– Даша, я же чувствую, с этим барахлишком связаны какие-то тайны, да? Я, конечно, могу спросить у Сони…
– Нет, тетя Витя, я сама вам все расскажу! – воскликнула Даша. В конце концов, в этой истории не было ничего страшного, и тетю Витю можно было во все посвятить.
Внимательно выслушав Дашу, та заметила:
– Тут нет ничего странного, за исключением человека, который хотел купить эту рухлядь за двести долларов. Это настораживает. А антиквары уверяют, что баул ничего не стоит. Не верю, что как раз неподалеку от Сониного дома вам встретился просто независимый псих, готовый отдать за черт знает что такие деньги. Нет, тут что-то не то… Петя, ты сказал, что он оставил тебе свой телефон? Отлично, я ему позвоню, представлюсь глупой старушкой, которой нужны деньги, и посмотрим, что там и как! И не вздумайте мне возражать!
– Виталия Андреевна! – восторженно закричал Петька. – Это просто здорово! Только я ведь ему сказал, что вы в отъезде…
– Ничего страшного, я могла ведь и раньше вернуться, но для правдоподобия я позвоню ему завтра! Вернулась, предположим, сегодня вечером, а завтра утром уже позвонила… Мне же хочется выручить такие деньги за старый хлам, вполне естественно для бедной пенсионерки, ты не находишь?
– Конечно! Но только надо все хорошенько обдумать, – сказала Даша. – Ну, вы позвоните ему, а дальше что?
– А дальше я с ним встречусь и посмотрю, что это за человек.
– Кстати, мы вполне можем пойти с вами вместе на встречу с ним! Мне ведь тоже какой-то процент причитается! – подмигнул Петька.
– И я пойду! – заявила Даша.
– Нет, Дашенька, этого делать не стоит, – покачала головой тетя Витя.
– Почему?
– Неразумно! Кто знает, как дело обернется? Вдруг надо будет за ним следить, и совершенно ни к чему, чтобы он знал тебя в лицо!
– Ну вы даете! – захохотала Даша.
– Виталия Андреевна права, – серьезно сказал Петька. – Действительно, всякое может случиться.
– Только давайте договоримся, детки, если мы увидим, что дело принимает серьезный оборот, мы не станем тянуть, а сразу обратимся к Владимиру Петровичу!
Владимир Петрович Крашенинников был близким другом Дашиного отчима Кирилла Юрьевича. А еще майором милиции и служил на Петровке, 38.
– Ну что вы, Виталия Андреевна, думаю, дяде Володе тут нечего будет делать. Вряд ли покойная старушка что-то чрезвычайно ценное доверила бы Лавре, которую она видела-то раза два-три в жизни.
– Я очень на это надеюсь, но все-таки на всякий случай вы должны дать мне слово… Впрочем, я заранее предупреждаю, что сама обращусь к Володеньке, если сочту нужным. И помогать вам согласна только на этих условиях.
– Годится! – засмеялась Даша.
– И еще… Давайте никому ничего не скажем!
– Естественно!
– Даже Стасу пока ничего говорить не будем, а то он станет смеяться…
– Договорились!
– У меня ключи от квартиры Мелешиных, они уехали отдыхать в Испанию. Позвоним оттуда, чтобы никто ничего не узнал. Ты, Петечка, приезжай сюда к десяти утра.
– Обязательно!
– А я скажу нашим, что мы с Дашей хотим немного прибраться у Мелешиных, полить цветы и все такое… Уверена, что никто не будет рваться в воскресенье оказывать нам помощь в этом трудном деле, – со смехом сказала тетя Витя. – А ты, Петя, тоже постарайся не попасться им на глаза.
– Тетя Витя, обижаете! – захохотала Даша. – Петька у нас такой опытный конспиратор…
– Знаю, знаю. Но лишний раз напомнить не мешает.
Утром в воскресенье Петька, соблюдая все правила конспирации, проник в Дашин подъезд и пешком поднялся на четвертый этаж. Дверь в квартиру Мелешиных была приоткрыта, как они и договорились. Он проскользнул в квартиру и запер дверь, стараясь сделать это как можно тише.
