Затем следует описание всех удовольствий, которые можно себе представить и без дальнейшего цитирования.
Герефордская карта XIII века изображает Земной рай в виде круглого острова, расположенного недалеко от Индии и отделенного от остальной суши не только морем, но и стеной, ворота в которой обращены к западу.
Руперт Дейцкий говорит, что Рай находится в Армении. Рудольф из Хайдена в XIII веке, опираясь на авторитет святого Василия и святого Исидора Сивильского, помещает Эдем в недостижимой области Восточной Азии, такого же мнения придерживается и Филосторг. Гуго Сен-Викторский в своей книге сообщает следующее: «Рай – это место на Востоке, где растут все виды деревьев. В нем находится и Древо жизни. Здесь нет ни холода, ни зноя, всегда одинаковая температура. Здесь же находится источник, питающий четыре реки».
Рабан Мавр высказывается с большей осторожностью: «Многие люди желают видеть местом для Рая восток земли, хотя его и отделяет от всех стран, ныне населенных людьми, огромное пространство океана. Поэтому воды потопа, покрывшие самую высокую вершину нашего мира, и не смогли достичь его. Находится ли он там, или где-либо еще, Бог знает, но то, что такое место некогда было, и было оно на земле, несомненно».
Жак Витрийский, Гервазий Тильберийский и многие другие придерживались такой же точки зрения на местонахождения Рая, что и Гуго Сен-Викторский.
Монах и путешественник Журден де Северак в начале XIV века утверждал, что Земной рай находится в «третьей Индии», иначе говоря, в Индии по ту сторону Ганга.
Леонардо Дати, флорентийский поэт XV века, поместил райский сад в Азию.
Но пожалуй, самое примечательное описание Земного рая появляется в «Саге об Эйрике», исландской повести о приключениях некоего норвежца по имени Эйрик, который, будучи язычником, поклялся, что найдет легендарную Страну бессмертия из скандинавской мифологии. Само повествование, возможно, является христианским изложением древнего языческого мифа, а Рай, согласно ему, находится в Глэсисвеллире.
Судя по большинству рукописей, история является не чем иным, как рассказом религиозного содержания. Но один из переписчиков отважился утверждать, что все это —истинная правда, и детали сообщили те, кто слышал их из уст самого Эйрика. Вкратце эта история такова.
Эйрик был сыном Транда, короля Тронхейма. Поклявшись найти Страну бессмертия, он поехал в Данию, где встретился с другом, которого тоже звали Эйрик. Затем они отправились в Константинополь, там их призвал к себе император, который долго беседовал с ними на темы истинности христианства и местонахождения Страны бессмертия. Последняя, как он уверил их, является не чем иным, как Раем.
«Мир, – утверждал правитель, который не забыл географию, окончив школу, – имеет окружность в 180 000 стадий (около 1 000 000 английских миль), и его поддерживают не опоры – ничуть! – поддерживает его сила Господа. Расстояние от земли до неба составляет 100 045 миль (согласно другой рукописи, 9382 мили – разница не важна), а вокруг земли находится огромное море, называемое Океаном». «А что находится к югу от земли?» – спросил Эйрик. «О! Там находится конец мира, и это – Индия». – «И где же я смогу найти Страну бессмертия?» – «Рай, который, я полагаю, ты имеешь в виду, лежит немного восточнее Индии».
Получив эту информацию, оба Эйрика отправились в путь, имея письма от греческого императора.
Они пересекли Сирию и сели на корабль, возможно в Балсоре, на нем достигли Индии и продолжили путешествие верхом на лошадях, пока не попали в густой лес, мрак в котором царил такой, что даже днем сквозь сплетенные ветви были видны мерцающие звезды, так же как они видны со дна колодца.
Когда же оба Эйрика вышли из леса, то оказались у пролива, отделявшего их от прекрасной земли, которая конечно же была Раем. Датский Эйрик, стремясь показать свои знания, заявил, что пролив является рекой Фисон. Его пересекал каменный мост, охраняемый драконом.
Датский Эйрик, испуганный перспективой встречи с чудовищем, отказался идти дальше и даже постарался уговорить своего друга отказаться от попытки войти в Рай, как от безнадежного дела. Однако норвежец осторожно вошел, сжимая меч в руке, в пасть дракона и в следующий момент, к его безграничному удивлению и восторгу, обнаружил себя не во мраке утробы монстра, а в Раю.
