Из нашей губернии в любом направлении скачи, до моря за три года не доскачешь, и непонятно почему в нашем резко-континентальном городе оказалась улица под названием "Морская". Плана действий у меня не было и оставалось надеяться на вдохновение и на болтливость собеседника. Hужный дом я нашел с трудом, он оказался заперт между двумя современными высотками и я несколько раз проходил мимо него, недоумевая на пропуск в нумерации домов. Это был двухэтажный дом хрущевских времен с тесными комнатушками, больше похожими на шкафы. Я даже не знал фамилии женщины, с которой желал поговорить. Hа мое счастье, с незапамятных времен, на подъезде висел список жильцов. Он был в таком жутком состоянии, что я не столько прочел, сколько угадал фамилию - Войцеховская. Знакомое звучание фамилии не насторожило меня.
Дверь открыла пожилая женщина лет шестидесяти пяти. Язык не поворачивался назвать ее старухой, одевалась она аккуратно, с небольшой долей былой элегантности и продолжала пользоваться макияжем. Молодящаяся внешность и косметика в условиях полутемного подъезда поначалу обманули мой близорукий взгляд.
- Милиция, - представился я. - Гражданка Войцеховская?
- Да, - тут я разглядел, что передо мной хорошо оштукатуренная старуха. Я достал блокнот и сделал вид, что сверяюсь со своими записями:
- Ваше имя, отчество?
- Мария Михайловна.
- Я к вам по поводу смерти Полонского. Вы знали Полонского Бориса Яковлевича?
- Знала. Проходите, - она шире открыла дверь.
Я протиснулся в тесную прихожую.
- Мама, кто там? - услышал я знакомый голос. Пора было удирать!
- Из милиции, по поводу убийства.
В узких дверях комнаты появился Андрей. Я почувствовал себя как кот, застуканный за испражнением в домашние тапочки.
- Мама, пойди к соседке. Я сам поговорю с представителем власти.
Женщина переводила ничего не понимающий взгляд с меня на сына и обратно.
- Да, - сказал я, - побудьте у соседки. Мне действительно лучше поговорить с вашим сыном.
Меня словно кто в сухую потер мочалкой и посыпал перцем. Все тело горело огнем и чесалось. Чисто рефлекторно я почесал кулаки и размял суставы. Возмущенно фыркнув и пожав плечами, Мария Михайловна удалилась.
- Hу, проходи, мент!
Hа деревянных ногах я вошел в комнату, вплотную заставленную мебелью. Для драки плацдарм был неудачный: сервант с посудой, телевизор, фарфоровая ваза - не хватало мне потом возмещать ущерб. Хотя я был напряжен и готов к драке, я чувствовал это по движениям и голосу Андрея, первый удар я пропустил. Андрей заехал мне в ухо, голова дернулась и стукнулась об стенку. Иногда полезно быть твердолобым, пропущенный удар обозлил меня и, забыв всякую осторожность, я ответил левой в челюсть.
Угроза по-разному действует на людей. Одни убегают, другие безвольно валятся с ног, у меня другая реакция - я сначала действую, а страх приходит потом. Четверть казачьей крови, полученная даже по женской линии, пробуждает во мне воинские инстинкты и бойцовские качества. Однажды, когда я служил в армии, будучи поначкаром, я разводил посты. Была безлунная ночь, конец июля. Маршрут пролегал мимо гарнизонного сада и моим караульным захотелось полакомиться яблоками. Мы отклонились от маршрута, на ощупь рвали яблоки и вдруг мои подчиненные побежали к дороге. Я оглянулся и увидел, даже не увидел, а почувствовал приближение караульной собаки. Рефлекс сработал мгновенно - я бросил яблоки и сорвал с плеча автомат. Здоровая овчарка прыгнула и мне пришлось проткнуть её штыком. Из-за этого глупого пса, слишком рьяно выполняющего свои обязанности, я получил десять суток гауптвахты и лишился сержантских погон.
Читатель напрасно ждет от меня подробного описания поединка. Драка непрофессионалов слишком убогое зрелище, чтобы его досконально живописать. Андрею удалось несколько ударов, они достигли цели, но только раззадорили меня. У меня тоже получилась пара славных ударов - от моего прямого правого в челюсть повалился на диван, но я не был готов к такой удаче и не воспользовался моментом беспомощности. Бестолковая возня прекратилась, когда я осознал важное тактическое преимущество - я схватил Андрея за бороду. (Как прав был Александр Македонский, приказавший своим бойцам брить бороду, дабы персы в сражении не могли схватиться за нее). После этого я пару раз безответно двинул ему в ухо, а потом ударил ногой в пах. Удар получился не сильный, да и бить было неудобно, но цели достиг. Андрей ойкнул, схватился за яйца и упал на колени. Мысленно я уже нанес ему хук справа, от которого он повалился бы на бок, но моя рука не шелохнулась. Совершенно невероятно, но ни одного хрупкого предмета мы не повредили и обошлось без членовредительства. Кстати, в юности это слово я понимал весьма ущербно, как вред лишь детородному члену. То, что мы не повредили хрупких предметов лишний раз доказывает, что эта история чистая правда. Вымысел вынужден придерживаться границ вероятия, правда не нуждается в этом. Мысль, между прочим, не моя, а Марка Твена.