– Доброе утро! – сказал он.
– Привет! – выскочила ему навстречу Даша.
– А где тетя Витя?
– На кухне, цветы поливает. Идем!
– О, Петя! С добрым утром! – приветствовала его тетя Витя и поставила на стол изящную лейку с длинным тонким носиком.
– Ой, Виталия Андреевна, вы случайно не знаете, где продают такие лейки?
– Зачем тебе? – удивилась Даша.
– Маме подарить! Она в последнее время помешалась на комнатных цветах, а поливает их из старого кофейника.
– Петечка, ты молодец, – умилилась тетя Витя. – Заботишься о маме. А купила Лиза эту лейку в магазине «Икея», я точно знаю.
– Да? Спасибо! Давно хотел туда смотаться, но уж больно далеко.
– Надо будет Стаса попросить и съездить туда всей компанией, – сказала тетя Витя. – Я тоже хочу такую лейку, и вообще там много всякой прелести для дома и совсем недорого, кстати. Ну что, Петя, будем звонить?
– А как же! Вот его телефон!
Тетя Витя нацепила очки, взяла в руки бумажку.
– Михаил Семенович? Ну что ж, попробуем!
Она набрала номер и, немного подождав, сказала:
– Доброе утро, могу я поговорить с Михаилом Семеновичем?
– Слушаю вас.
– Михаил Семенович, я вчера вечером вернулась из Калуги, и мне Петя сказал, что вы намерены приобрести мой старенький баул. Скажите, это не шутка?
– Баул? Какой баул? Ах да, баул… Ну разумеется, я хотел бы его приобрести. А вы согласны его продать?
– На тех условиях, о которых говорил Петя, да.
– А что же вам сказал ваш Петя?
– Ну… Он говорил, что вы упоминали цифру… двести долларов.
– Ну, уважаемая, побойтесь бога!
– Не понимаю!
– Вам не кажется, что это дороговато – двести долларов за такую рухлядь? – пошел на попятный Михаил Семенович.
– Но позвольте, Михаил Семенович, я ведь не собиралась ничего продавать, эта вещь дорога мне как память, и я просто сочла своим долгом выяснить, почему, собственно, вы готовы выложить столь крупную сумму, ну а нет так нет.
– Видите ли… Простите, как ваше имя-отчество?
– Капитолина Андреевна.
– Так вот, Капитолина Андреевна, я немного погорячился, был, что называется, в легком подпитии, вот и сказанул…
– Значит, вам баул вовсе не нужен?
– Нужен, очень нужен, но, разумеется, не за такую сумму.
– В таком случае нам не о чем говорить, Михаил Семенович, и, откровенно говоря, я вообще не понимаю…
– Нет, нет, Капитолина Андреевна, вы меня не поняли, я непременно хочу иметь эту вещь… В моей коллекции именно такой вещи и не хватает, но поймите и меня… Двести долларов – немаленькие деньги.
– Именно поэтому я и решилась было расстаться с дорогой для меня вещью…
Даша и Петька, слушавшие разговор по громкой связи в кабинете Мелешина, восторженно переглядывались. Вот тетя Витя дает!
– Извините за вопрос, Капитолина Андреевна, этот баул… Он у вас давно?
– О нет, всего лишь год. Но он достался мне от очень близкого человека… От моей старой подруги…
– А она умерла, ваша подруга? Умерла год назад? Да? – голос Михаила Сергеевича внезапно охрип.
– Увы, друг мой, увы!
– Извините за нескромность, а как звали вашу подругу?
– Женечка, Женя. Евгения Митрофановна. Но какое это имеет значение? – словно бы спохватилась тетя Витя.
– Понимаете, я не просто коллекционирую вещи, я веду, так сказать, родословную многих вещей. Во всяком случае стараюсь проследить… Это так потрясающе интересно…
– О да, я понимаю, это действительно интересно.
