– По три тысячи долларов и гривен? Нет, Биглайзен. Ну и фамилии у вас, язык сломаешь! Мне нужны не твои деньги, а дом. За этим я и пришел к тебе. Мирно договориться. Конечно, у таких кровососов, как ты, надо забирать все безо всяких договоренностей, как в свое время делали наши деды и прадеды. Но я решил иначе. Все же у тебя семья. Поэтому предлагаю заключить соглашение.
– Что это значит? Я не собираюсь продавать дом.
– А я не собираюсь его покупать, хотя какую-то сумму предложить могу.
– Повторяю, дом не продается. Забирайте деньги, украшения жены, если вам мало наличных, столовое серебро, все, что захотите, и уходите.
Лютый притворно вздохнул, посмотрел на Дунича и заявил:
– Не хочет, Олесь, еврей договариваться.
– Да чего с ним базарить? Прессануть как следует, на все согласится.
Лютый взглянул на стоматолога и спросил:
– Слышал, что советует мой друг?
– Что бы вы ни предприняли, дом вам не достанется. Он принадлежит мне.
– Хватит! – рявкнул Лютый. – Закрой свою вонючую пасть и слушай. Сейчас сюда приведут твою жену и на твоем же рабочем столе пустят по кругу. Ты знаешь, что это такое? Твою жену отымеют все мои парни. У тебя на глазах. Приласкают так, что вряд ли Гила после этого выживет. Если ты и потом продолжишь упираться, то следом за матерью на столе окажется твоя дочь. Назад хода уже не будет. Я лично удавлю твоих сыновей. Придется убить и тебя, а дом сжечь. Жители поселка утром узнают, что это русские диверсанты разделались с еврейской семьей, намереваясь свалить убийство на местных патриотов. Да, я не получу дом, но это мелочь по сравнению с тем, как сдохнешь ты. Ну и как тебе такой сценарий?
– Вы не сделаете этого.
– Сделаю, Биглайзен.
– Нет. Совсем скоро подъедет милиция. Я нажал тревожную кнопку. Вы не просчитывали такой вариант, а я подстраховался.
Лютый рассмеялся еще громче.
– Милиция подъедет? Ну что ж, давай подождем. Посмотрим, как она подъедет. Я думал, ты умнее, Биглайзен.
– Влас, эта жидовская морда слила нас милиции? – проговорил Дунич.
– Ты же слышал, что сказал стоматолог.
– За это его надо наказать.
– Ты прав. Да и времени у нас в обрез. Мирон! – крикнул Лютый.
– Я! – ответил Безобраз из гостиной.
– Тащи сюда Гилу.
Биглайзен побледнел, но все же еще рассчитывал на помощь милиции. Там тревожный сигнал приняли, но к стоматологу наряд не поехал. Таков был приказ начальника ОВД, приятеля Лютого.
Безобраз втащил в кабинет жену Биглайзена.
Лютый приказал:
– Раздеть ее догола!
– С удовольствием, Влас.
Безобраз сорвал с женщины халат, разодрал сорочку. Нижнего белья на Гиле не было. Она осталась голой и вся сжалась, пытаясь прикрыть интимные места.
– На стол ее, в позу.
Безобраз бросил женщину на рабочий стол и стал быстро расстегивать ширинку.
– Алон! – вскричала женщина. – Почему ты молчишь?
Биглайзен сдался и заявил:
– Перестаньте. Отпустите жену, я отдам вам все, что хотите.
– Это другой разговор. Мирон! Бабу в гостиную и там не трогать, дать одеться. Ты понял, Мирон? Не трогать!
– Понял. Эх, жаль, сорвалось, я бы порвал ее на лоскуты.
– Делай, что сказано.
Безобраз увел жену стоматолога.
Биглайзен сжал голову руками, плечи его вздрагивали.
– А ты хуже бабы, еврей, – презрительно сказал Лютый. – Но поступил правильно. Что для тебя дом? Ерунда, новый купишь или построишь. Деньги с людей ты дерешь хорошие.
