Золотоволосый предводитель не сводил взгляда с королевы вампиров, и лицо его ничего не выражало. Мальчик с факелом выскочил вперед и заорал на женщину, приказывая ей замолчать. Несмотря на грязные лохмотья, он выглядел в этот момент едва ли не царственно.
Женщина повернулась к нему спиной и посмотрела прямо на нас. Когда она заговорила, голос ее, перемежаемый приступами смеха, звучал так хрипло, что трудно было определить, кому он принадлежит – мужчине или женщине.
– Тысячу раз говорила я вам, но вы не хотели меня слушать, – твердила она, дрожа так, что даже лохмотья на ее теле колыхались. – Вы называли меня бродячей Кассандрой, вечной мученицей, уставшей от слишком долгого существования на этой земле. Теперь вы видите, что все до единого мои предсказания были верны!
Предводитель, казалось, не обратил на нее никакого внимания.
– И должен был появиться сей великолепный шевалье, – продолжала она, приблизившись к нам почти вплотную, – чтобы раз и навсегда доказать вам это.
Она с шумом втянула в себя воздух и застыла на месте. И в тот момент, когда она стала вдруг совершенно спокойной, она превратилась в настоящую красавицу. Мне неудержимо захотелось расчесать ее волосы, вымыть их собственными руками, одеть ее по современной моде и взглянуть на нее в зеркале своего времени. Мысль о том, чтобы смыть с нее отвратительную грязь, буквально завладела моим разумом.
Пристально глядя на меня, она уловила мысленные видения, и лицо ее стало еще более привлекательным. Однако безумная веселость постепенно возвращалась к ней и искажала ее черты.
– Накажите их! – кричал мальчик. – Пусть сатана станет им судьей! Зажигайте огонь!
Никто, однако, не двинулся с места.
Не раскрывая рта, женщина напевала какую-то странную мелодию и, похоже, что-то бормотала про себя. Предводитель по-прежнему смотрел, не произнося ни слова.
Мальчик в ярости подскочил к нам и поднял руки, похожие на звериные лапы с длинными когтями.
Я выхватил у него из рук факел и сильно ударил в грудь, отчего мальчишка пролетел через весь круг и растянулся на полу, врезавшись в сложенные возле костра связки хвороста. Швырнув факел в грязь, я затоптал его.
Королева вампиров визгливо расхохоталась, тем самым приведя в ужас всех остальных. Однако на лице предводителя не дрогнул ни один мускул.
– Я не собираюсь ждать здесь суда сатаны! – крикнул я, обводя всех взглядом. – Если, конечно, сам сатана сюда не явится.
– Так! Скажи им все, мой мальчик! – с торжеством воскликнула женщина. – И заставь ответить тебе!
Мальчишка уже снова был на ногах.
– Ваши преступления известны! – злобно крикнул он, вновь входя в круг.
Он был в ярости, и от него исходило ощущение силы и власти. Я наконец понял, насколько трудно судить о существах по тому внешнему облику смертных, которым каждый из них обладал. Этот мальчик мог быть древним старцем, миниатюрная старушка – юной девушкой, а юный предводитель – самым старым из всех.
– Взгляните на него! – вновь заговорил мальчик, подходя к нам. Глаза его воодушевленно горели, он снова чувствовал внимание к себе со стороны общества. – И вспомните, что этого демона никак нельзя назвать новообращенным. Его не приглашали ни сюда, ни куда-либо еще, а сам он не просил, чтобы его приняли. Он не давал обетов сатане. Он не отдавал ему душу на смертном одре, на самом деле он и не умирал! – Голос его звенел все громче и громче. – Он даже не был погребен! И не восставал из могилы, как все Дети Тьмы! Нет! Вместо этого он осмеливается бродить по свету в облике обыкновенного смертного! И как обыкновенный смертный проворачивает свои делишки в самом центре Парижа!
Ответом на его слова были громкие вопли, раздавшиеся за стенами подземелья. Однако вампиры, стоящие вокруг, молча выдержали его взгляд. От возбуждения у мальчика даже дрожала челюсть.
Воздев руки кверху, он издал протяжный вой. Лицо его исказилось от ярости. Но поддержали эту страсть лишь один или двое из вампиров.
Королева вампиров буквально затряслась от хохота и взглянула на меня с совершенно безумной улыбкой. Но мальчишка не отступал.
– Он любит греться у камина, а ведь это строжайше запрещено! – вопил он, дрожа и топая ногами. – Он ищет плотских удовольствий, вместе со смертными слушает музыку и танцует!
– Заткнись! – рявкнул я, хотя, по правде говоря, мне хотелось дослушать его до конца.
Он подался вперед, едва не ткнув меня в лицо пальцем.
– Никакие ритуалы уже не помогут ему очиститься! – кричал он. – Слишком поздно давать обеты и просить благословения Тьмы!
– Давать обеты Тьме? Просить у Тьмы благословения? – Я обернулся к королеве вампиров. – Что вы на это скажете? Ведь вы примерно одного возраста с Магнусом… он был таким же старым, когда шагнул в огонь. Почему же вы столько времени все это терпите?
Глаза ее, пылающие, как два уголька, закатились, и она опять громко расхохоталась.
– Я никогда не причиню тебе зла, мой мальчик, – сказала она, – ни одному из вас. – Она ласково взглянула на Габриэль. – Вы стоите сейчас на Пути Дьявола, и вас ждет множество приключений. Какое право имею я вмешиваться в то, что случится с вами за те века, которые вам отпущены?
Путь Дьявола… Это были первые слова из всех, что я здесь услышал, которые нашли отклик в моей душе. От одного вида этой женщины мне становилось легче на душе. В своем роде она была точной копией Магнуса.
– Да, я действительно так же стара, как и твой учитель, – с легкой и мимолетной улыбкой, на секунду обнажившей ее белоснежные, касающиеся нижней губы клыки, ответила она и оглянулась на предводителя, смотрящего на нее по-прежнему без всякого интереса. – Я была здесь, была членом этого общества, когда Магнус украл наши секреты… О, он был очень ловок, этот алхимик Магнус!… Такого мастерства, с каким он пил кровь, обеспечивающую ему вечную жизнь, в Мире Тьмы никто и никогда прежде не видел! С тех пор прошло триста лет, и вот теперь он передал свой Темный Дар тебе, мой мальчик!
Ее лицо вновь превратилось в насмешливую маску из старинной комедии и стало похожим на лицо Магнуса.
– Покажи мне силу и власть, которые он подарил тебе, мой мальчик. Известно ли тебе, что значит, когда такой могущественный вампир, как Магнус, никому прежде не передававший свой Темный Дар, превращает тебя в себе подобного? Здесь это строго запрещено, дитя мое. Никто из тех, кто достиг подобного возраста, не имеет права передавать свой Дар. Ибо тот, кого он произведет, может с легкостью стать гораздо более могущественным, чем наш милостивый предводитель и все наше общество вместе взятое.
– Прекрати этот бессмысленный и вредный бред! – выкрикнул мальчик.
Однако все остальные слушали ее очень внимательно. Темноглазая женщина подошла ближе, чтобы получше разглядеть королеву, совершенно забыв о том, что она должна ненавидеть нас и бояться.
– Ты сказала более чем достаточно! – снова вмешался мальчик. – Ты ненормальная, все вы, старики, сумасшедшие! Вам давно пора умереть! Говорю тебе, эти отступники должны быть наказаны! Как только они будут уничтожены у всех на глазах, все вновь придет в норму и порядок будет восстановлен.
И, кипя от ярости, он опять обернулся к остальным.
– Повторяю вам: все вы злобными демонами ходите по земле, ибо так угодно Богу, и во славу Его вы должны заставлять смертных страдать. А если отступите, то будете уничтожены и брошены на самое дно адской бездны, ибо души ваши прокляты и бессмертие даровано вам лишь ценой мучений и страданий.
Снова раздался вой, свидетельствующий о всеобщей растерянности.
– Ну вот, наконец-то! – воскликнул я. – Да это целая философия! И вся эта философия полностью основана на лжи. А вы так запуганы, что готовы по собственной воле жить в этом аду! И давно уже в нем живете, скованные по рукам и ногам не хуже самого последнего смертного! И вы хотите наказать нас только за то, что мы не следуем вашему примеру?! Лучше уж вы последуйте нашему!
Одни вампиры молча уставились на нас, другие возбужденно переговаривались между собой. Время от времени они бросали взгляды на своего предводителя и на королеву.
Предводитель по-прежнему молчал.
Мальчик вновь призвал всех к порядку и потребовал внимания.
– Мало того, что он оскверняет святые места, – кричал он, – мало того, что ведет себя как простой смертный! Сегодня ночью в одной из деревень недалеко от Парижа он привел в ужас всех верующих, собравшихся в церкви. Весь Париж теперь говорит об этом кошмаре, о вампирах, выскочивших из могил под самым алтарем. Говорят о нем и этой женщине, над которой он без разрешения и соблюдения ритуалов произвел Обряд Тьмы! Точно такой же, какой был произведен над ним самим.
Послышались вздохи, глухой ропот и шум. А старая королева издала одобрительный вопль.
– Это очень тяжкие преступления, – продолжал вопить мальчишка. – Говорю вам, они не должны уйти отсюда безнаказанными! А кто из вас не знает, как он насмехался над всеми на сцене бульварного театрика, которым сам же и владеет, как какой-нибудь смертный? Там перед тысячами парижан он щеголял мастерством и умением, присущими только Детям Тьмы! Ради собственного развлечения и на потеху толпы он раскрыл секреты, которые мы тщательно хранили в течение многих веков.
Послышались вздохи, глухой ропот и шум. А старая королева издала одобрительный вопль.
– Это очень тяжкие преступления, – продолжал вопить мальчишка. – Говорю вам, они не должны уйти отсюда безнаказанными! А кто из вас не знает, как он насмехался над всеми на сцене бульварного театрика, которым сам же и владеет, как какой-нибудь смертный? Там перед тысячами парижан он щеголял мастерством и умением, присущими только Детям Тьмы! Ради собственного развлечения и на потеху толпы он раскрыл секреты, которые мы тщательно хранили в течение многих веков.
Склонив голову набок и потирая руки, старая королева вопросительно смотрела на меня.
– Это все правда, мой мальчик? – спросила она. – Ты действительно сидел в ложе в «Опера»? Стоял перед огнями рампы «Комеди Франсез»? Танцевал с королем и королевой на балу в Тюильри? Ты и эта красавица, которую ты так великолепно создал, делали все это? Правда ли, что вы катались по бульварам в золоченой карете?
Она долго смеялась, медленно обводя взглядом окружающих, и из глаз ее струились лучи мягкого света, с помощью которых она заставляла вампиров подчиняться.
– Ах! Какое пышное великолепие и какое достоинство! – продолжала она. – А теперь расскажи мне, что произошло в соборе, когда вы туда вошли?
– Абсолютно ничего, мадам, – ответил я.
– Величайшие преступления! – в безмерном гневе вопил мальчик-вампир. – Этого вполне достаточно, чтобы против нас поднялся весь город, если не все королевство! И это после того, как мы веками тихо и незаметно охотились, держали в руках великий город, давая повод лишь для смутных слухов и разговоров украдкой о величии нашей власти! Мы – призрачные охотники! Мы – дети ночи! И мы должны давать людям повод для страха и поддерживать ужас, а не вести себя как разбушевавшиеся демоны!
– Нет, это поистине грандиозно и слишком великолепно! – закатив глаза, воскликнула старая королева. – Лежа на каменном ложе, я видела сны о том, что представляет собой мир смертных, существующий над моей головой. Из своей могилы я прислушивалась к их голосам, к новой для меня музыке, и она звучала для меня как колыбельная песня. Я представляла себе фантастические перемены, произошедшие в этом мире, смелость и отвагу его обитателей. И хотя его ослепительный блеск навсегда от меня закрыт, я мечтала о том, что появится кто-то, у кого хватит сил, чтобы путешествовать по этому миру без страха, кто не побоится пройти Путем Дьявола через самое его сердце.
Сероглазый мальчик был уже вне себя.
– Пора вершить правосудие! – воскликнул он, сверкая глазами и глядя на предводителя. – Немедленно зажигайте костер!
Но когда мальчик потянулся к ближайшему факелу, королева подчеркнутым движением отступила, освобождая мне путь. Я стремительно бросился на мальчишку, выхватил факел и подбросил юного вампира к самому потолку так, что он полетел вверх тормашками, а затем рухнул вниз головой на пол. Факел я втоптал в грязь.
Однако нужно было сделать еще кое-что. Общество пришло в волнение, вокруг царил хаос. Кто-то бросился на помощь мальчику, другие взволнованно переговаривались между собой. Лишь предводитель стоял неподвижно, точно во сне.
Воспользовавшись мгновением, я рванулся вперед, быстро взобрался на костер и выломал переднюю стенку маленькой деревянной клетки.
Никола был похож на живой труп. Глаза его остекленели, а рот непрерывно подергивался, не то улыбаясь мне с другой стороны могилы, не то выражая ненависть и презрение. Я буквально выволок его из клетки и стащил вниз, на грязный пол. Никола дрожал как в лихорадке, вырывался из моих рук, пытался оттолкнуть меня и едва слышно ругался на чем свет стоит. Я не обращал на это никакого внимания, точнее, старался сделать вид, что ничего не происходит.
Старая королева следила за нами, как завороженная. Бросив взгляд на Габриэль, я не увидел на ее лице и тени страха. Тогда, вытащив из жилетного кармана жемчужные четки, я встряхнул их, так чтобы распятие оказалось внизу, и надел на шею Никола. Он какое-то мгновение пристально смотрел на маленькое распятие и вдруг расхохотался. В его смехе металлом звенели презрение и злоба. Это были совсем иного рода звуки, чем те, которые могли издавать вампиры. В его эхом отдающемся от стен смехе остро ощущалось биение человеческой крови, полнота и насыщенность человеческой жизни. Он неожиданно разрумянился, от него исходило тепло – он был единственным человеком среди нас, словно ребенок среди фарфоровых кукол.
Общество пришло в неописуемое волнение. Оба потухших факела продолжали валяться в грязи. Никто не протянул к ним руку.
– Теперь, по вашим же законам, вы не можете причинить ему вред, – сказал я. – Однако божественную защиту подарил ему вампир. Как же это понимать, растолкуйте!
Говоря, я продолжал тащить Ники вперед, пока наконец Габриэль не заключила его в свои объятия.
Он не сопротивлялся, но смотрел на нее, не узнавая, и даже коснулся пальцами ее лица. Она отвела их в сторону, как руки ребенка, и продолжала внимательно следить взглядом за мной и предводителем.
– Если вашему предводителю нечего вам сказать, то говорить буду я, – вновь обратился я к ним. – Идите и вымойтесь в водах Сены, а потом оденьтесь, как подобает людям, если еще помните, как это делается. После того, не привлекая к себе излишнего внимания, живите среди людей. Ведь именно в этом и состоит ваше предназначение.
Поверженный мною мальчик, оттолкнув тех, кто помог ему встать на ноги, пошатываясь вновь вышел на середину круга.
– Арман! – умоляющим тоном обратился он к молча стоящему предводителю. – Призови всех к порядку! Арман! Скорее! Спаси всех нас!
– Какого, скажите мне, дьявола вам даны красота, проворство и ловкость, способность видеть то, чего не видят другие, и умение очаровать кого угодно?
Все глаза были устремлены на меня, и только сероглазый мальчик без устали, но тщетно продолжал выкрикивать одно и то же имя:
– Арман!
– Вы напрасно растрачиваете свой Дар! – говорил я. – Хуже того, вы лишаете всякого смысла свое бессмертие! Ничто в мире, кроме, пожалуй, жизни самих смертных, не может быть более нелепым и противоестественным, чем пребывание в плену предрассудков собственного прошлого.
Наступила абсолютная тишина. Я мог слышать слабое дыхание Никола. Я ощущал исходящее от него тепло. Чувствовал, как притупленный интерес к происходящему борется в его душе с самой смертью.
– Разве нет у вас хитрости и смекалки? – звенящим в полной тишине голосом спрашивал я. – Разве вы лишены умения и мастерства? Как я, сирота, смог обнаружить и использовать огромное количество возможностей, в то время как вы, заботливо опекаемые столь злобными родителями, – я кивнул в сторону предводителя и дрожащего от ярости сероглазого мальчика, – способны лишь ползать, как слепые кроты под землей?
– Разгневанный сатана своей властью швырнет тебя в самую бездну ада! – собрав последние силы, выкрикнул мальчик.
– Ты все время твердишь об этом, – ответил я, – но, как видишь, ничего подобного не происходит. И все тому свидетели!
Вампиры согласно зашумели.
– Если ты действительно веришь, что это должно случиться, зачем тогда нужно было притаскивать нас сюда?
Голоса в мою поддержку зазвучали громче.
Я взглянул на маленькую, безнадежно поникшую фигурку предводителя, и следом за мной все головы повернулись в его сторону. Даже безумная королева вампиров остановила на нем свой взгляд.
– Все кончено… – прозвучал вдруг в наступившей тишине его голос.
Даже те, кто корчился в муках за стенами этого зала, не проронили ни звука.
– Уходите! Уходите все! Это конец! – снова послышался его голос.
– Нет, Арман! Нет! – молил его мальчик.
Однако все остальные, закрыв лица руками и что-то шепча, уже пятились и уходили. Литавры были отброшены в сторону, а единственный оставшийся факел горел на стене.
Я не сводил взгляда с предводителя, понимая, что его слова вовсе не означают, что нас освободят.
После того как он силой выпроводил мальчика следом за другими вампирами и возле него осталась только королева, он повернулся и пристально взглянул на меня.
3
Огромное пустое помещение с невероятно высоким сводчатым потолком, тускло освещенное единственным факелом, где остались стоять посередине только двое вампиров, показалось мне еще более ужасным и отвратительным.
Уйдут ли вампиры с кладбища, размышлял я про себя, или будут в нерешительности топтаться у подножия лестницы? Позволят ли мне увести отсюда Никола? Мальчик, конечно, будет где-то поблизости, но он слаб, а королева не станет ничего предпринимать. Значит, реальную угрозу представляет только предводитель. Однако я не должен торопиться и действовать опрометчиво.
– Арман, – как можно более уважительно обратился я к нему. – Могу я называть тебя так? – Я подошел ближе, внимательно следя за выражением его лица. – Ты, несомненно, главный среди них. А потому именно ты можешь все нам объяснить.