– Хорошо, Капитолина Андреевна, я готов заплатить вам двести долларов за баул, но при условии, что вы расскажете мне о вашей подруге…
– Но что именно вас интересует?
– Я задам вам при встрече все необходимые вопросы.
– Ну что ж… Меня это устраивает.
– Когда вы позволите заехать к вам?
– Ко мне? О нет, это невозможно! У меня семья, дети, внуки, и я не хотела бы, чтобы мои близкие об этом знали… Ну, понимаете…
– Да, да, прекрасно понимаю! Но, Капитолина Андреевна, может быть, ваша покойная подруга оставила вам что-то еще? Я мог бы приобрести у вас эти вещи тоже… Вряд ли эта дама оставила вам просто старый пустой баул…
– Нет, разумеется, там было что-то еще… Надо будет взглянуть, я уж толком и не помню…
– Умоляю, Капитолина Андреевна, поймите, как интересно было бы взглянуть на эти вещи… А вкупе с историей жизни вашей подруги могла бы получиться целая книга…
– Вы писатель?
– Нет, пока нет, но я собираюсь написать книгу о своей коллекции, так что…
– Ну что ж, я посмотрю, что там можно найти… И тогда позвоню вам.
– Но когда? Когда это будет? Мне, знаете ли, хотелось бы поскорее… Я собираюсь уезжать…
– Предлагаю встретиться завтра во второй половине дня. Ну, скажем, часов в пять, вас устроит?
– Часов в пять? Да, конечно, устроит! А где же мы встретимся?
– Ну, я не знаю…
– Вот что, я на машине, давайте я за вами заеду, и мы поговорим…
– Нет, мне не хотелось бы… Не надо за мной заезжать.
– Хорошо, тогда давайте в кафе сходим, на Старом Арбате.
– Ну что ж, это меня устроит, – согласилась тетя Витя.
Они договорились встретиться возле гастронома на Смоленской.
– Хорошо, тогда давайте в кафе сходим, на Старом Арбате.
– Ну что ж, это меня устроит, – согласилась тетя Витя.
Они договорились встретиться возле гастронома на Смоленской.
Даша с Петькой ринулись в кухню.
– Виталия Андреевна, класс! – воскликнул Петька. – Вы были просто… просто… сногсшибательны!
– Сногсшибательна? – засмеялась тетя Витя. – Ты так думаешь?
Даша бросилась ей на шею.
– Да, тетя Витечка, Петька прав, вы были сногсшибательны!
– А ведь этот прохвост, кажется, и вправду готов выложить двести долларов за это черное страшилище. Что бы это значило? Может, в таком случае нам не стоит расставаться с баулом? Кто знает, что в нем такое?
– Да, пожалуй, лучше заморочить этому типу голову, а баул не отдавать, – задумчиво проговорил Петька. – Лавря, знаешь что, давай-ка, тащи его сюда, надо с ним хорошенько поработать, а то вчера день-то сумасшедший был, мы и не удосужились как следует его посмотреть. Чем черт не шутит.
– Правильно! – воскликнула Даша. – Вот будет здорово, если мы что-нибудь интересное обнаружим, а потом еще сбагрим старье за двести баксов, но уже пустое.
– Даша, – всплеснула руками тетя Витя. – Что ты говоришь! Это же элементарное жульничество!
– А он, что ли, не жулик, этот тип?
– Но зачем же ему уподобляться, Даша, детка? Принцип «вор у вора дубинку украл» – это не для интеллигентных людей!
– Да ладно, тетя Витя, я просто пошутила! – смутилась Даша.
– Ну то-то же! Беги скорее за баулом!
Через несколько минут Даша примчалась с баулом в руках.
– Ну что там, кто-нибудь встал? – поинтересовалась тетя Витя.
– Нет, все еще дрыхнут!
– Вот и славно. Ну, Петя, берись за дело!
Петька волновался. Ему безумно хотелось обнаружить хоть что-то интересное в старом бауле. Но главное не попортить его…
– С чего бы начать? – пробормотал он себе под нос.
