Числа в легенде, так или иначе, связаны с солнцем. Мучения святого Георгия продолжаются семь лет, или, согласно греческим записям, семь дней; тиран является правителем четырех сторон света и семи царей; в набатейской легенде Таммуз призывает поклониться семи планетам и двенадцати знакам зодиака. Семь дней ищут Осириса. Семь зимних месяцев упоминаются во всех мифологиях.
То, что святой Георгий несколько раз умирает от разных пыток, символизирует ежедневное «умирание» солнца. Греки, подобно большинству других народов, рассматривали заход солнца как смерть этого божества и в своих мифах объясняли, почему это происходит. В греческой мифологии существует множество богов, представляющих солнце, и у каждого есть своя легенда, рассказывающая о его гибели. В семитской мифологии картина другая, солнечный бог там один, и, соответственно, он один (или, если он воплощается в человеке, то его воплощение) умирает разными смертями.
Бог солнца Фаэтон падает в западные моря. Геракл тоже представляет солнце, он погибает, объятый пламенем, срывая с себя отравленное одеяние, подаренное ему Деянирой. Смерть Фаэтона символизирует быстрый заход солнца на западе; смерть Геракла – заходящее пламенеющее солнце, как бы разрывающее «горящие» облака, обволакивающие его. Огненное зарево, сопровождающее заход солнца, означает также и погребальный костер Мемнона, а облака, тонущие в нем или гонимые ветром, – это птицы, вырывающиеся из погребального костра. Уязвимым местом Ахилла, очеловеченного бога солнца, была пятка. Тевтонского Зигфрида можно было поразить только в спину: это символ солнца, которое спускается с небес, повернувшись спиной, и которое сражает темнота. Так Арес, ослепленный бог, своими клыками пронзил Адониса, или слепой бог Хёд прутом омелы сразил Бальдра.
В легенде о святом Георгии мученика сжигают, как Мемнона или Геракла, и пронзают, как Ахилла и Аякса; подвешивают над огнем в медном быке, то есть над огненным заревом на западе в дождевой туче; он катится с горы, как Фаэтон; раскаленный металл, в который его окунают, символизирует все то же пылающее зарево на западе.
Поскольку мы убедились, что святой Георгий, или Таммуз, олицетворяет солнце, мы без труда сделаем вывод, что Афродита или Исида – это видимая сторона луны, а Персефона или Нефтида – та ее часть, которую не видно. Фактически Персефона – это Афродита подземного царства, обреченная, по велению Зевса, полгода проводить там с Аидом, а другие полгода – на небе.
А теперь давайте обратимся к западной легенде о битве святого Георгия со змеем (драконом). Священные предания древности, адаптированные к христианству, нашли свое место и здесь.
История о святом Георгии и змее впервые появляется в «Золотой легенде» Якова Ворагинского. Не задавая себе вопросов о ее истинности или происхождении, средневековые церковнослужители и миряне просто приняли ее, и она даже нашла свое отражение в текстах церковных служб. Так было до реформы, проведенной папой Климентом VII. Тогда та часть молитв, где упоминалась битва с драконом, была удалена из требников и прочих церковных книг, и Георгий стал просто святым мучеником, находящимся у небесного престола вместе с Христом.
Вот как рассказывает эту легенду Яков Ворагинский.
