– Ну, дорогие мои, что же вас ко мне привело, если не желание учиться петь? – улыбнулась хозяйка дома.
– Наталия Дмитриевна, вы хорошо знали Евгению Митрофановну Запольскую?- спросила Оля.
– Женечку? Ну конечно, мы были близкими подругами. Она меня в свое время буквально спасла. Я потеряла голос, а Женечка мне его вернула. Но почему ты спрашиваешь?
– Дашка, говори ты!
– Хорошо. Понимаете, Наталия Дмитриевна, Евгения Митрофановна была соседкой моей бабушки, они вроде как дружили.
– И что?
– Евгения Митрофановна почему-то оставила мне наследство, хоть видела меня всего раза три…
– Наследство? Но какое наследство? Квартиру она оставила Кире Михальчук, а больше у нее практически ничего и не было.
Даша рассказала все, что с нею произошло.
– Действительно странно, – заметила Наталия Дмитриевна. – Но Женечка царствие ей небесное, вообще любила иногда чудить. И скрытная была. Видно, ты ей чем-то понравилась… Ей вообще нравились умные женщины, а по тебе видно, что ты умная.
Даша задохнулась от восторга; Первый раз ее назвали женщиной, да еще умной женщиной!
– Но ведь она мне это все оставила не впрямую, а только если за наследством никто не придет… Вы не знаете, кто мог бы прийти?
– Не имею ни малейшего представления. И уж тем более не могу вообразить, зачем кому-то все это понадобилось. Впрочем, Женечка из многого делала тайну.
– Да, Жанна Петровна нам тоже это говорила.
– Жанна? Совершенно непереносимая особа! Постоянно читает стихи, да еще завывает при этом. Правда, стихи читает хорошие, этого у нее не отнимешь, но разговор с ней вести затруднительно, – улыбнулась. Наталия Дмитриевна. – Вас она тоже насмерть заговорила?
– Да нет, ничего страшного, Дашка у нас тоже стихи любит.
– Я тоже люблю стихи, – пожала плечами старая дама, – но в конце концов, это мое личное
дело, а Жанна… Впрочем, не будем сплетничать. Я только не пойму, вы что, ведете какое-то расследование, да?
– Ну, расследованием это назвать нельзя, – ответила Даша, – просто мы пытаемся выяснить, что за всем этим стоит. Я понимаю, что я случайная наследница. Может, есть кто-то, кто просто не знает, что Евгения Митрофановна умерла, что надо прийти за баулом к моей бабушке, хотя баула уже нет…
– Вы совершенно верно поступили, продав баул. Я его помню, старая страшная штукенция. Вот зачем ее кто-то купил за такие деньги, я в толк не возьму. Вообще, дурацкая история, согласитесь?
– Наталия Дмитриевна, а вы не помните эти фарфоровые кольца для салфеток, вы их видели?
– Честно говоря, не припомню. Женечка при мне крахмальных салфеток в кольцах не держала. Но и не говорила о них. Нет, насчет этого я ничего сказать не могу. Не помню просто.
– А о тех годах, когда Евгения Митрофановна не жила в Москве, вы что-нибудь знаете? – поинтересовалась Оля.
– Не слишком много. Знаю только, что была у нее в те годы любовь, которая тоже закончилась трагически… Этот человек тоже погиб в сталинской мясорубке, его посадили…
– Но где это было?
– Вообще-то я точно не знаю, Женечка в те годы скиталась, она полагала, что ей нельзя долго засиживаться на одном месте, кто-то ей сказал, что, скитаясь, можно избежать ареста, вот она и скиталась… А где эта любовь случилась, я и не знаю, она не хотела об этом говорить. Она вообще не любила говорить о плохом, о тяжелом, а в ее жизни плохого и тяжелого было много. Зато она любила рассказывать про Любашу, девочку, к которой очень привязалась, когда жила в Братушеве…
– Где? – не поверила своим ушам Даша.
– В Братушеве, есть такой крохотный городишко не очень далеко от Москвы…
– Я знаю Братушев, я там была… У моего сводного брата, то есть у его предков, там было имение.