– Петь, дай я… – вызвалась Даша.
– Погоди, я сам… – Петька решительно открыл баул. Заглянул внутрь, запустил туда руку и начал осторожно ощупывать стенки и дно. – Ой, кажется, что-то есть! – хриплым от волнения голосом проговорил он и вытащил руку с зажатым в ней желтым от времени конвертом.
– Дай сюда! – закричала Даша.
– Подожди, там еще что-то.
И он вытащил какой-то белый шарик.
– Что это?
– Больше всего похоже на нафталин, – определила тетя Витя.
Она взяла шарик с Петькиной ладони и поднесла к носу.
– Почти и не пахнет уже, пролежал, видно, тут невесть сколько лет… Но это точно нафталин. Петя, открой скорее конверт!
Но Петька и так уже осторожно открыл незапечатанный конверт и трясущейся от волнения и азарта рукой достал… обрывок старой пожелтевшей газеты.
– Чепуха какая-то… – растерянно сказал он.
– Нет, не чепуха! Раз это спрятано, значит, не чепуха! Дай мне, я сама посмотрю!
– Осторожнее, дети, вы сейчас порвете, – закричала тетя Витя. – Петечка, а где же этот конверт был? Ты, Дашенька, его не заметила?
– Нет, я его не видела.
– Он был за драной подкладкой, и, кстати, этот тип, Михаил Семенович, тоже его не заметил, когда заглядывал внутрь.
– Но он, наверное, знает, что конверт должен там быть… – задумчиво проговорила тетя Витя. – Вот что, давайте-ка попробуем выяснить, что это за газета, за какой год и так далее…
Петька осторожно разложил обрывок газеты на кухонном столе.
– Тут заметка о премьере «Мадам Бовари» в каком-то Камерном театре.
– В каком-то? – гневно воскликнула тетя Витя. – Вы никогда не слыхали о Камерном театре?
– Я что-то читала, – неуверенно произнесла Даша.
– Да будет вам известно, что Камерный театр был одним из величайших театров двадцатого века! Мне, к сожалению, уже не довелось видеть их спектакли, но… Я слышала по радио голос его главной актрисы, как теперь говорят, звезды… Ее звали Алиса Коонен. Однажды я попала на ее вечер в ВТО, я тогда как раз приехала в Москву на каникулы, и мы с твоей бабушкой туда попали, Соня была еще совсем девчонкой, школьницей, а я уже студенткой… Я этого никогда не забуду. Коонен была совсем старая. Она играла тогда отрывки из «Федры» и из «Антония и Клеопатры»… Надо было видеть, как эта старая женщина играла молодую Клеопатру. Через минуту ты забывал, что она старая. У нее был совершенно удивительный голос и странная манера говорить… Это просто завораживало… И еще она в тот вечер читала Блока. Да, это была воистину великая актриса.
– А сейчас этого театра нет? – полюбопытствовал Петька.
– Увы, нет, его закрыли, если не ошибаюсь, году в сорок девятом. Он чем-то не угодил Сталину, и его прикрыли. Таиров, создатель театра, скоро умер, а Коонен перестала играть… Людей лишили театра, а тем самым и профессии. А в их здании теперь Театр имени Пушкина. Вот так вот. Премьера «Мадам Бовари»? Если память мне не изменяет, это был сороковой год!
– Ни фига себе! – присвистнул Петька.
– А что там с другой стороны?
Он осторожно перевернул газетный обрывок.
– А тут сообщение о смерти… Митрофана Запольского! Это отец Евгении Митрофановны!
– Дай я посмотрю! – Даша схватила со стола листок. И прочитала вслух: «Наркомздрав и коллектив поликлиники № 3 с прискорбием извещают о трагической кончине Запольского Митрофана Евгеньевича и выражают соболезнование родным и близким покойного».
– Трагическая кончина, говоришь? Это значит, что он, скорее всего, погиб в какой-нибудь аварии или же его убили… – медленно проговорила тетя Витя. – Что-то я не думаю, чтобы Михаил Семенович гонялся за такой бумажкой. Евгения Митрофановна вполне могла это хранить, но больше никому это не нужно. И вряд ли тут что-то зашифровано.
