня, это дурной тон даже для такой скотины, как ты. Нет смысла тратить на тебя препараты и патроны. Мы сделаем все гораздо проще. Отдадим тебя курдам, и они доставят твою персону в Афрани. Это будет пострашнее песчаной гадюки.
— Какой еще песчаной гадюки? Эфы?
— Не важно. Так как? Продолжаем молчать?
В глазах Сабиха затаился тревожный блеск. Он прекрасно понимал, что сделают с ним курды, родственники которых погибли от удара группы Араса.
— Мне нужны гарантии, — заявил сержант.
— Вот оно что… — протянул Смирнов. — Какие же?
— Об этом я желаю говорить со старшим российского спецназа.
— Ага! Со мной, значит, тебе западло?
Демир не смог перевести последнее слово, посмотрел на Смирнова, но тот не стал пояснять и проговорил:
— Насчет гарантий пусть с этим уродом командир разговаривает.
Старший лейтенант доложил Жилину о результатах переговоров.
— Значит, гарантии ему подавай?
— Так точно.
— Ладно, посмотрим, что он хочет.
Демир показал на часы.
— Время, майор.
— Мы быстро. Ты мне не нужен, я владею турецким.
Беседа командира группы с корректировщиком длилась недолго.
Спустя пять минут Жилин подошел к внедорожнику, у которого стояли все люди, прибывшие сюда.
— В общем, так, господа-товарищи. Сабих здесь потому, что ему действительно запрещено возвращаться на базу в Турцию. Он ждет связи с командиром огневой группы лейтенантом Арасом из бригады, штаб которой размещен у Гардана. Тот тоже получил приказ не уходить на базу, а обосноваться в буферной зоне. Где именно, Сабих не знает. Арас должен сообщить ему об этом, указать координаты новой временной базы, расположенной на нейтральной полосе, где-то в районе селения Майла. После этого сержант соединится с группой.
— Быстро вы договорились, товарищ майор, — сказал Соболь. — Не то что Смирнов.
— Прапорщик, не нарывайся! — прошипел на Соболя старший лейтенант.
Жилин не обратил на это внимания и сказал:
— Все просто. Больше всего турок боится попасть к курдам. Я ему обещал, что передам его на российскую базу Хмеймим, если он будет с нами сотрудничать.
— По сути, ты спас его, майор, — воскликнул Демир. — Мы не отомстим Сабиху за смерть наших женщин и детей.
— Не кипятись! До чего же вы горячий народ. Авраз, я же понятно сказал, что обещал доставить Сабиха живым и невредимым на базу Хмеймим, но не клялся в том, что наше руководство не передаст его сирийцам, а те — вам, курдам. Я свое слово сдержу. Корректировщик и командир турецкой огневой группы — надеюсь, мы сумеем взять живым и его — будут доставлены в Хмеймим. А уж дальше тебе придется подсуетиться. На базе эти двое нужны только для допроса, в Россию их тащить никто не собирается. Покажут этих ребят журналистам, которых соберут специально по этому поводу. Турки дадут показания, кто послал их убивать мирных жителей и сотрудников СМИ. Вот и все, что с них еще взять? А раз нашему руководству они не нужны, то оно передаст пленных представителям сирийских правительственных войск. Президент Асад в курдах очень заинтересован, поэтому думаю, даже уверен, что вам не откажут в их выдаче. По большому счету сирийцам эти турки нужны даже меньше, чем нам. Понял ход моих мыслей?
Демир улыбнулся.
— Да, теперь понял! Я заберу турков у сирийцев.
— Это твое дело. Меня заботит одно. Мне надо выйти на огневую группу и уничтожить ее. Тебя, Авраз, сейчас тоже должно беспокоить только это.
— А Сабих согласился передать нам информацию, которую сбросит ему командир огневой группы?
— Это одно из главных условий его безопасности здесь. Согласился.
— Значит, будем ждать?
— Не совсем. — Майор повернулся к связисту. — Сержант! Связь с заместителем!
Сторский набрал номер станции, оставленной в группе, и немедленно доложил:
— Капитан Туренко на связи!
Майор взял трубку.
— Толя, слушай приказ! Группу в автобус, на нем до места обстрела. Маршрут я сброшу тебе на комп. Там автобус замаскировать, далее скрытное продвижение ко мне. Это примерно три километра. Как идти, тоже увидишь на компе. В тринадцать часов всей группе быть в заданном квадрате. Как понял?
— Понял. Начинаем выдвижение.