– Да? Я никогда там не бывала, а жаль… Но Женечка говорила, что в Братушеве живет некая Любаша, она была дочкой хозяйки, у которой Женя снимала угол. И подружилась с этой девочкой. Женечка вообще любила общаться с детьми, видимо, нерастраченный материнский инстинкт. Так вот, эта девочка, Любаша, была ей очень дорога. Я знаю, что она потом училась на врача, кажется, стала педиатром…
– А где она живет, в Москве?
– Нет, насколько я помню, она осталась в Братушеве, там у нее жила мать и, кажется, больная сестра…
– А фамилию ее вы не знаете?
– Знаю. Любимцева. Любовь Любимцева. Я ее видела несколько раз. Удивительно милое существо. Женечка еще шутила, что с таким именем и фамилией ей обязательно должно повезти в любви.
– И как, повезло?
– Нет. Насколько я знаю, нет… А, впрочем, может быть, и повезло в результате… Иной раз ведь и на склоне лет улыбается счастье.
– Но адреса ее вы, конечно, не знаете? – спросила Оля.
– Увы! Но неужто вы собираетесь в Братушев?
– Конечно! – загорелась Даша. – Там и без адреса человека легко найти, тем более детского врача!
– Если она еще жива… В наше время молодые умирают, кажется, не реже стариков. Это вот я зажилась…
– Наталия Дмитриевна! – закричала Оля. – Как вы можете так говорить? Вы же еще работаете! У вас столько учеников, и вообще…
– Не кричи, Ольгуша, это просто старческое кокетство – как-то очень молодо рассмеялась Наталия Дмитриевна. – Ну, кекс вам понравился?
– Просто сказка! – воскликнула Даша. – Спасибо вам, и за кекс, и вообще… за все!
– Дашка, ты и вправду думаешь поехать в Братушев?
– Конечно!
– И, по-твоему, эта тетка, если мы ее найдем, нам чем-то поможет?
– Почему бы и нет? Я как услыхала про Братушев, меня как что-то кольнуло – мы на верном пути. Интуиция, что ли? Вообще, интуиция – это по части Круза, но…
– А что, в конце концов, можно и смотаться в выходные.
– Я Стаса уговорю, пусть свозит нас на своей тачке. Он, между прочим, недавно горевал, что с тех пор, как мы там его наследство искали, так больше в Братушев и не выбрался. Помнишь, я тебе рассказывала?
– Конечно, помню. Но я тоже хочу поехать!
– Поехали, в чем проблема!
– А как быть с фарфоровыми кольцами?
– Не знаю пока. Вот поговорю со Стасом, если он сможет в выходные с нами поехать, то пока ничего делать не будем. А если нет, то можно попробовать загнать их этим придуркам… – А может, они самые умные?
– Не смеши меня, подруга!
Девочки еще не успели отойти от подъезда дома, где жила Наталия Дмитриевна, как вдруг во двор ворвался мотоцикл и лихо затормозил прямо у них под носом.
– Вот псих! -взвизгнула Оля, оттаскивая за руку Дашу.
– Простите, девчонки, не заметил! – сказал парень, сдергивая с головы шлем.
– Ой, Вадька! Это ты? – ахнула Оля.
– Ольга? Обалдеть! Как ты выросла!
Оля повисла на шее высокого парня. Ему на вид было лет двадцать.
– Ты что, у бабки была?
– Да! Ой, Вадя, познакомься, это моя подруга Даша, а это Вадим, правнук Наталии Дмитриевны.
Парень посмотрел на Дашу, она на него, и сердце у нее екнуло. Точно так же когда-то оно у нее екнуло, когда она познакомилась с Юрой. Вадим совсем не был похож на Юру; Тот действительно смахивал на принца из сказки, а этот нет. Красотой он не блистал, но лицо у него было такое милое, такие веселые и добрые глаза. Они сразу словно обласкали девочку.
– Какая классная у тебя подруга, Ольга! А вы куда, девчонки?
– Домой, – ответила Оля.
Даша с трудом отвела взгляд от Вадима, просто неприлично так пялиться на незнакомого человека.
