– Зареченск практически весь затянуло дымом.
– Долго завеса не продержится. Дым рассеется, либо его отнесет в сторону. Куда у нас дует ветер?
– Ветра практически нет, но завесу действительно стягивает к аэродрому, на запад.
– Работай, капитан! По обстановке доклад сразу же после восстановления контроля над городом. Вопросы?
– Нет вопросов!
– Конец связи! – Городич бросил трубку полевого телефона и заявил: – Черт бы побрал этих сепаратистов и нашу разведку. Когда надо, она почему-то ни хрена не знает.
Лютый проговорил:
– Сепаратисты проводят маневрирование. Подумай, майор, какую цель оно может преследовать?
– Ума не приложу. Сколько мы тут стоим, такого еще никогда не было.
– Не нажрались же сепаратисты и не начали гонять на бронетехнике просто по пьяному делу?
– Нет, у них со спиртным строго.
– Черт бы их побрал.
Странные движения в Зареченске закончились через час. В 5.00 начальник разведки бригады доложил, что дым полностью снесло из города и техника оказалась на прежних позициях. Кроме САО.
– Куда подевалась «Нона»? – раздраженно спросил Городич.
– Черт ее знает, – ответил капитан Волохин.
– А кто будет знать? – вскричал исполняющий обязанности командира бригады.
– Ты не ори на меня, Городич. Лучше выпей и успокойся. Я тоже могу орать. Командир нашелся!
Городич покраснел.
– Да ты!..
Лютый забрал у него трубку полевого телефона и сказал:
– Капитан, это сотник «Державы».
– Очень приятно.
– Ты пойми майора, на нем сейчас такой груз ответственности, что врагу не пожелаешь.
– Так пусть сбросит этот груз, а то попал на должность через блат в столице, а сам-то толком и батальоном командовать не может.
– Это все эмоции. Успокойся и продолжай свою работу. Нам не хватало между собой войну устроить. Вот тогда повеселятся экстремисты, они нам быстро сюрпризов подкинут. Ты понял меня?
– А кто ты такой, сотник, чтобы я слушал тебя?
Лютый сдержался и продолжил в примирительном тоне:
– Я, капитан, командирован к Зареченску для руководства всеми силами, имеющимися у города.
– С каких это пор армией руководят все кому не лень?
– Я представитель правительства.
Начальник разведки рассмеялся и уточнил:
– Какого? Сейчас эти правительства в каждой области.
– Центрального правительства.
– А такое есть?
– Ты, Волохин, прекрати базары и неси службу.
– Да пошел ты вместе с Городичем!.. Я отправляюсь спать. – Начальник разведки отключил телефон.
Лютый швырнул трубку на аппарат.
– Сволочь кацапская. Кто такой этот Волохин? Русский? – спросил он Городича.
– Отец у него русский, мать украинка, – объяснил комбриг.
– После захвата города расстреляю его к чертовой матери.
– Если он до штурма не переметнется к экстремистам.
– Что? Такое может произойти?
– Здесь, Влас Данилович, все может произойти в любой момент.
– Но ты понимаешь, что, оставляя начальника разведки без присмотра, мы рискуем раскрытием нашего плана штурма?
– Волохин не знает о том, какая задача поставлена бригаде.
– Хорошо, если так, но присмотр над Волохиным организовать надо. Приставь к нему какого-нибудь штабиста.
– Он наверняка ушел в расположение разведроты, там его не проконтролировать.
– Ну смотри, если у тебя офицеры начнут перебегать в Зареченск!..
Наконец-то гордость взыграла и у Городича.
– Господин Лютый, не надо мне угрожать! – заявил он. – Я обойдусь без полковничьих погон.
– Ладно, – сказал Лютый. – Давай-ка успокоимся. Итак, что мы имеем? С четырех до пяти сепаратисты провели маневрирование боевой техники. Какую цель они преследовали, неизвестно. И узнать об этом нам вряд ли удастся. Пусть так, главное, что бронетранспортеры и боевые машины вернулись на исходные позиции.
– Кроме самоходного орудия «Нона», – напомнил Городич.
– Да, кроме САО. Но что эта штука может сделать одна?
– Из закрытой позиции, имея достаточно снарядов, – многое. В боеприпасах же у сепаратистов, как докладывали ранее, недостатка нет.
– Тогда я поехал в сотню, а ты, комбриг, выясняй, куда делась эта чертова «Нона». Я должен знать местонахождение орудия.
– Сегодня как всегда?
– В смысле?
– Утренний обстрел минометным взводом блокпостов сепаратистов при поддержке рот первого и третьего батальонов?
– Конечно! Все точно так же, как и всегда. А ты ищи «Нону», раз орудие может доставить нам проблемы.
