Толя и Стас взглянули друг на друга и усмехнулись. Маша сделала вид, что не заметила этого переглядывания.
– По крайней мере, у меня не было точно, – сказала она. – Кроме того, ты забыл, как лихо Лукьянов сиганул в окно с третьего этажа. И главное – насколько удачно он приземлился.
Стас пожал плечами:
– Повезло. Такое бывает даже с эдакими увальнями.
– А потом он просто исчез, – продолжила Маша. – Растворился в воздухе, как ты метко выразился. И не оставил никаких следов, кроме обрывка толстовки.
– Вот видишь, – сказал Стас. – Кое-что он нам все-таки оставил. Вообще, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь?
Маша открыла было рот, собираясь высказать догадку, которая пришла ей на ум, но в этот момент Толя, стоявший рядом с трупом, окликнул их:
– Ребят! Идите-ка сюда!
Маша и Стас подошли. Толя расстегнул пуговицы рубашки медбрата, затем раздвинул края, обнажив жирную бледную грудь. Маша тихонько ахнула, а Стас присвистнул. На груди Лукьянова красовалась татуировка: четыре маленьких квадрати-ка по углам большого квадрата, а между ними – замысловатый узор из точек и линий.
– Довольно свежая, – сказал Стас. – Сделали дней пять назад, может, немного раньше.
Волохов склонился над татуировкой.
– Нелепый рисунок, – резюмировал он. – Понимаю, если человек захотел наколку в виде дракона или, там, волчью голову, но бабский узор… – Толя покачал головой. – Это не круто.
Маша пристально пригляделась к узору, потом провела по коже трупа пальцами, посмотрела на кончики пальцев и покачала головой:
– Нет.
– Что – нет? – не понял Стас.
Маша достала из сумочки влажную салфетку и вытерла пальцы.
– Не пять дней, а совсем недавно.
– Маш, Стас прав, – подал голос Толя Волохов. – Если бы татуировку сделали недавно, кожа была бы припухшей, а сама татуировка – покрыта корочкой.
Любимова объяснила:
– Толь, татуировку Лукьянову сделали, когда он уже был мертв. И кололи не глубоко. Разве вы сами не видите?
Несколько секунд Толя и Стас изумленно глядели на Машу, потом перевели взгляд на грудь мертвеца.
– Черт… – вымолвил Стас. – Вот почему она выглядит так странно.
– Каким извращенцем нужно быть, чтобы сделать татуировку трупу? – хмуро проговорил Толя и потянулся в карман за сигаретами.
– И главное – для чего? – Стас вновь перевел взгляд на Машу: – Марусь, что скажешь?
– Скажу, что медбрата убили не потому, что он был свидетелем. Его убрали с дороги. Ликвидировали, чтобы не мешался. И еще: присмотритесь повнимательнее к татуировке.
– Ну, и? – спросил Стас, покосившись на голую грудь Лукьянова. – Какой-то узор. Похож на те, которыми украинцы расшивают свои полотенца.
– Не полотенца, а рушники, – сказал Толя Волохов и вставил в губы сигарету.
– Не кури здесь, – сказала Маша.
– Да, прости… Задумался.
Волохов вынул сигарету изо рта и сунул ее в карман пиджака.
– Может, тот, кто его убил, – хохол-патриот? – предположил Данилов. – Вроде Тараса Бульбы? Хохлы – они ведь…
– Стас, кончай разводить национализм, – сказал Толя.
– Да я просто пошутил, – пожал плечами Стас. – Марусь, у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу рисунка?
– Это не узор с рушника, – сказала Маша.
– А что это?
– Ку-эр код.
На лице Стаса появилось недоумение.
– Какой код?!
– Ку-эр, – повторила Маша. И пояснила: – Quick Response. В переводе на русский – «быстрый отклик». Его еще называют матричным кодом.
– И что это, черт подери, такое?
– Один из фокусов, который стал возможен благодаря развитию компьютерных технологий. Неужели вы о нем никогда не слышали?
Стас и Толя переглянулись.
– Любимова, хватит давить нас интеллектом, – сердито проговорил Стас. – Хочешь что-то объяснить – объясни!
– Это что-то вроде электронного штрихкода, которым помечены товары в магазине. В Японии и в некоторых западных странах такие татуировки недавно вошли в моду.
– А попроще нельзя? – пробасил Толя.
– Попробую. Кассир в магазине считывает штрихкод с упаковки печенья и раскодирует информацию о его стоимости, так?
– Так.
– Ну а ку-эр код – это закодированная ссылка. Если поднести к ней мобильник, в котором есть специальная программка сканирования, то по этой ссылке мы можем перейти на конкретную интернет-страницу.
Толя поскреб в затылке.
