— Манипула, — приказал он. — Построиться.
Должно быть, Табула Несметный уполномочил боевых автоматонов следовать таким приказам, потому что через пару секунд пять машин построились рядом с Нолем и Пустотой выставив зияющие дула своих болтеров и орудий.
Шли секунды. Дыхание Падальщика, вылетая облачками пара, растворялось в воздухе. На какое-то мгновенье показалось, что замерло всё вокруг. Затихли даже сервиторы в своих мастерских.
Случилось всё внезапно. Бронированные фигуры возникли по всему сортировочному депо, в мастерских и среди вагонеток маглева. Падальщик обнаружил, что оказался нос к носу с лицевой пластиной таллакса — сильно аугментированного автоматона, фактически просто кучки органов и мозгов в броне Механикумов. Существо заверещало порченым кантом, из портов, кабелей и печатей аугметики полился тошнотворный ихор. Тварь подняла молниевое ружьё с примкнутым мощным цепным штыком, который с рёвом запустился, едва киборг начал атаку. Падальщик вскинул гравитонную пушку и выстрелил в узкий поворотный механизм в животе конструкции. Мощный удар развалил существо надвое, Падальщик повернулся к Нолю, Пустоте и боевым автоматонам.
— Уничтожить их! — рявкнул Падальщик.
Площадка депо наполнилась дугами разрядов и топающими воинами-таллаксами. Боевые автоматоны ждали их. Предупреждение Падальщика дало столь необходимые машинам драгоценные секунды, поэтому таллаксы обнаружили, что засада превратилась в ураган терзающего болтерного и орудийного огня. Град снарядов существенно проредил их ряды, но всё новые киборги со смонтированными на спине прыжковыми ранцами приземлялись с глухим гидравлическим звуком вокруг Странствующего Рыцаря и его команды.
Ноль получил молниевый разряд в грудь, но Малыш Аври схватил воина-таллакса и размазал его по борту вагонетки маглева. Когда другой киборг с молниевым ружьём попытался атаковать Падальщика, Пустота отбросила его прочь потоком снарядов, выпущенных из многоствольной роторной пушки. Притаившийся на фоне измятой стены мастерской таллакс внезапно выступил вперёд с тяжёлым цепным клинком наготове. Штык пробил грудь Пустоты навылет, пригвоздив её к вагонетке маглева. Она подняла своё лицо с заштопанными шрамами, после чего упёрла дуло роторной пушки прямо в пустую лицевую пластину воина и снесла ему голову начисто.
Эта/Иота~13 и её убийца одновременно рухнули на промёрзлый пол. Сделать было ничего нельзя. Падальщик должен был вести киборгов дальше.
Лишившись элемента неожиданности, на таких малых дистанциях ударные войска не могли долго продержаться против мощных боевых автоматонов. Машины сносили головы и безликие шлемы с плеч. Отрывали таллаксам конечности и выжигали их системы шоковыми ударами силовых полей.
— Вперёд, — призвал Падальщик, придерживаясь системы простых приказов.
Падальщик, который вёл конструкции всё дальше вдоль вагонеток маглева, никак не мог отделаться от ощущения, что их ждали. Ударные войска поджидали их, затаившись. Что бы ни контролировало наспех сделанные фортификации и безопасность храма-кузницы, оно видело каждый их шаг. Озабоченность этой проблемой чуть было дорого не обошлась Падальщику, когда вторая волна рабских конструкций обрушилась на них, вырвавшись из мастерских и с подъездных путей, расположенных вдоль маглева.
Потрескивающие молниевые когти метнулись к Гвардейцу Ворона, заставив того повернуться и принять удар обжигающих лезвий наплечником. Во тьме, царившей за лицевой пластиной, он увидел намёк на что-то изменённое и чудовищное. Отбросив напавшего стволом гравитонной пушки, он увидел, что конструкция, созданная для ближнего боя, снабжена парой потрескивающих когтей. Как и таллаксы, монстры носили на себе разновидность силовой брони Механикумов и назывались урсураксами. Тварь вновь бросилась на космодесантника, выбив гравитонную пушку из его рук обратным ударом второго когтя.
Падальщик скривил губы и ударил аугментированного воина в лицо рукой в керамитовой перчатке. Вонзив пальцы поглубже в гнущуюся поверхность лицевой пластины, он вырвал кусок шлема. Выдвинув четыре интерфейсных шипа из костяшек гидравлического кулака, он нанёс пневматический удар бионической рукой. Удар вышиб урсураксу мозги, Падальщик поглядел, как конечности и внутренности кошмарного робота забились в агонии.