– Мне тоже надо отдохнуть, я не железный.
– Днем отдохнешь. Я выделю тебе часа четыре. Все, уехал!
– Так, значит, задачу командирам частей и подразделений бригады не ставим?
– Нет! Отработаем ее теми силами, на которые распространяется твое влияние.
– Понял.
Лютый вышел на улицу. Его подельники сидели в курилке.
– Едем к себе, будем отдыхать, – заявил он.
Дунич проговорил:
– Давно пора.
Лютый сорвался и завопил:
– Ты будешь мне указывать, что пора, а что нет? Ты кто такой? Одно мое слово – и отправишься обратно, будешь слесарить в автосервисе.
– Да чего ты, Влас?
– Ничего! Домой!
В роще он встретил заместителя и спросил:
– Наблюдательный пункт оборудуется?
– Да. Возможно, нам удастся сделать это скрытно. Дымовая завеса, которую поставили экстремисты, пришлась как нельзя кстати. Не знаешь, что за игры устроили в городе?
– Не знаю. Никто не знает, мать их. Армия, десант, элита!.. Табор цыганский, а не бригада. Где наша палатка?
– Да напротив, за кустарником.
– Я спать. Ты проконтролируй работу на холме и тоже ложись. Дежурному передай, подъем всем в десять, далее по обычному распорядку. Командирам взводов готовить хлопцев к работе. Конкретную задачу сотне поставлю под вечер. Все. Устал я.
– Спокойной ночи, Влас!
– Сколько ее осталось, этой ночи?
– Тем не менее!
– Ладно, отбой.
Боевики из ближайшего окружения Лютого вместе с сотником разместились на спальных мешках в палатке.
В 10.40, позавтракав, Лютый вызвал на связь исполняющего обязанности командира бригады:
– Первый! Влас!
– Да?!
– Что по орудию?
– Не обнаружено.
– Черт-те что. Не могло же оно исчезнуть?
– Думаю, днем, когда разведка активизирует агентуру в городе, мы получим нужную информацию.
– Дезертиров за ночь не было?
– По докладам командиров частей и подразделений, нет!
– Уже хорошо. Свяжись с командирами артиллерийской и авиационной группы, минометного взвода, предупреди, что я выезжаю к ним.
– Сделаю!
– Будь так любезен! И еще пошли связистов проверить телефонные кабели. Не подключился ли к ним кто-то любопытный, работающий на сепаратистов?
– Так точно!
– Давай. Вернусь на базу, поговорим. Конец связи.
– Конец.
Лютый бросил трубку на аппарат ТА-57.
В 11.20, используя объездные пути и железнодорожный переезд у Рубово, главарь бандформирования прибыл на «Ниссане» на территорию бывшего аэродрома ДОСААФ. Здесь его уже ждали.
Лютый представился, показал документ, удостоверяющий полномочия руководителя подразделениями, сосредоточенными у Зареченска, поздоровался с каждым за руку и спросил:
– Где мы можем провести совещание?
– Да хоть у меня, в штабной палатке, – предложил майор Таняк.
– Хорошо! Давай у тебя, майор!
Лютый специально, подчеркивая свой особый статус, обращался ко всем офицерам на «ты».
Все прошли к штабной палатке Таняка. Майор сразу выдворил оттуда связиста, медика и заместителя, потом предложил прибывшим устроиться на скамейках за столом. На нем была разложена карта Зареченска и территорий, прилегающих к нему.
Лютый поставил задачу офицерам.
Они выслушали представителя верховной власти и переглянулись.
Капитан Бойко проговорил:
– Да-а! Дела.
– Тебя что-то смущает, капитан? – осведомился Лютый, посмотрев на него.
– Вы представляете, какие разрушения вызовет в Зареченске применение двух установок залпового огня «Град»? Напомню, что одна БМ-21 накрывает четырнадцать с половиной гектаров. Это площадь сплошного поражения!
– Я все прекрасно представляю, – ответил Лютый. – Сколько залпов могут произвести «Грады» и «Гвоздики»?
– На БМ-21 «Град» у нас по одному боекомплекту, то есть по сорок реактивных снарядов. На САУ меньше, по двадцать, максимум – двадцать пять. Но среди них половина корректирующих снарядов.
– Что еще за корректирующие снаряды?
– Если обычными «Гвоздика», как и «Град», бьет, в принципе, по площади, то корректирующие снаряды позволяют поражать конкретные цели, другими словами, наносить точечные удары.
Лютый встал и заявил:
– Ну и отлично. «Грады» ударят по площадям. Кстати, сколько времени требуется на залп реактивной установки?
– Двадцать секунд, – ответил капитан Бойко.
– Прекрасно. Значит, «Грады» ударят по площадям. – Он начертил на карте два овала. – Вот здесь.