А он, словно никогда ничего не слыхал о правилах приличия, так и ел Дашу глазами.
– Девочки, знаете что, я сейчас заскочу к бабке, закину ей лекарство и ноты, а потом… Потом я приглашаю вас в кафе. Как насчет мороженого?
– Ну вообще-то мы только что пили чай с кексом, – усмехнулась Оля.
Даша молчала. Больше всего на свете ей хотелось пойти в кафе с Вадимом. Но Оля мигом все сообразила.
– Годится, Вадька! Мы так давно не видались, охота потрепаться. Дашка, ты не против?
– А может, я пойду? А ты оставайся, – не слишком решительно сказала Даша.
– Еще чего! Пойдем вместе.
– Вот и чудесно. Ждите меня тут, я мигом!
И он со всех ног кинулся в подъезд.
– Дашка, ты что, влюбилась с первого взгляда? – засмеялась Оля.
– Скажешь тоже, – фыркнула Даша.
– Но он тебе понравился?
– Ничего.
– Он на тебя явно запал, просто, можно сказать, ошалел.
– Ты думаешь? – оживилась Даша.
– А чего тут думать, и так видно! Давай, Дашка, тебе давно пора влюбиться, а он отличный парень, и как я про него забыла, надо было давно вас познакомить. Он, правда, староват, ему уже двадцать…
– Он учится?
– Да, только не помню, в каком институте. Но, кажется, будет не то экономистом, не то менеджером… Ой, Дашка, у тебя так глаза блестят! Давно так не блестели! Здорово!
– Да ладно…
– Дашка, ты на мотоцикле ездить не боишься?
– Нет, а что?
– Просто мы пойдем в кафе, я для приличия чуть-чуть посижу, а потом смоюсь, и он тебя отвезет домой на мотике!
– Олька, не вздумай!- вспыхнула Даша. – Не смей! Я не хочу!
– Ну, не хочешь – не надо. Но учти, нас обеих он отвезти не сможет, мотоцикл-то у него без коляски. Значит, провожать нас не потащится.
– Не потащится? Ну и фиг с ним! Пусть целуется со своим мотиком! – вспылила Даша.
– Ладно, там видно будет, не злись. Но тут из подъезда выскочил Вадим.
– Девчонки, вперед!
– Куда?
– Тут за углом кафе-мороженое! Давно я мороженого не ел.
– Почему? – тихо спросила Даша.
– Некогда! – засмеялся Вадим. – Я люблю мороженое есть в кафе, на ходу неинтересно, а дома у нас мороженое не едят. Мама связки бережет.
– Ваша мама певица?
– Ну нет, не вздумай говорить мне «вы»! Небось вы, девчонки, меня уже стариком считаете?
– Стариком не стариком, а так, немножко пожилым, – засмеялась Даша. Ей вдруг стало легко и просто, как будто они были сто лет знакомы.
– Ну ты даешь! – захохотал Вадим.
В кафе он усадил девочек за столик, а сам отправился мыть руки, они у него были и вправду не слишком чистые.
– Олька, если ты смоешься, я с тобой поссорюсь! – предупредила Даша.
– Дура ты!
– Нет, я не дура! Просто я не хочу так, сразу… Я посмотрю сначала, что и как… Может, поговорим десять минут и он мне разонравится, и вообще… пусть не думает… не воображает…
– А вообще, правильно, подруга!- согласилась вдруг Оля. – Действительно, надо еще посмотреть поближе, с чем это едят.
– С мороженым, это уже явно! – засмеялась Даша.
– Дашка, ты опять остришь, с тобой давно такого не было…
Но в этот момент вернулся Вадим, и разговор прекратился.
Они ели мороженое, весело болтали, и только иногда Вадим смотрел на Дашу, и от этого взгляда сердце у нее обрывалось. В какой-то момент Оля вышла в туалет, а Вадим сразу сказал:
– Даша, а можно… Можно я тебе позвоню?
– Можно. Но зачем?
– Как зачем? Мне хочется знать твой телефон, хочется пригласить тебя куда-нибудь… Или прокатиться на мотоцикле. Я понятно объясняю?