– Мне жалко не дом, деньги, ценности, а страну, в которой возможно подобное.
– Так чего ж ты живешь здесь? Валил бы в свой Израиль. Нет, там ты столько бабок не набьешь, не проведешь своих жидов, как тутошних лохов. Это здесь вы как пиявки присосались к теплым местам. Если еврей, так адвокат, антиквар, ювелир или стоматолог, как ты. Что-то я не слышал, чтобы жиды на шахтах работали.
– Вы тоже далеко не шахтер.
– Ты, паскуда, меня с собой сравниваешь? Ты здесь никто, чужак. Было время, когда вам с кацапами позволяли жить тут. Оно прошло. Теперь эта земля наша. Заткнись, пока я тебя не удавил. – Лютый отошел к двери, достал сотовый телефон, набрал номер. – Дмитро, это Влас! Ты на месте?
– На месте.
– У тебя все с собой?
– Да.
– Так заходи. Господин стоматолог готов подписать любые документы.
– Вы и документы заранее подготовили? – спросил Биглайзен.
– Естественно. А знаешь, почему у меня с этим не возникло проблем? Потому что я хозяин на своей земле.
– Ну да, конечно. Вы новые хозяева, мы же, как и при гитлеровцах, мусор, подлежащий утилизации.
– Грубо, Биглайзен, но в принципе ты недалек от истины.
В кабинет зашел нотариус. Стоматолог хорошо знал его, более того, постоянно лечил ему зубы.
– И вы с ними, господин Кусинский?
– Я всего лишь выполняю свою работу, господин Биглайзен. – Нотариус положил на стол кейс, открыл его, достал документы. – Господин Лютый, здесь все, чтобы совершить сделку купли-продажи.
– Отлично. Биглайзен, подписывай бумаги! Где и что – подскажет нотариус.
– Я и без него знаю. – Стоматолог подписал документы.
Нотариус заверил его подпись печатью, взглянул на Лютого и заявил:
– Сделка состоялась. Теперь этот дом со всем имуществом ваш, Влас Данилович.
– Это еще не все. Во дворе стоит новый «Лексус». Еврей должен и его передать мне. Подойдет генеральная доверенность. Ты можешь оформить тачку?
– Да, при условии, что господин Биглайзен добровольно согласится выдать вам такую доверенность.
– Он согласен. Но и это еще не все. Этой семье предстоит немедленно убраться из поселка. Без машины этого не сделать, так что оформишь на него автомобиль Дунича.
– Это старую «Ауди»?
– Да! Вполне приличная для жидовского семейства машина.
– Документы на нее есть?
– Все есть!
– Тогда не вижу никаких проблем.
– Работай.
Лютый вышел из кабинета, заглянул в гостиную. Гила в темном платье сидела в кресле, поджав под себя ноги. Напротив развалился Безобраз. Он курил сигару из коллекции Биглайзена и стряхивал пепел на дорогой ковер.
– Убери соску, придурок! – рявкнул на него Лютый. – Теперь все здесь мое, а ты хочешь прожечь ковер?
– Извиняюсь, Влас. – Безобраз затушил сигару и спросил: – Все в порядке, значит?
– А разве могло быть иначе?
– Слушай, училка уехала, ее хата освободилась. А у меня мать в деревне в развалюхе ютится. Может, отдашь мне эту квартиру?
– Забирай. Только насчет оформления сам с Кусинским базарить будешь.
– Без проблем.
Лютый подошел к Гиле, приподнял ее голову за подбородок.
– Ступай к детям. Собирайтесь. Возьмите с собой только самое необходимое, никаких украшений, лишних вещей. Через час вы должны свалить из поселка.
– И далеко мы уедем? – спросила Гила. – До первой рощи, где вы нас догоните и убьете?
