В небе не осталось ни одного целого самолета. Они не могли выдержать ударную волну такой силы. Не сумели выдержать ее и ангары, которые разлетелись на куски, когда он прошелся над ними.
Фармен развернулся. Почувствовав вкус крови, он рвался в новый бой, с новым противником. Внезапно самолет тряхнуло. Замигал сигнал опасности что-то попало в турбину. Что? Кусок аэроплана? Огоньки мигали, как на рождественской елке. Горизонт наклонился. Самолет потерял управление.
Надо было немедленно покидать самолет: при такой скорости он врежется в землю через тридцать секунд. Фармен ткнул в кнопку катапульты, и его швырнуло в воздух. С резким хлопком раскрылся купол парашюта. Он огляделся, пытаясь увидеть «Пика-Дон», но самолета не было видно.
Управляя стропами парашюта, Фармен летел в сторону французских позиций. Ветер помогал ему. Внезапно он увидел несколько аэропланов. Они показались ему стаей акул, устремившейся к беззащитной жертве. И тут он заметил на крыльях французские опознавательные знаки. Это были «Ньюпоры». Летящий впереди аэроплан покачал крыльями. Развернувшись, аэропланы сопровождали его до самой земли.
Приземлившись, он упал на колени, борясь с парашютом. Рядом просвистела немецкая пуля. Прижимаясь к земле, он освободился от строп и ползком направился к французским окопам.
Все обнимали его. Каждому хотелось поздравить человека, сбившего Бруно Кейсерлинга. Кто-то дал ему кружку с вином, и Фармен выпил с благодарностью.
Потом он уселся на дно окопа, глядя на земляную стену перед глазами. Сжимая пустую кружку, он понял, что «Пика-Дон» пропал навсегда. Теперь Фармен такой же, как и все. И даже не может летать.
Внезапно на его лице появилась улыбка. Он встал. Нет, все же он не такой, как все.
Война закончится через несколько месяцев. Возможно, он не знает пока, чем займется, но…
Солдат, который угостил его вином, сидел неподалеку. Фармен подумал, что тот вряд ли понимает по-английски.
— Как мне попасть в Америку? — спросил он, ухмыльнувшись, когда тот непонимающе посмотрел на него.
Должен же человек из будущего иметь хоть какое-нибудь преимущество?
Перевел с английского Сергей Коноплев
Николай Козлов,
доктор физико-математических наук
Юрий Кузьмин,
кандидат физико-математических наук
ПЛИ?
Повесть Дина Маклафлина могла бы показаться читателям парадоксальной, не доведись им пережить экстравагантный вояж Руста. Учитывая, что произведение было написано до этого события, автор может гордиться тем, насколько точно угадал слабые места современной военной техники. Но, к сожалению, к «Ньюпорам», похоже, возвращаться никто не собирается. О том, что примут на вооружение армии будущего, размышляют специалисты в области перспективных военных технологий.
Для того, чтобы попытаться нарисовать облик армии будущего, мы должны учесть, что вооруженные силы всегда развиваются быстрее остального общества (по крайней мере, в технологическом смысле). Именно вооруженному противостоянию мы обязаны быстрым развитием компьютерной и телекоммуникационной, атомной и космической техники. Если вернуться чуть назад, то увидим, что развитие металлургии и химической промышленности также во многом стимулировалось потребностями армии. То же самое происходит и сейчас. Так, число международных конференций по физике и математике в Европе, субсидируемых НАТО, лишь немногим уступает числу всех остальных конференций по этой тематике.
Но все-таки попробуем дать прогноз, начав с вопроса, зачем вообще нужна армия?
ДОКТРИНАДевятнадцатый век был отмечен множеством войн, прежде всего колониальных. Эти войны часто оправдывали себя с точки зрения страны-инициатора, приводя к сильному изменению геополитической карты. Наиболее яркий пример успешного решения внешних проблем нации военной силой: создание английской колониальной империи. Но в двадцатом веке быстрый рост численности армий и создание оружия огромной разрушительной силы, а также сближение уровней развития потенциальных противников привели к тому, что война стала «невыгодна».