– Ты за мной ухаживаешь, да?
– Да! Хоть это и старомодное словечко, но… факт. Ухаживаю. Если надо, я могу прийти к тебе домой, познакомиться с родителями, ну там… чтобы тебя отпускали со мной, понимаешь?
Он вдруг покраснел и смутился.
– Можно, – кивнула Даша, зардевшись от удовольствия.
– Девочки, не сочтите меня хамом, но я же не знал, что встречу вас, мне не удастся вас проводить, обязательно надо в институт, на консультацию.
– Это потому, что у тебя мотоцикл без коляски и нас двоих на него не погрузишь? – смеясь, спросила
Оля.
– Глупости, – поморщился Вадим, – я бы с удовольствием прошвырнулся с вами на метро, но
увы…
– Ладно уж, – великодушно улыбнулась Оля, – сами доберемся, сейчас светло и вообще не поздно. Пошли, Дашка. Пока, Вадька.
– До свидания, девочки.
Он побежал к оставленному во дворе у прабабки мотоциклу, а девочки побрели к метро. У Даши был весьма задумчивый вид.
– Дашка, как он тебе?
– Нормально.
– Не заливай, ты от него сомлела, я же вижу! Он тебе что-нибудь сказал, когда я уходила?
– Нет. Просто взял телефон.
– Ого!
– А что особенного? – пожала плечами Даша. – Скорее всего, и не позвонит, подумаешь,
большое дело!
– Дашка, не придуривайся!
– Оль!
– Что Оль? Что Оль? Я же не слепая! И потом, ты можешь на меня рассчитывать.
– В каком смысле?
– Во всех!
– Ну, вообще-то я и так знаю, что могу на тебя рассчитывать и ты на меня тоже, о чем тут говорить?
– Ты же прекрасно понимаешь, о чем. Если он не позвонит, я что-нибудь придумаю, не волнуйся.
Даша вдруг остановилась.
– Нет! – сказала она очень твердо. – Нет, Олька, ты ничего делать не будешь! Никогда ничего, поняла?
– Но почему?
– Потому! Я не хочу! Позвонит – хорошо, я буду рада, он мне и вправду понравился, но ждать звонка, огорчаться, что-то вымудривать – нет! Хватит!
– Какая ты гордая…
– Да, я такая. Теперь такая!
Они довольно долго молчали, и только перед тем как разойтись в метро по разным линиям, Даша вдруг сказала:
– Да, я вспомнила, он просил познакомить его с моими…
– Что? – ахнула Оля.
– Хочет познакомиться с мамой и с остальными…
– Обалдеть, Дашка! Это же просто клево!
– Поживем – увидим.
Но домой Даша прилетела как на крыльях. Ни мамы, ни Кирилла Юрьевича, ни Стаса дома не было, а тетя Витя дремала у телевизора. Даша подошла к зеркалу, в которое еще недавно ее носом тыкал Стас, пытаясь доказать ей, что она очень даже недурна. А сейчас на нее оттуда смотрела такая красотка, что Даша даже опешила: «Неужели это я? Такой я не была даже тогда, когда Юрик писал на асфальте под окнами, что я самая удивительная…» Даша в восторге закружилась на месте. И подпрыгнула. Как хорошо!
И тут же зазвонил телефон. Она вздрогнула. Вадим? Но нет, это звонил Петька.
– Лавря, ну что?
Даше хотелось петь, но она взяла себя в руки и проговорила:
– Следы ведут в Братушев!
– Что?
Она быстро рассказала ему все, что узнала от Наталии Дмитриевны. Петька выслушал ее, а потом вдруг спросил каким-то охрипшим голосом:
– Лавря, что с тобой?
– Со мной? Ничего?
– Но я же не глухой.
– Петечка, что ты выдумываешь, я просто обрадовалась, что опять на нашем пути возник Братушев…
– Чему тут радоваться? – недоверчиво хмыкнул Петька. – В Братушеве твоем вы со Стасом здорово тогда обломались…
– Думаешь, и теперь обломаемся?
– Уверен. Только одно хорошо: Стас небось захочет туда мотануть, в родовое гнездо, как говорится.