Георгий, трибун, родился в Каппадокии. Он приехал в город Силену в Ливии. Неподалеку от города было озеро, где обитало страшное чудовище. Жители города, вооружившись, не раз пытались убить его, но оно всегда одерживало над ними верх и отгоняло их от озера. Монстр даже добирался до городских стен и своим ядовитым дыханием отравлял всех в округе. Чтобы задобрить его, жители вынуждены были каждый день отдавать ему двух овец; если же они не делали этого, то чудовище приходило к городу и отравляло воздух своим дыханием. Тогда погибало много людей. Так продолжалось до тех пор, пока овец в городе не осталось и нечего было дать чудовищу. Тогда жители собрали совет и решили ежедневно жертвовать монстру одного человека и одно животное. Люди отдавали чудовищу своих сыновей и дочерей, жребий не щадил никого. Однажды он пал на царскую дочь. Объятый ужасом отец предложил все свое золото и серебро и половину царства в обмен на ее жизнь, но возмущенные люди потребовали принести девушку в жертву. Все, чего смог добиться убитый горем царь, была отсрочка на восемь дней, чтобы он простился с дочерью и оплакал ее несчастную судьбу. Когда срок истек, люди явились во дворец и спросили: «Почему ты жертвуешь подданными, чтобы спасти свою дочь? Каждый день чудовище убивает нас своим ядовитым дыханием!» Царь понял, что должен послать свое дитя на смерть. Деву облачили в царские одежды, отец обнял ее и произнес: «Увы, дочь моя! Я думал, что продолжу жить в твоих детях, мечтал о твоей свадьбе, надеялся украсить тебя пышным нарядом и представлял, какая веселая музыка будет играть в этот день – и флейты, и тамбурины, и все инструменты, какие только есть на свете. Но тебя пожрет ужасное чудище! Зачем я не умер раньше тебя!»
Царевна упала к ногам отца и попросила благословить ее. Царь сделал это и, рыдая, заключил ее в объятия. Затем она направилась к озеру. Георгий, шедший той же дорогой, спросил о причине ее слез и печали. Девушка ответила: «Добрый юноша! Седлай скорее своего коня и беги, если не хочешь погибнуть вместе со мной!» Но Георгий сказал: «Не бойся же, поведай мне, отчего ты плачешь и зачем собралась здесь эта толпа». – «Я вижу, что ты добр и великодушен, но молю тебя, уезжай!» – произнесла она. «Я не уеду, пока не узнаю, в чем дело», – возразил Георгий. Тогда царевна рассказала ему все, и он воскликнул: «Ничего не бойся! Во имя Иисуса Христа я помогу тебе». – «Храбрый воин! Не ищи смерти; достаточно будет и моей; ибо ты не сможешь ни облегчить мою участь, ни спасти меня, а только погибнешь вместе со мной!»
В эту минуту голова чудовища показалась над водой. «Беги же, воин, беги!» – закричала дева, вся дрожа.
Георгий в ответ только осенил себя крестным знамением и, произнося слова молитвы, устремился на чудовище. Воин с такой силой метнул копье, что пронзил монстра насквозь. Георгий велел царевне отбросить страх, связать чудище своим поясом и, как пса, вести его в город. Люди в ужасе разбегались при виде его, но Георгий призывал их не бояться, так как Христос послал его к ним, чтобы спасти от дракона. После этого царь и все его подданные, двадцать тысяч человек, не считая женщин и детей, приняли святое крещение, и Георгий отрубил голову чудовища мечом.
Согласно другой версии, царевна и все другие обитатели дворца были лишены воды – единственный источник у подножия холма охранял отвратительный змей, и святой Георгий избавил людей от этого чудища.
Похожие истории связаны с различными святыми и героями Средних веков: святым Секондом из Асти, святым Виктором, Гозо Родосским, Реймондом из обители Святого Сульпиция, Шрутом из Винкельрида, графом Эйманом, Муром из Мурхолла, который «победил дракона из Уонтли», Коньером из Сокберна и рыцарем Лэмбтона, «Джоном, что сразил змея». Ариосто использовал эту легенду в своем «Неистовом Роланде». Его герой освобождает Анджелику в полном соответствии с известным сюжетом; и эта тема снова возникает в сказке о Хедерлесе. То, что этот подвиг приписали святому Георгию, возможно, объясняется неправильным пониманием трудов Симеона Метафраста, который говорит: «Licebat igitur videre astutissimum Draconem, adversus carnem et sanguinem gloriari solitum, elatumque, et sese efferentem, a juvene uno illusum, et ita dispectum atque confusum, ut quid ageret non haberet». Другой автор, описывая деяния святого Георгия, замечает: «Secundo quod Draconem vicit qui significat Diabolum». Госпиниан, описывая страдания мученика, недвусмысленно дает понять, что именно его стойкость послужила причиной того, что Яков Ворагинский посвятил этому святому одну из своих легенд.