Альфред Нобель в начале века полагал, что его изобретение — динамит сделает войны невозможными. В 1877 году, когда испытания самолета А.Ф. Можайского только начинались, полковник П.А.Богославский так оценивал военные и политические последствия изобретения самолета: «Стая таких летучек-хищников в состоянии разорить целую страну. При подобной мысли жутко становится за будущее человечества. Но мы, конечно, станем разумнее и строже относиться тогда к решению международных вопросов «огнем и железом», и война сделается еще менее возможной, чем теперь».
Что же теперь? Увеличилась ответственность за развязывание войны. Если раньше политики могли рассчитывать победить в большой войне, то теперь они знают, что результатом скорее всего явится уничтожение их страны.
В конце 50-х годов и в США, и в СССР мировая ядерная война считалась единственно возможным видом боевых действий с участием сверхдержав. Это привело к гипертрофированному увлечению ракетным оружием и сокращению или даже уничтожению многих перспективных видов вооружений, прежде всего авиации. Так, в СССР были пущены под пресс несколько десятков сверхзвуковых фронтовых бомбардировщиков ИЛ-54, с которыми не могли сравниться ни F-102 (истребитель ПВО США), ни «Джавелин» (Англия). В США были прекращены испытания фантастического бомбардировщика ХВ-70 «Валькирия», развивающего скорость в три раза выше скорости звука, а в СССР закрыто КБ В.М.Мясищева, создавшего сверхзвуковой дальний стратегический бомбардировщик М-50.
Но вскоре выяснилось, что существует еще один тип войн, в котором могут участвовать сверхдержавы: ограниченные боевые действия со строго определенной конечной целью и нанесением минимального побочного ущерба, в том числе и объектам противоборствующей стороны.
В последние десятилетия было проведено множество операций, приведших к достижению конкретных политических целей и в этом смысле завершившихся успехом. Можно вспомнить интервенцию в Чехословакии в 1968, в Панаме и Гренаде в 80-е, удар израильтян по Иракскому ядерному центру и, наконец, «Бурю в пустыне».
Но, похоже, что этим видом войн исчерпываются возможные успешные войны. Можно выиграть войну против чужого правительства, но невозможно победить народ, не уничтожив большую его часть и не превратив в пустыню его территорию.
Таким образом, вооруженные силы XXI века будут играть две роли: осуществлять угрозу ядерного возмездия, что необходимо для уменьшения авантюризма правительств некоторых стран, и наносить точечные удары для достижения конкретных политических результатов.
ВОЙСКАОграниченность и точность формулировки задач в боевых действиях будущего диктует свои требования к вооружению. Количественный рост сменится качественным.
В то же время увеличиваются масштабы боевых действий, уменьшается плотность боевых порядков. Если во время войны в Испании расстояние между истребителями измерялось десятками метров, а сами бои назывались «собачьими свалками», то сейчас звено МиГ-31 (4 самолета) действует на фронте 400–600 км, поддерживая непрерывный радиолокационный, а часто и огневой контакт друг с другом.
Увеличивается самостоятельность боевых единиц. Если в шестидесятые годы пилот перехватчика полностью наводился с земли и нужен был в основном для взлета, посадки и отработки нештатных ситуаций, то в семидесятые в программы обучения в летных училищах снова ввели одиночный и групповой воздушный бой, а летчику предписали разбираться в навигации и быть готовым вести самостоятельные боевые действия.
Повышаются требования к мобильности войск. Можно уверенно прогнозировать, что значение вертолетов и военно-транспортной авиации будет увеличиваться. Кстати, самое мощное неядерное взрывчатое устройство в вооруженных силах США — бомба GBU-82 — предназначено не для уничтожения противника, а для разравнивания местности под взлетно-посадочные полосы. Одна такая бомба срезает и измельчает всю растительность и сглаживает неровности почвы на площади, равной футбольному полю.