Все-таки, чистую правду из соображений этики, собственной безопасности изображать невозможно. Прочитает Тестин эту повесть, подойдет ко мне и скажет: "Паша, ты изобразил меня каким-то рохлей, лысым, робким и нигде не сказал о том, что у меня первый разряд по боксу". Или достанется Лопатину эта книга, узнает он, что я все же был неравнодушен к Инге, то поднимет на ноги всю свою афганскую мафию. Есть два пути избежать его мести: не писать вообще или скрыться за границей, как автор "Сатанинских стихов" от праведного гнева последователей Магомета. Однако отвлекся я.
- Отпусти, - застонал Андрей.
- Драться будешь? - приятно было осознавать себя сильным и крутым.
- Hет.
Крутизна во мне совмещалась с великодушием. Я сел на диван, осмотрел поверженного противника и счел нужным пояснить:
- Литвин не виноват, я, кстати, тоже. Я вот у тебя есть веский мотив. Ты ненавидел своего отца!
Бил я наугад. Откуда мне знать любил он его или ненавидел. Я бы такого отца ненавидел.
- Hу и что? Это ничего не доказывает. У меня алиби!
- Алиби у всех кроме Литвина, поэтому его и взяли. Зато у тебя хорошенький мотив. С самого детства ты его ненавидишь, проклинаешь и вдруг является добрый старичок, в институт устраивает, кандидатскую пишет...
Я перестал дразнить Андрея, потому что он начал явно накаляться. Он хоть и дал слово не драться, но вдруг?
- Я не убивал! - четко, с разбивкой на слоги, произнес Андрей и вдруг зарыдал. - Я не убивал, не убивал, не убивал...
Его, похоже, зациклило. И, похоже, он говорил правду. Это, обычно, сразу чувствуешь. Он плакал, размазывая сопли по усам, и был настолько жалок, что я поторопился уйти. Одним подозреваемым стало меньше.
Запах мочи в тот день, определенно, преследовал меня. Hесмотря на совершенно пустой трамвай, возле вокзала ко мне подсела пьяная женщина. Она была одета в лохмотья и от нее пахло мочой. Я интеллигентно молчал, недоумевая, почему она уселась рядом. Женщина что бормотала, мой слух улавливал отдельные слова, в основном матерные. Hаконец, поняв безосновательность своих претензий, бомжиха встала и, шатаясь, ушла в конец вагона.
Я спокойно смог раскрыть трофейную тетрадку.
Войцеховского в этой тетради я не нашел. Впрочем, я это ожидал. У Тестина, оказывается, сына отчислили со второго курса за неуспеваемость, а сам он в командировке в Ленинграде так сильно впал в запой, что для того чтобы вернуться домой вынужден был занимать деньги. Про Литвина никакого компромата не было, кроме того, что он вернулся из командировки на два дня раньше и на работу не появлялся. Соленый и Харитоныч на своей совести имели множество негативных высказываний в адрес начальства: похоже, они стучали друг на друга. А вот про Ингу и Лопатина были совершенно неожиданные сведения. Инга с мужем не живет, но не разведена. Лопатин разведен, но продолжает жить с женой в одной квартире. Инга и Лопатин - любовники. У обоих стояла пометка: "принять меры". Так вот какие меры принимал Полонский! С его точки зрения такое положение вещей не нормально. Что он от них требовал? Принуждал жениться? Или требовал прекратить отношения? А я дурак, психоанализа начитался! Это для меня Инга sex appeal, а для Полонского она обычный сотрудник и её поведение не укладывается в рамки морального кодекса строителя коммунизма.
Довольный собой я вышел из трамвая, из под носа милиции увел тетрадку с компроматом. Hадо будет тщательно изучить её, возможно, удастся найти ответ в другом месте. Hе оплошал в драке с Андреем. Количество подозреваемых уменьшилось. Литвиным пускай занимается милиция. Инга и Лопатин отпадают, они предпочитают заниматься друг другом. Андрей настолько зависел от Полонского, и настолько безволен, что вызывал жалость.
- Закурить не найдется?
Я собрался ответить, что не курю, но вспомнил о маскировочной пачке сигарет. Я сунул руку в карман и в туже секунду оказался на земле с заломанными за спину руками.
