Виктор Степанович выслушал речь племянника внешне спокойно, хотя искры алчности изредка и метались в его глазах.
Следует напомнить, что очень важным качеством Живцова, помимо галопирующего оптимизма, было всех убеждающее красноречие.
Несколько позже его дядя очень удивлялся тому, как легко он поверил Николаю и как безропотно был втянут в его сомнительные планы. А сейчас же они сидели над атласом мира и живо обсуждали африканскую страну Анголу и места возможного залегания драгоценных камней. Дядя, как специалист, значительно обогатил Николая знаниями о важном предмете.
Распалив друг друга до неприличия, родственники, устыдившись бурного проявления корысти, успокоились, попили чаю и приступили к разработке плана быстрого обогащения.
Дядя ехать в Африку отказался наотрез. А Николай и не настаивал – ему было достаточно и финансового участия дяди. В помощь африканскому гастролеру было решено присовокупить еще одного участника экспедиции. Им должен был стать друг Николая Вячеслав, проживающий в том же городе, из которого Живцов совсем недавно благополучно бежал.
Позвонив Славику и получив его полное согласие, корыстные родственники занялись проработкой технической стороны дела. Подготовка к походу заняла полторы недели.
В воздухе
Аэропорт «Шереметьево-2» для человека, выросшего и возмужавшего в стране победившего социализма, представлял собой некую прихожую перед манящей и загадочной заграницей.
Современная на тот момент архитектура, относительная чистота, обилие атрибутов явно не нашего производства, деловитость персонала и, конечно же, «Duty free» – все это заставляло обывателя, впервые попавшего в эти земные врата небесного перемещения, непроизвольно открывать рот и по-детски вертеть головой по сторонам.
Взволнованный, что бывало с ним крайне редко, Виктор Степанович провожал Николая, Вячеслава и едущие с ними, его кровные 60 тысяч долларов. Друзья, как могли, подбадривали дядю.
– Не переживай, как в Лусаку прилетим, сразу же тебе позвоним.
– Берегите… себя, – Виктор Степанович чуть не сказал «деньги».
Объявили посадку.
Прямого рейса на Анголу не было, и охотники за драгоценностями были вынуждены сделать крюк – самолет следовал через столицу Соединенного Королевства – Лондон.
В салоне аэробуса, после того, как стюардесса предложила пристегнуть ремни и потушить сигареты, Николай достал из внутреннего кармана плоскую бутылку с виски, приобретенную в магазине «Duty free». Славик вытащил складные стаканчики, и они выпили.
– За бриллиантовую промышленность и добытчиков драгоценных камней, ешкин кот! – Николай выпил и слегка поморщился. Потом жестом подозвал к себе стюардессу и интимно прошептал на ушко девушке:
– Ну, что, крошка, полетаем?
Работница аэрофлота слегка покраснела, но отрицать столь очевидный факт не стала.
Славик завел беседу с сидящим возле иллюминатора мужчиной, в ходе которой выяснил, что они зря тратили дяди Витину валюту на спиртное – в полете предлагают выпивку бесплатно.
– Вот это радует! – прокомментировал весть Живцов и тут же обратился к источнику полезной информации, мужчине немалых лет, но плотного сложения и веселого нрава:
– А вы, уважаемый, за каким делом в воздух поднялись?
– Хочу Тауэр посмотреть.
– Серьезное дело, – сказал Славик.
– Тюрьмы любите осматривать? – осведомился Николай.
– Если только снаружи, – уточнил мужчина.
После того, как принесли еду и бесплатную выпивку, беседа пошла живее. Выяснилось, что соседа алмазоискателей зовут Сергей Алоизович и, вопреки его первоначальному заявлению, он летит так же в Анголу. Целей своей поездки он явно не отчерчивал, но по формальным признакам можно было понять, что и его блеск алмазов не оставил равнодушным.
Признав в Алоизовиче своего, компаньоны раскрыли ему свои карты и предложили объединить усилия. Тот не отказался.
– За это стоит выпить, – сказал Славик и, подозвав стюардессу, заказал спиртное.
Редко когда собрание из трех россиян, сдобренное значительным количеством горячительного, заканчивалось чем-либо путным. Так случилось и на этот раз.
Алмазоискатели напились так, что даже умудрились усложнить полет воздушного судна. Николай, решив, что еще немного пива им не помешает, попытался выйти через аварийную дверь, чтобы приобрести в ближайшем магазине «жигулевского». И хотя высота была 12000 метров, это ему почти удалось сделать. Лишь вмешательство второго пилота, бортинженера и трех стюардесс спасло самолет от разгерметизации. Живцов внимательно посмотрел на мешавших ему людей и, неожиданно став серьезным, сказал:
– Мамочка, куда же вы лезете – тут же на всех не хватит.