Если мы обратимся к мифу о Персее и Андромеде, то увидим, что во всех ключевых моментах он совпадает с историей каппадокийского мученика.
В наказание Кассиопее, похвалявшейся, что она прекраснее Геры, Посейдон наслал на страну, которой правил ее муж Кефей, потоп и морское чудовище, дабы опустошить их земли. Правитель обратился к оракулу Аммона, и тот возвестил, что лишь принесение в жертву царевны Андромеды сможет остановить чудовище. Ее должны были приковать к скале и оставить на растерзание монстру. Когда чудище начало выходить из воды, появился Персей. Увидев опасность, грозящую девушке, он вступил в бой с монстром и победил его.
Действие этого мифа происходит в Иоппе, где при жизни святого Иеронима были обнаружены кости огромной рептилии. Иосиф Флавий утверждает, что он собственными глазами видел цепи, которыми царевна была прикована к скале. Битва святого Георгия со змеем произошла в Бейруте.
Похожих мифов в Греции было множество. Сын Посейдона освободил остров Саламин от чудовища, причинявшего жителям неисчислимые бедствия. В окрестностях города Феспия жил дракон, державший в страхе все население; по приказанию Зевса люди должны были, согласно выпавшему жребию, отдавать чудищу своих детей. Однажды жребий указал на Клеострата. Mенестрат решил спасти его. Он облачился в одежду, утыканную острыми крючками, и дракон, проглотив его, издох. Ферекид убил громадного змея в Каулонии. Впоследствии эту историю рассказывали уже о Пифагоре, а место действия было перенесено в Сибариду. Геракл, как всем известно, победил гидру. Но все это отголоски изначального, основного мифа об Аполлоне и Пифоне.
Действие этого мифа происходит в Иоппе, где при жизни святого Иеронима были обнаружены кости огромной рептилии. Иосиф Флавий утверждает, что он собственными глазами видел цепи, которыми царевна была прикована к скале. Битва святого Георгия со змеем произошла в Бейруте.
Похожих мифов в Греции было множество. Сын Посейдона освободил остров Саламин от чудовища, причинявшего жителям неисчислимые бедствия. В окрестностях города Феспия жил дракон, державший в страхе все население; по приказанию Зевса люди должны были, согласно выпавшему жребию, отдавать чудищу своих детей. Однажды жребий указал на Клеострата. Mенестрат решил спасти его. Он облачился в одежду, утыканную острыми крючками, и дракон, проглотив его, издох. Ферекид убил громадного змея в Каулонии. Впоследствии эту историю рассказывали уже о Пифагоре, а место действия было перенесено в Сибариду. Геракл, как всем известно, победил гидру. Но все это отголоски изначального, основного мифа об Аполлоне и Пифоне.
Гера послала чудовище Пифона, чтобы оно преследовало Лето, носившую под сердцем Аполлона. В момент своего рождения Аполлон стрелами сразил Пифона. В том месте, где упал змей, из земли забил источник.
Похожие мифы есть у скандинавов и тевтонцев. В северной мифологии место Аполлона занимают Сигурд, Зигфрид и Беовульф.