«Земля была наипрекраснейшей, пышную траву покрывали цветы, по ней струились потоки меда. Земля была обширной и ровной, не было видно ни гор, ни холмов. В безоблачном небе ярко светило солнце, ночь и темнота не наступали. В воздухе царило спокойствие, лишь легкий ветерок разносил ароматы цветов». После короткой прогулки Эйрик увидел то, что конечно же было заметным объектом, а именно башню, висящую в воздухе без какой-либо поддержки. В нее можно было войти по узкой лестнице. По ней Эйрик поднялся в башню и нашел там прекрасную еду, приготовленную для него. После трапезы он уснул. Во сне ему явился ангел-хранитель, который пообещал привести его на родину, а по истечении десяти лет со дня его возвращения в Тронхейм прийти за ним снова и забрать его навсегда.
Затем Эйрик вернулся в Индию, не пострадав от дракона, который просто изрыгнул его. Несмотря на свой грозный вид, он был, судя по всему, существом безобидным и ленивым. После утомительного семилетнего путешествия Эйрик достиг родных земель, где он поведал о своих приключениях, к замешательству язычников, восторгу верующих и в назидание всем. «На десятый год на рассвете, когда Эйрик вышел, чтобы помолиться, Святой Дух унес его, и его больше никогда не видели в этом мире. Здесь заканчивается все, что мы должны сказать о нем».[39]
Сага, которую я кратко описал, конечно, поразительна и содержит несколько превосходных пассажей. Она выражает распространенное мнение, которое отождествляло Рай с Цейлоном, и, действительно, более раннее исландское произведение «Римбегла» указывает, что Земной рай находится неподалеку от Индии, поскольку там отмечено, что Ганг берет свое начало в горах Эдема. Похоже, что удивительная история Эйрика, если только это не христианская обработка языческого мифа, может содержать сведения о реальной экспедиции в Индию одного из тех отважных путешественников, которые пересекли Европу, исследовали север России, высадились на побережье Африки и открыли Америку.
Позже XV века мы не находим теорий, касающихся Земного рая, хотя существует множество трактатов, посвященных предполагаемому местонахождению древнего Эдема. В Мадриде в 1629 году было опубликовано стихотворение на эту тему. В 1662 году Г. Кирхмайер, профессор Виттенбергского университета, написал серьезное исследование «О Рае». Фр. Арнульс создал в 1665 году работу о Рае, полную вопиющих нелепиц. В 1666 году появилась работа Калвера «Рассуждение о Земном рае». Бохарт создал трактат на эту тему, Гюе также, и работа последнего выдержала семь переизданий. Последнее вышло в Амстердаме в 1701 году. Отец Ардуен написал «Новый трактат о местонахождении Земного рая» (Гаага, 1730). Армянский труд о райских реках был переведен Сен-Мартеном в 1819 году, а в 1842 году сэр У. Усли прочел доклад о местонахождении Эдема на собрании Литературного общества в Лондоне.
Глава 13
Святой Георгий
Трудно представить себе задачу более интересную для исследователя, чем анализ легенд, связанных с этим воином-мучеником, поскольку в них можно найти почти все типичные семитские и арийские мифы практически в первозданном виде.
Корни их отчетливо просматриваются и на Востоке, и на Западе. Священные предания древних стали частью новой веры и приобрели новую окраску. Неизбежно возникает вопрос, существовал ли такой человек на самом деле, и если да, то был ли он католиком или еретиком. Евсевий рассказывает: «Когда впервые был оглашен указ о церквах[40], некий человек самого высокого, по мирским представлениям, звания, движимый ревностью по Боге и побуждаемый горячей верой, схватил указ, прибитый в Никомидии в общественном месте, и разорвал его на куски как богохульный и нечестивейший. Это произошло, когда в городе находилось два властителя: один – самый старший – и другой, занимавший после него четвертую ступень в управлении. Этот человек, прославившийся таким образом, выдержал все, что полагалось за такой поступок, сохраняя до последнего вздоха ясный ум и спокойствие».[41]
Предполагается, что этим мучеником, имени которого Евсевий не называет, был святой Георгий. Если это действительно так, то, пожалуй, это все, что известно о нем из достоверного источника. Однако этот святой был необычайно популярен со времен раннего христианства. Считается, что он претерпел муки в Никомидии в 303 году, а вскоре его стали почитать в Финикии, Палестине, а затем и на всем Востоке. В VII веке в Риме было две церкви Святого Георгия; в Галлии его начали почитать в V веке. В статье, представленной в «Трудах Королевского литературного общества»[42], господин Хогг упоминает относящуюся к 346 году н. э. греческую надпись, скопированную в очень древней церкви в городе Эзра в Сирии, которая изначально являлась языческим храмом. О Георгии в ней говорится как о святом мученике. Это важное свидетельство, так как в те времена жил еще один Георгий, епископ александрийский (ум. 362), с которым иногда путают святого.