– Думаю, да.
– Ну, ладно, Лавря, я, пожалуй, спать пойду. Башка разболелась.
– Выпей анальгинчику, – искренне посоветовала Даша.
– Спасибо, – с трудом выдавил из себя Петька. Интуиция ему подсказывала, что Лавря опять влюбилась, и опять не в него.
Глава XI. Влюбленный дурак
Пока Петька открывал дверь квартиры, там надрывался телефон. «И кто это трезвонит?» – сердито думал Петька.
– Алло!
– Здравствуй, Петр!
– Здрасьте, Михал Семеныч, – сразу узнал Петька.
– Ты почему пропал?
– Я не пропал, у нас учебный год кончается, экзамены, то да се… – вяло отозвался мальчик. Он совершенно утратил интерес к сыску. Лавря сегодня школе так сверкала глазами, что…
– Ну ладно, все понимаю, сам когда-то в школе мучился. А ты как, успеваешь?
– Куда? – не понял Петька.
– Не куда, а по предметам. Как с успеваемостью?
– А, с успеваемостью нормально. Лучший ученик в классе.
– Молодец. Вот что, Петя, ты говорил с Капитолиной насчет барахлишка?
– Не успел.
– Ну что ж ты, парень, время зря теряешь? Давай-ка, срочно звони ей и скажи, я готов заплатить по стольнику за эти фарфоровые штучки-дрючки. Если уговоришь даму, двадцать баксов твои. – И не успел Петька и рта раскрыть, как он сказал: – Не спорь. Десять процентов от сделки – это более чем хорошо!
– А я и не спорю. Ладно, позвоню. А остальное вас не волнует?
– Пока нет, а там видно будет…
– Между прочим, Дмитрий Павлович тоже этими кольцами интересовался.
– Я знаю. Кстати, ты ему понравился, и вообще ты парень что надо. Я ведь тогда тебя испытывал.
– Как это?
– Да я так хитро пакет заклеил, что, если б ты его вскрыл, Дима сразу бы заметил.
– Ну вы даете! Зачем я буду чужие пакеты вскрывать? Странные у вас представления… Если я денег заработать хочу, значит, я какой-то совсем отпетый, да?
– Извини, Петя, как говорится, доверяй, но проверяй!
– Ладно, мне от этого ни жарко ни холодно.
– Ну нет, ты сердишься, я чувствую! Давай, дружище, звони Капитолине. А потом мне звякни, идет?
– Попробую.
Петька понимал, что Даша еще просто не доехала до дома и звонить ей пока не имеет смысла. Он отправился на кухню, чтобы разогреть обед, но аппетита не было совершенно. Он машинально сжевал холодную котлету без хлеба. «Заболел я, что ли?» Обычно он не страдал от отсутствия аппетита. Но, прислушавшись к себе, решил, что вполне здоров. Просто настроение на нуле. «Ну и сколько ж мне из-за Лаври мучиться? Всю жизнь, что ли? А если я однолюб, бывает же такое? Интересно, в кого она на этот раз втюрилась? Небось встретила кого-то у той тетки, к которой они с Жучкой вчера таскались… Наверное, внук какой-нибудь или правнук. Да какая разница? Нет, все, я с этим завязываю, хватит, намучился. В конце концов, это глупо. Разве мы не можем быть просто нормальными друзьями, как с Жучкой, например? А то я скоро превращусь в эту ненормальную рыжую Таньку, которая влюблена в Круза до поросячьего визга. Хотя до поросячьего визга люди не влюбляются, а напиваются. Ерунда, влюбиться до поросячьего визга тоже вполне возможно. Я вот именно так влюблен в Лаврю. Будь у меня пониже интеллектуальный уровень, я бы сейчас башкой о стенку бился. Еще не хватало. Нет, ничего, Петя, ничего, она уже влюблялась, а потом у тебя же на плече рыдала. Ты потерпи, она еще повлюбляется, порыдает, а потом поймет… – уговаривал себя Петька. – Надо только не злиться, не обижаться, сохранять чувство юмора. О, это самое главное – сохранять чувство юмора! Легко сказать…