Она аккуратно положила бумажку в ветхий конверт.
– Тем не менее на всякий случай надо будет сделать ксерокопию. А оригинал вернуть на место. Ведь Михаил Семенович что-то плел про родословную вещей, вот пусть и узнает… А мы поглядим, как там и что…
– Ладно, я завтра сделаю ксерокопию, – кивнул Петька, забирая конверт у тети Вити. – А тебе, Лавря, придется все-таки с бабушкой поговорить, узнать побольше о Евгении Митрофановне, а то Виталии Андреевне завтра сложно будет с этим мужичком разговаривать. Мы ж не знаем, насколько он в курсе дела… Поэтому желательно поменьше проколов…
– Да, я понимаю, – кивнула Даша. – Но, боюсь, бабушке придется все объяснить. Ты ж знаешь, ее нелегко надуть.
– А никого надувать не нужно! Я сама позвоню Соне и побеседую с ней, – вызвалась тетя Витя. – Так что не волнуйтесь зря! И вот еще что… По-моему, надо будет вам привлечь всю свою команду!
– Зачем это? – удивилась Даша.
– А проследить за этим прохвостом.
Глава V. Лучшая девчонка в Москве
Ровно в пять часов тетя Витя и Петька уже стояли у витрины Смоленского гастронома. Михаил Семенович опаздывал.
– Знаешь, Петя, так странно, я ведь сравнительно недавно живу в Москве, а чувствую себя так, словно всегда здесь жила. Видимо, Москва – мой город. Многие провинциалы Москву ненавидят, а я обожаю.
– Я тоже Москву люблю, хотя она и суматошная.
Я сейчас, конечно, уже не могу, как в юности, по театрам носиться, по концертам. Силы уже не те, да и дорого это нынче. Но все равно мне в Москве хорошо, и семья у них… вернее, у нас, хорошая, теплая. Мне теперь уже не одиноко. Однако Михаил Семенович что-то запаздывает.
– Да, на пятнадцать минут, – сказал Петька взглянув на часы.
– Я думаю, он просто не придет.
– Почему?
– Ну, видно, он тогда погорячился, а теперь думал: зачем отдавать деньги за такое старье? – Это было бы нормально, если бы его не интересовал именно этот баул. Он ему зачем-то нужен! Да квартиру соседей Софьи Осиповны зачем-то вскрыли… Я сколько ни думал, все время прихожу к выводу, что это не случайно. Так что он еще может явиться, Виталия Андреевна, давайте я тут постаю, а вы пока посидите где-нибудь, а?
– Нет, Петя, еще четверть часа мы тут вместе постоим, а потом побредем восвояси. Не солоно хлебавши, как говорится. И бог с ним, с этим типом. Не хочет – не надо.
Прошло двадцать минут. Михаил Семенович не появился.
– Ну вот, только я собралась участвовать в интересном деле, как оно само по себе заглохло, – улыбнулась тетя Витя. – Ну что ж, Петя, пожалуй, я по еду домой. Сяду сейчас в троллейбус…
– Капитолина Андреевна! Петя! Ради бога, извините! Я попал в ужасающую пробку!
Перед ними стоял запыхавшийся Михаил Семенович.
– Умоляю, извините меня.
Тетя Витя величественно протянула ему руку.
– Ну, придется вас извинить, пробки в Москву сейчас действительно кошмарные.
– Я вас отвезу домой! Обещаю! – И он церемонно поцеловал ручку старой даме. – Но где же баул?
– Я оставила его дома, мы же собирались пока только поговорить. Если мы все-таки сговоримся, Петя завтра привезет его вам.
– Ну хорошо… – недовольно поморщился Михаил Семенович. – Однако пойдемте, тут рядышком, в переулке, есть очень милое кафе-мороженое. Я, знаете ли, как ребенок, обожаю мороженое. А вы?