Наиболее ранние сказания о святом Георгии, процитированные впоследствии болландистами, написаны на греческом языке и датируются VI веком. Кроме них существуют еще латинские тексты, составленные, предположительно, слугой Георгия Пасикратом и принадлежащие к VIII веку. На самом деле они являются переводами более ранних источников, чем те, что были опубликованы болландистами. Они также являются апокрифическими. Соответственно, о святом Георгии мы знаем лишь то, что был такой мученик, родился он в Лидде, но вырос в Каппадокии, что он служил в римской армии и претерпел мученическую смерть за Христа. Кончина его была не просто мученической, но великомученической; судя по тому, как жизнеописатели Георгия рассказывают о пытках, которым он подвергался, – все они сходятся на том, что муки его были невыносимыми.
Георгий является одним из особенно почитаемых святых. Кальвин был первым, кто усомнился в том, что это должно быть так. За ним последовал доктор Рейнольдс, по мнению которого святой Георгий и арианский епископ александрийский – одно и то же лицо. Этот человек родился на сукновальной мельнице в Эпифании, в Киликии. Сначала он был поставщиком провизии для армии в Константинополе, там он и стал последователем арианства. Когда его уличили в мошенничестве, он вынужден был бежать и укрылся в Каппадокии. Друзья-ариане простили его, после того как он выплатил некоторый штраф, и послали в Александрию, где он был избран епископом, в противовес святому Афанасию, сразу же после смерти арианского прелата Григория. Вместе с Драконтием и Диодором он начал жестокие гонения на католиков и язычников. Последние, не выдержав, восстали и убили его. Доктор Хейлин встал на защиту святого покровителя Англии[43], но в 1753 году доктор Джон Петтингал снова поднял вопрос о личности святого Георгия в своей работе о происхождении его конной статуи. Ему ответил доктор Самюэль Пегг в докладе, сделанном для Общества собирателей древностей в 1777 году. Гиббон абсолютно необоснованно утверждал, что этот святой и арианский прелат являются одним и тем же человеком. «Этот неприятный персонаж был ошибочно принят за мученика, святого и христианского героя. Пользовавшийся дурной славой Георгий Каппадокийский превратился в святого Георгия Английского, покровителя оружия, рыцарства и ордена Подвязки».
Сама невероятность подобной трансформации уже заставляет любого усомниться в истинности этого утверждения. Слишком велика была вражда между католиками и арианами, чтобы приверженца последних, да еще и гонителя католиков, могли принять за святого. Сочинения святого Афанасия, в которых тот нарисовал далеко не лестный портрет своего противника, в Средние века имели достаточно широкое распространение, и такая грубая ошибка была бы просто невозможна. Я склонен считать, что святой Георгий действительно существовал, что он был мучеником за веру и что все эти неопределенности, окружавшие его имя, невольно предоставили его жизнеописателям возможность связать с ним множество языческих легенд, которые до него не могли быть «прикреплены» к другим святым. Число мучеников-воинов не так уж велико. К житию святого Себастьяна прибавить нечего, так же как и к житиям святых Гереона и Маврикия; но вот история жизни святого Георгия не ясна. Этот недостаток вскоре был восполнен. Похожий случай мы наблюдаем с житием святого Ипполита. Древняя легенда о сыне Тесея Ипполите, разорванном на части лошадьми, была приписана святому, носящему то же имя.
Суть греческих сказаний о святом Георгии заключается в следующем.
Георгий родился в Каппадокии. Родители его были христианами; отца замучили за исповедание Христа, а мать с сыном бежала в Палестину. Он рано поступил на военную службу, где отличился храбростью и выносливостью. Когда ему исполнилось двадцать лет, скончалась его мать и Георгий получил богатое наследство. Он отправился ко двору Диоклетиана, надеясь достичь высокого положения. Когда разразились гонения на христиан, он раздал свое имущество бедным, предстал перед императором и объявил себя христианином. После безрезультатных уговоров отречься и совершить жертвоприношение языческим богам он был приговорен к смерти. В первый день, когда его стали копьями толкать в темницу, одно из копий, коснувшись его тела, сломалось, словно соломинка. Затем его руки и ноги привязали к столбам, а на грудь положили тяжелый камень.
