Вообще-то мне американцы мало симпатичны, но то, как они поступают с подонками, не может не вызвать понимания.
А в Югославии они и не собирались военной победы достигать. То же самое и в Афганистане, хотя и воевали они там чужими руками. По критерию Клаузевица, военная победа в ходе этих двух войн такова, что ею без стыда мог бы похвастаться только командир батальона, в лучшем случае — полка. Но зато денег Пентагон угрохал фантастические суммы. Только на бомбежки Афганистана (в котором по уму и бомбить-то было нечего), на создание баз, на оружие союзникам уже затрачено свыше 30 млрд. долларов. Если бы эти деньги были розданы афганцам старше 14 лет, которые обычно зарабатывают не более 10—12 долларов в месяц, то на каждого мужчину и женщину пришлось бы по 2000 долларов.
Возникает естественный вопрос — зачем Пентагон тратит столь огромные деньги на проведение войн, если в ходе этих войн он и не собирается добиваться военной победы? (Вспомним, через неделю после начала бомбардировок Югославии Клинтон заявил, что войска НАТО не войдут в Косово, пока там будет хоть один сербский солдат. Как с таким главкомом достигнешь военной победы?) Ведь иракских генералов они вполне могли купить и без войны. Ответ один: целью всех этих войн является не военная победа, а только трата средств на эту войну. Это ситуация, при которой в США довольны все. Генералы в сражениях не ставят на кон свою репутацию, риску подвергаются сотня летчиков да пара сотен спецназа, зато всем идут «морские, походные, полевые, фронтовые, боевые» и т. п. надбавки к зарплате, на грудь вешаются медали, но главное — пустеют склады, изнашивается оружие и техника. Следовательно, нужно снова заказывать их и боеприпасы у промышленности, а это не бесприбыльное дело для всех участников. Доволен Пентагон, доволен военно-промышленный комплекс, доволен американский обыватель, который пялится на мутные картинки в телевизоре, которые обозначают очередной высокоточный удар по врагу, а потом радостный бежит на улицу поднимать американский флаг перед домом. Идиллия!
Итак, взгляд со стороны приводит к выводу, что в последнее время события развиваются по закономерной схеме: сначала спецслужбы США создают преступную организацию либо провоцируют имеющуюся, эта организация доводит дело до вмешательства Пентагона, который разгружает свои арсеналы и заказывает новые. Кому это нужно? — возникает вопрос. Да только все тем же спецслужбам и Пентагону. Только при такой ситуации ни у кого в США не поднимется рука напомнить о том, что аж кричит: «СССР уничтожен много лет назад. Когда начнется сокращение спецслужб и Пентагона?»
Еще один момент в послесловии. Сейчас весь мир вопит, что у него главная проблема — терроризм. Бедные главы государств все ездят друг к другу, аперитивы пьют, обеды друг другу дают и все думают, как же этот злобный терроризм победить?
Но ведь это не так. До развала СССР терроризм был и более мощным, и, главное, более массовым, но тогда он не был не только межнациональной, но и национальной проблемой ни у кого.
Если выделить теракт 11 сентября в Нью-Йорке в отдельный вопрос, то, повторю, теракты до 1990 г. были и значительнее, и обширнее. Помимо и тогда имевшихся в достатке исламских организаций, кроме баскских и корсиканских сепаратистов, непрерывные боевые действия вела ныне затихшая ИРА — Ирландская республиканская армия. «Красные бригады» держали в напряжении всю Италию — тогда они взорвали вокзал в Милане, выкрали и убили премьера Италии. От них не отставали их собратья в Германии. Даже арабы были неизмеримо активнее. В 1972 г. исламский «Черный сентябрь» захватил олимпийскую сборную Израиля и уничтожил ее. Известная и сегодня «Хезболла» в 1983 г. взорвала казармы, в которых погибло 263 американских и 58 французских военнослужащих. В 1975 г. «Красные кхмеры» захватили американский контейнеровоз, в попытке его отбить погибли 41 и было ранено 50 американских спецназовцев, турецкие «Серые волки» тяжело ранили папу римского.
Самолеты захватывались чуть ли не каждый день. Во всех странах пассажиров строжайше досматривали, их чемоданы переворачивали вверх дном. И только в «империи зла» СССР, угнетенные тоталитаризмом советские люди свободно садились в самолеты «Аэрофлота» с любым личным грузом и в открытые двери пилотской кабины наблюдали за работой летчиков. Однако эпидемия дошла и до СССР: литовцы отец и сын Бразинкасы захватили самолет, убили стюардессу Н. Курченко и улетели в оплот свободы и демократии — в США. Там им предоставили убежище и пенсию за этот подвиг. (Не так давно, видимо от скуки, сын Бразин-кас пристрелил и папашу.)