Подняв гравитонную пушку, он пнул следующего нападавшего неповреждённой ногой, потом выстрелил во второго, третьего и четвёртого атаковавших его урсураксов, отшвыривая их друг в друга, размазывая по стенам мастерских и бортам вагонеток.
— Прикончить их, — приказал он подошедшим боевым автоматонам Дексу и Импедикусу.
Стоявшая впереди вагонетка внезапно сорвалась и вылетела с маглева. Оставляя за собой след из готового к переработке мусора, она понеслась в сторону, снося на своём пути мастерские вместе с сервиторами техноматами. Падальщик почувствовал, как задрожал под ногами промёрзший скалобетон — приближалось что-то гигантское. Из образовавшейся в линии вагонеток бреши выступил осадный автоматон. Это была массивная машина, в три-четыре раза превосходившая ростом космодесантника. Он щеголял гигантскими, размером с самого Падальщика, когтями, на каждом из которых были смонтированы сдвоенные орудия «Истязатель». Зловещее свечение пробивалось из трещин, старых пробоин от болтов и из-под изогнутых пластин брони.
Колосс потянулся к нему гигантскими когтями, но Падальщик отбил их в сторону выстрелом гравитонной пушки. Обстрел из роторного орудия Ноля, вызвавший ливень искр с бочкообразной груди чудища, не впечатлил(0неподействовал на) монстра, и он просто перешагнул их, направившись к первой манипуле резервной когорты дедарии. Вставшие между осадным монстром и Табулой Несметным, «Кастеляны» оказались прямо на пути бронированных ног чудища. Гигантские когти схватили Поллекса и смяли, как консервную банку. В это же время остальные боевые единицы манипулы накинулись на громадные ноги машины, отрывая элементы конструкции и разрушая гидравлику на осевых коленных суставах шинкующим огнём своих «Максим» болтеров и орудий «Истязатель».
Из пролома в цепи вагонеток, торопливо топая на шум битвы, вышли четыре машины эскорта гигантского осадного автоматона. Все они принадлежали к типу «Кастеллакс» — более распространённый вид машин первой манипулы. Отличие состояло в зазубренных силовых лезвиях серповидной формы, заменявших силовые кулаки. Их панцири выпускали пар из липкого ихора, который, казалось, выступал с самой поверхности металла, а на смонтированных под руками огнемётах плясали зеленоватые запальные огоньки. Заметив Падальщика, первый киборг из числа вновь прибывших поднял руку и выпустил в Странствующего Рыцаря шипящую струю пламени. Стрига, кант-каркая, взмыл в небо, а Падальщик подхватил с земли кусок металлической обшивки, выставил её перёд собой в качестве импровизированного щита, принявшего на себя основной удар болезненного адского пламени.
Как только Падальщик выскочил из-за своего временного убежища, машина противника медленно затопала вперёд, поднимая смертельно опасные зубастые силовые клинки. Заманивая машину между собой и сервоавтоматоном, космодесантник открыл огонь по роботу из подобранного гравитонного ружья, а Ди-Дельта 451 осыпала противника очередями из роторной пушки. Как только гравитационная батарея иссякла, боевой автоматон кинулся на Падальщика, вынуждая того присесть под просвистевшими над ним зубчатыми силовыми клинками.
Постоянная барабанная дробь снарядов роторной пушки, высекавших искры на липком наплечнике и корпусе кортекса, похоже, отвлекла внимание машины. Едва монстр ринулся к Нолю, Падальщик захромал следом и приложил гидравлическую длань к ноге порченой машины. Высосав энергию из систем и ядра, Странствующий Рыцарь полностью остановил робота.
Повернувшись к трём оставшимся «Кастеллаксам», топавшим через разрыв в веренице вагонеток, Падальщик выпустил в ближайшего из них всю собранную энергию до последней капли. Яркая дуга ударила в корпус боевого автоматона, превратив того в дымящуюся и искрящую груду металлолома, осевшую на землю.
Стоявшая рядом с Падальщиком мастерская внезапно взорвалась, разнесённая в клочья потоком болтерных снарядов с магна-сердечником, вырвавшимся из подвешенного под кулаком осадного автоматона сдвоенного орудия «Истязатель». Дексу, Импедикусу, Малышу Аври и повреждённому Нулусу удалось разобраться с гидравликой ног чудовища, заставив колосса рухнуть на колени. Пока Нулус удерживал одну, поливавшую в бессмысленном гневе борт вагонетки болтами, руку монстра подальше от Октала Була и Табулы Несметного, Аври и Импедикус вывернули вторую так, что яростный поток снарядов из смонтированного на ней орудия прошил навылет гофрированные стены мастерской и превратил двух последних «Кастеллаксов» в груды обломков.