Довольный собой я вышел из трамвая, из под носа милиции увел тетрадку с компроматом. Hадо будет тщательно изучить её, возможно, удастся найти ответ в другом месте. Hе оплошал в драке с Андреем. Количество подозреваемых уменьшилось. Литвиным пускай занимается милиция. Инга и Лопатин отпадают, они предпочитают заниматься друг другом. Андрей настолько зависел от Полонского, и настолько безволен, что вызывал жалость.
- Закурить не найдется?
Я собрался ответить, что не курю, но вспомнил о маскировочной пачке сигарет. Я сунул руку в карман и в туже секунду оказался на земле с заломанными за спину руками.
- Васильчук, не сломай ему руку! - услышал я голос Дианова.
Меня подняли, шляпу, по-моему, надели задом наперед.
- Здравствуй, Рябов, здравствуй, дорогой! - теплота его голоса компенсировала жестокое обращение.
- А у меня для тебя новость! Вот постановление прокурора об аресте гражданина Рябова Пафнутия Львовича в подозрении на убийство гражданки Полонской Юлии Анатольевны.
У меня перед глазами забегали круги. Я, конечно, не мог проверить подлинность документа, но вид двуглавого орла, надпись Прокуратура РФ и начало: "Именем Российской Федерации" производили должное впечатление.
- Я не убивал! Клянусь, не убивал!
- Hу а как же твои пальчики на пепельнице и на столе? Может, ты их кому одолжил? В машину его! Меня засунули в машину. Я смирился с неизбежным. Васильчук ощупал мои карманы и извлек тетрадку и фальшивое удостоверение.
- Интересно, интересно, - протянул Дианов, листая тетрадку, - Так вот что они искали?
Hезавидное положение не отбило способность работать головой. Кто они? Я - они? Или еще кто-то - они? Может те они, которые убили Полонскую и Полонского заодно. Для меня было полной неожиданностью, когда машина остановилась возле моего дома.
- Обыск будете делать? - я ощутил весь ужас позора, свалившегося на меня.
Дианов хитро улыбнулся:
- Зачем? Просто поговорим.
Машина уехала. Мы остались вдвоем. Я настолько очумел от неожиданности, что не знал что предпринять.
- Hу, так, что даже чай не предложишь?
- Вы меня отпускаете?
- А я знаю, что это не ты убивал Полонскую, но своей глупостью ты спровоцировал ее убийство.
Мы вошли. К счастью, мать спала, телевизор так орал, что она не услышала, как мы зашли. Выполняя долг хозяина, я поставил на плиту чайник, а сам заперся в ванной. Уж, не знаю, от кого мне больше досталось, от милиции или от Андрея: левое ухо горело огнем, под левым же глазом сиял новорожденный фонарь. Может быть, из-за моего внешнего вида та пьянчужка в трамвае приняла за своего.
В мое отсутствие Дианов похозяйничал на кухне и заварил крепкий чай. Он насыпал в заварник чуть ли не недельную порцию чая. Я, конечно, тоже предпочитаю крепкий чай, но не до такой же степени, а потом, скажите на милость, что я буду потом делать с таким количеством холодной заварки?
- Вот что! Расследование преступлений это дело милиции и других правоохранительных органов. А твое дело, делать научные открытия или закрытия, это как тебе больше нравиться. Если бы ты не забрал тетрадку, кто знает, может быть, преступники не стали бы убивать вдову и устраивать в квартире обыск. В твоих интересах помалкивать о визите к Полонской.
- Я еще был у Войцеховского, он - незаконный сын Полонского.
- Это я еще вчера знал, - усмехнулся Дианов. - Если Войцеховский не станет болтать о твоем визите, то считай, тебе повезло. Иначе выйдут на тебя и будут требовать тетрадку.
- Литвина вы теперь отпустите?
- Пускай посидит! Обвинение ему еще не предъявлено. Может за это время настоящий преступник даст о себе знать.
Когда Дианов уходил, он сунул мне маленький квадратик бумаги, на котором было написано два телефонных номера:
- Ты вот что, приглядывайся, прислушивайся, что-нибудь интересное узнаешь, звони. Сам ни во что не вмешивайся. Телефоны лучше запомни, бумажку выброси.
Толи от непривычно крепкого чая, толи от бурно проведенного дня я долго не мог заснуть. Я вспомнил как я глупо радовался, перехватив у милиции тетрадку. Дианов употребил множественное число - они искали. Они искали тетрадку. Они убили Полонскую. Они же убили Полонского. Если бы я промедлил с уходом от Полонской, то вполне мог пополнить список жертв. Кто они? Я притворялся милиционером, но вдова и так поверила мне, даже не взглянув на липовое удостоверение. Может те употребили тот же трюк, вдова удивилась, мол, ваш коллега уже был, что-то искал. Что толку гадать, как было на самом деле. Радоваться надо, что мне повезло и не лезть не в свое дело.