Сигурд уничтожает Фафнира, охранявшего золото. Подобным же образом Зигфрид в «Песни о нибелунгах», вступив в схватку, одерживает победу над могучим драконом и получает сокровища. У англо-саксонской поэмы о Беовульфе тот же сюжет. Чудовище Грендель обитает в болотах в окрестностях города у Северного моря. Ночью злой дух поднимается в горы, нападает на вооруженных воинов и убивает их. Беовульф просыпается и принимает бой, однако на следующий день Грендель возвращается и снова нападает; герой убивает его волшебным мечом. Несколько лет спустя он побеждает дракона и забирает у него несметные богатства. В исландских сагах полным-полно таких историй; они встречаются и во всех европейских сказках.
В «Ригведе» мы видим тот же миф. Индра борется с отвратительным змеем Ахи, или Вритрой, охраняющим источник дождей. В иранской мифологии подобная битва происходит между Митрой и демоном Ариманом.
Судя по всему, мотив битвы с драконом присутствует в мифах всех ариев.
Значение его заключается в следующем.
Дева, которую хочет пожрать дракон, – это земля. Чудовище символизирует грозовую тучу. Герой, вступающий с ним в бой, – это солнце, а меч, которым он поражает монстра, – это, соответственно, молния. Он побеждает и освобождает землю от грозившей ей опасности. Сюжет меняется в зависимости от особенностей климата отдельных стран. В Индии Вритра лежит, свернувшись кольцом, над источником воды, а земля страдает от засухи. Индра пронзает его мечом, и на землю проливаются потоки воды. «Ригведа» гласит: «Я воспою древние подвиги, которыми отличился сияющий Индра. Он победил Ахи, пролил воду на землю, он освободил потоки небесных гор[53]. Он победил Ахи, прятавшегося в недрах небесной горы, он сразил его громовым оружием, выкованным для него Тваштаром; и воды, подобно вырвавшимся на волю зверям, излились на землю».
И далее:
«О Индра, ты убил жестокого Ахи, кто прятал воду!»
«О Индра, ты победил Ахи, спящего стража вод, и низверг их в море, ты пронзил облака и выпустил наружу потоки, которые хлынули во все стороны».[54]
У древних иранцев тоже существовал этот миф, но рассказывал он о борьбе добра и зла. Ариман представляет собой Ахи и воплощает силы зла. В армянском языке он превратился в Карамана и стал означать змея или дьявола. Ариман принял вид дракона и вошел в рай, где встретился с Митрой и был им побежден. Как змей из Апокалипсиса, он «будет связан три тысячи лет, а когда наступит конец света, его сожгут в расплавленных металлах». Согласно Авесте, Ашмог (Асмодей) также является демоном-змеем. Это не что иное, как еще одна ипостась Аримана. Как и в Европе, легенду эту достаточно скоро связали с известным историческим персонажем. В девятом гимне Ясны Заратустра спрашивает Хаому, кем были первые смертные, что почитали его, и Хаома отвечает: «Первым из смертных, кто выжимал меня для телесного мира, был Вивахвант, отец Йимы, в царствование которого не было ни мороза, ни зноя, ни старости, ни смерти, ни зависти, созданной дэвами. Вторым из смертных, кто выжимал меня для телесного мира, был Атвия, отец Траэтаона, который убил Змея-Дахаку, имевшего три пасти, три головы, шесть глаз, тысячу сил». Этот Траэтаон в «Шахнаме» превращается в Феридуна, победителя великого дракона Зохака.
В северной мифологии змей, по всей вероятности, символизирует зимние тучи, которые покрывают небо и прячут от смертных золото – солнечный свет и тепло. Но весной солнце превозмогает силы тьмы и зимние бури и дарит свое золото людям. В древних исландских сагах этот миф предстает в крайне любопытном виде, и, если бы в этой книге было больше места, я с удовольствием изложил бы его полностью. Герой спускается в могилу, где вступает в бой с мертвецом, который обладает огромными богатствами и волшебным мечом. В ходе жесточайшей схватки герой одерживает верх и вместе с сокровищами поднимается на поверхность земли. Это тоже означает солнце северных земель, которое спускается в могилу зимы, одолевает темноту и отнимает у нее меч (молнию) и сокровище (плодородие) – все то, что дарит солнце земле, возвращаясь летом.