– То есть мобильник считывает эту татуировку, как штрихкод с упаковки печенья, только показывает не стоимость, а адрес интернет-страницы, на которую нужно пройти?
– Да.
– Откуда ты об этом знаешь? – спросил Стас.
– Слежу за новостями, – усмехнулась Маша. – Иногда это помогает в работе.
– Чертовщина какая-то, – сказал Толя, разглядывая странный узор.
– В Японии матричные коды очень широко распространены, – сказала Маша. – Практически они имеются на всех товарах, продающихся в магазинах. И даже на надгробных памятниках.
– Зачем?
– Чтобы можно было поднести к коду мобилу, отсканировать его и получить полную информацию о покойном. А теперь, мальчики, разойдитесь в стороны.
Маша достала из сумки телефон и с решительным видом шагнула к мертвецу.
Стас и Толя смотрели на нее весьма недоверчиво. Маша поднесла телефон к татуировке и включила программу матричного сканирования, которую закачал ей когда-то Глеб. Собственно, о матричных кодах Маша узнала тоже от него. Глеб относился к ним без особого восторга, но считал, что в недалеком будущем они принесут человечеству много пользы.
– Ну? – спросил Толя.
– Подожди, – отозвалась Маша. – Не все сразу. Нужно время.
Несколько секунд прошло в томительном ожидании, затем Маша нажала на кнопку телефона и сказала:
– Готово! Телефон отсканировал код и сейчас переходит на интернет-страницу, к которой этот код отсылает.
Прошло еще несколько секунд, и Маша воскликнула:
– Смотрите!
Экран телефона побелел, как молоко. А затем на нем стало проступать изображение. Вскоре послышался легкий шорох, похожий на шум помех, а потом сквозь этот шум зазвучал голос.
Стас, Толя и Маша уставились на экран телефона: Маша – задумчиво, Стас – хмуро, Толя – изумленно. Они увидели мультяшного человечка, сидевшего за столом спиной к зрителям. Картинка была черно-белая: белый фон, черный человечек. Он был чем-то занят, что-то делал, и при этом негромко напевал гнусавым мультяшным голосом. Вначале слова песни были непонятны, но спустя пару секунд песенка зазвучала громче:
Мой мир огромен,
А я так скромен.
Вся жизнь спектакль —
Я в ней актер.
Актер – Лицедей!
Добряк и злодей!
Не ради людей,
А ради искусства…
Вдруг человечек замолчал и насторожился.
«Кажется, ко мне пожаловали гости!» – проговорил он веселым гнусавым голосом.
И обернулся. Сыщики увидели добродушное мультяшное лицо, похожее на «смайлик», – круглая голова, улыбка, две черные точки глаз, бровки «домиком».
«Рад, что вы заглянули ко мне на огонек, ребята! Кажется, вы дышите мне в затылок? А? – Он повернулся боком и приложил ладонь к уху. – Не слышу!»
Пару секунд человечек молчал и вдруг захихикал, да так, что его плечи затряслись.
«Господа, – снова заговорил он, смахивая с глаз невидимые слезы смеха, – я понимаю, что вы всего лишь делаете свою работу, но прошу об одном: не особенно усердствуйте! Потому что, если вы мне будете надоедать… – Тут камера резко наехала на лицо мультяшного героя, и лицо это молниеносно изменилось, превратившись в свирепую маску. – Я вас сожру!» – рявкнул человечек.
С этими словами мультяшный персонаж размахнулся и ударил по воображаемой камере кулаком, и брызги черной крови залили экран.
Толя отшатнулся от телефона:
– Что за черт?!
– Подожди, – сказала Маша. – Ролик еще не закончился.
Из динамика телефона донесся характерный звук, словно кто-то протирал тряпкой стекло. В темном мареве на экране телефона появилась брешь. Человечек выглянул в эту брешь. Лицо его снова стало прежним, веселым и добродушным.
«Эй, вы еще здесь? – проговорил он. – А я вас вижу!»
Человечек захихикал, словно радуясь удачной шутке. Оборвал смех, внимательно и серьезно посмотрел на зрителей и вдруг заявил:
«Одного из вас я наметил себе в жертвы. Хотите знать, кого? – Персонаж выдержал паузу и весело огорошил их: – А вот и не скажу! Все, конец эфира!»
Экранчик телефона погас. В комнате повисло тягостное молчание.
– Что-то мне это не показалось веселой шуточкой, – сказал Стас после паузы. – А вам?
– Веселого тут мало, – согласился Толя Волохов.
Стас посмотрел на грудь мертвеца.
– Сколько времени могло уйти на татуировку?
– Час… – неопределенно проговорил Толя. – Полтора. Это если делал профессионал.