— Удачи. Информацию сбрасываю немедленно.
— Принял, до связи!
— До встречи! — Жилин вернул трубку связисту.
Демир посмотрел на него.
— Через час вся моя группа будет здесь, — пояснил майор.
— На технике?
— Нет.
— А автобус?
— Чтобы его просекли турки?
— Но их нет у места обстрела.
— Не было, когда мы проходили, иначе огневая группа накрыла бы нас вместе с Сабихом. Либо здесь уже был бы турецкий спецназ. Но это совершенно не означает, что противника не будет и позже. Мы не знаем, контролируют ли турки зону или нет. По идее, на время базирования основной огневой группы они должны были выставить наблюдение. Поэтому не будем рисковать. Я приказал своим бойцам скрытно просочиться от места подрыва автобуса с журналистами и вашей охраной в буферную зону. Мои парни знают, как это сделать даже при наличии вражеских наблюдателей.
— Но нам неизвестно, где выбрал место стоянки командир турецкой огневой группы.
— Это несложно просчитать. Я думаю, где-то недалеко от селения Майла. Там холмов больше, они выше, и растительность густая. Есть где укрыть технику. Там никто не подумает искать эту группу, все решат, что она пошла на основную базу. Но узнаем.
— До Майлы километров семь.
— И что? Максимум два часа марша, и мы там.
Демир улыбнулся и спросил:
— Вы всегда так работаете?
— Как именно?
— Вот так. Не могу слова подобрать… хорошо?
— Всегда.
— Я, честно говоря, не рассчитывал, что русские смогут что-либо сделать за двое суток. Ведь тебе ровно столько времени отвели для работы у нас, да?
— Двое суток, Авраз, это целая вечность. Мы… — Он не договорил.
Сигналом вызова пропищала спутниковая станция сержанта Нури Сабиха.
— Черт, рановато, — заявил Жилин. — Но делать нечего, надо отвечать. Смирнов! Турка к машине, быстро.
— Момент!
Майор повернулся к Демиру и сказал:
— Встань с ним рядом. Неплохо было бы, если бы Сабих боялся тебя.
— Я его припугну.
Смирнов привел корректировщика.
Тот слышал сигнал вызова.
— Кто это может быть? — спросил майор.
Сабих пожал плечами и ответил:
— И Арас, и начальник разведки базы.
— Значит, ты отвечаешь. Если получишь приказ выдвигаться, то скажешь, что сразу не можешь. Спустило колесо, а запаски нет. Ведь это не твоя машина. Ты об этом не знал. Но есть камера, так что тебе приходится демонтировать покрышку, вставлять ее и накачивать колесо. Одному потребуется около часа. Но ты все понял. Уточни координаты и обещай часа через полтора-два быть на месте.
— Зыбкая причина.
— А ты, проклятый турок, должен убедить того, кто связывается с тобой. Или я тебя подрежу прямо здесь и на русских не посмотрю. А потом увезу в Афрани! — заявил Демир и встал перед Сабихом, поигрывая огромным тесаком.
Корректировщику развязали руки.
Он взял трубку.
— На связи! Да, господин лейтенант. Запомнил. Есть одна проблема. — Он выдал версию со спущенным колесом.
Возможно, это сообщение насторожило бы начальника разведки майора Дагара, но Арас поверил.
— Буду через час с небольшим. Да, сообщу! Благодарю! До встречи. — Сержант прекратил разговор, передал трубку Сторскому, вздохнул и сказал: — Я сделал все так, как вы хотели, майор.
— На связь выходил командир огневой группы? — спросил Жилин.
— Да, и он поверил насчет колеса. Глупец. Мнит себя великим стратегом, небожителем, а сам!..
— Координаты нового места дислокации группы?
Сабих назвал район.
— Так это в шести километрах от нас, недалеко от селения Майла. Я не ошибся. Хорошо. — Майор взглянул на турка. — После этого сеанса лейтенант может связаться с базой?
— Этот глупец не будет напрягать начальство.
— А майор Дагар не захочет на него выйти?
— Вряд ли. Зачем? Главное сделано. Он уже получил доклад Араса о том, что группа благополучно встала на новом месте.
— Теперь о составе группы. Расчет пусковой установки пять человек, считая двух заряжающих, так?
— Да, но зачем Арасу заряжающие? Это и охрана может делать.
— А она у него на бронированной машине «Отакар». Экипаж два человека, десант — шесть. Всего выходит одиннадцать человек вместе с командиром группы.