Выйдя вперёд, Декс проломил корпус кортекса мощным ударом кулака, мгновенно прикончив тварь. Когда он вынул свою руку, вонючая жижа порченой плоти шлёпнулась на скалобетонный пол.
Дав Стриге усесться обратно на узловую колонну, Падальщик поднял гравитонное ружье и вставил последнюю запасную батарею. Он заглянул в брешь, осматривая заваленный мусором двор на той стороне. Это было отведённое под хранение место, где маглев разгружал свои вагонетки, и повсюду высились курганы материалов.
— Мы добрались до храма-кузницы, — сказал он подошедшим конструкциям, закидывая гравитонное ружьё на наплечник. — Вперёд.
Ноль подтолкнула Октала Була и Анканникала с покрытой инеем сферой Табулы Несметного.
Странствующий Рыцарь и конструкции плелись вверх по покрытым изморозью горам мусора. Чем выше они забирались, тем меньше становилось возможностей укрыться. Завывавшие над мёрзлой тундрой ветра носились среди перекрученного металлического мусора, припорашивая всё вокруг, включая конструкции, ледяной пылью. Во время этого восхождения было довольно трудно заставить себя не смотреть на вращавшиеся стены храма-кузницы. Индустриальные чудеса его мельниц и факториумов и сам вычурный величественный шпиль некогда были прекрасны. Ныне же храм стал обителью тёмных дел. Сияние его печей сменилось зловещим светом бледно мерцавших маяков. Архитектура и стены были пронизаны неестественной ржавчиной и инкрустацией, которые не мог скрыть даже иней. Из этой адской кузницы возносился могучий Вертекс. Ось, вращавшая мир, дотягивалась до марсианских небес, вал щёлкал и потрескивал от таинственных электромагнитных энергий, вырабатываемых для выполнения возложенных на него планетарных функций. Это было просто, но впечатляюще. Храм-кузница был воздвигнут над Вертексом для покрытия энергетических и производственных нужд. Используя Вертекс в качестве геомагнитного реактора и добывая с его помощью магму из марсианских недр для своих мельниц, кузница извлекала экономическую выгоду из древней технологии.
Под Падальщиком подобно реке, прорезавшей себе долину, сверхпрочная лента конвейера под небольшим уклоном уходила вверх и транспортировала мусор внутрь комплекса кузницы.
Вдоль конвейера были расположены однозадачные сервиторы и роботизированные установки, отбиравшие металл высокого сорта. До того, как угол наклона увеличивался, отобранный металлолом увозился на высотную часть движущейся ленты и внутрь кузницы. Определившись с путём проникновения внутрь могучего храма-кузницы, Падальщик повёл конструкции вниз в долину.
Сверхпрочный конвейер легко справился с весом боевых автоматонов. Когда все взошли на ленту, Падальщик продолжил путь дальше через горы мусора прямо по движущемуся конвейеру. Вокруг возносившегося во тьме полярной ночи отряда завывал ветер, высота постепенно становилась головокружительной.
С такой высоты Падальщик легко мог обозревать раскинувшиеся внизу заснеженные равнины. Звуки битвы затихали. Почти всё было кончено, лишь несколько боевых автоматонов дедарии продолжали отчаянно сражаться против безумия и нулевых шансов на победу. Дроны-окулярис и битком набитые рабами штурмовые транспорты висели над покрытым паром полем битвы, усеянном разбитыми боевыми автоматонами. Вскоре роботы первой манипулы станут единственными выжившими из всей резервной когорты дедарии. Безумные завывания «Боевых Псов» сотрясали разреженный полярный воздух. Смотровые щели на командных палубах божественных машин горели неестественным светом, придавая титанам вид одержимых богов. Грязь и слякоть слились воедино и превратились в мелкие озерца под ногами неисчислимых орд, вышедших навстречу боевым автоматонам. Гусеничные транспортировщики, боевые бульдозеры, танки-пауки, шагоходы и спидеры обгоняли выродившуюся пехоту, доставляя конструкции прямиком в сердце грохочущей битвы.
Порченые кодом лунатичные прислужники, отстранённо бормотавшие нелепицу, служили пушечным мясом. Вооружённые сервиторы, покачиваясь, вопили в сторону приближавшегося противника и радостно выкашивали ряды неудачливых соратников, пытаясь добраться до врагов. Сильно аугментированные ударные войска и боевые автоматоны прокладывали себе дорогу сквозь ряды союзных конструкций, отбрасывая их с пути мощными корпусами и громадными пушками.
Но ещё большими вырожденцами были выращенные в емкостях мутанты, выглядели они так, словно отправились в бой прямиком из гено-чанов. Боевые саванты и охваченные кодовой лихорадкой жрецы раздавали отрывистые приказы скитариям. Огромные гатлинг-бластеры и мегаболтеры, установленные в автоматических турелях и на защитных вышках оборонительной системы кузницы обеспечивали поддерживающий огонь, терзавший царившую над талой водой тьму. Над всей этой вакханалией носились коптящие небеса дроны, в то время как противопехотные роботы, лёгкие боевые механоиды и поисково-ударные автоматоны формировали одержимый хребет этой беснующейся толпы.
Падальщик покачал головой. Подобно схизме на Марсе, гражданской войне, поглотившей галактику, всё это было невообразимой потерей. Гвардеец Ворона пошёл дальше по содрогавшемуся склону, перепрыгивая мусор и перелезая через проржавевшие обломки. Ноль шла следом, подталкивая изуверского интеллекта и его техноеретиков прислужников. Громадные боевые автоматоны замыкали шествие, сотрясая каждым своим шагом опоры конвейера.
Жизненно важным было то, чтобы их проникновение не привлекло внимания. Когда что-то металлическое и искрящееся метнулось вниз с небес и закружилось над шпилями башен храма-кузницы, Гвардеец Ворона подстрелил незваного гостя из гравитонного ружья. Дрон-окулярис врезался в стену храма, рухнул вниз и, подскакивая, покатился по ленте конвейера по направлению к группе вторжения. Глядя на дымящийся корпус машины, Падальщик увидел, как он треснул подобно скорлупе испорченного яйца, и наружу вытекло отдававшее порчей месиво, замаравшее конвейер.
Падальщик повёл конструкции внутрь комплекса кузницы, полярный холод сменился обжигающим жаром яростных мельниц. Магна-дуговые печи плавили мусор в гигантских контейнерах, а в наполненных расплавленным железом каналах отделялись содержавшиеся в остатках примеси. Это был целый лабиринт из ячеистых мостков, скелетообразных лестничных площадок и соединяющихся сходней, через всё это тащился конвейер, по бокам и под которым находились ёмкости с кипящим металлом. Сияние было неестественным, адская мельница, место, где умирал старый Марс. Здесь материалы перерабатывались и превращались таким образом, чтобы можно было создать новое оружие и слуг — армию, напоенную тьмой и подходящую для битвы за новую империю Магистра войны.
Рёв печей грозил разорвать барабанные перепонки, но это не служило препятствием для вокс-трансляции безумия мусорного кода для удовольствия приписанной к объекту рабочей силы. Кузница была широко автоматизирована, основу штата составляло некоторое количество сверхмощных печных механизмов, однозадачных производственных единиц, машин-дронов и снабжённых тепловыми щитами роботизированных слуг, выполнявшими большую часть работ. Машины переплавляли машины, чтобы сделать больше машин. Закреплённые в ямах сервиторы с выжженной дочерна кожей завывали, мучимые безумием, пока Падальщик и его конструкции топали между металлических каналов и расплавленных водопадов.
— Весьма любезно с твоей стороны зайти через перерабатывающую мельницу, — металлическое эхо громыхнуло по залу, заглушив даже верещавшие вокс-говорители.
Это был невероятный голос. Модулированный, но узнаваемый. Голос, которого больше не должно было существовать.
Голос, который Падальщик опознал, как принадлежавший его другу. Железному Воину.
Авлу Скараманке.
ПЕРЕНАСТРОИТЬ
— Если в священных стенах этого храма-кузницы произойдёт убийство, моим киборгам не придётся слишком далеко тащить твою аугметику и автоматонов до плавильных ям, — без намёка на юмор отозвался металлический голос, эхом прокатившись по пещерообразному заводу.
— Авл? — позвал Падальщик, сердца его застучали быстрее. — Это ты?
— Некоторым образом, — ответил Железный Воин, его модулированный голос прорвался через шипение плавильного производства. — То, что ты оставил от меня… и гораздо больше.
Нечто огромное вышло из скопления кранов, опорных стоек и рабочих помостов. Авл Скараманка больше не являлся инженерным чудом из плоти и крови своего примарха. Он превратился в чудовищную машину, инженерное чудо Марса, созданное из металла и чистой ненависти. Железный Воин стал громадиной выше осадного автоматона, с которым они столкнулись на подступах к храму-кузнице, он был ростом, примерно с имперского рыцаря или марсианского боевого шагохода. Бронированные ноги состояли из мощной гидравлики и потрепанных пластин. Талия была выполнена в виде тонкой поворотной колонны, поддерживавшей обширную бронированную грудную клетку, которая, казалось, вся состояла из наплечных пластин и боевых шасси, по бокам висели руки-придатки. Вдоль каждой руки змеились кабели и потрескивали установленные элементы питания, заканчивались они гигантскими когтями-захватами, на тонком острие каждого из которых плясали электромагнитные дуги.