После чего мирно заснул на руках сердобольных бортпроводниц.
Настало время Славы и Алоизовича. Желая продолжить праздник, они ворвались в небольшое помещение, предназначенное для стюардесс, и стали требовать изготовить для них какой-то сложный коктейль, название которого они забыли.
Девушки, только-только отойдя от приключений с Николаем, с трудом сдерживая себя в границах, очерченных для работниц сферы обслуживания, попытались объяснить, что не все желания клиентов осуществимы.
Только на подлете к Лондону беспокойных пассажиров удалось водрузить на их законные места.
В аэропорту прибытия их уже ожидало пять полицейских машин. Из-за слабого знания командиром корабля английского языка, неверно был истолкован его доклад на Туманный Альбион. Там решили, что воздушное судно захвачено террористами.
Компаньоны были немало удивлены, когда, очнувшись, они увидели перед своими лицами стволы автоматов британского спецназа.
Дальнейшее продвижение к алмазам теперь представлялось проблематичным.
Выручил всех Алоизыч. У него был знакомый в российском посольстве в Лондоне. Дипломат после звонка приехал в аэропорт и довольно-таки быстро замял инцидент.
– Профессионал! – коротко поблагодарил спасителя Ало-изович.
Как пленение, так и освобождение не сильно задели нервные системы Николая и Славика. Раздобыв пива, они устроились в зале ожидания, согнав с лавок испанских студентов.
Через два часа объявили посадку на африканский рейс.
Дальнейший путь был лишен происшествий – добрались до места без скандалов.
Таран
Компаньоны постепенно обживались в ангольском поселке Аухоуна. Уже минули те дни, когда черные люди вызывали у них настороженность и легкое удивление. Без нажима они приучили аборигенов к частому употреблению виски, и процесс ассимиляции пошел быстрее.
Глинобитная хижина, в которой они жили, в ожидании оформления лицензии, была мала, как разбойничья душа, а также темна, жарка и вонюча. Находиться в ней долго не представлялось возможным и каждый старался найти себе дело вне ее.
Славик, согласившийся взять на себя должности главного механика и начальника гаража, занимался взятым напрокат джипом. Его немало удивила способность черных людей за несколько лет эксплуатации так «убивать» довольно-таки надежную технику. Пришлось проверить все узлы, подтянуть крепления, поменять масло и многое еще того, чего бедолага автомобиль был лишен с самого момента своего попадания в Африку.
Николай в технике не соображал, а потому занимался другим – нес российское слово в массы. С утра до вечера слоняясь по улочкам селенья, он приобрел множество приятелей. Причем, перед неграми он не заискивал и их не баловал. Даже напротив: отпускал затрещины, покрикивал и, вообще, вел себя, как когда-то, португальские завоеватели. Интуитивно он выбрал наиболее правильную модель поведения – в поселке его уважали.
Алоизович больше налегал на официальную сторону дела. Он часто пропадал на день-два, вновь появлялся с ворохом бумаг и с какими-то чиновниками. Пил с теми до зари. Местные бюрократы набирались дармовым виски до поросячьего состояния и с утра уходили виновато опустив головы, предварительно подписав нужные документы.
– Послушай, Славик, – обратился к главному механику с утра Николай, – может стоит воздать хвалу Бахусу? Допустим, сегодня. Точнее – сейчас.
– Ты же этим ежедневно занимаешься.
– Ешкин кот! Я тебе предлагаю бухнуть по-настоящему. Пить до полного отдохновения души.
– Коля, не могу. Мне еще надо всю электрику проверить и шины подкачать.
– Чушь абсолютная! Если мы не напьемся, то заболеем малярией, умрем, и тогда нам будет абсолютно по барабану, подкаченные шины или нет.
– С тобой трудно спорить. Но пьем мы и так каждый день.
– Я вас умоляю! Что мы там пьем?! Так, по чуть – чуть… Алоизыч, а ты забухать не хочешь?
– Нет, мужики, я на рудник пошел. Через три дня лицензия будет, надо подготавливать закупку.
– С тобой трудно спорить. Но пьем мы и так каждый день.
– Я вас умоляю! Что мы там пьем?! Так, по чуть – чуть… Алоизыч, а ты забухать не хочешь?
– Нет, мужики, я на рудник пошел. Через три дня лицензия будет, надо подготавливать закупку.