– Дура ты, Гила. Зачем мне убивать вас, если я получил то, что хотел? Но мы можем отправить только мужа с детьми. Ты же останешься здесь в качестве домработницы, будешь вести хозяйство и ублажать меня в постели. Зачем тебе этот слабак Алон? Со мной будет лучше.
– Если бы ты знал, Лютый, как я ненавижу тебя и таких негодяев, как ты.
– А вот это ты зря. Обид я не прощаю.
– Ну так убей меня, если не прощаешь.
– Займись детьми, не доводи до греха. Мирон!
– Я, командир!
– Проследи, чтобы семейство быстро собралось да не взяло с собой ничего лишнего.
– Понял.
– Не церемонься с ними. Но без рук. Понял?
– Понял!
Ровно через час семья доктора Биглайзена была готова к отъезду.
Лютый во дворе отозвал стоматолога в сторону и заявил:
– Предупреждаю, еврей, если раскроешь свою пасть насчет нашей взаимовыгодной сделки, то этим ты подпишешь себе и семье смертный приговор. Мой совет: езжай в столицу и оттуда первым же рейсом вали из страны.
– У меня нет денег на билеты.
– Найдешь. У вас повсюду полно родственников, друзей, просто знакомых. Они помогут. А теперь проваливай.
Биглайзен в течение двух часов лишился всего, что имел здесь, в провинциальном поселке. Он сел в «Ауди», и машина пошла на выезд из Гольно.
Бандиты сгруппировались возле главаря.
– Лихо ты его обобрал, Влас, – сказал Бровчук.
– Это, братцы, только начало. Вот укрепится наша власть, каждый будет иметь все, что только захочет. Иначе зачем нужна власть?
Рядом кашлянул Кусинский.
– А, Дмитро? Ты хорошо сработал. Спасибо.
– Всего лишь? Стас говорил, что работа будет хорошо оплачена!
– Ну, если сам глава поселка говорил, то, конечно, надо это сделать. – Сотник достал из кармана тысячу долларов. – Держи! Ты их заработал.
– Это все?
– А чем ты недоволен, нотариус?
– Но Стас…
– Что Стас? В поселке хозяин я. А Палый – такой же исполнитель, как и ты. Я в курсе твоих дел. Знакомства в области заводишь, покровителей ищешь. Надеешься, что переедешь в областной центр и шишкой станешь? Может, так оно и будет, если я не помешаю. Так что бери сколько дают! Впредь не борзей. А то вместо области дворником у меня здесь за гроши пахать будешь. Мало ему, видишь ли.
Кусинский взял деньги и спросил:
– Я могу быть свободен?
– Вот это правильный вопрос. Пока можешь. Иди. Понадобишься, вызову.
– До свидания, господин Лютый!
– Счастливо!
Нотариус ушел, вскоре раздался звук работающего двигателя, который тут же стих.
– Такое дело обмыть надо, а, Влас? – сказал Безобраз.
– Можно.
– Поедем в наше кафе?
– А зачем, Мирон? Это людей вызывать, ждать, пока они закуску сделают. У нас новый дом есть. Холодильник там наверняка полный.
– Как насчет баб? – спросил Бровчук.
– А что за гулянка без них? – ответил Лютый. – Каждый вызовет свою шмару, и оторвемся. Только смотрите, мебель в доме добротная, вещи ценные, поаккуратнее.
– Само собой.
– Тогда вызывайте шлюх. Мирон, посмотри, что в столовой из жратвы и пойла. Если надо докупить, слетаешь к Гиви. У того на хате всего полно.
– Деньги?..
– Ты сначала посмотри, что есть в доме.
– Сначала я Микуську вызову.
– Из столовой позвонишь!
– Добре, можно и так. Но если у еврея нет пойла или закуски мало, то нужны бабки. Или даром у Гиви взять?
– Подойдешь, я дам бабки.
– Ладно, босс!
Бандиты начали звонить. Лютый тоже достал телефон, набрал номер.
Длинные гудки звучали довольно долго, наконец сонный женский голос ответил:
– Алло?!
– Это я, Марийка! Спишь, что ли?
– Влас? Да легла уже, а ты чего звонишь?
– Вставай, одевайся и в час выходи к скверу. Подъеду, заберу.
– Куда?
– На гулянку. Славно развеемся, Марийка!
– А как же Дарья?
– С каких это пор тебя беспокоит, что про наши с тобой отношения думает моя жена?
– Все-таки соседи, да и дружили раньше.
– То было раньше. Так ты выйдешь или мне другую телку вызывать?
– Выйду, конечно, Влас. В час буду у сквера!
– Ты чулочки кружевные надень и туфельки для постели возьми. Я от них балдею.
– А я думала, ты от меня балдеешь.
– Не передергивай. Ведь все поняла же!
– Влас, конечно, поняла и захвачу все, что надо.
– Давай. В час у сквера.
– Да, дорогой!
Ночь бандиты провели весело, разъехались только под утро. В новом доме остались Лютый и Марийка Слепко. Проводив ватагу, они отправились спать и отключились до полудня.
Лютый проснулся, толкнул подружку и заявил:
– Эй, соня, подъем!
– Чего, Влас? – проговорила Слепко. – Давай поспим, куда нам спешить?
– Сказал, подъем! Приведи себя в порядок, приготовь пожрать да займись уборкой. Чтобы к двум часам все в доме блестело!
– Я что, домработница?
Лютый с силой сжал полную грудь любовницы.
– Мне же больно! – завопила она.
– Делай, что сказано.
Слепко вздохнула, погладила грудь.
– Тут работы до вечера.
– Не до вечера, а до двух часов. Пошла!..
Марийка нехотя встала, подобрала одежду, разбросанную по всей спальне, и пошла в ванную. Вскоре на кухне послышалось шипение яичницы.
Лютый тоже принял душ, оделся, прошел в кабинет.
Он сел в кресло, покачался в нем и заявил:
– Любил еврей удобства. Кресло гривен семьсот стоит. Но теперь это все мое. – Он прикурил сигарету, достал сотовый телефон, набрал номер заместителя Скарабы.
Тот ответил без промедления:
– Здорово, Влас!
– И тебе здравствовать, Богдан. Как дела?
– Нормально, собираю людей, выдаю бабки.
– Машины для переброски сотни нашел?
– А что их искать? У местного бизнесмена, который занимается автоперевозками, взял пару «Уралов». Обещал вернуть, но, сам знаешь, обещанного три года ждут. Вот и этот коммерс погодит. В общем, техника есть. Оружие загрузим завтра, перед тем как ехать к Гольно.
– Ты машины хорошенько проверь, а то встанем на полпути.
– Не встанем, все проверю, обеспечу заправкой по полной.
– Добре. Возникнут проблемы до выхода, звони.
– А чего у тебя голос какой-то хриплый. Не заболел случаем?
– Нормальный голос. С башкой проблемы, но они снимаются быстро.
– Гуляли, что ли, вчера?
– А вы у себя не гуляли?
– Было дело. Надо же расслабляться.
– Сегодня и завтра никаких расслабух. Сделаем дело в Зареченске, тогда вместе погуляем. Всей сотней.
– Где ж такое место найдем?
– А дом отдыха?
– Там же народ…
– Там будем мы отдыхать, те, кто кровь свою за народ проливает.
Скараба рассмеялся.
– Я понял тебя, Влас.
– Давай, до связи!
– До связи.
Лютый отключил телефон, затушил сигарету.
В кабинет вошла Марийка и сказала:
– Обед готов, Влас. Правда, борща не сварила, для него на рынок надо ехать, сделала яичницу.
– Да, обед прямо ресторанный, ничего не скажешь. А чего ты глазки опускаешь?
– Ты давно мне подарков не делал.
Лютый достал из кармана стодолларовую купюру, бросил на стол.
– Держи, сама гостинец себе купишь.
– Спасибо.
– Чего еще?
– Там это… в гостиной секретер стоит. В нем шкатулка. В ней коробочка красная, бархатная, а там серьги золотые с камушками. Рядом золота всякого валом.
– Кто тебе разрешил по шкафам шариться?
– Да я просто заглянула в секретер.
– Ты мне по ушам не езди! Специально лазила.
– Подарил бы мне эти сережки, а, Влас? Дарья твоя не заслужила их. Да ей и так теперь целое богатство достанется. А ведь ты больше спишь со мной, чем с ней.
Лютый ударил ладонью по столу.
– Хорош базарить. Дарья и не ровня тебе в постели, но она моя законная жена, мать моей дочери. А за Анюту!..
– Да знаю я все, Влас. Так как насчет сережек?
– Ты прилипчивая, как банный лист, в натуре. Черт с тобой, забирай. Я сегодня добрый. Ночью ты дюже старалась. Бери, но больше о подарках не заикайся. Захочу, подарю, но сама не напрашивайся!
Слепко подошла к Лютому, поцеловала его.
– Я все поняла, дорогой, сама ничего просить больше не буду. – Женщина выпорхнула из кабинета.
Лютый потянулся.
«Надо бы здоровье немного подправить, – подумал он. – Интересно, держал ли пойло Биглайзен прямо здесь, в кабинете?»
Сотник поднялся из кресла, подошел к шкафу, открыл его.
На верхней полке стояли три бутылки виски.
«Запасливый еврей, и вискарь не дешевый. Наверное, в области покупал, здесь такого не продают».
Бокал он искать не стал, открыл бутылку, сделал прямо из горлышка несколько глотков. Темно-коричневая жидкость приятно обожгла желудок.
– Хорошо, – проговорил Лютый и подумал:
«Теперь можно позавтракать и отправляться в старую хату. Хотя нет. Черт, как же я запамятовал-то?!. Мне ж надо было утром быть у школы, посмотреть, как извиняется Садовый. С Марийкой обо всем забыл. Да, хороша стерва. А в школу заехать придется, обещал. Значит, после обеда туда».
Его телефон сработал сигналом вызова.
– Влас, это Олесь!
– Давно не виделись. Чего тебе?
– Ты, Влас, «Ауди» забрал?..
– Не продолжай. Бери мой «Форд», вернусь на хату, отдам документы, остальное сам оформишь.
– Понял, – довольно проговорил бандит. – А ты теперь, значит, по поселку на «Лексусе» разъезжать будешь?
– Заслужил!
– Спору нет. Хорошая жизнь началась, да, Влас? Ты себе дом отхватил, я – почти новый «Форд», Безобраз квартиру Соколовой к рукам приберет…
Лютый оборвал подчиненного:
– Ты бы меньше болтал, Олесь!
– Нет, я серьезно.
– А если серьезно, то давай ко мне, подгони «Форд» к новому дому. Я выпил и не хочу за руль садиться. Жаль будет, если «Лексус» разобью.
– Когда подъехать?
– К двум часам.
– Буду!
– Давай!
Лютый позавтракал, дождался Дунича и проинструктировал подружку:
– Ты здесь, Марийка, заканчивай, а вечером, часов в десять, опять приходи.
– Твои дружки тоже явятся?
– Нет, сегодняшнюю ночь мы проведем вдвоем.
– А завтрашнюю?
– А завтра я уеду. И без вопросов. Тебе все ясно?
– Ясно, дорогой.
Она уже нацепила украшение, еще вчера принадлежавшее Гиле Биглайзен.
– А сережки тебе идут.
– А то! Мне все идет!
– Вот только не все ты носишь. Выбрала то, что подороже.
– Так у меня в любовниках не кто-нибудь, а сам Лютый, хозяин поселка.
Сотник потрепал подружку по щеке. Он любил, когда ему льстили.