Возможно, это древнейшая форма скандинавского мифа, и царь тьмы, охраняющий золото, превратился в дракона только после того, как норвежцам стали известны мифы о драконах, существующие у других народов. В «Саге о Хромунде, сыне Гриппа» герой по веревке спускается в курган, вход в который он раскапывал шесть дней. Там он находит старого короля Траина Викинга; к потолку склепа подвешен котелок, в котором пляшут языки пламени. Конунг собрал в этом кургане все сокровища, которые нажил грабежами и набегами, и велел похоронить себя заживо вместе со своим неправедным богатством. Хромунд видит, как он сидит на троне с короной на голове в полном вооружении, опоясанный мечом, а ноги его покоятся на трех сундуках серебра. Этот же сюжет мы встречаем в «Саге о Греттире», только короля зовут Кар Старый. Греттир обнаруживает курган, видя ночью огонь над холмом. Во время битвы, которая разворачивается под землей, мертвец и Греттир налетают на кучу костей, оставшихся от коня старого короля, и это помогает Греттиру одержать верх.
Похожие истории попадаются в «Саге о людях с Болот», «Младшей Саге об Олаве Святом» (глава 16), «Древнейшей саге об Олаве Святом» (главы 3 и 4), «Саге о Хёрде и островитянах» и «Саге о Барде». В последней уже ощущается влияние христианства и появляются некоторые признаки превращения злобного существа в дракона. Гест отправляется на остров у побережья Хеллуланда (Лабрадора), где похоронен отвратительный демон – король Ракнар. Он берет с собой священника, несущего распятие и святую воду. Им приходится выкопать яму глубиной пятьдесят фатомов, прежде чем они добираются до склепа. Гест спускается туда по веревке, держа в одной руке меч, а в другой свечу. Внизу он видит огромный корабль в форме дракона, в котором сидят пятьсот воинов старого короля, похороненных вместе с ним. Они неподвижны, пустыми глазами смотрят на пламя свечи и выпускают дым из ноздрей. Гест забирает у мертвого короля все золото и оружие и уже собирается отнять у него меч, когда свеча догорает. И тут же все пятьсот воинов во главе с королем бросаются на него. Завязывается кровавая битва. Гест взывает о помощи к святому Олаву, и тот появляется. Свет, исходящий от его тела, заливает курган. При свете мертвецы лишаются своей силы, и Гест с успехом завершает начатое. В истории Сигурда и Фафнира дракон наполовину человек, но в битве Гулль-Торира противник уже имеет крылья и покрыт чешуей в лучших восточных традициях.
Позвольте мне еще раз кратко изложить некоторые арийские мифы о борьбе солнца и демона тьмы или бури.
Индийский миф. Индра борется с Ахи.
Индра убивает Ахи, символизирующего грозовую тучу, и дает выход воде, от недостатка которой страдает земля. Ахи – змей.
Персидский миф. Митра и Ариман.
Митра явно обозначает солнце, а Ариман – тьму. Ариман – дракон.
Греческий миф. Аполлон и Пифон, Персей и морское чудовище.
Аполлон олицетворяет солнце, а Пифон – грозовую тучу. Аполлон освобождает свою мать от змея, Персей спасает Андромеду от морского змея. В других греческих легендах герой спасает землю от разрушения.
Тевтонский миф. Зигфрид и дракон.
Зигфрид сражается с драконом, охраняющим спрятанные сокровища. Герой убивает чудовище и получает сокровища.
Скандинавский миф. Сигурд и Фафнир.
Повторяет легенду о Зигфриде. По другой, возможно, более ранней версии, дракон – это царь преисподней, который не выносит света; он украл у земли ее золото. Герой спускается в его царство, борется с ним, побеждает и отнимает у него сокровище.