– Э-э-эх! Не нашел я понимания в ваших сердцах. Придется с местными пить. Пусть узнают, почем в Одессе рубероид.
Взяв с собой пять бутылок виски, Коля пошел в народ.
Место для пикника выбрали на краю поселка, под огромным деревом, которое своими листьями укрывало от разящих лучей разъяренного полуденного солнца. Невдалеке завистливо кричали обезьяны, лишенные таких благ цивилизации, как виски.
Африканцы, и так подвижные от природы, после нескольких рюмок огненной воды, приобрели еще большую склонность к перемещениям и стали мелькать перед Колиными глазами, словно доктора-исследователи перед находящимся в центрифуге космонавтом.
Душевного общения не получилось, ввиду языкового барьера и несовпадения этнических особенностей. Это расстроило Николая. Не прошло и часа, как он засобирался.
Взяв с собой самого смышленого негра, которого он окрестил Мишей, Коля на глазах немало удивленного Славика сел в джип и укатил в направлении Лусаки.
Коля тосковал по женщинам. Он любил этих милых созданий сильно и довольно часто взаимно. Африканский быт несколько остудил его пыл, но виски вновь вернули его на орбиту.
Ехали недолго и приехали не в Лусаку. Блуждая по улочкам какого-то городка и пугая ревом двигателя редких прохожих, Николай явно что-то искал. Ничего не искал Миша, который сидел на переднем сидении, хлопал глазами, глупо улыбался и мало что понимал из происходящего. Но от него этого и не требовалось – Коля взял его с собой исключительно за компанию.
Завернув в очередной проулок, Николай, все еще находящийся под крепким шафе, перепутал педали и вместо тормоза нажал на газ. Стоящая впереди перед джипом стена резко приблизилась и столкнулась с машиной. Автомобиль, продолжая движение, въехал, как впоследствии узнал Николай, на территорию индийского посольства, имея на капоте полутонный кусок бетонного забора.
– Сука, падла, заколю! – вскричал организатор и главное действующее лицо прогулки и попробовал сдать назад. Но не тут то было! Машину окружила толпа индусов, галдящих и недовольных.
«Откуда здесь, в Африке, индусы?!» – удивился Николай и крикнул:
– Я вас умоляю! Не надо так переживать – мы не надолго!
Определить, что Миша осознал происшествие, можно было только по тому, что он стал еще усиленнее моргать глазами и еще глупее улыбаться. Он оставался неподвижен, в отличие от отчаянно жестикулирующего Николая, но бить почему-то начали негра.
– Мама не горюй! А ну-ка, брейк! Отойдите от «уголька»!
Вспомнив свои занятия в боксерской секции, он вступил в неравный бой.
Индусы, думая, что произошло нападение на их посольство и чувствуя за собой правоту и дипломатические гарантии, от битвы не устранились. Но мутузить белого было не интересно и не безопасно, поэтому они вскоре предприняли попытку мирно уладить конфликт.
Но Колян уже стал на тропу войны! И не важно, что обидели какого-то черного Мишу, его вены уже наполнились адреналином, и боевой дух диких предков требовал выхода.
Индусы, решившие ни при каких обстоятельствах не ссориться с белым, позорно бежали.
Коля поднял и отряхнул Мишу.
– Что, дядя, успел-таки испугаться? – спросил Коля, наблюдая подозрительные пятна на Мишиных брюках.
Предстояло спихнуть бетонную плиту, все еще лежащую на капоте. Миша пыхтел и упирался, Коля кричал и матерился, но плита не сдвинулась со своего места ни на дюйм.
Решили ехать так. И это к удивлению Коли у них получилось. Машина, правда, изменив центр тяжести, смешно клевала носом и неприлично виляла кормой.
Добравшись домой, Николай завалился спать.
Утром новая конфигурация джипа стала большим сюрпризом для Славика и Алоизовича.
Коля скромно молчал.
Плиту стаскивали всей деревней.
Поврежденную машину, как смогли, восстановили. Ключи от Коли спрятали.
Африканские сюрпризы
Вначале октября, когда полуденный зной стал еще сильнее, по африканскому поселку бежал мужчина второй молодости и возбужденно махал какими-то листками.
Алоизыч, а это был он, найдя возле джипа Вячеслава, с радостью прокричал:
– Нам лицензию выдали!
– Наконец-то, – слегка разделил его торжество молодой компаньон.
– А где Николай? Бумага есть, начинаем заготовку алмазов.
– Коля в город поехал.
– Что он там забыл?
– Не знаю. Обещал к вечеру быть.
