– Ну, как тебе новая работка? – прервал затянувшееся молчание Павел Игнатьевич Дугин.
– Могли бы появиться и менее затейливым способом. Все-таки нервы, даже у меня, не железные.
– Это не дешевый эффект, Андрей, и я не народный артист России, чтобы специально такие фокусы устраивать. Самое странное, что майор, когда говорил тебе о звонке прохожего, не лукавил. Сигнал-таки от гражданина поступил. Правда, не по линии экстренной службы, а напрямую мне. А у меня всегда наготове есть свои люди, легкие на подъем. – Дугин повел рукой в воздухе, словно очерчивал шеренгу бойцов со щитами.
– Ваш человек следит за стройкой?
– Во-первых, не ваш, а наш. А во-вторых, естественно, ты у меня под наблюдением. Фиксируем, кто приезжал, когда; отслеживаем, куда направился, с кем встретился. Так что картина вырисовывается вполне определенная. Я же не просто так старался тебя бригадиром в фирму по трудоустройству гастарбайтеров внедрить. Для этого человек твоей квалификации не нужен. Теперь, когда мне стали понятны вертикальные и горизонтальные связи, существующие между среднеазиатскими рекрутинговыми конторами и Департаментом труда и занятости, я уже хорошо представляю, куда тебя следует дальше двинуть. Сделаешь головокружительную карьеру в криминальном бизнесе.
Лора пока молчала, лишь слегка улыбалась. Ларин ее недолюбливал, хотя никаких претензий, кроме характера, предъявить к ней не мог. Все, за что бралась эта уж очень независимая молодая женщина, она делала блистательно и с выдумкой.
– Павел Игнатьевич, как я понимаю, мне и в дальнейшем придется работать с Лорой?
– Естественно. Знаю, что у вас иногда случаются нелады – не сходитесь характерами. Но о таких мелочах ради пользы дела можно и забыть.
Лора улыбнулась шире и, как показалось Андрею – даже немного хищно.
– Я знаю, что во мне тебя раздражает. Я конченая стерва. Но для женщины это не минус, а огромный плюс, – Лора даже развела изящные руки в стороны, как рыбак, похваляющийся уловом. – Иногда нужно не только метко стрелять и кулаками махать, но и уметь бедрами перед самым носом у мужика покрутить. От этого у вашего брата мозги иногда почище отшибает, чем от правильно проведенного хука левой.
– Не прибедняйся, Лора, – усмехнулся Ларин. – Иногда ты и врезать умеешь.
– Что есть, то есть, – согласилась женщина. – Так что придется тебе со мной на время смириться. Обещаю, что никаких поползновений, чтобы соблазнить тебя, предпринимать не буду.
– И не получится, – заверил Андрей.
– Это мы еще посмотрим.
– Ладно. К делу, – Ларин провел ладонью по лицу, словно смахивал сонливость. – Долго ваши… наши люди, – поправился он, – будут моих работяг третировать? Им, между прочим, с самого утра на верхотуре работать надо.
Дугин похлопал Андрея по плечу.
– Ровно столько, чтобы вся акция выглядела вполне реальной. И вообще, Андрей, ты слишком вжился в роль. За стройку можешь не переживать. Возведут торговый центр и без тебя. На нижнем уровне со всем безобразием, которое там творится, никогда не справиться. Будь ты хоть сто раз честным человеком, как твой прораб Фидель Иванович. Не заботься о единицах – тогда спасешь тысячи.
– Одичавшие гастарбайтеры, готовые убить за корку хлеба и сторублевую бумажку… Это, надеюсь, не ваша идея? Не вы их к нам подослали?
– Нет-нет. Не стоит придумывать то, что и так существует в природе. Они – порождение системы. Сами налетели. Ты верно подметил – одичавшие. Раньше я подобное только среди собак видел, а они – показатель; ведь собака – друг человека. Это люди вывели их из волков путем отбора. Вы, ребята, наверное, не раз видели, особенно в дачных поселках, диких собак. Летом дачники их немного прикармливают. Пока их немного и они сытые, то вроде бы безобидные. Ну так, порычать могут, машину или велосипедиста облаять. А потом дачники уезжают, и собак уже некому кормить. Вот тогда они сбиваются в стаи и добывают себе пропитание, как умеют. В первую очередь расправляются с теми, у кого одна с ними судьба, но кто слабее их. Бродячих котов тоже хватает, вот и рвут их на части. А потом и за людей принимаются. По моей статистике, в подмосковных дачных поселках каждый месяц до пяти смертельных исходов от нападения бродячих собак. А сколько покусанных, так это один бог знает. Не каждый к врачу станет обращаться.
– Павел Игнатьевич, я по вашей воле сейчас с людьми работаю, а не с собаками. В чем-то вы правы, но я смотрел в глаза и тех, кто на нас сегодня напал. В другой ситуации, у себя дома, я уверен, они были очень приличными людьми, не хуже нас с вами. Своему чутью я доверяю.
– Ты меня не дослушал. И мне не хотелось бы проводить параллель между людьми и животными, но она, к сожалению, существует. И вероисповедание, национальность тут не играют никакой роли. Возможно, мы с тобой, окажись в их стране в подобной ситуации, одичали бы еще быстрее и худшим бы зверьем сделались. Но ты не забывай, что есть и другие. Помни: ислам моложе христианства почти на семьсот лет. И в этом смысле они все молодые нации. Мы, христиане, в их возрасте еще не растратили свой запал, несли по всему миру свои привычки и нормы жизни. Русские огнем и мечом покоряли Сибирь, не считаясь с народами, которые ее населяли. Европейцы в это время точно так же покоряли Америку и относили древние цивилизации индейцев к варварам… Ладно, хватит истории. Ты в ней разбираешься не хуже меня и понимаешь, что я имею в виду. Беда не в том, что к нам приезжают рабочие из бедных стран, без этого не обходится ни одно развитое государство в мире. Это необходимость для всех мировых столиц, какой является и Москва. Другое дело, что это происходит абсолютно бесконтрольно.
– Ну как же? – с издевкой произнесла Лора. – И у нас есть Департамент труда и занятости, есть квоты. Ну а все остальное… это так, мелкие недостатки. Не станет же коренной москвич от заката до рассвета расчищать снег лопатой да метлой махать. Для этого надо кого-то из-за границы пригласить.
– Не прикидывайся дурочкой, Лора, – укоризненно покачал головой Павел Игнатьевич. – Подобные аргументы можно только простым обывателям в пример приводить, а не нашему Андрею, который уже находится внутри системы и знает, как она действует, не понаслышке. Да, есть квоты. Но весь вопрос – кто контролирует их соблюдение? Без должного контроля все получается так, как если бы пассажиры заходили в автобус: один показывает проездной билет, а потом передает его через плечо следующему. Так по одному проездному билету весь автобус и заполнится под завязку. В Департаменте труда и занятости и при прежнем его главе, Викторе Дерищенко, большого порядка не было. Но покойный, надо отдать ему должное, по российским понятиям, крал в меру. Продавал квоты рекрутинговым фирмам, но хоть как-то считался с последствиями, чем, наверное, и не угодил тем, кто платил ему деньги. Официальная версия его гибели – несчастный случай. Но по моим данным, его элементарно устранили.
– И как всегда в таких случаях, нужно искать того, кому это выгодно. Преемник на должности? – спросил Ларин.
– Новый глава Департамента Олег Юрьевич Пролясковский не столько преемник Дерищенко, сколько протеже тех, кто поставляет трудовых мигрантов в Москву и другие города России. Вот им-то уж точно нет дела до последствий. Я подозреваю, что с ним махровым цветом распустится следующая схема. По одной и той же квоте в нашу страну будут запускать в три-четыре раза больше мигрантов, чем положено. И заметь, Андрей, – больше, чем нужно государству. Теперь смотри. Твои ребята работают на стройке. Подобной бригаде среднеазиатов, в какой ты бригадирствуешь, для начала заплатят. Один раз – полную зарплату, потом – лишь половину, затем – треть. Наши застройщики и подрядчики отлично выучили слово «кризис» и постоянно вкручивают его, объясняя свое нежелание платить. Ну, а потом твои работяги в надежде, что им со временем отдадут уже заработанное, будут еще вкалывать три-четыре месяца, не получая ни копейки. Куда денешься с подводной лодки? Особенно когда тебе объясняют, что кризис виноват. Да и должны тебе приличную сумму, которую не хочется терять. Когда же приезжие работяги обессилят и одичают от безденежья, бунт поднимут, выяснится, что фирма-однодневка, подписавшая с ними контракт, просто исчезла. На их место в Россию привезут очередную партию людей. Рождаемость на Востоке высокая, как, впрочем, и безработица. А вот твои работяги останутся у нас в Москве. Точно так же и наши люди, уехавшие на Запад, редко когда возвращаются. Добавь сюда клановость; каждый специалист, сумевший хоть немного зацепиться у нас, перетащит сюда со временем всю свою деревню. Даже сегодня в московских роддомах женщины-гастарбайтеры почти стопроцентно отказываются от своих детей, передавая их на опеку государства. Проблема и сейчас не из легких, а Пролясковский со своими компаньонами только усугубит ее. Там, где скученность, нищета и безденежье, где люди просто не имеют возможности обратиться к врачу только потому, что у них кончилась регистрация, неминуемы вспышки эпидемии…
Лора явно скучала, посматривая в окно мчавшегося по Кольцевой автобуса. Она беззвучно шевелила губами, будто разговаривала сама с собой, обсуждая перспективы. Ларин слушал пространные рассуждения Дугина и практически полностью был с ним согласен.
– …Ты, Андрей, когда-нибудь задумывался, почему жители теплых стран все как один черноволосые и кареглазые?
– Генетикой никогда не увлекался и кружки по биологии не посещал. Все как-то больше спортивные секции, – ответил Ларин.
– А зря, иначе бы ты знал, что организм черноволосых и кареглазых более устойчив к болезням: к холере, оспе, чуме. На Юге и Востоке еще в древности от вспышек эпидемий погибли менее устойчивые популяции светловолосых блондинов, остались жить более устойчивые – кареглазые брюнеты. А вот в странах с суровым климатом, как у нас и у скандинавов, любая зараза суровой зимой просто-напросто вымерзает. И можешь себе представить, что ждет людей с так называемой славянской внешностью в случае вспышки смертоносной болезни…
– Вы, Павел Игнатьевич, ставите передо мной задачи, которые не под силу решить даже Институту микробиологии и эпидемиологии с подключением МВД и ФСБ.
– Не со следствиями надо воевать. А у каждой проблемы, Андрей, есть своя причина. Это как камешек, катящийся с горы, – не будет его, не будет и лавины. И вот твоя задача – упредить падение этого камешка.
– Новый глава Департамента труда и занятости Пролясковский?
– Он самый.
– Как я понимаю, Павел Игнатьевич, банальное устранение вашим планом не предусмотрено.
– Андрей, – укоризненно произнес Дугин, – если бы пуля могла решать сложные проблемы, мир бы давно был идеальным и справедливым. Мы должны сделать так, чтобы человек, сменивший его на посту, элементарно боялся бы нарушать закон.
– Нелегкая задача. Главу Департамента назначают и утверждают на самом верху, а я в эти кабинеты не вхож.
– Этого и не требуется. Главное – суметь повлиять на ситуацию. Потребуются твои таланты и таланты Лоры. На этот раз я не назвал бы вас напарниками. Вы партнеры. У каждого своя миссия. Ты уже внедрен в систему с азиатской стороны, Лоре же предстоит внедриться с российской. Только изучив состояние дел с обеих сторон, мы можем составить картину происходящего в целом.
– Будем играть на противоречиях? – спросил Ларин.
– У каждой из сторон есть секреты друг от друга. А для нас они перестанут существовать. Конечно, если все пройдет гладко. Информация правит миром, Андрей. Это закон современного общества.
– И все-таки куда мы сейчас направляемся?
Автобус сбавил скорость и свернул с Кольцевой, но поехал не в сторону города. Вдали виднелся лесок, поле и какие-то блеклые огоньки, рассыпавшиеся по пригорку.
– Я не зря вспоминал об одичавших собаках. Не для красного словца и не для того, чтобы кого-то обидеть. Лора придумала чудесный план, но она ничего не понимает в собаках. А вот ты уже однажды исключительно тонко сыграл роль кинолога. Ты этих животных нюхом чуешь, как и людей. Для людей Хайдарова ты все равно эту ночь проведешь в милиции на допросах. Так что будет неплохо, если подсобишь нам. Мне там показываться, – Дугин указал пальцем в окно на тусклые переливающиеся огоньки, – не с руки. Вот и поможешь Лоре подобрать достойные кандидатуры для выполнения ее плана.
– Может, меня все-таки посвятят в детали? – поинтересовался Андрей.
– Конечно, – с готовностью подтвердил Дугин. – Ты же знаком с моей манерой: конкретика в последнюю очередь. Так я снижаю вероятность преждевременной утечки информации.
– Для начала, что это за огоньки?
– Приют для бродячих собак, организованный волонтерами. Существует на частные пожертвования. Видел девушек, собирающих их возле метро и по электричкам? Последнее время наша структура налаживает контакты с общественными организациями. Не с провластными, созданными сверху, а со стихийными. Там, где людей объединяет идея. Пусть даже и немного дурацкая, наивная, но в таких людях всегда есть стержень, и мы можем им доверять. А теперь слушай план. Он прост и вполне выполним.
– И наверняка опасен, – предположил Ларин.
– Без этого в нашем деле никак нельзя, Андрей. Начнем с того, что супруга Олега Пролясковского – собачница и просто обожает своего белого пуделька Арчи…
Глава 5
Автобус с затемненными стеклами остался на засыпанной гравием площадке. Спустя минуту к нему подъехала легковая машина.
– Ну, вы уж тут без меня обойдетесь, – Дугин махнул рукой на прощание и укатил.
Андрей и Лора зашагали к мрачноватым строениям собачьего приюта. Хибарки, сбитые из собранных на городских мусорках старых дверей и необрезных досок, крытые кусками жести и шифера, широкие ворота из сетчатой проволоки.
Со стороны питомника сперва слышался протяжный собачий вой, а затем, когда Ларин со своей напарницей подошли поближе, уже раздался оглушительный лай. Сначала залаяла пара собак, затем и другие. Казалось, даже воздух содрогается от этого звука.
– Кажется, нас здесь не ждут в гости, – проговорил Андрей.
– Еще как ждут, – усмехнулась Лора. – Ты же знаешь мое умение сходиться с нужными людьми. С владелицей приюта я познакомилась совсем недавно. Пока мы с ней лишь приятельницы, но это легко исправить. Вот увидишь, не пройдет и часа, как я стану для нее лучшей подругой.
– В твоих способностях я нисколько не сомневаюсь. Мне вот только интересно – сколько таких лучших подруг у тебя уже было? Лора, ты стерва не только в отношениях с мужчинами.
– Использовать людей – это тоже искусство, и не маленькое. Но поверь, я очень хочу иметь настоящих друзей и мужчину, может быть, даже похожего на тебя. Но ни ты, ни я не имеем права подвергать риску других людей.
– Оправдываться – удел слабых. Ты же, как я догадываюсь, считаешь себя сильной, – поддел женщину Ларин. – И вообще, Лора, собачий приют – не то место, где заводят подобные разговоры. Обстановка, понимаешь ли, не совсем к этому располагает. По душам принято говорить за столиком в ресторане или, скажем, у костра в лесу.
– Да ты, оказывается, романтик… Никогда бы не подумала, – заулыбалась Лора. – И как я понимаю, ты меня приглашаешь?
– Куда? – удивился Андрей.
– Ну, ты же сам сказал, что здесь неподходящее место, а вот в ресторане или у костра…
– И не надейся. Хотя от шашлычка на природе не откажусь. Но только в том случае, если у меня наконец-таки появится пара свободных деньков.
– Тогда ловлю на слове.
– А они появятся лишь тогда, – продолжал Ларин, – когда мы с тобой, Лора, отправим в места не столь отдаленные абсолютно всех высокопоставленных чиновников-коррупционеров России. Поэтому с пикником, к сожалению, придется повременить этак лет сто, если не больше, – отшутился Андрей, распахнув перед напарницей калитку. – Ну и где та, которую ты грозишься превратить в свою лучшую подругу? Почему не встречает нас?
– Я люблю сюрпризы.
Вокруг не было ни души – лишь пугающе лаяли, копошась в дощатых хибарках, собаки.
Узкая дорожка, выложенная на сырой земле обыкновенными картонками, вывела Андрея и Лору к весьма странной постройке – чему-то среднему между деревенским туалетом и дачным сараем. Замызганная чрезмерно вонючей дрянью непонятного происхождения дверь была слегка приоткрыта. Через щель ощутимо тянуло табачным дымом.
– Подожди на улице. Твое присутствие пока не обязательно, – сказала Лора, брезгливо касаясь ржавой дверной ручки.
– И сколько мне здесь торчать? – поинтересовался Андрей.
– Сколько нужно. А когда понадобишься – позову. Надеюсь, ты помнишь, что от тебя требуется.
– Амнезией не страдаю. И вообще, я тебя когда-нибудь подводил?
– Да, чуть не забыла. Смотрительница собачьего приюта – девушка со странностями; конечно, в хорошем смысле этого слова. Так что не удивляйся и веди себя естественно, – прежде чем исчезнуть за дверью, предупредила молодая женщина.
«Как же я не люблю играть по чужим правилам, – вздохнул Ларин. – Ну, ничего, ради общего дела можно и потерпеть».
* * *Смотрительница, худосочная и длинноволосая девица с бледным прыщавым лицом, была настолько увлечена работой, что даже не обратила внимания на Лору, переступившую порог ее «офиса». Так и не подняв головы, она продолжала сидеть за облезлой школьной партой, сосредоточенно заполняя бумаги. Рядом дымилась переполненная окурками пепельница. За скрюченной вопросительным знаком спиной возвышался старый шкафчик с множеством выдвижных ящичков-ячеек. Некогда в нем находился библиотечный каталог, теперь же хранилась подробная картотека с данными о собаках, когда-либо оказавшихся в приюте.
– Анюта! – негромко, словно боясь напугать своим неожиданным появлением девушку, обозначила свое присутствие Лора.
Однако никакой реакции в ответ так и не последовало.
– Анюта! – проговорила гостья уже значительно громче.