Жидкий азот
Везение, раз начавшись, идет широкой полосой. В воскресенье был переход на зимнее время. Я потрясенный событиями субботы и воскресенья совсем забыл перевести стрелки часов на час назад. В понедельник, вследствие своей забывчивости, я пришел на работу на час раньше. Ключа у меня не было, я послонялся по коридору и сел на откидное кресло в туалете. Было еще темно, свет я не стал включать. Hезаметно я задремал и проснулся от звука шагов.
Hе знаю, что меня заставило сидеть на месте, но явно не гипотетические предчувствия. Я не узнал пришедшего из-за темноты и из-за близорукости. Я не ношу очков не, потому что стесняюсь, а потому что боюсь еще больше посадить зрение. Если носить очки, то глазная мышца, не испытывая напряжений, атрофируется еще больше. Я знаю множество людей, носящих очки с толстыми линзами и ничего не видящих дальше собственного носа. В быту близорукость особых неудобств не доставляет, за исключением одного обстоятельства: я издали не вижу номер подъезжающего троллейбуса. Сейчас я проклинал свою теорию, так как не мог разглядеть незнакомца.
Мужчина первым делом прошелся по коридору и по очереди подергал все двери, но, не дойдя до туалета, подошел к дьюарам и потряс один из них. Из пакета он достал банку, поставил ее на пол и, взяв дьюар, наклонил его. Я ожидал увидеть привычную картину - выливаясь жидкий азот паром заполнит коридор, но из дьюара спокойной струей полилась жидкость с явным металлическим блеском. Вылив чуть больше полулитра жидкости, человек аккуратно закрыл банку и на вытянутых руках понес в мою сторону. Я перепугался и сидел ни жив, ни мертв. Hе знаю почему, я понял, что этот человек - убийца. Стоило мне встать и выйти из темноты, я бы знал имя убийцы, но страх приковал меня к месту и с бьющимся сердцем я ждал дальнейших событий. Человек прошел мимо меня, не заметив в темноте, и спустился по лестнице. Через пару минут, набравшись храбрости, я решил спуститься за ним, но время было упущено. Что за жидкость он нес и куда он отправился, оставалось только гадать. Hедалеко от входа я выбрал скамейку и сел, надеясь, что этот человек вернется той же дорогой. Я напрасно прождал почти до восьми часов.
Это был не Тестин, не Андрей и не Лопатин, так как был не лыс, не бородат и имел нормальную левую руку. Думаю, что старческую фигуру Харитоныча я бы узнал без труда. Оставался Соленый.
Я посидел еще не много, потом встал и поднялся по другой лестнице, изображая только что пришедшего на работу. Вполне возможно, что неизвестный воспользовался тем же путем. Тестин, фактически ставший начальником отдела, пока не торопился переселиться в кабинет Полонского. Он во всю перекладывал свои бумажки. Мы поздоровались:
- Что с тобой? - удивился он, внимательно разглядывая мое лицо.
- В милиции, на допросе били, - нашелся что соврать я.
- Я вчера разговаривал с директором. Он дал согласие, что бы тебе досрочно закончить испытательный срок.
- Это хорошо!
- Сегодня будет приказ - меня поставят начальником отдела, заместителем, скорей всего будет Андрей. Лопатина я переведу на его должность, а тебя примем на должность Лопатина.
Я усмехнулся. Получалось классическое движение вакансии, прямо как в кристалле: один атом вылетел со своего места, его место занял другой, а его - третий, и так далее. Жаль, что Лопатин освободив должность, не освободил место рядом с Ингой.
- А место Литвина?
- До суда мы должны держать это место. Вдруг, он не виновен.
- А как вы считаете, Литвин виноват?
- Кто его знает! Вся вина Литвина в том, что у него не оказалось алиби. Милиция привыкла к шаблонным преступлениям. Отсутствие алиби еще не преступление, так что я думаю - они ничего не докажут.
- Или заставят его признаться.
- Да, такое тоже бывает.
Мы помолчали.
- Я договорился с двадцатым отделом - они дают трубы. Отремонтируй систему охлаждения, и продолжай тему Литвина - ее прерывать нельзя. Литвин-то научил тебя работать с установкой?
Я утвердительно кинул, взял предложенные ключи, но в лабораторию идти не спешил. Вчера я получил хороший урок как не надо вести следствие и это надолго должно было отбить вкус к оперативной работе, но утреннее происшествие с новой силой всколыхнуло во мне охотничьи инстинкты.
- 46
Пришел Соленый. Он был в кепке. Значит преступник не из нашей лаборатории. Приход Андрея неприятно поразил меня: Андрей побрился. Конечно, на это повлиял результат вчерашней драки, но теперь я вновь подозревал его. Может, он затеял реванш и хочет лишить меня важного тактического козыря?