– Ладно, начнем без него. Заводи машину, Славик, поехали к рудникам.
– А Коля?
– Да, Коля… Записку ему оставим.
Алоизыч вырвал листок из записной книжки и торопливым почерком написал: «Коля, бумага есть. Мы – на руднике. Как приедешь, сразу к нам».
В то время, как Алоизыч укреплял свое послание на двери хижины, Николай прогуливался по столице Анголы Луанде. Более предпочтительным для него был бы, конечно, променад по набережной какого-нибудь южнорусского города. Там бы он посидел бы в тени каштанов и платанов, неспешно проследовал бы к летнему кафе, познакомился бы с веселой красоткой. Но выбирать не приходилось. Как минимум, тут было лучше, чем среди хижин в поселке.
Николай бродил среди пальм и черных людей и мечтал. Мысли его были о недалеком будущем, о беззаботной жизни, которая наступит после всей этой суеты с алмазами. Заработать на этом деле он собирался много, поэтому и мыслил масштабно.
Да, планов было в избытке, а вот денег, наоборот, мало. Но неиссякаемый задор в душе, не позволял грустным мыслям оккупировать черепную коробку. Он не сомневался, что жизнь, в скором времени, наладится. Однако, не подозревал, что, может быть, даже быстрее, чем он думает.
В дальнем конце аллеи показался белый человек, вышедший из офисного здания.
В Африке европейцы, следуя внутреннему чувству самосохранения, подсознательно тянутся друг к другу. Быстро завязывают отношения, помогают друг другу, чем могут. Коля знал уже многих белых в Анголе. Однако шедший ему навстречу человек знакомым не казался, но и ему был рад Николай.
Когда до незнакомца оставалось не более 50 метров, Коля различил на его лице усы. Чем ближе подходил тот, тем крепче становилось убеждение Живцова, что этот человек ему знаком.
На расстоянии пяти метров Коля узнал его. И тут же испытал ощущения, сходные с теми, когда его в одной из юношеских схваток послали в нокдаун.
Это был москвич Евгений, укравший у него полмиллиона!
На перекрестке регулировщик яростно подгонял жезлом гужевой транспорт. Мальчишка, продавец сладкого льда, ковырялся в носу и потихоньку лизал доверенный ему товар. С пальмы упал кокос и напугал стайку девчонок. Зазывала продуктовой лавки доставал прохожих и уворачивался от оплеух.
Коля подошел вплотную к коварному арбатовцу и тихо сказал:
– Ну, вот и здрасьте!
Тот узнал человека, которого меньше всего хотел бы встретить и оторопел, словно школьник, первый раз увидевший на уроке анатомии скелет.
– Где же ты, сука, денежки мои дел? – спросил Коля и слегка приобнял того за шею.
Отойдя от первоначального шока, Евгений, изобразив на лице невинность, ответил невпопад:
– Я здесь по поручению известного лица. Пальмовое масло закупаю.
– Ах, ты еще и закупаешь! Не на мои ли кровные? – взревел Живцов и нанес левой рукой короткий удар в живот коварного грабителя.
Евгений взвыл от боли и попытался вырваться, но железные тиски Колиного захвата не давали ему шанса. Тогда тот изменил тактику и сказал:
– Отпустите, пожалуйста, Николай Николаевич. Вы же сильнее.
Это утверждение выглядело несколько странным, учитывая, что тот был выше Коли на полголовы и тяжелее килограмм на двадцать.
– Давайте поговорим. Я все объясню. Видите ли, меня самого обокрали. В Парижском аэропорту.
От такого неожиданного заявления Николай слегка ослабил хватку, чем не преминул воспользоваться коварный усач.
Он с не свойственной людям его комплекции ловкостью вывернулся из Колиных рук и побежал по алее.
– Сука, падла, заколю! – вскрикнул Николай и в пять шагов нагнал наглеца.
Свалив его на землю, он приступил к избиению. Евгений мычал, как недоенная корова.
Начала собираться толпа, что было явно не в интересах Николая. По-быстрому обыскав карманы, в которых он обнаружил лишь двадцать долларов США, расческу, пачку сигарет, зажигалку и жменю местных монет, он поднял злодея, заломил ему руку и сказал:
– Веди в гостиницу, в которой живешь.
Евгений еще острее почувствовал, что прошения ему не будет, стал царапаться и пускать слюни. Николай еще сильнее прижимал руку и отвешивал тумаки. Картина выглядела настолько естественной, что со стороны казалось, что это отец наказывает сына-акселерата, принесшего из школы двойку.