В самих США теракты шли один за другим: помимо упомянутого президента Джона Кеннеди, был убит и кандидат в президенты, генпрокурор США Роберт Кеннеди, лидер черного меньшинства США Мартин Лютер Кинг, тяжело ранен президент США Рональд Рейган. Но тогда даже в голову не приходило, что это может быть поводом для бомбежек какой-либо суверенной страны. Впервые бомбовый удар по суверенной стране, обвинив ее в своем преступлении — в укрывательстве террористов, США нанесли по Ливии только в 1986 г. — когда к власти в СССР пришел дегенерат Горбачев.
Но не в этом дело. Если нашему времени предопределена вспышка терроризма, то почему во главе ее не стоят старые испытанные в терроризме организации? Такие, как «Хезболла», до сих пор не прекращающая борьбы, или «Красные бригады», убившие недавно пару мелких чиновников Италии, или ИРА, или «Красная армия» Японии? Почему новый терроризм возглавляют организации, созданные ЦРУ? Ведь организации, созданные спецслужбами, легче задавить силами спецслужб, нежели неподконтрольные им организации. Почему же не задавят?
На все вопросы один ответ, который можно считать логичным. Из-за разрядки напряженности в мире, из-за умственной недоразвитости и трусости собственных кадров, спецслужбы, чтобы сохранить себя, сами создают преступные организации и имитируют с ними борьбу, сами совершают преступления, с которыми призваны бороться. И это факт.
Реальные руководител и спецслужбДо сих пор я писал, что «спецслужбы сделали то», «спецслужбы сделали это». Но кто именно эти «спецслужбы»? В их составе тысячи, а иногда и сотни тысяч человек, которые в массе своей ничего не определяют, а ходят на службу с очень скромными целями — побольше денег получить и выслужить большую пенсию. Ясно, что если эти люди и делают своей стране гадость, то это гадость паразитирова-ния на обществе, и не более того. Тогда кто все определяет, кто задумывает преступления против своей страны? Официальные главы спецслужб?
Может быть, и так, но с этим надо разобраться.
Дело в том, что у населения мира существует (или существовало) два взгляда на руководителей. Один можно назвать, к примеру, монархическим или тоталитарным, а другой демократическим или парламентским.
При монархическом взгляде на руководителя, от него требуется, чтобы он все знал сам и во всем сам разбирался. Примером в таком подходе к руководителю служит или должен служить сам монарх, ведь его с детства учат всему, что нужно для управления страной, следовательно, лучше его разбираться в деле управления никто в принципе не может. И народ таких стран не поймет, как можно во главе организации поставить дурака, каким бы приятным он ни был: такому народу привычно, что именно руководитель должен лучше всех знать, что делать.
Россия и Западная Европа в этом плане всегда резко различались. И у нас, и у них руководителей очень часто избирали, но делалось это по-разному. Предположим, англичанам и русским нужно избрать руководителя бригады лесорубов. В Англии собираются лесорубы и поднятием руки избирают своим президентом того, за кого будет подано большинство голосов. Это парламентаризм. А в России к самому опытному лесорубу приходят несколько человек и предлагают ему стать артельщиком. Если тот соглашается, то об этом объявляют, после чего к этому артельщику в артель начинают стекаться те лесорубы, которые безусловно признают его за старшего. А те, кому он не нравится, идут и ищут себе другого артельщика. Принцип народовластия и там, и там действует, но он различен, утрируя, можно сказать, что на Западе за руководителя голосуют руками, а в России — ногами. В России выбирали себе в начальники самого лучшего и справедливого специалиста-руководителя — того, с кем можно было как можно больше заработать, а на Западе — того, кто больше всех и убедительнее всех тебе пообещает.
Поэтому народ с тоталитарным, монархическим прошлым, с пониманием необходимости соборного, то есть стопроцентного голосования, в своих взглядах и требованиях к руководителям резко отличается от народов, где назначение руководителей осуществляется путем выборов большинством голосов и на короткий срок — от тех народов, которые прекрасно понимают, что путем выборов получить компетентного руководителя технически невозможно.