Усложнение систем оружия и их модернизация приведет к уменьшению численного состава армий и одновременно повышению квалификации военных. Их жизнь будут ценить гораздо выше, чем в войнах прошлого.
Усложнение систем оружия и их модернизация приведет к уменьшению численного состава армий и одновременно повышению квалификации военных. Их жизнь будут ценить гораздо выше, чем в войнах прошлого.
Уже сейчас стоимость подготовки летчика-истребителя превышает миллион долларов.
Из последних примеров: все итальянские солдаты, участвовавшие в войне с Ираком, были застрахованы государством на суммы от 300 до 850 тысяч долларов.
КОМПЬЮТЕРЫРазумеется, будет все больше возрастать роль компьютеров. Уже сейчас ведение боя и управление некоторыми видами боевой техники без них невозможно. Например, создаются неустойчивые самолеты (F-16XL, СУ-27М), отличающиеся тем, что при брошенном управлении они немедленно срываются в штопор. Ясно, что летчик может управлять таким самолетом лишь короткое время и с большим напряжением сил, в то время как компьютер отрабатывает рулями смещение самолета автоматически. Вместе с тем, неустойчивые самолеты более маневренны и способны отклонять нос без изменения направления полета, что важно для быстрого наведения оружия. А маневренность, как мы отмечали, считается сейчас важнейшим качеством истребителя.
На компьютеры обращают столь пристальное внимание, что порою это даже приводит к конфузу. Так, например, первого апреля прошлого года журнал «Infoworld» напечатал шутливое сообщение о том, что американские военные во время операции «Буря в пустыне» послали в иракскую систему ПВО компьютерный вирус, заслав его через принтер (!). Но газеты «U.S.News», «Nightline» и другие попались на удочку и перепечатали эту заметку. Смех смехом, но случаи утечки информации из военных сетей уже имели место. Берлинские студенты через операционную систему VAX VMS 4.4 смогли войти в базы данных американского космического агентства НАСА, а в 1988 году некто Моррис запустил вирус, распространившийся по всей сети агентства военных исследований США и вывел ее из строя более чем на сутки.
Ведутся разработки не только новых вирусов, но и новых способов их засылки во вражеские компьютеры, в том числе при помощи радиоволн и инфракрасного излучения.
Здесь уместно задуматься о будущем компьютеров. Известно, что по быстродействию элементов человек сильно уступает ЭВМ, но вместе с тем ориентируется во внешнем мире и оперативно принимает решения зачастую лучше машин. Быстродействие нейрона в мозгу не превышает одной милисекунды. Но за 3–5 десятых секунды опытный боец может заметить цель, ее идентифицировать и открыть огонь. То есть, переводя на машинный язык, сложнейшая задача распознавания образов и наведения оружия решена за 300–500 машинных тактов (это выражение обозначает один элементарный шаг вычисления)! Для обычного компьютера потребуются многие миллионы тактов, что, согласитесь, сводит на нет его преимущества в скорости.
Оказывается, разница между человеком и обычной ЭВМ в самом принципе построения вычислительного устройства (если мозг человека уподобить машине). ЭВМ записывает информацию в виде изменений состояний элементов, в то время как мозг человека усваивает информацию в результате изменения интенсивности связей между нейронами и даже установления новых связей и разрыва старых. Подобная структура приводит к очень сильному «распараллеливанию» решения задач, к возможности решения задач с неполной или даже искаженной входной информацией, на что машина, естественно, не способна.
Однако человеку рано торжествовать победу. Подобные системы уже применяются в военном деле. Фирма HNC (Калифорния) использует принцип нейронных сетей для моделирования поведения самолетов в бою; ведутся такие же разработки наземной боевой автоматической машины.
Но основное отличие нейронных сетей в том, что они способны к самообучению, и не только алгоритмы, но сама структура их изменяется со временем. Поведение сетей в процессе обучения становится все более осмысленным, но и все более непредсказуемым даже для самих создателей. Разница между человеком и ЭВМ, состоящая в том, что машина действует только по вложенной программе, постепенно стирается.
Обратим на это внимание: подобный фактор может стать решающим. Но и предельно опасным — в том числе и для самих создателей. Вспомним рассказ Шекли «Страж-птица»… Естественно, уже сейчас ведется поиск способов борьбы с такими компьютерными системами. Если в обычные ЭВМ можно внести изменения в программу, то в случае сетей это невозможно. Необходимо воздействовать на сети, поставляя им искаженные исходные данные. То есть, если обычные компьютеры можно перепрограммировать, то нейронные сети можно «распропагандировать».
ЗАЩИТАРастущая роль компьютеров, систем связи и управления повышает интерес к ним противоборствующей стороны. Появляются средства борьбы, специально ориентированные на вывод из строя электронных компонентов.
6 июля 1984 года истребитель «Торнадо» ВВС ФРГ потерпел катастрофу при пролете вблизи коротковолнового передатчика. Мощное радиоизлучение передатчика блокировало электродистанционную систему управления самолетом, и летчик не смог выровнять машину.
Электродистанционные системы (системы управления по проводам) применяются на большинстве западных военных самолетов, что делает их очень уязвимыми к электромагнитному излучению (ЭМИ). Так, у американского истребителя F-16 связь с органами управления электрическая. Значит, такой самолет достаточно просто уничтожить, создав вблизи него мощный импульс радиоволн. Главной целью постепенно становятся не сами средства поражения, но глаза и мозги противника.
Для выполнения такой задачи нужны новые вооружения, и они уже проходят испытания. Так, американцы планировали применить (но не успели подготовить) электронный удар по Ираку. Расчеты показали, что для этого достаточно подвести к берегу определенное количество военных кораблей и сфокусировать излучение их мощных радиолокационных систем на выбранных целях, и электронные компоненты вооружения противника выйдут из строя.
В последнее время усиленно разрабатываются методы поражения непосредственно микросхем. Идея метода проста: для нарушения боевой деятельности самолета, РЛС и т. д. совсем не обязательно разрушать их компьютер. Достаточно подать на него сигнал, который приведет к ошибке в работе. А такой сигнал может быть подан в виде слабого пучка промодулированного гамма-излучения. Если импульс совпадает с импульсами, генерируемыми самим электронным устройством, то устройство будет «обмануто». Но для того, чтобы осуществить такой проект, необходимо знать тактовую частоту и характеристики импульсов, использующихся в электронных системах противника. Эти сведения может добыть прежде всего агентурная разведка, и роль ее в будущем еще более возрастет.
Но наиболее мощный, мобильный и управляемый источник электромагнитного излучения — это ядерный взрыв. При ядерном взрыве рождается множество гамма-лучей. Они выбивают электроны из атомов воздуха, а эти электроны, тормозясь в атмосфере, генерируют радиоволны. В лабораториях разрабатываются взрывные устройства, в которых в ЭМИ будет переходить не 1 % энергии взрыва (как в обычных ядерных зарядах), а несколько десятков процентов, причем можно управлять и формой импульса. В некоторых странах разрабатываются и гамма-лазеры с накачкой от ядерного взрыва. Такие устройства могут быть размещены на орбите и приводить к нарушению работы систем связи и управления противоборствующей стороны сразу на большой площади.
Разведка будет меняться в той же логике, что и ударные виды вооружений. Силовые методы уступят место «незаметным». Так, американцы сняли с вооружения замечательные самолеты-разведчики SR-71 «Черная птица», летающие в три раза быстрее звука на высоте до 30 км. Лучшими шпионами оказались спутники — и не только из-за большей зоны обзора и дешевизны эксплуатации, но и потому, что, в отличие от самолета-нарушителя, они не создают дипломатических инцидентов при пролете над территорией другой страны. В то же время США выделили 4 млрд. долларов на создание беспилотных летательных аппаратов с радиусом действия до 700 км. Самолет «Кондор» может летать 60 часов на высоте более 20 км без дозаправки, при этом вероятность его обнаружения куда меньше, чем пилотируемого самолета.