– Но он – не профессионал, – возразила Маша. – То есть мы должны предположить, что он – не профессионал. Не может же он быть профессионалом во всем! А значит…
– Значит, мы можем попытаться найти тату-мастера, который ему помогал, – договорил за нее Стас и выпрямился. – Я этим займусь!
– Прежде всего нужно вычислить, с какого компьютера был закачан в Интернет этот видеоролик, – сказала Маша. – Хотя я уверена, что он уже обрубил концы.
– Кто – он? – хмуро спросил Толя. – И вообще, поясните мне, идиоту, что здесь произошло?! Кто убил Лукьянова? Почему Лукьянов, обычный медбрат, вел себя как профессиональный киллер? И что значит этот дурацкий мультик?
– Лукьянов не был киллером, – терпеливо объяснила Маша. – И он не убивал Черновца. Он вообще никого не убивал. Посмотри на его тело. Обычный толстяк с пивным животом. Если бы он спрыгнул с третьего этажа, он бы переломал себе ноги. Да и талантливым бегуном его точно не назовешь.
– Но…
– А теперь взгляни на его запястья. Видишь?.. Кожа стерта до крови. И вспомни про тальк и частицы касторового масла, которые мы нашли на лоскуте одежды. Тальком и касторовым маслом часто пользуются гримеры.
Толя сдвинул брови:
– Что-то я без сигареты туго соображаю… Что ты хочешь сказать?
Ответил ему Стас:
– Толя, Маша хочет сказать, что убийца запер Лукьянова в этой квартире, опутав его по рукам и ногам веревками. А сам, выдав себя за Лукьянова, явился два дня назад в больницу, чтобы прикончить Черновца. Поэтому мы и нашли частицы талька и пудры на лоскуте ткани. Это был грим.
– Грим?!
– Да, – кивнула Маша. – В больнице мы говорили не с Лукьяновым. Мы говорили с настоящим профессиональным убийцей, в совершенстве владеющим искусством грима. – Маша посмотрела на труп медбрата. – Мы имеем дело с очень опасным человеком, – тихо добавила она. И вздохнула: – Пора вызывать криминалистов и компьютерщиков. И перекурить.
– Поддерживаю! – живо отозвался Толя Волохов и достал из кармана сигареты.
2
Никаких других откровений тот день Маше и ее коллегам-оперативникам не принес. Установить происхождение видеоролика не представилось возможным, так как ролик этот из Интернета исчез. Тот, кто это сделал, явно неплохо разбирался в IT-технологиях, поскольку не оставил полицейским компьютерщикам абсолютно никаких следов и зацепок. Как выразился Толя Волохов, «подтер все подчистую».
Работа криминалистов также не принесла никаких ощутимых результатов. Они не обнаружили ни отпечатков пальцев, ни частичек эпителия… Будто действовал не живой человек, а бесплотный призрак. Неведомый убийца не оставил полицейским ничего, кроме послания, которое Маша, Стас и Толя пересказали полковнику Жуку – как всегда, не вызвав у него ни тени удивления.
Весь день Маша занималась довольно-таки рутинной работой – составляла протокол осмотра места происшествия, опрашивала свидетелей, консультировалась с экспертами.
В пять часов вечера она отпросилась у Старика, а в шесть тридцать, одетая в черное вечернее платье и короткую норковую шубку (на которую когда-то ушла вся ее месячная зарплата), ехала с Глебом в Дом кино.
Машина быстро катила к центу города. Мимо проносились разноцветные неоновые вывески, ярко освещенные витрины магазинов, подсвеченные сотнями маленьких фонариков кроны деревьев. Маша курила сигарету. В приоткрытое окно дул слабый ветерок и шевелил ее густые светлые волосы.
– О чем задумалась, Маш? – спросил Глеб.
– Да вот думаю – сколько забавных и ненужных штучек есть у меня в телефоне. Есть, например, кусающий за палец монстр. Прижимаешь палец к дисплею, и, когда монстр пасть закрывает, – нужно успеть палец отдернуть. Не успеешь – весь экран в крови, и монстр очень мило ржет. Еще есть кот, который мультяшным голосом повторяет все, что ему скажешь. Даже свистит и зубами щелкает. О распознавателе матричных кодов я вообще молчу.
– Да уж, – усмехнулся Глеб. – У Толи Волохова до сих пор челюсть где-то под столом лежит.
– А еще я пишу на компе список покупок, и он в нужное время появляется на дисплее телефона. И электронная почта приходит на телефон в виде СМС-сообщений. Просто голова кругом идет от всех этих современных чудес!
– Мы подъезжаем, – сказал Глеб. – Как только выйдешь из машины – ты больше не полицейский, а просто женщина.
– Просто?
– Самая красивая и умная из женщин, – с улыбкой поправился Глеб.
Маша хмыкнула:
– То-то же!