Поэтому народ с тоталитарным, монархическим прошлым, с пониманием необходимости соборного, то есть стопроцентного голосования, в своих взглядах и требованиях к руководителям резко отличается от народов, где назначение руководителей осуществляется путем выборов большинством голосов и на короткий срок — от тех народов, которые прекрасно понимают, что путем выборов получить компетентного руководителя технически невозможно.
Думаю, что если бы на президентских выборах в США голосовал народ России с образом мыслей 1900—1953 гг., то за Буша не было бы подано и 0,1% голосов, поскольку по тогдашнему русскому образу мыслей это просто неестественно — как можно во главу всей страны ставить дурака, да еще и своей народной волей?! А вот американцы проголосовали за Буша, как утверждают психологи, именно потому, что он дурак — потому, что он такой, как они, т. е. «приятный малый». И по большому счету это не признак какого-то врожденного дебилизма американцев: если хотите, это результат векового опыта парламентаризма, американцы пусть и не понимают, но здравым смыслом чувствуют, что те, кого они выбирают, реально руководить не будут, поскольку не обучены и не умеют этого делать. Посему нет и смысла предъявлять к ним подобные требования, и американцы голосуют за подобных себе в надежде, что, придя к власти, эти люди как-то осуществят их, дураков, чаяния на осуществление предвыборных обещаний.
Возьмем такой характерный момент. Уже очень давно (по крайней мере, с прошлого века) речи американским президентам пишут помощники, и это воспринимается американцами как само собой разумеющееся. Я помню, как меня несказанно удивило, когда в первом из опубликованных в СССР американском политическом детективе «7 дней в мае» перед выступлением президента США (в данной книге — положительного героя) корреспонденты спрашивают у его помощника, кто написал президенту речь, и это персонажами книги воспринимается как естественное дело. Но даже по тогдашнему (времена Брежнева) советскому менталитету это было невероятно: как какая-то шестерка может написать речь главе страны?
Никто и никогда не писал речей Ленину, никто и никогда не писал речей Сталину. Писать начали малограмотному Хрущеву, но не какие-нибудь шестерки-бурлацкие, а такие же, как и Хрущев, секретари ЦК КПСС, да и то Хрущев и эти тексты сначала безжалостно правил сам, а затем на трибуне плевал на текст и говорил то, что хотел сказать, да так крепко говорил, что потом стенограмму таких выступлений приходилось вновь переделывать для газет. Читать тексты, написанные другими, начали Брежнев и все после него, но сам факт написания этих речей кем-то, а не лично генсеками, в СССР тщательно скрывался. Для официальных сплетников СССР — лекторов ЦК КПСС и общества «Знание» — была разработана схема ответа на возможные вопросы по этому поводу из зала. Отвечали, что Леонид Ильич речи пишет сам, но поскольку он выступает от имени ЦК, то сначала текст своих речей обязан согласовать с членами ЦК, а уж потом он не может уклониться от согласованного текста и вынужден его читать. Такая его, дескать, тяжкая доля.
И дело здесь не в коммунистах, а в точке зрения народа на этот вопрос. И русским царям, какие бы они ни были, речи никто не писал. Ленивый Николай II стал готовить конспекты своих выступлений перед сановниками, и те это терпели, но когда царь пригласил во дворец несколько сот депутатов Госдумы, то сами сановники его упросили, чтобы царь конспект не писал, в шапку его не клал и не подглядывал, а выучил бы наизусть все, что он хочет сказать депутатам. Ведь в противном случае царь не сумеет доказать, что бумажка, с которой он читает, написана им. Но тогда какой же он в глазах народа будет самодержец, если кто-то за него составил речь, а он выступает только как чтец-декламатор?
Кстати об этом. У бюрократов есть свойство, вытекающее из их сути: превращать свои действия в игру, ритуал, хорошо им знакомый, но давно потерявший всякий смысл. Вот скажем В. Путин читает в Думе свое Послание. А зачем? Ведь если Послание написано, то нужно просто раздать его депутатам потому, что при чтении документа заложенные в нем мысли становятся более понятны, чем при их слушании. Путину не надо было бы тратить время на поездку в Думу, он мог бы лишний раз на лыжах покататься (или что там еще обязан делать президент России?). А если уж какому-то очень неграмотному депутату надо, чтобы Послание было обязательно прочитано, то тогда читать его должен профессионал. Скажем, собралась Дума, и спикер объявляет: «Послание президента Путина Госдуме и России. Слова Грефа и Чубайса. Исполняет народный артист России Михаил Жванецкий». И вышел бы Жванецкий, и стал бы с выражением читать это Послание. И депутатам было бы смешнее, и Жванецкий потом бы мог читать это Послание во всех концертных залах при полном аншлаге. Но нет, это предложение не пройдет потому, что как же иначе мы узнаем, что Путин президент, если он не сядет в торец стола, не вынет бумажку и не прочтет: «Начинаем заседание кабинета министров»? Или при встрече с главами других государств не вынет бумажку и не прочтет: «Мы тут с президентом Бушем…»
В историческом плане для России подобные «руководители» все еще в диковинку, а вот для парламентских стран является традиционно-естественным то, что ни избранный глава государства, ни назначенные им министры страной не руководят. Тогда кто руководит страной и министерствами? Аппарат. То есть кадровые, карьерные государственные чиновники высокого ранга, которые не избираются, а работают в своих ведомствах достаточно давно. Руководят замы министров, а министры с президентом позируют перед телекамерами. Это самое естественное для бюрократической системы управления положение: руководит всем аппарат, хотя отвечает за все перед публикой министр. Из этого вытекает ряд малопонятных публике моментов.
Поскольку аппарат гораздо опытнее назначенного к нему министром калифа на час, то он может вынудить и министра, и президента подписать все или почти все, что аппарату нужно, путем предоставления первым лицам определенной информации для нужного аппарату решения. Предположим, нужно назначить директора средней школы и есть умный, мужественный, изредка выпивающий в женских компаниях кандидат. Если аппарат хочет, чтобы президент назначил этого кандидата директором школы, то он сообщит президенту, что это умный и решительный педагог, способный устанавливать с людьми и неформальные отношения. Если аппарат против, то сообщит, что это много мнящий о себе алкоголик с нездоровой тягой к девочкам. И президент примет такое решение, какое надо аппарату, безо всякого насилия над собой, мня себя истинным президентом.
Повторю, в основе данного положения лежит естественная некомпетентность избираемых «на время» руководителей, и парламентские страны, ради сохранения себя, даже стимулируют власть аппарата. И так было всегда, даже когда в тех или иных странах избирались и умные, и компетентные люди. Вот, скажем, сын Л.П. Берия, Серго Берия рассказывает, что его познакомили с записью разговора премьер-министра Великобритании Черчилля с заместителем министра иностранных дел этой страны Кадоганом. Данный разговор НКВД СССР подслушал в английском посольстве в Москве. Серго Берия пишет в своей книге «Мой отец Лаврентий Берия»:
«Я был потрясен. Не самим фактом записи, разумеется. О том, что иностранные посольства в Москве прослушиваются, я давно знал. Поразило совершенно другое: Кадоган последними словами ругал… премьер-министра Великобритании. Я неплохо знал английский, но крепкие выражения, которые допускал заместитель министра, явно выходили за рамки всех существующих учебников. Как выяснилось, Черчилль не имел права обсуждать какие-то вещи без санкции кабинета и согласования с ним, Кадоганом».
Заметьте, это абсолютно не значит, что Черчилль обязан был во всем подчиняться Кадогану, и даже в том вопросе, за который Кадоган его материл. Это наверняка был вопрос смены политики в каком-то деле, и Черчилль мог ее сменить, но для этого он обязан был, если Кадоган с этим бы не согласился, эту смену согласовать со всеми министрами, и только после этого новая политика стала бы обязательна и для Кадогана. А Черчилль терпел ругань Кадогана, поскольку тот был прав по сути: Черчилль не специалист МИДа, не знает всего, что планировалось по этому ведомству до его избрания, а посему он не имел права обещать Сталину что-то, не посоветовавшись со специалистом — с Кадоганом.
Заметьте, что и Кадоган для того, чтобы ругать Черчилля, который мог его снять с должности, должен был быть и патриотом Британской империи, как Черчилль, и не сильно уступать премьеру в уме. Ругань дурака Черчилль не стал бы терпеть.
Времена сильных политиков и сильного аппарата канули в Лету. Где теперь Черчилли, где теперь Рузвельты и, соответственно, откуда взяться Кадоганам? Политики изменились, измельчали, а принципы парламентаризма, при котором страной руководит аппарат (такой же измельчавший, как политики), остался. И при этой своей власти аппарат получил возможность решать свои дела, как он их понимает, вообще без политиков. Зачем «профессионалу» нужны советы дурака-политика, а тем более его приказы? Особенно, если это аппарат спецслужбы, к делам которой из-за секретности мало кто имеет доступ.