– По окраинам?
– Точно.
– Но это повлечет за собой гибель тысячи людей. Им будет просто некуда спрятаться от огневого кошмара.
– Тебе, Бойко, какое до этого дело? Ты сделаешь то, что должен. Идет война! Но это по «Градам». Самоходные гаубицы должны накрыть здания администрации, ОВД, прокуратуры, суда, где разместился штаб и главные силы сепаратистов. Но это не все. Обстреляв центр, гаубицы должны перенести огонь на бронетехнику мятежников и уничтожить ее на позициях.
Капитан Бойко кивнул и проговорил без какого-либо энтузиазма:
– Понял, готов провести артподготовку.
Лютый вновь привлек внимание офицеров к карте и проговорил:
– Минометному взводу одновременно с артгруппой вести обстрел улиц города.
– Улиц? – переспросил лейтенант Дрон.
– У тебя со слухом плохо? Повторяю для глухих – да, улиц. Боеприпасов достаточно?
– Так точно.
– Вот и будешь швырять мины во все районы. Неважно, куда именно они попадут. На проезжую часть, в сквер, в жилой дом или в больницу. Но ни ты, Бойко, ни ты, Дрон, точнее, ваши подчиненные, не должны повредить вокзал и железную дорогу. Остальное рвите к чертовой матери вместе с сепаратистами и теми, кто их поддерживает, называет себя мирными жителями. Таковые давно свалили из осажденного города. Те же, кто продолжает находиться в нем, являются пособниками сепаратистов и подлежат уничтожению. Хватит с ними нянчиться, поиграли в войну, теперь пришло время серьезных дел. – Лютый взглянул на командира авиагруппы майора Таняка, спокойно сидящего у стола. – Интересно, майор?
– Достаточно увлекательно, скажем так. По крайней мере, на словах, здесь, в штабной палатке. Какова задача авиации?
– У тебя четыре вертолета огневой поддержки?
Таняк кивнул и подтвердил:
– Четыре Ми-24.
– Вооружение вертолетов?
– Двуствольная тридцатимиллиметровая пушка и по четыре блока неуправляемых реактивных снарядов.
– Грозное оружие.
– Солидное. Кроме этого, два из шести Ми-8 также имеют по четыре кассеты с реактивными снарядами.
– Значит, огневую поддержку ты можешь осуществить силами шести вертолетов?
– А сколько понадобится?
– После артподготовки с севера на штурм города пойдет третий батальон майора Городича, с юго-запада – национальная гвардия и моя сотня. Тебе, Таняк, предстоит поддерживать действия всех наступающих сил. Считай, сколько вертолетов потребуется для надежного прикрытия. В этом деле ты среди нас единственный профессионал.
Командир авиагруппы кивнул и сказал:
– Поднимем шесть машин. Дальше посмотрим.
– Связь с ними?
– Будет.
– Хорошо. Теперь вопрос такого характера. Все ли летчики и артиллеристы, которым предстоит решать задачу, морально готовы к этому?
Таняк уверенно заявил:
– За своих хлопцев я ручаюсь.
Лютый повернулся к Бойко:
– Что скажешь ты, капитан?
– Скажу, что приказ выполним.
– Смотри, спрос строгий будет.
– Не надо меня пугать, господин Лютый!
– Надо, Андрей. Чтобы ты знал, что произойдет, если твои подчиненные вдруг откажутся выполнять приказ.
– Не откажутся.
– Дрон? – Лютый взглянул на командира минометного взвода.
– Я!
– Ты не слышал вопроса?
– Насчет морального состояния? Так у меня с этим порядок. Хлопцы не первый день стреляют по указанным целям. Не всегда точно, но уже три частных дома раздолбали. В одном завалили семью из пяти человек, в том числе двух детей, и ничего. Никто особо не переживал. Война есть война.
Лютый улыбнулся:
– Хорошие у тебя хлопцы, да, Дрон?
– Вполне нормальные, господин Лютый.
– Значит, за тебя я могу не беспокоиться. Добре, а теперь, господа офицеры, расчет по времени. Прошу внимания на карту.
Лютый обозначил общую задачу для сил поддержки и вернулся в рощу. Часы показывали 11.40. В лагере главарь банды вызвал к себе заместителя. Скараба явился тут же. Он находился в соседней палатке.
– Да, Влас?
– Что с наблюдательным пунктом?
– Как ты и приказывал, в десять часов он был уже готов.
– Хорошо. Идем на КНП, посмотрим оттуда на этот чертов мятежный Зареченск.
– Без машины не обойтись. Холм далеко обходить, подъем на него с тыла.
– В этом есть какая-то проблема?
– Нет, просто сказал.
– Сажай за руль Бровчука, и едем!
– Понял. Так я подгоню машину?
– Давай!
Пока Лютый находился на бывшем аэродроме, в расположение бригады по грунтовке, отходящей от дороги Каровск – Зареченск, въехала частная «Нива». Она остановилась у палатки командира батареи. Из-под полога вышел капитан Пономарев, сорокалетний офицер, так и не сделавший военную карьеру.
Увидев человека в штатском, он удивленно воскликнул:
– Командир? Ты?
К нему приехал полковник Боровко, ровесник и товарищ командира артиллерийской батареи.
– Я, Иван!
– Но… в таком виде, здесь? Я думал, тебя оставили служить в штабе.
– Угу! Оставили. Хорошо еще, что военная прокуратура дело на меня пока не завела.
– За что?
– За преступную халатность при выполнении важного правительственного задания и срыв контртеррористической операции в районе Зареченска. А там чинуши и измену родине мне подгонят.
– Но это же чушь собачья.
– В столице так не считают. Там вообще, по-моему, все руководство поголовно с катушек слетело.
– В смысле?
– В прямом! Ты Луцика вызови, разговор есть. Подумай, где нам без посторонних глаз побеседовать.
– Так в палатке и поговорим. У меня в батарее стукачей нет. А Луцик сейчас будет. – Пономарев подозвал дежурного по батарее: – Белых! Где стоит разведрота, знаешь?
– Так точно.
– Тогда одна нога здесь, другая там. Передашь командиру роты, чтобы срочно шел сюда. Скажешь, я очень прошу.
– Понял!
– Беги, солдат.
Боец скрылся в кустах.
– Так что произошло, Валера?
Между собой офицеры общались на «ты» и по имени.
– Пока ничего. Но должно произойти предстоящей ночью.
– Что именно?
– Наберись терпения. Поговорим, когда придет Луцик. Где сейчас сотник Лютый, не знаешь?
– Сдался он мне, как и вся его шайка отморозков!
– Нельзя, чтобы он увидел меня здесь или узнал, что я приезжал.
– Похоже, дело серьезное.
– Серьезней, Иван, некуда.
К офицерам подошел командир разведывательной роты капитан Луцик. Он, как и Пономарев, удивился, увидев Боровко:
– Это вы?..
– Да, Витя. Ты не в курсе, где Лютый?
– Этот сотник, который притащился ночью со своей бандой?
– Он.
– Насколько мне известно, господин Лютый сейчас на бывшем аэродроме.
– Понятно. – Боровко повернулся к Пономареву: – Значит, идем в палатку?
– Да! Там можно спокойно говорить.
– Добро.
В палатке бывший командир бригады закурил, бросил на стол пачку сигарет и проговорил:
– В общем, так. В столице решили начать финальную стадию контртеррористической операции. На всей территории юго-восточных областей это сделать невозможно, остановились на Зареченске. Поэтому тут и отирается батальон нацгвардии и сотня Лютого, который назначен руководителем операции. Ему подчинили и бригаду.
– Что Лютый за перец? Почему армейское соединение передано именно ему?
– Перец еще тот, Иван. Но давайте к теме. У нас мало времени. В общем, антитеррористический штаб приказал провести штурм Зареченска завтра утром. Фактически это будет полноценная карательная акция.
– Но батальоны бригады не пойдут на город, – сказал Луцик.
– Ошибаешься, капитан. Третий батальон пойдет. Возможно, майору Щебаку удастся поднять свои роты. Этого будет достаточно, потому что штурм планируется провести по всем правилам военного искусства. Сначала массированная артподготовка, причем по всему Зареченску, с применением «Градов», «Гвоздик» и минометов. Ну а затем под прикрытием вертушек атака третьего батальона с севера, национальной гвардии с юго-запада, если получится, первого батальона с юго-востока. Задача сотни Лютого – тотальная зачистка, захват активистов сил самообороны, обязательное уничтожение всех журналюг, а также представителя ОБСЕ. Этот господин должен исчезнуть.
– Ни хрена себе! – воскликнул Пономарев. – Да в результате такого штурма погибнет полгорода, если не больше.
– Больше, Иван. Говорю же, новоявленные правители задумали устроить в Зареченске полноценную акцию устрашения, заранее запланировали гибель десятков тысяч мирных жителей. Националисты из сотни Лютого не пожалеют никого – ни женщин, ни детей. Человек, который сообщил мне о замысле штаба, сказал, что боевики должны вытаскивать семьи из домов и квартир. За каждого захваченного активиста отморозкам сотни обещаны неплохие деньги. Так что, ребята, этой ночью в Зареченске может произойти неслыханная кровавая бойня, равной которой не было и во время фашистской оккупации.