Вечеринка была посвящена выходу аудиоспектакля по книге Глеба Корсака «Сломанный цветок». Роман был детективный. Основой для сюжета послужило одно из Машиных дел, вернее – одно из приключений, пережитых ею в провинциальном городке, на берегу водохранилища[2].
Приключения были опасные, и вспоминать о них Маша не любила. А если вспоминала, то передергивала плечами от ощущения пережитого тогда ужаса, который вовсе не исчез, не прошел и не забылся, а притаился где-то в темных глубинах ее души.
Собственно, детективная составляющая в книге Корсака была всего лишь литературным приемом. Глеб сумел придать сюжету общечеловеческое и философское звучание, и критики встретили книгу на ура. А вслед за критиками подтянулись рекламщики, и маховик популярности заработал на полную катушку. Через два месяца после выхода книги ее номинировали на премию «Бестселлер года».
Права на экранизацию купила известная кинокомпания, отстегнув за книгу хорошие деньги. В общем, Глеб не успел и глазом моргнуть, как превратился в популярного успешного писателя.
Вечеринка оказалась вполне пафосной. Среди гостей мелькали лица известных актеров и тусовщиков. Поначалу Маша чувствовала себя немного скованно в новом вечернем платье, которое подарил ей Глеб, но после трех бокалов шампанского ее неловкость прошла.
Однако же и веселья особого Маша не чувствовала. Она ощущала себя кем-то вроде незваного и не очень-то желанного гостя на чужом празднике.
Глеб был одет в великолепный темно-синий костюм от Пола Смита, с белой рубашкой и синим шелковым галстуком. Выглядел он настоящим щеголем. Маша невольно любовалась им и, перехватывая заинтересованные взгляды женщин, направленные на Глеба, испытывала не только ревность, но и что-то вроде гордости.
Впрочем, ревность преобладала.
Глеб совсем не был похож на рассеянного писателя-гения. Он вел себя как настоящий молодой светский лев, будто половину жизни провел на звездных тусовках», расточая обаятельные улыбки, сдобренные необходимой дозой самоуверенности.
«И где только он этого понахватался?» – подумала Маша, стоя в стороне и потягивая шампанское.
Она видела, что Глеб наслаждается собственной популярностью. Он с удовольствием раздавал автографы, пожимал руки известным людям, желавшим с ним познакомиться, улыбался красоткам в вечерних платьях, которые, как это обычно бывает, слетались на новую знаменитость, как бабочки на цветок.
Глеб – журналист-репортер, прошедший сквозь огонь и воду, – чувствовал себя среди этих расфуфыренных дам и господ совершенно как рыба в воде, и Маша никак не могла понять, как ему это удавалось.
Шампанское уже слегка ударило ей в голову. Увидев, что Глеб беседует с очередной длинноногой красоткой, Маша почувствовала злость.
Она подошла к Глебу, взяла его под руку и бесцеремонно воззрилась на красотку. Та прервала словесный поток и удивленно уставилась на Машу:
– Простите?..
Маша повернулась к Глебу:
– Дорогой, надеюсь, ты не слишком сильно давишь на девушку интеллектом? Ее наномозг может не выдержать перегрузки и сгореть.
Блондинка захлопала глазами:
– Что?!
Маша обворожительно ей улыбнулась:
– Не берите в голову, дорогая!
Блондинка сглотнула слюну.
– А вы… кто?
Глеб поглядывал на Машу с ироничным любопытством, словно хотел понять, как далеко она способна зайти.
– Я его сестра, – сказала Маша блондинке. И добавила с серьезным видом: – Точнее – сестра милосердия. Ведь Глеб Олегович определенно нуждается в милосердии. – Маша подняла руку и погладила Корсака по аккуратно причесанным волосам. – Время принять пилюлю, дорогой!
Блондинка пожала плечами и отошла, пребывая в полнейшем недоумении. Глеб весело посмотрел на Машу.
– Ну? И что это было? – поинтересовался он.
– Ничего. – Она вздохнула. – Ты совсем не обращаешь на меня внимания!
– Прости, Машунь, но я и сам немного растерян. Меня постоянно кто-то дергает.
– Да уж, ты сегодня нарасхват.
Глеб обнял Машу за талию:
– Маш, ну что ты? Это же все для дела.
– Я понимаю. Но тебе не кажется, что ты слишком много флиртуешь?
– Флиртую? – Он улыбнулся. – Душа моя, это не флирт, это «светское общение».
– Но общаешься ты почему-то только с дамами.
– Неправда.
– Ну, в основном.
Глеб пожал плечами:
– Они первыми подходят. Не могу же я их просто отшить.
Маша посмотрела на него строгим взглядом и сказала:
– Я бы на твоем месте отшила.
Глеб весело прищурился: