– Спасибо, ваша светлость, за щедрое предложение, – первым очень учтиво произнес Дагорд, – но я обойдусь и без руин. И никакой госпожи Фиалонны не имею чести знать, а тем более претендовать на части ее тела.
– Мне уже один раз выбрали невесту, – бледнея, процедил Геверт, – так что мне не привыкать. Да и пасти мне пока некого.
– Значит, вы отказываетесь, – угрожающе протянул советник, и сам уже отлично понимавший, что вряд ли ему удастся их купить, запугать или заставить, но не желавший сдаваться так просто, – а понимаете, что ваше упрямство может надолго лишить вас столичного общества?!
– Разумеется, – снова первым кивнул граф, – мы все отлично понимаем. Но сестра Тишины останется здесь. По крайней мере, до тех пор, пока сама не пожелает уйти.
– Но вы ведь нашли уже и драгоценности, и воровку?
Эста тихо усмехнулась, услышав это заявление, оно лишний раз доказывало то, о чем она и так догадывалась, – замок Адер и все в нем происходящее находятся под постоянным присмотром.
– Вы хорошо осведомлены, ваша светлость, – успел взять себя в руки Геверт, на которого плохо действовали любые разговоры про свадьбы и невест, – но это далеко не повод вмешиваться в мои личные дела.
– Выгнать всех слуг из дворца и привезти из Терфанской обители новых – самое действенное решение подобных личных дел, – жестко отрезал гость.
– А вот так я не поступлю никогда, – начал заводиться Герт, и Эста мгновенно перехватила разговор, стараясь не дать герцогу совершить ошибку.
– Не принимайте близко к сердцу совет графа Белнро, ваша светлость, он неудачно пошутил. Хотя, возможно, его высочество и оценил бы эту шутку. – Голосок глупышки был тих и бесцветен, но фраза ударила точно в цель, тайной гордостью советника была его верная служба королю на протяжении четверти века.
– Я рад, что вы так же находчивы, как и умны, – мгновенно уставился на глупышку Олтерн, – значит, я не напрасно теряю время.
– Ну, разумеется, не напрасно. – Этот человек уже неимоверно надоел монашке, и она видела только один способ избавиться от него как можно скорее. – И если у вас с собой договор, в котором имеются все прозвучавшие тут предложения, то достаточно вычеркнуть там один пункт и вписать вместо него другой.
– Говорите, что я должен вычеркнуть. – Советник достал из кармана свиток гербовой бумаги и, развернув на столике, уставился на Эсту, пытаясь разглядеть под вуалью черты девичьего лица.
– О руке госпожи Фиалонны, – решительно вмешался Змей, и девушка молча кивнула.
– Пожалуйста, – герцог Эфройский широким жестом вычеркнул один из пунктов, – но не забывайте, что ее приданое тянет на триста тысяч золотых.
– Жаль, что их перетягивает ручка госпожи Фиалонны, – цинично хмыкнул Змей, и до разрыва помолвки упорно тянувший со свадьбой.
– Что писать?! – сделав вид, что не расслышал этих слов, Олтерн смотрел только на Эсту.
– Что за содействие в этих просьбах герцог Адерский уступит вам свою чтицу ровно на столько дней, сколько она сочтет нужным прожить в его замке после подписания этого договора.
– Но с одним уточнением, – с минуту посверлив невозмутимую глупышку пристальным взглядом, заявил советник, – после этого срока чтица примет от меня контракт на работу. Ведь, как я понимаю, отсюда она не уйдет, пока не выполнит своих обязательств?!
– С двумя уточнениями, – в бесцветном голосе девушки прозвучала непреклонная твердость, – чтица примет контракт лишь в том случае, если сочтет его соответствующим своим умениям и принципам.
– Кстати, можете еще вычеркнуть троих своих людей. – Змей сам не понимал, почему сегодня его так злила бесцеремонность советника, с проявлениями которой он сталкивался много раньше, чем прибыл в этот замок.
В душе Эста считала, что вот как раз соглядатаи герцога Эфройского могли бы и остаться, но не в замке, а в городе, но вслух ничего не сказала, и гость вычеркнул еще один пункт. Взял перо и дописал несколько строк, а затем протянул лист глупышке.
– Проверьте, все ли верно.
Однако девушка даже и не подумала двинуться ему навстречу, зато напрягся, оскалил клыки и предупреждающе зашипел Хар. Шерсть на загривке зверя поднялась, а из серого бархата мощных лап прорезались острые когти.
– Позвольте, я передам. – Герт вспомнил предупреждение монашки и решительно встал между гостем и ею.
– Передайте. – Олтерн колебался всего мгновение, затем выпустил лист из рук и отступил к своему креслу.
Разумеется, герцог был весьма раздосадован, что не удалось увести монашку немедленно, но начинал отчетливо подозревать, что ничем хорошим такой маневр все равно бы не закончился. Вовсе не из тех людей эта девчонка, кого можно заставить что-либо делать силой. Однако много хуже, что и занятие у нее не из тех, какие можно исполнять безо всякого желания либо по принуждению. И невозможно не заметить, что Геверту она служит весьма преданно. Хотя Олтерну абсолютно все равно, какие именно причины заставляют монашку так стараться, сейчас ему это даже на руку. Советник не менее хозяина Адера жаждет, чтобы она как можно быстрее разобралась со здешними проблемами. Ну а после того, как глупышка окажется в его дворце, к ней больше и близко не подпустят ни мальчишку-герцога, ни смазливого сердцееда Змея.
Внимательно прочтя договор, монашка осмотрела подписи и печати и, спокойно поставив в уголке замысловатую закорючку, отдала бумагу Геверту.
– Подпишите, ваша светлость, и сохраните.
– Раз мы достигли договоренности, – пристально наблюдая за ней, произнес Олтерн, – не будете ли вы любезны, госпожа Эсталис, снять вуаль.
– Прошу прощения, – так же учтиво отозвалась Эста, – но это немного преждевременное действие. И ничего вам не даст.
Советник тонко усмехнулся, зная, что никто этого не заметит. Девица явно с характером, и это значит, что у нее со временем найдутся и слабости, и желания, исполнением которых можно будет поощрять или наказывать так дорого обошедшуюся ему наемницу.
– В таком случае я вынужден с вами попрощаться, но очень надеюсь, госпожа Эсталис, что вы постараетесь разобраться со здешними делами как можно скорее.
Гость встал, разломил капсулу перехода и через мгновенье уже стоял на защищенной высокой стеной площадке собственной портальной башни. Напротив запирающей выход решетки герцога ожидали два его телохранителя, а чуть ниже, на обнимающей башню галерее, постоянно несли вахту четверо гвардейцев из особой королевской роты, переданной советнику в качестве личной стражи.
После ухода гостя Геверт решительно налил себе вина, отпил глоток и покосился на глупышку, так и не поднявшую вуаль. Сделав еще один небольшой глоток, герцог с незаметным вздохом отставил бокал, ее молчание было красноречивее любых проповедей.
– Эсталис, почему вы молчите?
– Жду, – коротко ответила девушка.
– Чего? – Оба собеседника смотрели на нее с новым интересом: женщин, которые не трепетали перед герцогом Эфройским, в королевстве знали наперечет.
И имя монашки претендовало пополнить этот короткий список.
– Когда ваша светлость перестанет думать о том человеке, что уже ушел, надежно спрячет этот документ и сможет направить все внимание на дела.
– Вы шутите? – Герт резко вскочил, прошел к окну, несколько секунд смотрел на улицу, затем так же стремительно развернулся. – Вы не понимаете, что я сейчас чувствую? Он столько лет держал меня за горло, играл, как кошка мышкой, предлагал в жены самых некрасивых, с отвратительным характером, засидевшихся в невестах старых дев, чье единственное достоинство – состояние, которое могло бы вернуть замку былой блеск! И вдруг в один момент отдал все… ну, разумеется, я не могу сейчас говорить и думать спокойно ни о каких других делах! А Даг?! Он вообще отчаялся когда-то вернуться в свое имение! И вообще жить так, как хочется ему.
– Не преувеличивай, Герт, – с напускной беззаботностью отмахнулся Змей, – у меня все было не так уж страшно. После переворота осталось очень много людей, потерявших значительно больше, чем я. Но сейчас меня интересует один вопрос, которым я намерен немедленно заняться.
– Я вам запрещаю, – тихо сказала глупышка, – займетесь им после того, как я отсюда уйду.
– Но вы ведь даже не знаете, чем именно он собирается заняться?! – невольно возмутился герцог.
– Змей столько раз за время беседы с советником стискивал кулаки, – вздохнула глупышка, – что трудно было не понять, его злит именно осведомленность Олтерна. И хотя я не делаю предположений, но в этот раз не могла не догадаться, что в первую очередь граф последует совету нашего гостя и отправится выкидывать из замка тех из слуг, что были тут к моменту его появления.
– Ну да, – мрачно кивнул граф в ответ на вопросительный взгляд друга, – она права. В последнее время я стал чертовски предсказуем.
– Ну да, – мрачно кивнул граф в ответ на вопросительный взгляд друга, – она права. В последнее время я стал чертовски предсказуем.
– Просто пора признать, что Эсталис мастер своего дела, – примирительно произнес Герт, – и, кстати, мне тоже показалось, что Олтерн едва ли не нарочно хвастался своими шпионами.
– Вы правильно заметили, ваша светлость, – одобрительно сообщила глупышка, – он именно к этому вас и подталкивал. И именно поэтому можно не тратить время на поиск шпиона, он сам вскоре к вам придет и попросит расчет.
– Вы считаете… – начал Змей и сердито стиснул подлокотник, – черт. Как же неудобно с вами разговаривать!
– Мы вроде перешли на «ты», милый? – ехидно поддела графа монашка, стремившаяся как можно быстрее вывести нанимателей из того состояния душевной смуты, в какое их поверг визит советника.
Ей необходимо было срочно прогуляться по замку, но оставить ошарашенных неожиданно свалившимися на них благами мужчин без надзора она не могла.
– Едва не забыл, дорогая, – хмуро усмехнулся граф, – но раз мы на «ты», объясни мне, дураку, с какой стати шпион решит брать расчет?
– Ну, ты и сам уже ведь понял, что наш гость собрал все, что у него было, чтобы заполучить сестру Тишины. И раз так, не можешь не признать, что такие персоны, как он, расплачиваются столь щедро только в одном случае. Именно в том, когда все преданные люди могут понадобиться им в другом месте.
– Я об этом думал, – согласился Геверт, – еще мысль мелькнула: что же это его так припекло?
– Ну, допустим, и я это сразу понял, – помрачнев, нехотя признался Змей, – и как раз поэтому считаю, что зря мы приняли его предложение. Наверняка находиться рядом с ним сейчас небезопасно.
– Не стоит об этом говорить. – Больше всего Эста не желала продолжать разговор в этом направлении. Она-то сумеет за себя постоять. – Советник не тот человек, кому можно отказать наотрез, если он добивается чего-то с таким упорством. Поэтому я и хочу вас просить быть предельно осторожными, тем более что сегодня не удастся отказать знатным горожанам, желающим вас навестить. А сейчас я вас оставляю, встретимся за обедом.
Некоторое время после ухода девушки друзья молчали, думая каждый о своем, и если герцог начинал постепенно приходить во все более умиротворенное настроение, представив, что может отныне не шарахаться от хорошеньких знатных девиц, то граф, наоборот, мрачнел.
– Знаешь, – наконец не выдержал он, – меня все больше беспокоит, сколько ей придется отрабатывать за то, что получаем мы. Мы вообще оказались в этой ситуации предателями. Наняли девушку для решения собственного дела, и не успела она с ним разобраться, перепродали с многократной выгодой… есть в этом что-то от барышников. Такое же низменное и отвратительное.
– Змей, – помолчав, тяжело вздохнул Геверт, – ты абсолютно прав. Но ведь она сама так решила и, как я подозреваю, предварительно тщательно все обдумала. Она вообще ничего не делает неожиданно, хотя иногда так кажется. И нам остается лишь отправиться в столицу… как только она уйдет.
– Ты все так же уверен, что монашка обязательно во всем разберется?
– В этом даже советник уверен, – невесело усмехнулся герцог, – а он в этих вопросах самый осведомленный человек в королевстве.
Глава 18
В своей комнате Эста торопливо переоделась, снова натянув под легкое платье мужскую одежду, и тщательно вооружилась, хотя на первый взгляд вряд ли можно было назвать оружием вещички, которые девушка рассовала в карманы, в прическу и даже под стельку особых ботиночек.
Она собиралась проверить одно свое предположение, настолько невероятное, что не поверила бы никогда и никому, кто попытался бы убедить ее в этом. Да и не было уже никого, кто смог бы такое сказать. Уж кому, как не ей, знать это точнее всех.
Однако факты – упрямая вещь, и Эста сама стояла вчера в подвале за кучей старой мебели и своими глазами видела открывающийся подземный ход.
Повесив на пояс кошелек с рукоделием, девушка вышла из комнаты, заперла ее на замок и, услышав приближающиеся шаги, торопливо забросила ключ под длинную ковровую дорожку, появившуюся здесь только сегодня утром.
Мужчина, вышедший из-за поворота, был отлично знаком Эсте, хотя сам этого даже не подозревал. Да и откуда ему знать, что во время ночной прогулки глупышка отлично запомнила ритм и тяжесть его шагов?! Совершенно нетрудное дело для того, кто не одни сутки провел в пустоте подземных пещер, протянувшихся под скалами, среди которых стоял монастырь. Пещер, где царствует только священная Тишина, повелительница и покровительница своих сестер. Настолько полная и совершенная, что через несколько дней, проведенных там в одиночку, ухо начинает различать шорох платья, а просыпавшиеся с тропы вниз песчинки издают громкий скрежет. Ну а звук собственных шагов кажется настолько оглушительным, что невольно встаешь на цыпочки и начинаешь искать способ ступать, не нарушая окружающего покоя.
– Госпожа, его светлость велел проводить вас в старую библиотеку, там нужно выбрать несколько книг. Я помогу отнести.
Он лгал, и лгал очень нагло и уверенно. Склонился ровно настолько, как склонился бы перед настоящей чтицей, и повод придумал очень правдоподобный для зарабатывающей чтением девицы. И значит, не догадался пока об ее истинном статусе или притворяется простаком, надеясь заманить в ловушку.
Ну что ж, хотя Эста и собиралась идти вовсе не в ту сторону, упустить возможность немедленно познакомиться с планами негодяев девушка не могла. И все, о чем она мечтала, следуя по лестнице за предателем к нежилым комнатам, чтобы ни герцог, ни Змей случайно не встретились им на пути.
На двери, ведущей в нежилую половину дома, висел внушительный замок, но старшего стражника это препятствие ничуть не смутило. Он совершенно спокойно достал ключи и отпер замок так ловко и бесшумно, что мог бы после этого не говорить Эсте, что ходит сюда очень часто, это сказали его уверенные действия и смазанный механизм замка.
– Проходите, – распахнув дверь, вежливо предложил провожатый, и монашка, улыбнувшись ему с искренней благодарностью, спокойно прошла вперед.
Конечно, полной уверенности, что предатель не попытается тотчас с ней расправиться, у девушки не было, оставались лишь интуиция да заученные истины, гласящие, что даже самые глупые люди не поведут своих жертв убивать среди бела дня и на виду у лакеев. И еще была твердая убежденность, что легким это для него не будет, как и не останется безнаказанным.
Позади с еле слышным щелчком мягко встал на место так же хорошо, как и замок, смазанный засов, и монашка подобралась, как хищный зверь, знающий, что на него сейчас нападут. Однако не так много было в мире людей, сумевших бы это заметить, а в этом замке точно не было никого из них.
– Идите вперед, шестая дверь. – В голосе мужчины еще слышалась вежливость, но это уже не была предупредительность слуги, скорее безликая корректность палача.
– Большое спасибо, – с самой наивной улыбкой пролепетала глупышка, – а почему тут так пыльно? Неужели у его светлости не хватает горничных, чтобы подмести пол?
– Неужели вы не слышали, что случается в этом замке с любопытными горничными? – насмешливо осведомился стражник и шагнул вперед, распахивая перед нею дверь в одну из заброшенных гостиных.
И в тот момент, когда он оказался к ней в профиль, да еще и чуть сверху, Эста сообразила, где и когда видела этот нос с горбинкой и ехидный прищур глаз, и тонкие, упрямые губы. Девушке осталось только мысленно приставить к этому ощутимо постаревшему лицу буйные рыжеватые кудри и золотистые кокетливые усики, и воспоминания вскипели в душе стремительно, как молоко в котле, и неудержимым потоком рванулись наружу, возвращая в то засушливое лето и навсегда оставшийся черным день.
Это ударило так неожиданно, отозвалось в сердце такой болью, что у монашки даже перехватило дыхание, и не успевшая подготовиться девушка на миг сбилась с шага, запнулась о пыльный ковер. Но тут же взяла себя в руки, стиснула зубы, шагнула вперед, к мужской фигуре, сидевшей возле занавешенного ветхой занавеской окна.
Да и все в комнате пропиталось многолетней пылью, запустением и беспорядком. Перевернутые столы и разномастные кресла и скамьи, явно принесенные из других комнат, распахнутые дверцы пустых шкафчиков и поставцов, и забытые скелеты цветов в вазе у окна.
– Добрый день, госпожа чтица, – хрипловато произнес сидевший и указал девушке на стоявшее напротив продавленное кресло, – у меня для вас предложение, на которое придется согласиться.
– Я готова его выслушать, – тихим и невзрачным, как шелест осенних листьев, голосом произнесла она, незаметно и жадно рассматривая все, что можно было рассмотреть под неказистой полумаской, – но пусть уйдет подальше этот человек.