На второй день его подвергли пытке колесом, утыканным острыми ножами и мечами. Диоклетиан счел мученика мертвым, но вдруг явился ангел, и Георгий приветствовал его, как это делали воины. Император увидел, что мученик все еще жив. Когда его сняли с колеса, оказалось, что все его раны исцелились. Тогда Диоклетиан приказал бросить Георгия в яму с негашеной известью, однако и это не повредило святому. Еще через день ему перебили кости на руках и ногах, но наутро его члены стали опять целыми.
Его заставили бежать в раскаленных докрасна железных сапогах. Он молился всю следующую ночь и на шестой день опять стоял перед Диоклетианом. Его били плетьми так, что со спины слезла кожа, но он восстал исцеленным.
На седьмой день его принудили выпить две чаши со снадобьями, от первого из которых он должен был лишиться разума, а от второго умереть. Однако они не повредили ему. После этого он совершил несколько чудес, воскресил умершего и оживил павшего вола, что заставило многих обратиться в христианскую веру.
В ту ночь святому Георгию во сне явился Спаситель с золотым венцом на голове и сказал, что того ожидает Рай.
Георгий тотчас призвал слугу, который записал все вышесказанное, и повелел после смерти отвезти его тело в Палестину. На восьмой день святой, осенив крестным знамением статую Аполлона, вынудил беса, обитавшего в ней, объявить себя падшим ангелом. После этого сокрушились все идолы в храме.
Это чудо обратило в христианство императрицу Александру. Диоклетиан в исступлении немедленно вынес ей смертный приговор. После этого был казнен и святой Георгий. Церковь отмечает его память 23 апреля.
В латинских текстах, которые, как уже говорилось, являются переводами с греческого языка, рассказывается следующее.
По наущению дьявола персидский император Дациан, повелитель семидесяти двух царей, подверг христиан жестоким гонениям. В те времена жил некий Георгий из Каппадокии, уроженец Мелитены. Там он жил у некоей благочестивой вдовы, там же и претерпел мучения. Его подвергли многочисленным пыткам: дыба, железные клещи, огонь, колесо с железными остриями; к его ногам прибивали сапоги, сажали его в железный сундук, утыканный изнутри острыми гвоздями, и сбрасывали с обрыва, били кувалдами, клали на грудь столб, швыряли на голову тяжелый камень, укладывали на раскаленное докрасна железное ложе, лили на него расплавленный свинец, бросали в колодец, забивали в него сорок длинных гвоздей, сжигали в медном быке. После каждой из них он снова и снова исцелялся. Мучения его продолжались семь лет. Его стойкость, а также чудеса, совершенные им, обратили ко Христу 40 900 человек, в том числе императрицу Александру. Дациан повелел казнить Георгия и свою супругу. В тот момент, когда их постигла кончина, огненный вихрь испепелил и самого императора.
Оба этих источника послужили основой всех позднейших греческих легенд.
Папенброэх печатает легенды, изложенные Симеоном Метафрастом (ум. 904), Андреем Иерусалимским, Григорием Кипрским (ум. 1289).
Рейнбот фон Турн (XIII век) или, возможно, тот неизвестный французский автор, сочинения которого о святом Георгии он перевел, счел нужным ограничить чрезмерную яркость предания до разумных пределов. Так, семьдесят два царя у него превратились в семерых, а бесчисленные пытки сократились до восьми. Святого связывают и кладут ему на грудь тяжелый груз, бьют палками, морят голодом, подвергают пытке при помощи колеса, утыканного остриями, четвертуют и бросают в пруд, спускают с горы в медном быке, загоняют под ногти отравленные гвозди и затем обезглавливают мечом.
Яков Ворагинский рассказывает, что Георгия сначала привязали к кресту и драли железными крючьями, пока кишки не вылезли наружу, а затем окатили соленой водой. На следующий день его заставили выпить яд, который не причинил ему вреда. Затем его привязали к колесу, утыканному остриями, но оно сломалось. Далее его бросили в котел с расплавленным свинцом, но и оттуда он вышел целым и невредимым. Затем, по его молитве, молния с небес испепелила всех идолов, а земля разверзлась и поглотила жрецов. Увидев это, жена Дациана, который, согласно Якову Ворагинскому, был проконсулом при Диоклетиане, обратилась в христианство, и ее вместе с Георгием обезглавили, после чего молния поразила Дациана и его прислужников.
Таким образом, в восточных христианских преданиях святой Георгий проходит по крайней мере через семь мук и от последней принимает кончину.